Воздух вокруг самолета наполняется звуками пулеметных очередей. Голова пилота не забывает крутиться, осматривая картину боя в ожидании вражеских атак. Вот, первый 'Мартинсайд' уже пошел к земле. Карусель вращается все злее. Вот, второй, дымно чадя, закрутился в штопоре. Пилот удовлетворенно хмыкает успеху своих соратников, и сам пытается поймать своего противника в прицел. 'Мартинсайд' крутится ужом, выскальзывая из прицела. Очередь, другая. Вроде попал, но проверить и добить некогда. По хвосту стучат пули вражьего 'Виккерса'. Вдруг, пилот замечает, как рядом и ниже загорается один из своих 'Фокеров' со знакомым номером на хвосте.
'С.уки! Все! Хана вам черти у.....зые! Это вам за Саньку! Ннаааа, тварина! Получай'.
Группа Р-1 воспользовавшись теми минутами, которые дало им прикрытие, уже давно покинула этот район. А, вот, бой истребителей завершаться неспешил. Советские самолеты, прикрывая друг друга, медленно оттягивались к северу. Пилоты понимали, что на долгий бой их запаса топлива не хватит. Враг тоже понимал это, и выпускать их не собирался. Пилот снова крутил головой, раз, за разом уводя свой изрешеченный самолет из вражеского прицела. Вдруг, он заметил, что один 'Фокер' стал неуверенно покачиваться с крыла на крыло. Ему на помощь сразу же кинулся другой советский истребитель. Прикрывая подбитого товарища, он отражал атаки одного настойчивого 'Мартинсайда', и сам вместе с прикрываемым отходил в сторону своего аэродрома. 'Китайцы' продолжали атаки на тех, кто еще не покинул место боя. Против шести оставшихся в строю 'Мартинсайдов' ожесточенно дрались два советских истребителя. Несмотря на неравенство сил, бой продолжался уже несколько минут. Вдруг, в очередном вираже, пилот почувствовал, как мотор сначала обрезал, а потом заработал с перебоями, чихая и теряя обороты.
'Ну, все, приехали! Еще, может, минуты на три меня хватит, а потом амба. Надо будет на вынужденную садиться. Вот только на земле тут укрыться и вовсе негде. Как начнут на меня в голом поле охотиться... Нееет. Сколько мотор тянет, нужно вперед лететь. Только вперед! Хоть до вон тех холмов бы дотянуть. Только бы Петька по-глупому прикрывать меня не взялся. Ведь собьют же дурака! Петя! Петька гляди, я тебе крыльями качаю! Все, выходим из боя. На крылья мои погляди, чучело! Уходить надо. Ну же! Эх ты, глухарь токующий'.
Но Петр, видимо, не успевал вовремя поглядывать на напарника, и явно не видел, что с ним неладно. Он увлеченно гонял пару 'китайцев', лишь немного смещаясь к северо-западу. Пилот на очередном вираже зацепил своей очередью вражеский 'Мартинсайд' и начал в одиночку выходить из боя. На него, сменяя друг друга, пикировали трое 'китайцев'. Вираж, горка, переворот, пике, снова вираж. Двигатель работал все хуже и хуже. Вот отбивая очередную атаку, пилот вдавил гашетку и услышал сухой щелчок. Боекомплект закончился. Чуть сзади и в стороне падал, дымя, сбитый 'Фокер' Петра. Завалившая его пара спокойно присоединилась к другим 'загонщикам', третий подбитый Петром 'китаец' уходил восвояси.
'....ц! Все! Ни патронов, ни топлива не осталось, да еще и двигло толком не тянет. Эх, Петька, Петька! Чего же ты раньше-то не понял, что пора из боя выходить? Мы же ведь свою боевую задачу выполнили, и бомберов прикрыли. Петька, Петька. И что же мы теперь твоей Люське-то скажем? А вы, с.ки... Радуетесь, да? Думаете, вы нас уже порвали?! Победили советских летчиков, думаете? Угум. Только рано вы б..ди радуетесь! Мы ведь у себя в России еще не забыли, как Петя Нестеров своего первого и последнего 'австрияка' завалил. Сейчас, сейчас крысы у.....зые...'.
В этот момент навстречу самолету Пилота, стреляя из двух стволов по его преследователям, пронесся новый участник боя. Это был невесть откуда взявшийся незнакомый 'Фокер'. Вот он с третьей очереди завалил один 'Мартинсайд'. Вот длинной очередью отогнал от хвоста товарища второго.
'Это еще кто? Наши-то еще явно не заправились, кого это сюда принесло? Неужели сам командир отряда на резервном взлетел. А может Димка? Да нет! Не может это он быть, его же от полетов отстранили. Или все же он? Летает, как зверь, вроде его почерк. Дима! Дай этим гадам! Всыпь им за Саньку и Петьку!'.
'Фокер' Димы, крутился вокруг подбитого товарища, сбивая 'китайцам' прицел. Враги почувствовали, что добыча может уйти, и, оставив одного загонщика, пошли на обгон целым звеном. В полутора километрах впереди и чуть в стороне от курса поврежденного истребителя, их группа набирала высоту. Видимо, готовились атаковать на встречных курсах. Обернувшись, пилот увидел, как отбив новую атаку тот же самый Димкин 'Фокер' приблизился к нему, привлекая к себе внимание качанием крыльев. При этом, получивший только что его очередь бывший 'загонщик', дымя мотором, уходил куда-то на юго-восток.
'Чего тебе Дима? Не отвлекался бы ты лучше. Нам с тобой километров шестьдесят— семьдесят до базы осталось. Ну чего тебе еще? ЧТООО?! Паша!? Ты-то откуда взялся? Ты же еще пешком под стол ходить должен. Ну, я тебе щас дам, засранцу'.
Это было невероятно. Из кабины летящего рядом старого немецко-голландского истребителя на пилота глядело лицо человека, которому нечего было делать здесь в этом бою и в этом году. В тот год, когда Пилоту пришлось воевать в этом забытым цивилизацией дальневосточном углу, парнишка с этими упрямо сжатыми губами еще бегал на занятия в школе, и получал от матери по спине мокрым полотенцем за очередную шалость. Пилот потряс головой, видение не растаяло. Лицо непонятно, как оказавшегося здесь старшего лейтенанта Павла Колуна шевелило губами, что-то настойчиво объясняя. В этот момент идущие далеко впереди и сбоку китайские 'Мартинсайды' виражом начали разворачиваться назад для лобовой атаки.
'Бред какой-то! Чего ты, Паша, там шепчешь, да рукой показываешь? Куда тут сажать? Тут тебе, сынок, не Крым, тут Китай, а до аэродрома мне осталось целых четыре, а, может, и все пять десятков километров. Рано еще садиться. Неужт не понимаешь? На земле ведь они меня в момент приголубят. Эх ты стратег...'.
Три 'Мартинсайда' выстроившись пирамидой, один впереди и чуть выше, а два крыло к крылу чуть сзади и ниже, выходили на них прямо в лоб. До них было километра три-четыре или больше. Летящий рядом 'Фокер' вышел вперед. Он, несколько раз покачав крыльями, просел, изображая посадку. Глядя на это, Пилот только досадливо махнул рукой в сторону мол — 'не мешай, освободи лыжню!'. Расстояние между группами самолетов быстро сокращалось. 'Фокер' Павла снова подлетел и занял положение сбоку. Вот он постучал себя кулаком по шлему, и рукой в перчатке снова показал мол — 'садись пока не поздно'. Пилот снова досадливо махнул рукой, и погрозил своему защитнику кулаком. Тогда, видимо поняв, что его совет не принят уже окончательно, летчик с лицом 'Павла Колуна' перехватив штурвал левой рукой, откозырял соратнику и вдруг открыто по-мальчишески улыбнулся. Его 'Фокер' неспеша выплыл вперед, навстречу несущимся в лоб китайским самолетам. Было еще далеко, и те пока не стреляли.
'Паша не дури. Пока ты одного очередью из пары стволов долбишь, остальные из тебя шестью стволами решето сделают. Ты же даже на вираж уйти не успеешь. Они хоть и устаревшие, а стреляют нормально, по себе знаю. Паша, ты чего там выдумал? Пашка не смей!!! А ну не смей, салага! Тебе же дураку еще пять лет в школе учиться, куда ты вообще лезешь, сопляк?! Не твое это дело! Вот сядем, я тебя ремнем-то воспитаю! Паша не надо. Стой, Паша! Ладно, убедил ты меня, засранец хренов! Слышишь, сяду я?! Слышишь?! Паша! СТОООЙ!!! ПАШКААААА!!!!'.
Мощный взрыв от столкновения двух самолетов, казалось, заставил вздрогнуть само небо. Один из соседних 'Мартинсайдов' дернулся, уворачиваясь от куска разорванной коробки крыльев и резко пошел вниз. Другой, получив за несколько секунд перед взрывом последнюю очередь, отвернул правым виражом. Вражеские самолеты внезапно исчезли. Пилот оцепенело глядящий через треснувший от попадания шрапнели плексигласовый козырек своего побитого 'Фокера', увидел впереди пустое небо, и где-то там, вдали почти у самого горизонта знакомые контуры посадочной площадки...
'Эх, и дурак же ты Пашка. Эх, и дурак... Я же ведь не в игрушки тогда играл. Я же вас шпану беспорточную тогда защищал... Чтобы вы потом нас в небе сменили. Что же ты наделал, ирод?'.
Полковник открыл глаза. Сердце сильно колотилось, и никак не хотело успокаиваться. По выбеленому потолку метались солнечные зайчики. Рядом тихо посапывала во сне уже двадцать лет как единственная для него женщина. Он сделал глубокий вздох и потер глаза.
'Все-таки сон. Ужас-то, какой. Тот бой под Чжайланором я, конечно, много раз во сне видел. Весь целиком, до самой нашей посадки. Но никогда раньше в нем таких страстей не было. Не было, и тут, на тебе! Может прав комиссар? Может, в святой воде этого мерзавца искупать, а? Дааа. Анекдот получится, два коммуниста комсомольца в купели купают. Тьфу, ты, ерунда, какая! Ну, Пашка! Лично ведь выпорю засранца! За любую мелкую хреновину теперь воспитывать буду эту шпану Саратовскую. Он еще своей порчей теперь мне, своему командиру, спать мешать будет. А?! Во дает, нахал! Чтоб ему самому во сне всякая хрень мерещилась! Ну, Пашка!'.
* * *
У-2 заходил на полосу. На аэродроме Скоморохи все полосы были больших размеров, сделанные с запасом, для обеспечения возможности базирования тяжелой авиации. Части истребительной бригады, базировавшиеся здесь, летали часто и полосы авиабазы не простаивали. Но этим утром, кроме катящегося по полосе биплана еще ни один мотор не нарушал тишины просыпающегося аэродрома.
Павла сжимала под мышкой портфель с предоставленными ей Кувшиновым материалами и письмом к командованию 23-го ИАП и 69-й бригады. Вспоминая свой разговор с Кувшиновым, Павла думала о предстоящей работе. Все ли было сказано, достаточно ли будет прозвучавших аргументов, чтобы работам в Харькове, наконец, никто не мешал?
* * *
Перед уходом с секретного объекта, провожающий Павлу капитан госбезопасности успел провести приватную беседу, и передать пакет для авиационного командования. Он уже готовился отдать старшему лейтенанту разрешение удалиться, как кульминация прощания была скомкана наивным вопросом младшего по званию.
— Товарищ капитан госбезопасности, есть еще несколько важных вопросов. Я посчитал, что в присутствии командующего пограничными войсками, об этом не стоит "растекаться мыслею по древу". Но вот сами вопросы и, правда, очень важные и срочные, разрешите сейчас вам о них доложить?
— Гм. Докладывайте.
— Я не ошибаюсь, что времени у нас мало, а специфика планируемой работы особой эскадрильи такова, что слишком слабый ее успех может быть негативно оценен начальством?
'Ну, прости ты меня на этот раз капитан-полковник. Такая уж наша крылатая доля, чужую печень клевать. Знаю я, что когда-нибудь мой болтливый язык меня в могилу сведет. Вот только сегодня я еще нужна вам, поэтому вы меня и терпите. А так, уже давно бы сапогами запинали. А мне пока рисковать в беседах с вашим братом необходимо, ибо, если я промолчу, вы все равно, потом мне любой косяк в вину поставите. Так что, потерпите пока. Ну как, я правильно ваш взгляд оцениваю? Угу. Нет, наверное, слишком уж мягко по сравнению с действительным ко мне отношением'.
— Хм. Не ошибаетесь. И к чему вы клоните? Давайте уже без обиняков, в чем там у вас дело?
— Просто я считаю, что вооружение нам нужно для этой авиачасти новое и очень мощное.
— Предоставление секретных разработок я вам не обещаю. Только то, что выпускается серийно и есть в войсках. Да и то, с товарищем майором госбезопасности придется многое согласовывать.
— А если за время подготовки эскадрильи, это новое оружие создать удастся?
— Каким образом? И что это за оружие? Вы же знаете, что институты годами разное оружие отрабатывают, а вы тут, значит, решили за месяц их всех переплюнуть.
— Не всех. Но, по моему мнению, в рамках действий по отработке вооружения особой эскадрильи, необходимо срочно начать работы вот над чем. Нам необходимо мощное оружие для сосредоточенных атак плотного строя бомбардировщиков. Вот, к примеру, это схема пусковой установки для подвесных блоков боевых авиационных ракет. А вот принципиальная схема ракеты с раскрывающимся оперением. Даже если похожие разработки у нас в стране уже ведутся, я вас убедительно прошу попробовать уговорить начальство. Если нам разрешат самим создать прототип такого оружия, то можно будет сравнить эффективность и выбрать лучший образец. А если начнем клянчить готовое, то можем вообще ничего не получить.
— Только что все это нарисовали? Откуда такие идеи?
— Рисовал по памяти. Первые наброски я еще в ШМАСе делал. А идеи почерпнул в ХАИ. Там есть группа ракетных энтузиастов, вот посмотрел на их опыты и решил, что нам это сгодится.
— Вряд ли удастся заинтересовать этим наше начальство. Это ведь только для стрельбы по самолетам. Ведь так?
— Не совсем. Вариантов назначения и количества боевой нагрузки планируется несколько. В варианте блока шрапнельных противосамолетных ракет, это будет восемь, двадцать одна, тридцать шесть ракет калибра 2,5 дюйма или 63,5мм. Масса блока ракет соответственно, сто, двести и триста килограммов. А в варианте осколочно-фугасных ракет для работы по наземным целям при таком же примерно весе, это будет четыре, девять, и двадцать одна ракета калибра 5 дюймов или 122-130мм. Для удешевления производства противосамолетных ракет можно использовать шрапнельные снаряды пушек Барановского, поскольку сами пушки уже давно не применяются, а снаряды к ним пока имеются на складах. Аналогично, в целях удешевления боевой части ракет для стрельбы по наземным целям можно брать готовые гаубичные или морские снаряды.
— Все это очень интересно, но почему вы решили именно сейчас заняться еще и этими снарядами? Да и еще, откуда у вас такие сведения, я про наличие снарядов к пушкам Барановского?
— Почему сейчас? Если мы хотим добиться действительно серьезного эффекта в Монголии, то готовиться нам нужно к отражению массированных бомбардировок. А перехватить плотносбитый строй бомбардировщиков без мощного оружия дело непростое. А что до сведений о снарядах... Так, товарищ капитан госбезопасности, просто я в ШМАСе с одним преподавателем разговорился. Он там по бомбовой нагрузке занятия ведет. Я вообще-то думал использовать для этого английские снаряды калибра 57 мм, но мне тот военинтендант сказал, что они еще в Гражданскую закончились. А вот к пушкам Барановского снаряды в Севастополе точно есть.
— Хм. Ну что ж, отлично. Если проект не слишком дорогой, то возможно что-то и получится. У вас еще есть вопросы?
— Да, товарищ капитан госбезопасности. Очень прошу вашей поддержки в приобретении малогабаритных радиостанций для повышения эффективности управления воздушным боем, а также в ходатайстве перед руководством о возобновлении конструирования и опытного производства реактивных двигателей в Харькове. Для этого требуется снять обвинения с тех, кто еще недавно занимался этим направлением работ, и выделить им помещения и оборудование, например, на строящемся объекте ХАИ 'Померки'. Кстати там ведь и боевые ракеты делать можно. Боевая часть ракет ведь у нас уже есть, а двигатель и раскрывающееся оперение местный ракетный кружок 'Проскуровцев' сможет быстро до ума довести. А для разработки схем реактивных самолетов очень прошу убедить начальство привлечь либо слабозагруженных, либо уже задержанных НКВД конструкторов, которые ранее специализировались на конструировании высокоскоростных самолетов необычных схем. Я от пилотов НИИ ВВС слышал про таких талантливых конструкторов, как Москалев, Бартини, Черановский, Болховитинов и Сухой. Если хоть кого-нибудь из них привлечь удастся, думаю, тогда хотя бы несколько лет мы в этой гонке наверняка сможем у фашистов отыграть.
