* * *
В это время в Москву уже прибывали делегации, собиравшиеся на международный Кантерлотский саммит, на который их пригласила принцесса Селестия. Делегацию США возглавлял президент Джон Кеннеди, на аэродроме его встречали Первый секретарь Хрущёв и председатель Совета министров Косыгин. На Ленинградском вокзале столицы делегации погрузились в поезд, состоявший из роскошных салон-вагонов, окрашенных в белый и тёмно-синий цвета, разделённые золотой полосой. Локомотив поезда походил на электровоз, но у него не было пантографа-токосъёмника.
Поездка оказалась непродолжительной. Поезд выехал из Москвы, в одном из пригородов свернул на подъездные пути, ведущие куда-то в промзоны, но, не доехав до них, заехал под длинный навес одной из станций и остановился ненадолго. Когда он снова двинулся, за окнами вагонов на мгновение мелькнуло зелёное свечение, а индустриальный пейзаж внезапно сменился бескрайними полями пшеницы, над которыми сияло яркое солнце. Поезд около получаса двигался через поля, а затем начал долгий подъём по пологому уклону. Железная дорога вилась серпантином вокруг высокой горы, поднимаясь на неё с более пологого восточного склона. Через два часа состав прибыл на вокзал, остановился у перрона, и громкий голос объявил на английском:
— Конечная остановка Кантерлот-Центральный.
Вышедших из вагонов глав государств и дипломатов встретило множество разноцветных пони. Выйдя на перрон, прибывшие останавливались в лёгкой панике и с непривычки жмурились от ярких цветов. Всё вокруг было окрашено в спектрально-чистые или в ровные пастельные тона жёлтого, голубого, розового, оранжевого и зелёного, вдоль стен в аккуратных каменных ящиках с землёй росли крупные яркие цветы. Грандиозный вокзал под огромным арочным сводом из стекла отчасти напоминал знаменитый лондонский Хрустальный дворец. Прибывшие люди с удивлением разглядывали окружающие их чудеса, особенно стражников, как на подбор — крупных белых жеребцов в позолоченных доспехах и шлемах, напоминавших снаряжение римских легионеров.
Появившийся перед прибывшими строго одетый понь представился как министр иностранных дел Джет Сет и объявил:
— Господа, следуйте за мной. Принцессы Селестия и Луна ожидают вас во дворце.
Целая вереница ярко раскрашенных, на удивление комфортабельных трамвайчиков, петляя по узким улочкам, застроенным белокаменными домами, доставила делегации в Кантерлотский дворец. Пони из обслуживающего персонала дворца приняли у людей их багаж и вручили ключи от гостевых комнат.
Вблизи дворец принцесс производил грандиозное впечатление своими белоснежными башнями и золотыми куполами крыш. Его башни и башенки возносились ввысь, соединённые на головокружительной высоте почти невесомыми переходами и мостиками.
Гостей провели по застеленному красной ковровой дорожкой длинному коридору, в стенах которого были прорезаны высокие окна в виде стрельчатых арок. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь цветные стёкла витражей, окрашивая интерьер разноцветием бликов.
Стражники-пони в позолоченных доспехах распахнули перед делегациями высокие двустворчатые двери тронного зала. Его интерьеры украшали колонны вдоль стен, между колоннами располагались такие же огромные витражные окна. Гости отметили, что в интерьере зала не было заметно кричащей роскоши, всё было оформлено красиво, но сдержанно.
На возвышении в конце зала стояли два трона — бело-золотой, украшенный символом Солнца, и тёмно-синий, отмеченный полумесяцем ночного светила. На тронах восседали в ожидании гостей диархи Эквестрии.
— Мы рады приветствовать гостей с Земли в Кантерлоте, — объявила принцесса Селестия.
— С некоторыми из вас мы уже знакомы, и даже успели подружиться, — добавила принцесса Луна. — С остальными мы надеемся подружиться в будущем.
Принцессы спустились с возвышения и переходили от одной делегации к другой, знакомясь с главами государств, министрами иностранных дел и прочими членами дипломатических миссий. Подойдя к американской делегации, принцессы приветствовали президента Кеннеди:
— Господин президент, мы счастливы видеть вас в добром здравии. Господин государственный секретарь, рады приветствовать вас в Кантерлоте.
Не менее тёплых приветствий удостоились президент Франции де Голль и министр иностранных дел Морис Кув-де-Мюрвиль, премьер Великобритании Алек Дуглас-Хьюм и министр иностранных дел Батлер, а затем и все остальные прибывшие.
— Сейчас позвольте пригласить всех присутствующих в Большой пиршественный зал, ибо не стоит вести серьёзные обсуждения на пустой желудок, — объявила принцесса Луна. — Мы приготовили для вас блюда грифонской кухни, поскольку пони — вегетарианцы. Но если кто-то из вас придерживается вегетарианской диеты — скажите об этом официантам.
Во время торжественного обеда дела не обсуждали. Гости были потрясены качеством и вкусом эквестрийских продуктов. Даже самые простые из них, вроде моркови или яблок, показались людям вкуснее любых земных деликатесов. Многие из присутствующих, распробовав угощения, не могли остановиться, а официанты-пони только подкладывали гостям всё новые и новые порции.
По окончании обеда, больше напоминавшего средневековый пир, принцессы пригласили гостей отдохнуть и прогуляться по саду, окружавшему дворец. На выходе в сад президент де Голль замер от удивления прямо в дверях, на несколько секунд создав небольшой затор.
— Да это же прекраснее, чем Версаль!
Принцесса Селестия с удовольствием сама водила гостей по саду, рассказывая о самых интересных цветах, кустарниках и деревьях, высаженных на клумбах. Среди них были удивительные редкости, а принцесса рассказывала о них с таким знанием дела, что заинтересовались даже те политики, которые никогда ранее не интересовались ничем подобным.
Повестка дня подобных мероприятий, как правило, всегда согласована заранее и поминутно. Вернувшись в тронный зал, где пони уже расставили столы и кресла для ведения переговоров, главы государств и дипломаты заняли свои места. Все уже знали, что на саммите будут сделаны какие-то важные заявления, но никто, кроме членов советской и американской делегаций, точно не знал, чего именно следует ожидать.
Принцесса Селестия, как председательствующая на саммите, объявила о начале переговоров:
— Да начнётся мирный диалог между нациями и главами государств, их представляющими. По просьбе президента США Джона Фитцджеральда Кеннеди и Первого секретаря Никиты Сергеевича Хрущёва слово для важного заявления предоставляется доктору Фриману Дайсону.
Из-за стола американской делегации поднялся человек несколько необычной внешности, у него были глубоко посаженные глаза и забавно оттопыренные уши. Он прошёл к трибуне, постучал по микрофону, позаимствованному у Винил Скрэтч, и из спрятанных динамиков послышался громкий звук.
— Господа! В 1955 году Станислав Улам и Корнелиус Эверетт в Лос-Аламосе предложили концепцию атомно-импульсной ракеты, которая может разгоняться, используя энергию последовательно подрываемых ядерных зарядов небольшой мощности. Суть принципа проста — атомные заряды выбрасываются и подрываются позади корабля, оснащённого массивной амортизированной металлической плитой, волна плазмы бьёт в плиту и разгоняет корабль, — в этот момент перед трибуной соткался из воздуха полупрозрачный экран, на котором появилось анимированное изображение, иллюстрирующее рассказ Дайсона. — Для защиты плиты от перегрева, сквозь каналы в ней на её поверхность наносится графитовая смазка.
Доктор Теодор Тейлор и я занимаемся проектом космического корабля, получившим название 'Орион', с апреля 1958 года. В ноябре 1959 года мы запустили модель массой 133 килограмма на высоту около 100 метров, при помощи мортиры, заряженной порохом, и шести зарядов тринитротолуола массой по килограмму каждый. (1,04 кг, если точнее), доказав тем самым работоспособность концепции импульсной ракеты.
Также для исследования прочности тяговой плиты были проведены испытания на атолле Эниветок. Во время ядерных испытаний на этом атолле покрытые графитом стальные сферы были размещены в 9 метрах от эпицентра взрыва. Сферы были после взрыва найдены неповрежденными, тонкий слой графита испарился с их поверхностей. Следует заметить, что взрыв на атолле Эниветок имел мощность 15 мегатонн, и после него образовался кратер диаметром 2 километра. Для 'Ориона' доктор Тейлор рассчитал тяговые заряды мощностью всего лишь от одной тонны при старте с поверхности Земли до 10-20 килотонн для взрывов за пределами атмосферы. По предварительным оценкам, стоимость выведения одного килограмма на орбиту при помощи 'Ориона' составила бы всего 150 долларов, за счёт его очень высокой полезной нагрузки.
Для тех, кто не в курсе, мой коллега доктор Тейлор разработал для армии США атомный микробоеприпас 'Дэви Крокетт' с боевой частью мощностью 10-20 тонн в тротиловом эквиваленте. Боеприпасы испытывались в прошлом году и показали свою боеспособность. Всего их сделано около двух тысяч единиц. Этого уже хватило бы для полёта на Луну и обратно.
С 1959 года проект 'Орион' разрабатывался доктором Тейлором и мной, в составе небольшой команды энтузиастов на собственные средства. Как выяснилось, в СССР тоже ведётся работа над подобным кораблём, и наши русские коллеги продвинулись в ней значительно дальше.
Президент Кеннеди, будучи обеспокоен возможным нарушением равновесия сил в результате реализации данного проекта одной из сторон, предложил реализовать проект 'Орион' совместно с СССР, высказав ряд важных соображений в его пользу, и восстановил бюджетное финансирование, — Дайсон взглянул на президента, явно ожидая, что тот что-то добавит.
— Подобный корабль, несущий на борту множество ядерных зарядов, может стать серьёзным дестабилизирующим фактором для мировой политики, если будет находиться в руках только одной державы, — пояснил с места президент. — Но как совместный проект, под международным контролем, он даст человечеству возможность начать освоение Солнечной системы уже в текущем столетии. Я предложил Советскому Союзу объединить усилия с Соединёнными Штатами в разработке атомно-импульсного корабля для дальнейшего освоения Луны, Марса, и ресурсов пояса астероидов, — президент взглянул на Дайсона, вновь передавая слово учёному.
— В ходе нашей беседы с президентом я предложил ему план сокращения тактического ядерного оружия путём переделки его запасов в тяговые заряды для 'Ориона', — продолжил доктор Дайсон. — Несмотря на ряд высказанных возражений, президент поддержал моё предложение и дал нашей делегации поручение передать его советской стороне в качестве официальной мирной инициативы Соединённых Штатов. Первый секретарь Хрущёв и премьер Косыгин приняли американское предложение. Мы договорились о 'нулевом варианте' — поэтапном сокращении тактического ядерного оружия обеими сторонами до нуля к 1968 году. Несмотря на то, что США имеют значительный перевес над СССР в количестве атомных зарядов, президент согласился пойти на невыгодное для США соглашение из соображений высшей политической целесообразности, сохранения мира и дальнейшего освоения космоса.
— Для целей ядерного сдерживания вполне достаточно тех стратегических зарядов, что размещаются на баллистических ракетах наземного и морского базирования, а также на авиационных средствах поражения, — добавил с места президент Кеннеди. — Совместное освоение космоса поможет сблизить позиции США и СССР и даст обеим сторонам больше выгоды, чем сохранение тактического ядерного оружия в Европе. Я назвал эту инициативу 'Мир через космос'. Кроме того, предложение доктора Дайсона позволит не останавливать налаженное производство атомных зарядов, сохранив тем самым сотни тысяч рабочих мест во многих отраслях и уникальные технологии.
Магический экран перед трибуной погас, доктор Дайсон молча прошёл на своё место за столом. Через секунду зал взорвался аплодисментами. Соглашение действительно выглядело прорывным, до этого все мирные инициативы Советского Союза натыкались на стену неприятия и враждебности со стороны США и подпевавших им натовских сателлитов. Соглашение о территориальном ограничении базирования ракет средней дальности, принятое по итогам Карибского кризиса, в сравнении с достигнутым дипломатическим успехом выглядело лёгкой разминкой.
Лишь британский премьер Алек Дуглас-Хьюм, министр иностранных дел Ричард Остин Батлер и другие члены британской делегации сидели с таким видом, будто съели лимон с кожурой, в то время как французы, индийцы, китайцы, индонезийцы и члены делегаций социалистических стран Европы искренне приветствовали достигнутое соглашение. Даже бельгийский премьер Теодор Лефевр и министр иностранных дел Поль-Анри Спаак выказывали больше энтузиазма, чем англичане. Им точно стало легче при осознании, что на Брюссель и другие города Бельгии не посыплются ядерные боеголовки.
Какое-либо обсуждение после заявления доктора Дайсона стало невозможным. Все были слишком возбуждены этим известием, поэтому принцесса Селестия предложила сделать короткий перерыв.
В ходе подобных встреч наиболее важные вопросы обсуждаются в кулуарных разговорах. В них же намечаются пути решения, которые затем озвучиваются официально во время протокольных выступлений.
Первый секретарь, в сопровождении переводчика Виктора Михайловича Суходрева, протолкнулся к президенту и госсекретарю, принимавшим поздравления собравшихся.
— Кажется, у нас с вами неплохо получилось расшевелить это болото, господин президент, — ухмыльнулся Хрущёв. — Доктор Дайсон, поздравляю, вы только что вошли в историю как величайший миротворец двадцатого века.
— Да, думаю, выступление доктора Дайсона задаст позитивное направление для всего саммита, — согласился JFK.
* * *
После перерыва обсуждение возобновилось. В повестке дня ещё оставалось немало вопросов, которые требовали обсуждения. После обмена мнениями по положению вокруг Западного Берлина, об окончательном отказе ФРГ от доктрины Хальштайна и ситуации вокруг Южного Йемена, президент де Голль внёс предложение заменить американский воинский контингент в Южном Вьетнаме миротворческими подразделениями ООН:
— Северный Вьетнам ведёт против правительства Республики Вьетнам скоординированную партизанскую войну, — возразил госсекретарь Раск. — Если мы выведем свои войска, через неделю коммунисты займут Сайгон.
— Почему бы вам не предоставить народу Республики Вьетнам возможность самоопределения? — спросил де Голль. — Как только американские войска будут выведены, и их место займут миротворцы ООН, например, из ближайших государств — Индонезии, Камбоджи и Таиланда, необходимо провести в Республике Вьетнам референдум. Если большинство избирателей выскажется против сайгонского режима, будет разумным прислушаться к голосу народа. Вьетнамцы сами должны решать судьбу своей страны.
Кеннеди задумался. Де Голль привёл весомый аргумент. В отличие от большинства европейских стран, демократические традиции в США были куда сильнее. Там привыкли уважать закон и волю избирателей, хотя попытки повлиять на электорат повторялись регулярно и постоянно. Сам президент давно осознал, что политическая линия в отношении Вьетнама, принятая при Эйзенхауэре, ведёт в тупик.
