— Хм. Да идей у вас много. Так много, что даже и не знаешь, стоит ли вас и дальше инструктором использовать, или лучше вас куда-нибудь в Москву под крыло военнно-воздушной академии перевести. Гм. Ладно, старший лейтенант, мы обдумаем и эти ваши предложения. А вы пока можете быть свободным.
— А как же моя просьба, которую я в вам еще в письме передавал?
— Цепкий вы, однако, товарищ. Да не забыл я о вашем письме. Начальные данные по вашим вопросам уже готовы, остальное вы получите в процессе обучения. Сержант Валин! принесите мой портфель из кабинета.
Непроницаемый сержант госбезопасности через несколько секунд представил требуемое начальнику, и Кувшинов с усталой улыбкой передал Павле тонкую папку с завязками.
— Вот вам таблицы по ТТХ иностранных самолетов, либо уже серийных, либо готовящихся к серийному выпуску. Фотографии в конверте. Сведения, как вы и просили, в основном из открытых источников. Авиационные журналы, бюллетени авиасалонов и прочее. Вот данные по аэродромным сетям.
'Ух, ты! Не подвел капитан-полковник. Все как заказывала. Вся существенная авиация Европы и Америки показана. И даже численность на начало 38-го года есть. По Югославии, Прибалтики и Финляндии, правда, только на 1937 данные. Но тут я наших отцов-командиров уломаю к германским, английским, голландским и американским самолетам присмотреться'.
— Ну как? То, что требуется или что-нибудь не так?
— Да, благодарю, самое то, что нам нужно!
— Собираетесь обсудить это с вашими новыми сослуживцами? Кстати, забыл сказать, вам как временному руководителю учебного центра обязательно нужно будет разъяснить людям и основные параметры задачи, и отдельные важные моменты их будущей работы. И чем раньше вы начнете, тем лучше. Сможете это сделать завтра вечером?
'Вот так нежданно-негаданно, взяла и стала вдруг начальством. Хоть и мелким, но чую все шишки мои если что. Правда, меня этим не больно-то напугаешь. У нас в цеху за сотню народа работало, и ничего справлялась, когда в одиночку за Главного оставалась. Главное в принципиальных вопросах не давать себя гнуть, но и самодурствовать сильно не нужно, а остальное как-нибудь приложится'.
— Так точно. Если разрешите, то я завтра в 20:00 буду готов сделать небольшой доклад для вас, товарища майора госбезопасности и для моих будущих сослуживцев. А чтобы не терять времени на дорогу в оба конца, может, на У-2 меня кто-нибудь отвезет?
— Хм. Хорошо. Тем более что времени у нас и, правда, немного, а дел невпроворот. Изучайте материалы и готовьте доклад. И сегодня вас тоже на У-2 отправим. Сейчас уже три часа ночи, и на машине слишком долго ехать. Тем более что вам с вашим бригадным начальством все равно общаться придется. Так что, пару часов здесь в соседней комнате поспите и вас отвезут.
— Благодарю, товарищ капитан госбезопасности.
* * *
И вот сейчас, Павла готовилась предстать, пред ясны очи своего комполка. Да не с пустыми руками предстать, а с официальным документом сразу от трех организаций. Общим признаком всех трех организаций было только наименование их головного наркомата. У-2 усыпляюще жужжал. Протирая глаза, Павла отметила, что пары часов для сна ей для отдыха было явно маловато.
— Слышь, друг. Ты поближе к штабу 23-го истребительного зарули если можешь. Знаешь где это?
— Знаю, могу и подвезти. А у самого, что ноги разболелись?
— Нет, просто не хочу с кучей народа здороваться. Дело у меня сегодня шибко срочное.
— Угу. Ладно, сделаем, раз такая срочность.
* * *
На крыльце штаба 23 ИАП богатырским манером развернув свои пусть не совсем богатырские, но и совсем даже не слабые плечи, глубоко дышал самый в этом полку главный человек. Его орлиный взгляд сурово глядел на приближающуюся фигуру старшего лейтенанта.
— Здравия желаю, товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Явился, не запылился? Обращайтесь.
— Приказано доставить пакет вам и командованию бригады.
— Это что еще такое?
— Это пакет, товарищ полковник.
— Сам вижу, что не открытка! О чем тут?
— Так о том, что меня временно требуется командировать в новый Центр воздушного боя. Ну не одного меня, требуется еще человека четыре. Двоих с бипланов, и двоих с 'ишаков'. Ну и еще там ходатайство о разрешении мне через пару дней сдать переподготовку на 'ишака' и допустить к полетам.
— Паша, ты, что совсем обнаглел? Медкомиссию змий не прошел, а уже за моей спиной с НКВД договариваешься! Думаешь, я на тебя злодея управы не найду?!
— Никак нет, товарищ полковник. Ни о чем таком я специально не договаривался. Просто этой ночью меня это ведомство из кровати нежно так выдернуло, да и заставило свои предложения в срочном порядке готовить. В общем, спешат они куда-то. А раз я погранцов в последние пару дней отпуска сильно в воздушных боях замучал. То решили, что я уже совсем здоров, и больше ничего слушать не хотят.
— Опять, старлей, ты меня тут за дурака держишь. Если бы ты сам им сказал, что из-за здоровья пока не можешь летать, то никто бы тебя из больничной койки в небо не потянул. А?! Ты, что же это Колун хочешь совсем со мной поссориться?
— Не хочу. Можно вас на пару слов с глазу на глаз? А то уж слишком много народу тут.
— Ладно, жди меня тут. Сейчас я дежурному пару слов скажу, и отойдем с тобой побеседуем.
'Чем дальше, тем больше. Не знаю уж как для самого Колуна, а для меня этот отец-командир скоро точно в родного отца превратится. Каждый раз на меня смотрит как на блудное дитя. И хоть мне за Пашкины старые выкрутасы ни капельки не стыдно, ведь не я это делала. А все же в глаза ему смотреть не могу спокойно. Словно я долгов наделала, а вовремя отдать забыла'.
Два красных командиров стояли у развевающегося на легком ветру полосатого сачка посадочного конуса. Со стороны казалось, что это родитель отчитывает своего нерадивого отпрыска. И хотя на деле этих людей связывали взаимоотношения несколько иного характера, но стиль беседы и вправду напоминал семейный воспитательный процесс.
— Иваныч, послушай меня. Я ведь сейчас нарушу все мыслимые правила и совершу должностное преступление.
— Ты что же сопляк мне своими кулаченками грозить вздумал? А ну давай, попробуй! Так я тебе щенку сейчас покажу, как своего командира в хрен собачий не ставить. А? Чего замолк?
— На тебя, Иваныч, я бы руки в жизни не поднял. Хоть сам меня прямо тут на месте пристрели. А должностное преступление мое будет в другом. То, что я тебе сейчас расскажу, является тайной высокой степени секретности. Вот если ты захочешь меня под расстрел подвести, то можешь это кому-нибудь рассказать.
— Хватит уже Паша мне тут байки травить. Ты лучше скажи, как ты уговорил НКВД-шников тебя в небо выпустить?
— Жаль, что ты, Иваныч, мне не веришь. Не уговаривал я никого. Просто мои предложения приняты и теперь времени на все про все у нас кот наплакал. И раз ты меня слушать не желаешь, то я пожалуй ничего рассказывать и не буду. И секретность тогда сохранится, ну а дружба... Много чего хорошего было за эти два года. Прости меня коли что ни так. И спасибо тебе, Иваныч, за все...
— Ты тут старлей из меня слезу не выдавливай. Я вообще-то старше, и об уважении забывать не нужно. А ты еще пока мой подчиненный, так что, давай, докладывай, что там у тебя снова за хрень режется.
— Докладывать секретные сведения, товарищ полковник, я права не имею. И рассказать я их, Иваныч, могу, только если слово коммуниста получу, что все это когда срок придет с тобой в могилу ляжет.
— Паша, ты, что совсем охренел? А если я тебе прикажу?
— Готов к любому взысканию за нарушение такого приказа.
— Угу. Знаешь, небось, что тебя твои новые покровители прикроют, вот и хорохоришься. Ладно, даю тебе слово коммуниста, что сказанное тобой никто кроме меня не узнает.
— Тогда слушайте, товарищ полковник...
...
— Вот так, Иваныч, придется мне ребят научить, и в том монгольском центре за 'японца' летать. А еще может так случиться, что буду я там свои 'Тюльпаны' на боевых самолетах испытывать.
— Знаешь, Паша, мне иногда кажется, что ты уже окончательно с катушек съехал. А в этот-то раз, зачем именно тебе в эту кашу лезть? Обучил бы погранцов, да обратно в бригаду и вернулся. Ну, вот на кой хрен тебя туда несет-то?
— Пойми, Иваныч, там сейчас ребята в кабинах горят. А те с.уки, которых мы с ребятами над Кантоном гоняли, сейчас нашим салабонам обученным по методикам мирного времени уже юшку кровавую пустили. И пока там начальство опытных бойцов соберет, сколько еще их в монгольских песках крылья сложит. Сколько?!
Полковник почесал затылок, глядя в след взлетевшему самолету.
— Дааа, Колун. Прав был комиссар. Так и хочется тебя святой водой окропить, чтобы дурь твоя из башки-то повывелась. Ты знаешь, а ты мне снился сегодня. Не знаю к чему этот сон. Говорят, что те, кого во сне мертвыми видишь, потом еще долго жить будут.
— Значит, и мне долгая жизнь предстоит.
— Ты, Паша, в том сне меня своей гибелью от смерти спас. Глупо, конечно, в такое верить... Вот только боюсь я, Паша... Боюсь, что сон этот все же вещим окажется. Не хочу я мамке твоей письмо о геройской гибели ее единственного сына писать. Ни про кого из наших хлопцев писать не хочу, а про тебя, дурака, особенно.
— Не бойся, Иваныч. Я вон тоже себя к недолгой жизни готовил. Мол, сколько смогу проживу, главное чтобы толк был. А мне одна гадалка Харьковская по этому поводу, как щелкнула по носу. Взяла, да и нагадала, что я дольше проживу, чем я сам себе в своем легкомыслии отмерял. Ну, в том смысле, что не одну войну я насквозь пройду. Так что, если уж ты, Иваныч, мне все-таки веришь, хоть и трудно тебе после всего, что было... Если веришь в то, что я тебя не подведу, то, пожалуйста, верь до конца. А вернусь из Монголии, сам мне любое наказание выбери.
— Все-таки точно дурак ты, Колун. В хрен ли мне твое наказание уперлось. Не потому тебя, хулигана, наказывали, что начальству это шибко приятно. А чтоб голова твоя за ум бралась, и плечи свои могутные покидать-то не спешила. Одно слово чудо ты, Пашка. У тебя, когда занятия в ШМАСе начинаются? Через час? Ну, так бегом машину лови до Житомира, а то опоздаешь.
— Разрешите идти?
— Бегом, старлей! А то я тебя и хворостиной могу ускорить... Не, ну вот ведь засранец...
* * *
В ШМАСе занятия шли своим чередом. Доложив майору о предполагаемом сокращении сроков командировки, Павла тут же выложила и свои предложения по объединению занятий по радиоделу и воздушной стрельбе, предложив обучать радистов и стрелков совместно в контексте управления воздушным боем с перехватчиками противника. По электрохозяйству показала свои наработки по установке на СБ во фронтовых условиях суррогатной дублирующей электропроводки. Начальство обещало подумать и, доказывая свою злопамятность, тут же напомнило о своем требовании поучаствовать в сегодняшней парашютной выброске, которую Павла планировала проводить в условиях максимально приближенных к боевым. То есть, примерно, как в Крыму. В общем Павле стоило немалого труда одновременно готовить предложения по таким разным учебным дисциплинам и свой доклад для новых коллег. Прыжки на удивление прошли без сбоев. Майор Коробицын даже выразил старшему лейтенанту благодарность за внедрение в планы обучения школы чрезвычайно эффективные новые методики. Во время перерывов в занятиях Павла сидела, набрасывая тезисы к вечернему выступлению. Пообщаться с коллегами по школе ей было некогда. Наконец, после отбоя, снова пожаловал тот же лейтенант госбезопасности, и Павла на обшитом перкалем биплане снова унеслась в ночь, в направлении своего нового места службы.
* * *
— Внимание товарищи! До вступления в должность нового руководителя учебного центра, исполняющим обязанности такового будет являться старший лейтенант Колун. Вам слово товарищ старший лейтенант.
— Товарищи. Нам с вами выпала великая честь и ответственность начать подготовку боевых летчиков по новым методикам, специально предназначенным для освоения тактики противодействия авиации сопредельных нашей стране государств. Эту задачу можно сформулировать примерно так. Быстро учимся воевать, используя сведения о потенциальном противнике, затем проверяем в боях насколько эффективна наша система подготовки, далее быстро систематизируем боевой опыт, внедряем в практику обучения новые приемы, затем также стремительно определяем чему нужно учиться дальше. Далее этот цикл повторяется. На постановку учебного процесса и обучение первой группы пилотов-инструкторов у нас с вами примерно месяц. За этот месяц мы должны максимально эффективно наладить учебный процесс, и передать его вместе с техникой нашим преемникам. Через месяц первая группа отбывает в Монголию, для проверки результатов нашего обучения в боевых условиях.
'Странно. Слушают внимательно, как будто я не ниже их по званию на одну две ступени'.
— Обращаю ваше, товарищи, внимание на тот факт, что сейчас практически неважно, имеет ли наш потенциальный противник именно в данный момент мощные и современные самолеты. Или у него просто есть деньги для их закупки. Или у сопредельной страны даже денег нет, но у других государств имеющих такую технику есть какие-то политические интересы, обосновывающие льготное предоставление такой стране целевого займа. Во всех вариантах правильнее считать, что самолеты у той сопредельной страны уже есть. Поэтому при оценке военного потенциала авиации стран наших вероятных противников в первую очередь мы будем оценивать наличие взлетнопосадочных полос и их удаленность от объектов на нашей территории. А по самолетам... Вот, взгляните на эту таблицу. Исходя из нее, следует, что у Финляндии практически нет боевых самолетов заслуживающих нашего с вами внимания. Но. Рядом с Финляндией находятся такие страны, как Швеция, Голландия, Англия. В этих странах более-менее современные самолеты есть, и ничто им не мешает, как продать эти самолеты Финляндии, так и сдать их ей в аренду вместе с пилотами. А еще более удаленные от будущего ТВД США легко продадут этой стране даже новые свои самолеты. Ибо, как у них там говорят, 'ничего личного — дело есть дело'. То есть, переводя на русский язык, — выгодный заказ ни один капиталист упускать не намерен. Вывод. В случае внезапного конфликта, например, с рассмотренной Финляндией, драться нашим пилотам придется со сборищем из вполне современных самолетов. Например, американские Р-35, Р-36 и 'Буфало' запросто могут оказаться в одном строю с голландским 'Фокером-XXI' и британским 'Гладиатором'. Причем, кроме 'Гладиатора', все остальные аппараты могут практически на равных сражаться с И-16, а перед И-15 и И-15 бис имеют преимущество. В то же время аэродромов рядом с границей на территории Ленинградского военного округа значительно меньше, чем на территории самой Финляндии. А значит, количество боевых вылетов может оказаться сопоставимым. Вот так из 'гадкого утенка' ВВС Финляндии всего за несколько месяцев могут превратиться в серьезную силу, способную в первые месяцы конфликта перемолоть и отразить слабо подготовленые авиаудары наших наспех собранных с других военных округов авиачастей. И вот поэтому при моделировании будущего противостояния лучше учесть дополнительный и достаточно вероятный фактор, который в действительности может и не проявиться, чем потом объяснять свои неоправданные потери, тем, что мы де не знали, что враг может себя вот так повести. Но. Чрезмерное фантазирование также может увести нас от реальной задачи и похоронить наши планы под грузом неопределенностей и организационных проблем. И поэтому, товарищи, планирование состава учебного парка самолетов должно опираться на следующие принципы. Первое, это реальность получения учебно-боевого самолета в течение полумесяца или месяца. Второе, максимальное снижение затрат на укомплектование самолетного парка, за счет использования снятых с вооружения и переоборудованных для обучения самолетов. Третье максимальное приближение особенностей учебных самолетов к особенностям тех самолетов, которые они изображают.
