Микелина свела брови.
— С кем? С одной из твоих новых любовниц?
— Мике... — Предупреждающе начал брат, скрестив руки на груди.
Готовая к такой реакции, Микелина закатила глаза.
— Ах, да, она же твоя девушка. — Каждое ее слово сквозило сарказмом и издёвкой. — А как насчет кольца? — В том же духе продолжила она. — Ты ей его ещё не подарил?
Встретив насмешливый взгляд сестры, Мануэль нахмурился. Он и не предполагал, что в своих отношениях с Шеннон ему придется отчитываться собственной кузине.
— Это что, ирония?
Его серьезный тон вконец вывел ее из себя. Резко встав с места, стройная девушка подошла к одной из полок с книгами и, рассеянно пробежав глазами вдоль длинного ряда, слегка прикусила губу.
Она очень любила своего брата. С тех пор как в ее жизни произошла та ужасная трагедия, она поняла, насколько важными для нее являются члены ее семьи. И пускай Мануэль был всего лишь ее кузеном, но все же для нее он был сродни старшему родному брату. Брату, который защищал ее с малых лет. Брату, который наставлял ее на путь истинный, не допуская, чтобы в ней появились алчность и высокомерие, присущее их кругу. Брату, который всегда сопровождал ее, выбирая достойных претендентов в друзья.
И вот теперь, этот некогда умный человек пал перед обычной вертихвосткой, вскруживший ему голову своей миловидной улыбкой. Таких как она у него были тысячи, так почему же теперь он выглядит как влюбленный подросток, решивший пригласить самую красивую девчонку в классе на свидание? Конечно, она уже была достаточно взрослой, чтобы понять, что рано или поздно в жизни Мануэля все же появится его постоянная спутница. Но почему именно сейчас? Почему так внезапно?
Чем эта Шеннон отличалась от других, не менее привлекательных богатых особ? В конце концов, все они хотели от него лишь одного — денег и возможного статуса синьоры Конте. Но если с последним брат категорически не соглашался, то дорогие подарки окупали их секундное недовольство.
Но как бы там ни было, ещё ни одна из его бывших любовниц не могла затронуть Мануэля настолько, чтобы продержаться в его доме целую неделю! А уж то, что она прочла в его глазах, стоило ему только посмотреть на свою содержанку — вообще не поддавалась никакому объяснению, вызвав тем самым открытую сестринскую ревность в ее сердце. Ее брат, кажется, влюблен по уши и, конечно же, его темноволосая счастливица захочет этим воспользоваться.
Тяжело вздохнув, Мике наконец-то престала отрешенно разглядывать обложки толстых томов, и вновь повернулась к прислонившемуся спиной к стене брату.
— А она и, правда, брюнетка. — Словно вскользь отметила она. — Насколько я тебя знаю, ты всегда предпочитал только платиновых блондинок. Что случилось, у тебя изменился вкус?
— Скажем так, у меня изменилось отношение к женщинам. — Сдержанно отпарировал Мануэль.
Изогнув брови, Микелина едва заметно усмехнулась.
— Скорее всего. Так же как и то, что, похоже, у тебя разыгрался кризис среднего возраста. — Дерзко вставила она. — Если я не ошибаюсь, она всего на пару лет старше меня.
Едва не рассмеявшись упреку сестры, Мануэль все же продолжал нести маску напускной строгости.
— Не знал, что в глазах младшей сестры я уже кажусь беспомощным стариком.
Невольно улыбнувшись такому сравнению, Микелина тотчас согласно кивнула.
— Ну конечно. Совсем скоро ты поседеешь, будешь ходить с какой-нибудь жуткой тростью, а я буду бегать за тобой, каждый раз принося тебе те или иные лекарства. — Смеясь, поддразнила она.
На этот раз напускная угрюмость Мануэля плавно сошла на нет. Слабо усмехнувшись, он оттолкнулся от стены и подошел к сестре.
— И ты опечалишься, если это будет кто-то другой?
Понимая, в какую сторону клонит кузен, Микелина сделала глубокий вздох и, встретившись с его глазами, отрицательно покачала головой.
— Нет. — Тихо прошептала она. — Просто я хочу, чтобы рядом с тобой была достойная женщина.
Ласково обняв поддавшуюся его рукам младшую кузину, мужчина нежно поцеловал ее рыжую макушку.
— Поверь, Шеннон и есть такая.
Стоя в крепких объятиях брата, Микелина не решилась спорить. В последнее время они итак редко находили общий язык, поэтому согласно кивнув, она лишь подняла голову и спросила:
— Так что именно я должна делать?
Заглянув в ее изумрудные глаза, Мануэль вдруг вновь увидел перед собой всю ту же восьмилетнюю девочку, которая, звонко смеясь, неслась по коридорам этого огромного дома, а он, желая развеселить ее ещё больше, бежал за ней, обещая поймать во что бы то ни стало. Детство-детство, куда же ты делось? Теперь Микелина стала настоящей женщиной-вамп, однако призрак той смеющийся озорницы до сих пор витал в глубине ее глаз.
Выпустив сестру из объятий, Мануэль вернулся к нынешним проблемам. Ему нужно было как следует подготовиться перед важной встречей, на которую он возлагал все свои самые заветные надежды. Но для этого ему нужно, чтобы Шеннон уехала из дома. А единственной, кто бы мог помочь ему в этом — была именно Микелина.
— Сегодня мы поедем на вечеринку к Луке, поэтому я прошу тебя позаботиться о подобающем виде Шеннон. Проведите весь день в салоне красоты, выберите самые лучшие платья, а вечером, около семи возвращайтесь домой.
Согласно кивнув весьма приятным инструкциям, Микелина не спеша направилась к двери.
— И пожалуйста, — послышался тихий голос за ее спиной, — не говори о предстоящей вечеринке Шеннон.
— "Сюрприз!" — Вспомнив былой ответ Мануэля, повторила девушка. — Хорошо. Буду нема, как рыба.
Решив, что на этом их краткая беседа подошла к концу, Микелина вновь зашагала к выходу.
— Да, кстати, чуть не забыла, — резко замерев на месте, она оглянулась назад, — на днях я встретила Еву Белуччи — жену губернатора Искьи. Так вот, она всё пыталась уверить меня в какой-то глупости. Будто... — Словно не решаясь договорить, девушка растянула губы недоуменной улыбке. — Будто ты удерживаешь в своем доме какую-то опасную преступницу.
Пораженно изогнув брови от такой новости, Мануэль на мгновение опешил, но тут же взяв себя в руки ответил ей достаточно твердо:
— И в самом деле, это какая-то полная глупость.
Ещё с пару томительно длинных секунд Микелина внимательно всматривалась в резкие черты лица брата, заглянула в самую глубину его серых глаз, после чего сделала легкий кивок головой и слабо улыбнулась.
— Я так и подумала. — Наконец, произнесла она. — Ты бы лучше прекратил эти сплети, пока они ещё не далеко зашли.
— Несомненно. Я обязательно потолкую на тему бурного воображения с женой губернатора. — Серьезно заверил ее брат. — И... — Он подошел к ней впритык, неотрывно продолжая смотреть в ее лицо. — Спасибо за всё. — Благодарно улыбнувшись сестре, Мануэль открыл дверь и, галантно пропустив ее вперед, следом вышел из кабинета.
Пройдя за кузиной в свою округлую гостиную, мужчина посмотрел на двух совершенно разных, но, пожалуй, самых восхитительных женщин на свете и, улыбнувшись им обеим, проводил дам до парадной двери.
Минутное одиночество придало Шеннон прежней уверенности в себе и своих принципах. Микелина же, как и прежде, надела маску надменной аристократки и, пропустив свою горделивую попутчицу к любезно открытой дневным дворецким парадной двери, все же не сдержалась от небольшой колкости:
— Отличные шортики. Не думала, что они смотрятся на ком-то так же хорошо, как и на мне. — Усмехнулась рыжеволосая красавица, вновь создав острую брешь в холодной неприступности Шеннон.
Сев в припаркованный возле крыльца спортивный "Порше" золотистого цвета, Шеннон напряженного скрестила руки на груди, после чего деланно отвернулась к обзору бокового окна, намеренно дав понять своей навязанной пассии, как сильно она жаждет пообщаться "между ними девочками". Опустив крышу изящного кабриолета, Мике с легкостью проехала мимо массивных резных ворот кузена и помчалась вдоль извилистой дороги, уходящей вниз от элитных особняков к центру этого небольшого города.
Вяло любуясь представшим пейзажем скалистых обрывов уходящих к самой кромке игриво переливающегося моря, Шеннон протяжно вздохнула, упершись затылком о подголовник своего белоснежного кожаного сидения. За небольшой промежуток времени она истинно полюбила море. Ей нравилось смотреть на него. Любоваться им. Следить, как оно меняется. Море всегда разное: утром оно тихое и успокаивающее, днем оно светло-голубое и игривое, вечером буйное, грозное и торопливое. Но самое красивое море ночью, когда след от лунной дорожки тянется за горизонт к огромному диску луны, сверкая своим магически переливающимся обликом.
Ей будет не хватать этого вида. В тюрьме ей будет много чего не хватать...
Судорожно прогнав навеянные морем грустные мысли, девушка проглотила подбежавший к горлу ком и, рассеянно смахнув невидимые слезы, стала разглядывать навороченную панель машины.
В напряженной тишине каждая минута казалась вечностью. Решив, что ни к чему не обязывающий разговор с кузиной Мануэля лучше, чем мысли о своем скором будущем, Шеннон медленно провела пальцем вдоль бардачка. Кожаное покрытие было настолько мягким, что казалось намного нежнее ее собственной ладони.
— Это машина Мануэля? — Почти уверенно произнесла она.
— Нет. Моя. — Спокойно отозвалась собеседница, довольно улыбнувшись от того, что ее наконец-то заметили. — Просто она стоит в гараже моего брата.
— А что она делает в его гараже? Ты так часто здесь живешь?
Улыбка девушки стала шире и циничнее.
— Не часто. Но с этим островом связано слишком много моих воспоминаний, чтобы бросить его. Вот я порой и наведываю своего любимого братца.
Не слишком удовлетворившись ответом собеседницы, Шеннон вновь посмотрела на блики сверкающей поверхности бескрайнего моря.
— Любишь смотреть на море? — Услышала она со стороны голос своей попутчицы.
— А разве ты нет? — Тут же бездумно задала повторный вопрос девушка. Казалось, при виде такого совершенства природы иного ответа быть не может.
Рыжеволосая красавица слабо повела плечами.
— Люблю. — Хмыкнув, признала она. — Но иногда просто ненавижу.
Недоверчиво посмотрев на водителя плавно плывущего вдоль дороги автомобиля, Шеннон уже было хотела выразить свое удивление, но тут поняла, что не знает, как правильно обращаться к сестре Мануэля. В их элитном кругу считалось вполне нормальным обращаться чужим людям друг к другу по фамилии, в то время как если назвать кого-то просто по имени — может показаться слишком фамильярным. Но фамилии кузины Мануэля Шеннон не знала, отчего не могла решить каким образом ей следует продолжать дальнейшую беседу.
— Синьорина?
Непонимающе сведя брови, Мике посмотрела на Шеннон. Столь официальное обращение показалось ей глупым, но видя, что Шеннон совсем не шутит, все же отозвалась:
— Никаких "синьорин", — отмахнулась она, как от назойливой мухи. — Мике, Микела, Микелина — называй, как хочешь, но больше всего мне нравится Мишель — так меня часто называют во Франции.
— Оу! — Чисто по-американски взмахнув бровями, оценивающе потянула брюнетка, однако в ту же секунду обрубила столь приторный гламур. — Ну а меня можешь называть просто Шеннон.
С минуту назад она хотела предстать перед рыжеволосой особой в том же ракурсе, чтобы Мануэлю не было стыдно за нее, но подумав, решительно отбросила притворство. Кого она обманывает? То, что ее отец является одним из самых влиятельных лиц в этой округе — ещё не делает ее аристократкой. Ее мать с детства пыталась вбить ей светские манеры в надежде, что когда-нибудь Леонардо смягчиться и признает дочь. Что ж, эти навыки помогли ей не раз сыграть на публике среди восхищенного ею элитного населения Чикаго, в то время как она бесстыдно обворовывала их до безобразия набитые карманы. Нет, они слишком разные.
Сделанные из разного теста. Живущие в разных слоях общества.
Микелина в две минуты раскусит ее необразованность в изысканном лоске своего мира, так что к чему притворство?!
Нахмурившись, Шеннон снова отвернулась к окну.
Им не о чем разговаривать. Остается лишь надеяться, что этот день пройдет как можно быстрее. Жаль только, что это ее последний день на свободе...
Однако в этот раз Микелина была вовсе не настроена на молчание.
Ее тоже много чего не устраивало в сегодняшней компании, но безмолвное молчание не содействовало улучшению настроения. К тому же, ей нужно было узнать права ли она в отношении новой пассии своего брата? То как на эту брюнетку смотрел Мануэль, то как он нежно уверял ее об "истиной добродетельности" своей сестры — заставило ее на секунду предположить, что между ними двумя действительно что-то есть. Что-то настоящее. Почти волшебное. А не та обычная фальшь, купленная за драгоценное колье.
Украдкой наблюдая за насупившейся темноволосой гордячкой, Мике уже почти не сомневалась в своих изначальных предположениях. Она была слишком хорошенькая, слишком заносчивая и обладала слишком большой бравадой, чтобы действовать без притворства.
— Так что тебя привело к моему брату? — Словно невзначай спросила она.
Первым желанием Шеннон было немедленно солгать. Придумать что-нибудь театрально-трогательное, что бы по достоинству оценили в высших кругах общества. Но поразмыслив над вопросом как следует, девушка лишь горько усмехнулась, решив все же сказать истинную правду:
— Деньги. — Ровным голосом произнесла она. — Меня привели к нему большие деньги.
Как бы ни противно было Микелине услышать подобный ответ, она все же невольно отметила редкостную честность своей пассажирки. Она ожидала чего угодно: от слащавой сказки до слезного уверения, что эта искренняя и чистая любовь, возникшая с первого взгляда. Но видимо, Шеннон была выше этой гнусной лжи и, по крайней мере, не постыдилась высказать истинную причину их с Мануэлем знакомства.
Внезапная мысль ошеломила Микелину, словно гром среди ясного неба.
А может быть, у нее вообще нет стыда?!
Эта мысль совершенно сбила с толку держащую руль девушку и чтобы немедля не спросить попутчицу о своих размышлениях, Микелина пристально уставилась на дорогу, словно вмиг превратилась из опытного водителя в новоявленного новичка, ведущего машину впервые в жизни.
Что ж, лучше бы у ее пассажирки все же был стыд, иначе она за себя не отвечает. Живя в кругу светских стерв и ублюдков, Мике с легкостью переняла подобный опыт. Она прекрасно знала, как побольнее уколоть кого-то с помощью одной лишь дружелюбной улыбки, за которой спрятан яд самой хладнокровной гадюки.
Ожидая обвинения в свой адрес, Шеннон напряглась, однако вполне легкий, не удивленный тон собеседницы, заставил ее встретиться с усмехающимися зелеными глазами.
— У моего брата много романов. Даже слишком. — Пытаясь подстегнуть девушку, слишком фривольно начала Мике. — Сегодня он с одной, завтра с другой. Ну, ты же понимаешь...
— Насколько я знаю, ещё ни одна из этих прежних девушек не приковывала его внимание к себе больше чем на пару дней. Значит, я ставлю рекорд. — Задетая тем, что ее сравнивают с сотней других, самодовольно улыбнулась Шеннон.
