— Сэр, — на прямой связи был Джиллард, — противник в секторе 120-33-4 уничтожен. Противник в секторе 120-33-6 выходит из зоны поражения.
... Если они побегут от огня наших батарей, то сами разорвут блокаду.
... Если они будут стоять на месте — батальон Джилларда проведет еще одни учения с неподвижными мишенями. Мы просто перегрузим щиты кораблей. Один за другим.
... Мне нравятся оба варианта.
— Навигатор, разворот на пять градусов по правому борту.
— Есть разворот на пять градусов по правому борту.
— Курс на сектор 120-33-11.
— Есть курс на сектор 120-33-11.
— Джиллард, мы идем параллельным курсом с противником. Открыть огонь, как только противник окажется в зоне поражения.
— Есть открыть огонь по противнику.
... Удалось?
... Да, удалось. Сепаратисты нас не ждали.
— Сэр, противник в секторе 120-33-7 уничтожен.
— Огонь из всех батарей по канонеркам в зоне поражения.
— Есть огонь по канонеркам.
— Дежурный, передайте по всем кораблям третьей эскадры приказ: Принимаю командование эскадрой. Командир "Виктории" Анакин Скайуокер.
На мгновение — потрясенный взгляд старшего помощника.
Второй такой взгляд за этот час. Только теперь Карпино уже не сводил глаз с командира.
... А у меня есть выбор?
... Есть: проиграть.
... Я не для этого ждал два месяца.
— Дежурный, передайте по третьей эскадре приказ: немедленно доложить на "Викторию" о состоянии кораблей и полученных повреждениях.
— Сэр, — это был Карпино, — они же знают, что "Виктория" должна быть в резерве, значит, вы не можете...
... Сказал бы прямо: "думаете, Скайуокер, вы тут один такой умный?"
— "Виктория" уже не в резерве.
— Сэр, но ведь приказа не было!
— Вы ошибаетесь, — ответил Скайуокер. — Приказ был. Мой.
В ответ на холодный, жесткий тон — совершенно ненастоящее "есть, сэр". Столько недоверия, сомнений, тревоги вложил в эти нехитрые уставные слова старший помощник.
Он просто не верит, подумал Скайуокер.
А на самом деле, он никогда не верил до конца. Он честно выполнял приказ адмирала и честно пытался признать в двадцатидвухлетнем парне командира. По факту приказа как такового. По факту существования такого документа, присланного в штаб флота из Совета Безопасности. По факту уважения к Цандерсу.
Он почти поверил. Когда мы вместе форсировали испытания. Когда проводили артиллерийские учения. И когда моя информация о Рутьесе оказалась правдой, а в отсеке реактора обнаружили саботаж.
Почти.
Как часто это "почти" оказывается непреодолимым расстоянием в тысячу килопарсеков.
Просто у Карпино слишком много опыта. У меня такого опыта нет. Только ломаная линия биографии в личном деле...
— Сэр, сообщение с дредноута Т-8, "Шлау", — доложил дежурный связист. — Теряем щиты, осталось пятьдесят процентов. Повреждений нет.
— Сэр, сообщение с дредноута Т-4, "Раш". Теряем щиты, осталось сорок процентов. Поврежден и загерметизирован отсек гипердрайва.
— Сэр, сообщение с дредноута Т-5, "Флинк". Теряем щиты, осталось тридцать процентов. Незначительные повреждения в носовой части. Пытаемся вырваться из окружения. Прошу огневой поддержки в секторе 121-45-8.
— Дежурный, передайте на Т-5, что огневую поддержку мы им организуем. Навигатор, курс на сектор 121-45-12. Джиллард, уничтожить дредноут противника в секторе 121-45-8.
— Сэр, сообщение с дредноута Т-6, "Эрлих". Теряем щиты, осталось восемьдесят процентов. Повреждений нет.
— Дежурный, передайте на Т-6 приказ сделать разворот на девяносто градусов по левому борту и взять курс на сектор 121-9-34, а затем обеспечить огневую поддержку дредноуту Т-4.
— Сэр, сообщение с дредноута Т-7, "Клуг". Теряем щиты, осталось шестьдесят процентов. Повреждены кормовые отсеки, большие потери в экипаже.
— Сэр, противник в секторе 121-45-8 уничтожен.
— Джиллард, огонь по малым кораблям по правому борту.
— Есть огонь по малым кораблям по правому борту.
— Сэр, сообщение с дредноута Т-9, "Трой". Теряем щиты, осталось пятьдесят процентов. Повреждений нет, нас атакует вражеская эскадрилья.
— Дежурный, передайте на Т-9 приказ вырываться из окружения. Эскадрилью противника мы берем на себя.
— Сэр, встречным курсом "Виктории" движется вражеская эскадрилья.
... Это вызов?
... "Виктории"?
... Мне?
— Соедините с комэсками. Шликсен, вы должны прорваться к блокированным дредноутам в секторах 123-3-89 и 122-45-7. Идти боевым порядком противника и уничтожить его эскадрилью. Раффлер, ваша эскадрилья также идет боевым порядком противника и прикрывает наш левый борт. Резерв идет на помощь Шликсену.
— Есть, сэр.
— Дежурный, передайте на Т-4 и Т-5 приказ вырываться из окружения. Навигатор, разворот на двадцать градусов по левому борту. Курс на сектор 121-45-14. Джиллард, уничтожить дредноут противника по правому борту.
Восьмерка, которую вел Шликсен, уже вклинилась в боевой порядок сепаратистов, заложила красивый вираж вокруг. Разомкнула строй, словно примеряясь к республиканскому дредноуту "Трой".
"Ксеноны" не обратили на другие "Ксеноны" ровным счетом никакого внимания.
Пока половина одной из эскадрилий сепаратистов не оказалась стерта внезапным прицельным огнем.
— Включить генератор белого шума, — скомандовал Скайуокер.
Теперь республиканцы опознавали свои "Ксеноны" только по сигналам маячка. В боевых порядках эскадрилий сепаратистов возникла паника. Они не знали, почему их убивают свои, и от кого отстреливаться.
Через двадцать минут Скайуокер приказал выключить шумы и принять сообщения от комэсков.
— Докладывает Шликсен: восемнадцать истребителей противника уничтожено.
— Докладывает Раффлер: семь истребителей противника уничтожено. Атака на левый борт "Виктории" отбита.
... Неплохо для "курсантов". Очень неплохо.
— Доложите о потерях.
— Докладывает Шликсен: потерь в эскадрилье нет.
— Докладывает Раффлер: один пилот сбит.
— Кто?
— Лейтенант Авендано...
... Это тот самый парень?
— ... не выполнил приказа держаться заданного боевого порядка...
... Туда ему и дорога.
— Шликсен, обеспечьте выход дредноутов Т-4 и Т-5 из блокады.
— Есть, сэр.
— Раффлер, обеспечьте выход дредноута Т-7 из блокады.
— Есть, сэр.
— Сэр, дредноут противника по правому борту уничтожен...
Последний дредноут сепаратистов был прижат к астероидному кольцу. Маневрировал он уже с трудом, вырваться не мог, но упорно продолжал вести огонь.
Сепаратисты тоже умели драться до конца.
— Всю энергию на носовые батареи, уничтожить противника, — отдал приказ Скайуокер.
— Есть, сэр.
Открыть огонь носовые батареи так и не успели. Сепаратистский дредноут вдруг потерял управление, и его затянуло в астероиды. Этому кораблю повезло больше, чем "Штольцу" — кошмар продолжался недолго. Уже через секунду внушительных размеров астероид ударил в рубку, и корабль разорвало взрывом.
— Дредноутам "Раш" и "Клуг" требуется срочный ремонт. "Раш" придется чинить прямо здесь, у него повреждения в отсеке гипердрайва, — доложил Карпино.
— Ясно. Что-нибудь еще?
— Сэр, несколько истребителей противника все-таки вырвалось из-под кольца.
— Отлично. Рассчитать возможные траектории.
— Я уже отдал это распоряжение, и результаты должны быть скоро. Сэр, эскадрильи истребителей по вашему приказу возвращены на борт "Виктории".
— Хорошо.
— Шликсен с докладом, сэр.
— Пусть поднимется сюда.
Старший помощник ушел в рубку, и к Скайуокеру подошел комэск. Шликсен так и явился на мостик — в летной форме и со шлемом в руке. Широкоплечий парень невысокого роста с взъерошенными рыжими волосами.
— Благодарю за то, что сделали невозможное, — сказал ему Скайуокер. — А за то, что прислушались к Берильону, отдельное спасибо.
— Сэр, когда Берильону возвратят звания, он останется в эскадрильи "Виктории"?
— Я надеюсь, что штаб это разрешит.
— Сэр, но он же не может быть на месте лейтенанта Авендано?
— Шликсен, об этом рано говорить. Если повезет, мы получим пополнение. И технику, и людей. У нас будет третья эскадрилья.
— Вас понял, сэр.
— Вы свободны... постойте, один вопрос. Карпино сказал мне, что Клидо Шликсен — ваш родственник?
— Да, сэр, — Шликсен запнулся.
Скайуокер увидел, как у этого взрослого парня, только что одержавшего блестящую победу над двумя вражескими эскадрильями, подрагивают губы.
Прошло полминуты, прежде чем Шликсен ответил:
— Это мой отец, сэр.
— Мне жаль, — сказал Скайуокер.
Комэск покачал головой.
— Он так нелепо погиб.
— Он погиб в бою.
— В бою... затянуло в эти гребаные астероиды... Я все думал, кто же из них его подбил.
— Хотелось отомстить?
— Да.
Скайуокер не ответил. Потом нашел подходящие слова, дешевый пафос которых он перестал понимать сразу же, как только их произнес.
— Ваш отец погиб как герой.
— Разве это теперь важно?
— Это... — Скайуокер помедлил. Он хотел быть максимально искренним, и чувствовал, что у него это не выходит. Для искренности надо было приоткрыться самому, а это было слишком тяжело и непривычно. — Да, это важно. Бывает, что близкие погибают и по-другому. Совсем бессмысленно. Тогда получается, что мстить — уже бесполезно, а не отомстить — невозможно... Вы свободны.
Скайуокер повернулся к обзорному экрану.
Кеноби вышел в коридор. Прошелся по палубам. Дошел до зала совещаний. Там никого не было, и рыцарь повернул обратно.
Это был первый раз, когда за последние четыре дня он добрался так далеко. Прежде он выходил из каюты только на завтрак, обед и ужин. Пару раз посещал холотерминалы. И все. Большую часть Кеноби проводил в четырех стенах.
О том, чтобы придти в спортзал, не могло быть и речи. Рыцарь полностью отдавал себе отчет в том, что вид Анакина с синим сейбером моментально заслонит собой реальность дюрасталевых стен. Что после этого незавершенный на Татуине разговор о справедливости продолжится.
Каким в результате станет их тренировочный поединок, джедай не знал.
Да и вряд ли сам Анакин теперь на это пойдет.
Зачем ему вообще поединки на мечах?
Любопытство — хотел посмотреть, что выросло из бывшего учителя? Но ведь и я увидел, что выросло из моего бывшего падавана. Расчет — хотел что-то узнать о делах в Ордене? Да, узнал, и немало узнал, я не скрывал от него, какие настроения царят на Корусканте и чем живет Храм. Но ведь и я немало узнал о флоте. Или хотел похвастаться, что окончательно не растерял навыки? Скорее всего, все вместе.
... Даже нашел кристалл и собрал настоящий сейбер.
... Зачем военному такая игрушка?
... Словно он знал, что пригодится.
... пригодилось...
Рыцарь знал, что военные планировали и проводили боевую операцию. Знал он и то, что операция сводилась к действиям артиллерии и эскадрилий истребителей, а играть роль столичного посланника, от праздного любопытства вмешивающегося в ход боевых действий Кеноби не хотел.
... Если бы Анакин сам сделал первый шаг, сам пришел, если бы вдруг оказалось, что я ему нужен, что ему вообще кто-то нужен, кроме этой дюрасталевой махины...
Или нет?
Я решил, что больше не нужен ему, и оставил его одного. Быть может, зря. Я хотел оставить его наедине с тем, что он сделал. Чтобы он не убегал от себя. Чтобы он переболел этой болью.
Я поступил жестоко? Наверно. Не подал руки упавшему? Да. Я упрекал его в несправедливости и сам же...
Джедая вдруг окликнули.
— Добрый день, рыцарь.
Кеноби обернулся и ответил легким кивком.
— Добрый день, сэр.
Перед ним стоял старший помощник Анакина. Этот человек отличался подчеркнутой вежливостью и непробиваемым хладнокровием. Эдакий манекен идеального офицера. Только вот когда требовалось скрыть недоверие и подозрительность — непробиваемая стена всякий раз оказывалась прозрачной. Да и с рыцарем старший помощник никогда сам не заговаривал, не считая обмена незначительными репликами на совещаниях и в столовой.
Однако теперь в этом человеке что-то изменилось. Нет, доброжелательности не стало больше, да и недоверие никуда не делось. Разве что появилось вполне искреннее желание высказаться. Ну что ж, послушаем.
— Поздравляю с победой Республики, рыцарь.
Кеноби учтиво наклонил голову.
— Спасибо. Я не сомневался ни в вашей доблести, ни в этом великолепном корабле.
— Это лестно. Я доложу о ваших словах капитану "Виктории".
Джедай вдруг представил Анакина, изо всех сил старающегося не кривить рот при старшем помощнике. Это уже не было смешно. Это было грустно.
Рыцарь решил, что должен еще что-нибудь спросить.
— Бой был очень тяжелым?
— Да.
— Сепаратисты...
— ... разбиты наголову, — закончил за него старший помощник. — Мы уничтожили четырнадцать дредноутов, двадцать три канонерки и четыре эскадрильи истребителей.
— Ваш успех поистине впечатляет.
— К сожалению, мы потеряли три дредноута.
— Мне жаль, что за победу пришлось заплатить такой ценой.
Это была глупая пафосная фраза, и самому рыцарю она не нравилась. Он знал, что военные любят такие фразы — на торжественных построениях, но в личной беседе для официоза места не находилось. И все же он не знал, как говорить с Карпино. Еще неделю назад ему начало казаться, что он стал понимать Анакина, а Анакин из всех военных был для него ближе других.
... А потом оказалось, что и Анакина он не понимал.
Карпино посерьезнел.
— В том и дело, что за победу мы не заплатили ничем.
— Да?
— Победу определила только готовность одного человека принять решение и исправить чужую ошибку. Больше ничего. Я бы не смог принять такое решение. Только он один.
Глава 13. Ученик Сидиуса.
Примечание автора. Большие (размером с Галактику) благодарности BlackDrago, без которой эта глава не была бы написана, что уж говорить о редакции и ловле ляпов.
Большущее спасибо Наде, которая ее читала в последний момент.
Большущее спасибо Сольвейг за интерес.
— Ну что ж, — задумчиво произнес адмирал.
Время лаконичных формулировок отступило. Цандерс говорил так, словно он находился в капитанской каюте на "Виктории", а не на расстоянии в десятки тысяч километров.
— Считайте, что звание капитана первого ранга у вас в кармане.
— Благодарю, сэр.
— Безусловно, формальности займут некоторое время.
— Не сомневаюсь, сэр, — Скайуокер позволил себе тонкую улыбку. — Разрешите вопрос.
— Разрешаю.
— Что будет с моим рапортом о представлении...
— ... ничего не будет, — оборвал его адмирал. — Вы не поленились писать характеристики на тридцать шесть человек. Замечательно. Но я буду сильно удивлен, если комиссия Совета Безопасности найдет время рассмотреть все эти ходатайства.
— Я все же прошу вас дать ход этому рапорту.
— Разве я сказал, что не дам ему ход? Я просто не советую вам надеяться на то, что ваш экипаж обласкают на Корусканте и поспешат торжественно поднести тридцать шесть наград. Да, и ваша попытка выгородить Берильона совершенно бесполезна.
