— Хм. Убеждены, значит. Ну, а сама эта технология, откуда взялась?
— Да я в Крыму с одним мальчишкой гончаром ее и отработал. У его отца гончара в тот день гости были, не мог он мне помочь, вот своего сына и послал. А у того парня Ахмета голова светлая и руки золотые оказалась. Я-то и сам не знал, какие там проблемы с технологией производства могут вылезти. А он, когда мы с ними столкнулись, сразу же целых три решения предложил. Так что сами пули не мои, а совместной разработки.
— Мальчишка, гончар, значит, помог. А если бы он не встретился, то и пули бы не придумались, так что ли?
'Не шибко верят эти начальники в такие стечения обстоятельств. Как, впрочем, и в то, что таланты в человеке вот так, внезапно, проснуться могут. А с Пашкой-то, хоть и извращенцем, мне все же повезло. Как все же удачно вышло, что он на том судоремонтном заводе поработал. Теперь, хоть не придется из себя совсем дикого самоучку корчить'.
— Погоди ты, Михал Аркадьич, его по технологиям пытать. Пусть сперва расскажет, каких результатов он с моими Харьковскими летунами в воздушной стрельбе этими пулями достиг.
— Товарищ комбриг, у нас и времени-то совсем мало было, поэтому результаты ну очень скромные. Обучаемые смогли меня условно сбить всего два раза.
— Всего два? Ну а ты их сколько раз за это время сбить сумел?
— Сам я всех пятерых противников, сбил каждого раз по пять-шесть. Но из этих сбитых половина в парных боях, когда мне ведомый хвост прикрывал. Будь у нас времени побольше... Хотя бы месяц был бы. Тогда бы все то, чему я в Китае научился, они бы уже превзошли.
— Слыхали, товарищи? Вот он оказывается, каков, вояка?!
— Ладно, будем считать, что познакомились. А сейчас, товарищ Колун, расскажите нам о втором из предложенных вами направлений работ. Что вы там насчет разведения 'Тюльпанов' предлагали?
— Товарищ капитан госбезопасности, а как же допуск?!
— Опять он за свое! Видали, товарищи, как товарищ Колун о безопасности технических секретов нашей страны беспокоится? А? Вот тебе допуски на всех присутствующих. На, читай.
— Прочел? Ну, тогда рассказывай обо всем и поподробнее.
— Есть рассказывать. Только вот чертежей на сам двигатель я с собой не захватил. Но если дадите листы бумаги, то смогу быстро схему набросать и по ней объяснить.
— Рисовать не нужно, чертежи я привез. Бери, и показывай.
...
Через полчаса Павла закончила свой рассказ.
— Вот поэтому установка таких двигателей на обычные самолеты уже может дать выигрыш в скорости и высотности, правда длительность их работы пока маловата. Производство ведь еще не серийное. И материалы там используются, какие под руку попадутся. По-хорошему, весь процесс производства нужно с нуля создавать. Есть, правда, возможность использовать готовые детали малых турбин, что и было сделано мастерами ХАИ. Вот бы еще институту помочь, вместе с турбинным заводом продолжать исследования. Тогда через год-полтора у нас уже настоящие моторы были бы.
— А про то, что вы рассказывали о тех американцах, которые по-русски хорошо говорили, можете что-нибудь добавить?
— Могу добавить только то, что один из них явно русский эмигрант. Это он мне свою тетрадь показывал. В ней я чертежи двигателей и увидел. Зовут его Джекоб Вербицкий. И сам он, то ли учился, то ли преподавал в Масачусесском технологическом, вроде бы на инженерном факультете. Второго звали Боб, вот про него я ничего сказать не могу. Оба погибли в порту Кантона во время японской бомбежки.
— Ну, а почему вы сразу же по возвращении из Китая не рассказали обо всем этом? Или даже прямо там в Китае.
— А не поверил я этим американцам. Читал ведь я ту тетрадь Джека в туалете. Я вообще быстро читаю. Поэтому целых два раза я его записи прочитать успел, пока Джек не вернулся и не забрал тетрадь у меня. Этот американец пишет с дореформенной орфографией. И слова там не пролетарские, а словно бы... в общем, он как белая контра их пишет. Вот и решил я никому про это не рассказывать. А, как появится случай, сначала самому во всем этом убедиться. Знаю, виноват я, что не доложил. И готов за свой проступок понести наказание.
— С наказанием разберемся потом. Сейчас пока посидите в соседней комнате, скоро мы вас позовем.
— Слушаюсь.
'Дааа, товарищи. Врать, это вам не мешки ворочать. Аж упрела от волнения. Все ж остались у генералов и полковника кое-какие сомнения. Ладно, хоть, как говорил Шарапов, 'на враках не поймали'. И где мне теперь ждать решения совещания суда? Ага. Хорошо, когда о тебе заботятся. Приведут, уведут. Гм'.
Павла, утирая трудовой пот со лба, вышла в коридор. Дождавшийся сержант отвел гостя в другой кабинет. Ожидавшая оказаться в камере с решетками на окнах, она удивилась увиденной сцене. За накрытым столом сидели майор Скрынников и еще трое каких-то военных. Впрочем, сотрудников госбезопасности военными можно было назвать с некоторой оговоркой.
— Павел Владимирович, приветствую! Ну, как ваши успехи?
— Здравствуйте, товарищи. Успехи нормально. Сейчас начальство решит про эти успехи, и, надеюсь, объявит.
— Понятно. Ну, тогда присоединяйтесь к нашему позднему ужину. Знакомьтесь. Колун Павел Владимирович, судя по всему, наш будущий главный инструктор воздушного боя. Это Ванин Александр Петрович, наш будущий, главный технический организатор. И Горелкин Иван Олегович наш будущий командир особой эскадрильи. А это Полынкин Сергей Петрович, он будет вас на земле защищать.
'О, как! Да тут оказывается уже все решено. Кроме Скрынникова, уже целых трех человек к делу привлекли, а начальство просто последние кости обсасывает. Ладно, поглядим, что за люди эти два старлея и один лейтенант госбезопасности. Пока ведут себя вроде по-людски, но все равно придется мне с ними тщательнее знакомиться. Как-никак нам, и людей вместе обучать, и возможно в бой идти. Вот только, что там с начальством? А, ну, как, они не посчитают меня достойным такого доверия. И как они меня еще в бригаде моей отмазывать будут? Мдяя'.
По началу Павла вела себя за столом насторожено. Но старшие по званию явно понимали состояние старшего лейтенанта, и не давили своими чинами и авторитетом их грозного ведомства. Через некоторое время между людьми в комнате завязалась оживленная беседа. Павлу засыпали вопросами. Пришлось немного рассказать о Китае, потом о стрельбах в Саки и об учебных боях в Харькове. Павла заметила, что пересказывая запомненные ею воспоминания Павла, все чаще начинает их воспринимать уже как свои собственные.
...
— А аэродром для обучения где?
— Есть аэродром. Даже целых два. И полигоны к ним имеются.
— Это все хорошо. Но как мы будем на ИП-1 людей обучать, если он на вертикалях и 'ишаку' и И-14-му уступает?! Их же потом переучивать придется!
— Иван Олегович, но можно же, двигатель помощнее на них поставить, вот и сравняются в маневренности. А переучиваться максимум неделя.
— Олегыч. А Павел-то прав. Эта не самая главная проблема.
— И в чем же Алексей, по-твоему, самая главная проблема?
— Главная проблема тут время. Нам еще самолеты бронировать и производство пуль налаживать вот куда времени уйдет куча. За это время двигатели два раза поменять успеете. А вот на обучение времени совсем мало остается. Вашу эскадрилью ведь наверняка в быстром темпе готовить будут.
— Да тут, Иваныч, везде куча проблем вылезет. Нам же еще ведь и инструкторов учить...
— Иван Олегович, а какой планируется состав этой особой эскадрильи?
— Это пока что для всех нас военная тайна. Но судя по оговоркам начальства, будет вроде бы пять или шесть звеньев И-14 и два звена Р-10.
— То, что надо!
— Хм. Павел Владимирович, я все уточнить хотел. Правда то, что Алексей Иванович, рассказывал, что это вашими трудами сама эта отдельная часть организуется?
— Да какими там трудами. Я же только идею предложил...
В этот момент дверь распахнулась, и собеседников пригласили к начальству.
* * *
— Товарищ старший лейтенант. Решение принято, через четыре дня вы будете прикомандированы к отдельной учебной эскадрилье в качестве старшего пилота-инструктора. За эти оставшиеся дни вам надлежит закончить все свои дела в ШМАС. Кроме того, за последние два дня вы должны сдать все зачеты по теории и технике пилотирования И-16, и получить допуск к полетам. Спрашивайте.
— Товарищ комбриг, но как же... Я же от полетов отстранен.
— А вот, как вы за два дня моих пограничных пилотов научили на ИП-1 чудеса творить, и это при том, что сами его впервые увидели. Вот так же теперь и сами 'ишака' осваивайте. Ну, а с допуском к полетам мы вам поможем. Вам ясно?
— Так точно. Разрешите доложить?
— Докладывайте.
— Для надежного результата нам для всех самолетов понадобятся новые мощные авиадвигатели. По массе примерно соответствующие М-25В, а по мощности существенно его превосходящие.
— Михаил Аркадьевич это вопрос для твоих спецов. Сделаете?
— Придется сверхплановую партию М-62-х просить. Ладно, напишем в НКАП, они выделят. По вооружению все вопросы откладываем, до возвращения к нам Товарища Колуна. У вас вопрос? Говорите старший лейтенант.
— А можно, в виде опыта, провести на ИП-1 пробную установку последних самых мощных рядных моторов? Ну, которые сейчас на СБ и другие бомберы ставят.
— Для чего это нужно, поясните.
— Дело в том, что 'японцев' ИП-1 изобразить сможет, а вот 'мессеров' симитировать не получится. Считаю, что хотя бы пару таких самолетов сделать будет очень полезно. Тогда можно будет нормально отработать бои на вертикалях. А если еще сможем хотя бы двоих пилотов с Испанским опытом найти, то учебный центр гораздо эффективнее станет.
— Гм. Ну что, товарищ старший майор госбезопасности. Сможем, помочь этому делу?
— По крайней мере, попытаемся. У вас все старший лейтенант, или еще чем-нибудь нас ошарашите?
— Даже не знаю, как вам сказать... Дело в том, что уже сейчас готово четыре прототипа реактивных двигателей 'Тюльпан', и их можно поставить сразу на пару самолетов. На один И-14, и один Р-10.
— Вот оно как? А товарищ Колун, оказывается, любит подарки поочередно выкладывать. Ну, а испытывать эти самолеты кто будет, нам же с НИИ ВВС договариваться придется.
— Для аппаратов с обновленными двигателями, наверное, придется. А 'Тюльпаны' разрешите мне испытывать. Тем более, что такой опыт у меня уже есть. Шесть с половиной летных и два с половиной огневых часа на И-Z с одним 'Тюльпаном' за мной уже числится.
— Хорошо. Раз вы сами автор мотора, да еще и опыт имеете, значит, вашу кандидатуру на место испытателя будем первой рассматривать. У вас все?
— Так точно!
— Тогда езжайте, отдохните. Больших и трудных дел для вас уже итак немало отмеряно.
— Слушаюсь.
/черновик обновления от 16.04.12//не вычитано и будет сильно корректироваться
Сон был знакомый. В синеватой темноте под крыльями биплана мелькнули дымящиеся в предутренних сумерках сопки. На самой высокой из них ночными светляками перемигивались огоньки пулеметного огня. Вокруг сопки то и дело коротко сверкали кривые цепочки винтовочных залпов. Несколько орудийных разрывов распустились на обратном скате.
'В ночную атаку с.уки идут. Ничего хлопчики вы только до середины дня там продержитесь. А уж мы им в тылу задницу-то прижжем. Только продержитесь ребятушки'.
Земля внизу еще была укрыта длинными тенями только начинающегося рассвета, а в небе цвета слоновой кости уже пылало настоящее утро. Вот блестя в лучах утреннего солнца, впереди идет колонна самолетных клиньев. Тяжелогруженные этажерки чуть покачиваются в прозрачном воздухе. Выбрасывая из патрубков клубы выхлопных газов, самолеты сердито урчат моторами.
'Эх! Наших бы бомберов сюда. Ну, тех, что двухмоторные. Вот они бы этих пигмеев раскатали бы в тонкий блин. Чего это там нам помком-2 крыльями качает. Ага. Предлагает чуть западнее забрать, где облака клубятся. Толково. Угу. Батя, кивнул ему крыльями, подтвердил — 'Согласен'. Эх! Жалко Димку с собой не взяли, ведь были же самолеты в резерве. Ну да начальству всегда виднее'.
Дальше тоже все было знакомым. Зашли с юго-запада. Вот первые разрывы бомб уже поднимают песчаный туман в самой гуще вражеских войск. Вот, наконец, очухавшиеся артиллеристы открывают заполошный огонь по атакующим самолетам. Желтые всплески и белая вата шрапнельных разрывов. Пока еще далековато, но артиллеристы начинают пристреливаться. Вот слева почти в метре у капота мелькает огненный всплеск, и что-то стегает плеткой по левому бедру. Руки непроизвольно рванули машину в правое скольжение, но тут же, снова выровняли за ведущим. Строй самолету нарушать нельзя.
'Спокойно, спокойно! Подумаешь, царапнуло. Еще пара заходов осталась и домой пойдем. Невелика течь, как матросы говорят. Горит кто-то! Эх, паря! Сбил пламя! Ай, маладца! Только держись парняга, только держись. А ну, не отвлекаться! Сейчас ЭРы бомбами тварей причешут, и наш черед настанет пулеметами пройтись. Спокойно, спокойно'.
Пальцы, вдавившие гашетку, чувствовали дрожь ведущего пулеметный огонь самолета. Снова в небе вспухают разрывы. Вот снизу с нескольких сторон желто-бурыми в рассветных лучах нитками потянулись, бьющие по самолетам пулеметные трассы. Слышен треск где-то в районе хвоста. Снова разрывы. Самолет подбрасывает очередным шрапнельным разрывом, и начинает швырять из стороны в сторону. Снова щелчки на этот раз по крыльям. Пилот бросил быстрый взгляд в кабину, отметив небольшую кровавую лужицу. Кивнул сам себе, и перевел взгляд на ведущего. Вдруг, до этого ровно гудевший М-6 в девичестве бывший 'Испано-Сюизой' испуганно чихнул несколько раз, и запел на противной ноте. Летчик бросил взгляд на приборы и досадливо присвистнул. Машина пока держалась в воздухе, но уже было ясно, что повреждения получил не только пилот. Но вот последние атаки закончились, и самолеты развернулись в сторону дома.
'Врешь, не возьмешь! Ничего скоро долетим. Жаль нельзя перевязаться. Если отвлекусь, могу из строя выпасть и своих потерять. А и хрен с ним. Главное, что все наши в строю. Никто ведь из двадцатки не сбит. Тот подбитый ЭР еще раньше из боя вышел и где-то впереди домой ковыляет. А нога... Да ничего страшного. Ранение мелкое, совсем-то кровью не истеку, да и не болит она почти'.
Вдруг, картина сна перестала быть знакомой. Две правых машины резко качнув крыльями, оторвались от строя и стали набирать высоту правым виражом. Через минуту все стало ясно. С востока на них пикировали смутно знакомые одностоечные самолеты.
'Это еще кто?! Ааа, 'Мартинсайды' британские, мать их в кочерыжку! Штук восемь вроде. Нет, десять. И еще монопланы какие-то. Вроде бы 'Юнкерсы'. Так, монопланы вроде уходят. И откуда это они только тут взялись? У, твари! Надо их боем связать, чтобы наши ЭРы до базы проскочить-то успели. Щас мы эти 'гробы' чуток раскатаем! Как раз это будет наше дело — истребительное. Правда их здорово побольше будет. Ниче! Сейчас поглядим, что они там супротив одиннадцатого'Фокера' смогут. Хоть и не на новье мы летаем, а все ж научим этих засранцев более не высовываться. Жаль вот только, Димка с нами сегодня не пошел. Э, да чего там...'.
