Оллред произнес еще пару красивых пафосных фраз о сражении. Анакин не расслышал. Он смотрел, отмечал, анализировал и пытался доказать самому себе, что ошибается.
Рост — чуть выше среднего. Прилизанные темные волосы с редкой проседью. На вид — лет пятьдесят, в хорошей форме. Ну да, оперативники, даже бывшие, не любят заплывать жиром.
... Я даже не знал, как его зовут. Крес Оллред. Теперь буду знать.
Странное ощущение — глядеть в глаза своему прошлому. Прошлому, которое знает о твоем настоящем едва ли не больше, чем знаешь ты сам.
— Спасибо, — ответил Скайуокер. — Полагаю, майор, вы хотите обсудить диверсию?
— Не смею отвлекать вас. Но ваш адъютант сообщил мне, что с семи часов вы будете...
— Буду ждать вас у себя.
... А Оллред все это время знал, кто я.
— Благодарю, капитан. Для меня честь — быть на борту этого корабля.
— Надеюсь, наше сотрудничество будет результативным.
— Нисколько в этом сомневаюсь.
Скользкий человек с прилизанными волосами вежливо наклонил голову и покинул рубку. Подчиненные Оллреда идеально воспроизвели этот кивок и вышли за старшим офицером. Только сейчас Анакин заметил, что они совсем непохожи друг на друга — один был смуглым, другой обладал желтоватым оттенком кожи.
Скайуокер посмотрел на хронометр.
Понял, что не успеет разгадать загадку: слишком мало фактов.
— Садитесь, — Анакин указал на кресло напротив, и Оллред немедленно воспользовался приглашением. — Желаете кофе?
— Не откажусь, если угостите.
Скайуокер вызвал дроида из столовой. Он уже чувствовал, что разговор будет долгим и сложным. Как и девять лет назад.
Тогда они тоже сидели друг напротив друга.
— Я вас слушаю.
— Если говорить о саботаже, капитан, то у меня будет всего несколько вопросов.
— Вы читали мой рапорт?
— Отправленный в штаб? Читал, — Оллред кивнул. Раскрыв папку, вытянул оттуда пару распечаток. — Вот он, ваш рапорт. "Обнаружили саботаж в отсеке реактора, выяснилось, что инженеры заменили исправные блоки на неисправные, отдал приказ арестовать"... Одним словом, негусто.
— Что поделать, у меня не было времени писать полноценную новеллу, — ответил Скайуокер и тут же понял, что не только поддался на примитивнейшую провокацию, но и с ходу нарушил приказ адмирала: не иронизировать.
— Знаю, капитан, — Оллред играл абсолютную серьезность, ничем не выдавая своего настроения. Словно у него и не было никогда настроения. — И все же, я ожидал, что ваш рапорт окажется более содержательным.
— То есть именно вы и вели дело?
— Какое дело, простите?
— Это вы предупреждали адмирала Цандерса о возможности диверсии?
— Нет, не я.
— Но вы занимались этим делом?
— Этим делом занималась служба безопасности Республики.
— Майор, вы уклоняетесь от ответа.
— А вы задаете вопросы, на которые я не имею права отвечать. Вместо того, чтобы ответить на пару моих вопросов. Это не займет много времени.
Скайуокер откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и сказал:
— О, я все также внимательно вас слушаю.
— Капитан, почему вы заподозрили Рутьеса?
— Я никого не подозревал.
— Значит, вы доверяли ему?
— Естественно. Ведь именно офицеры СБ подписали резолюцию о включении Рутьеса в комиссию инженеров, курирующих ходовые испытания. Как же я мог ему не доверять?
Разговор прервал звуковой сигнал от двери. Скайуокер впустил дроида и подождал, пока тот расставит на столе маленькие изящные чашечки. Подсластитель Оллред сразу отставил подальше, проворчав:
— Не люблю, когда сладко.
Дроид отвесил поклон. Скайуокера эти поклоны всегда забавляли, и он вспомнил давнишний разговор с Рутьесом. Он тогда сказал инженеру, что на военных кораблях обслуживающие дроиды должны уметь хотя бы отдавать честь, а не ломать комедию, как официант, который надеется получить на чай. Рутьес рассмеялся и сказал, что надо обязательно сообщить разработчикам — ведь встроить подобную программу должно быть несложно.
— Я бы очень хотел понять, капитан, каким образом вы вышли на диверсию.
— Вы в курсе того, что произошло на Кьете?
— Безусловно.
— По-моему, логично было бы заподозрить, что на борту есть информатор.
— И вы сразу подумали на инженеров?
— Увы, нет. Мы просто понимали, что диверсанты не могут не сделать еще одну попытку. И поэтому решили включить прослушивание жизненно-важных отсеков.
Оллред согласно кивнул. Допил кофе, отставил чашку в сторону и поднял глаза на Скайуокера.
— А прослушивание отсеков вы решили включить потому, что джедай Кеноби прислушался к Силе?
... Он не поверил.
... Хорошего же мнения СБ о рыцарях.
— Да.
— Вы доверяете предчувствиям джедая?
— Конечно. Как видите, это предчувствие оказалось правдой.
— Поразительно, — это слово Оллред произнес растянуто, почти по слогам, "по-ра-зи-тель-но", и покачал головой, играя удивление. — Тридцать лет работаю в службе безопасности. Фактически, подчиняемся Ордену. Выполняем задачи, которые они ставят. И хоть бы раз кто-то из рыцарей снабдил нас таким полезным предчувствием.
— Мне искренне жаль, если вам не повезло с рыцарями.
— Зато вам повезло.
— Еще как. Поскольку из СБ нам не сообщили ничего конкретного, а только передали более чем расплывчатое предупреждение о саботаже, пришлось самим искать диверсантов.
— С чем вы так блестяще справились. За два дня, насколько я понял из рассказа джедая Кеноби. А у нас на операцию ушло несколько месяцев.
— И вы докопались до подозреваемых?
— Да. Довольно быстро. Как только перепроверили данные Рутьеса.
— Почему же вы ничего не сообщили на "Викторию"?
— Я не могу вам этого рассказать. Скажем так, нам пришлось занять выжидательную позицию. Это показалось нам более правильным, чем рубить сплеча и сразу арестовывать возможных диверсантов. Я подчеркиваю — возможных.
— Иными словами, ваш невероятный провал едва не привел к уничтожению дредноута. Дредноута, который пока единственный в своем роде. Лучший корабль флота. С двумя с половиной тысячами человек на борту. Эффективность работы СБ поистине впечатляет.
— Что поделать, у нас в штате нет джедаев с такими способностями к предчувствиям.
— Причем тут опять джедай?
— Притом, что он подтверждает ваши показания.
— А он должен нести абсолютную чушь?
— Нет. Джедай даже был с вами на Нар-Шаддаа.
— Был. И что?
— С какой целью вы и рыцарь посещали эту планету?
Скайуокер улыбнулся. Насколько сумел — масляно и криво.
— Вам в подробностях?
— Извольте.
— Для начала мы думали снять парочку твилечек.
— Разве джедаям это разрешено?
— Джедаям запрещено иметь семью. Ну и что с того? Физиология у них такая же, как у нас с вами.
— Я постараюсь уточнить этот вопрос. Вот ведь что интересно: спустя несколько дней после вашего визита на Нар-Шаддаа на нашу тамошнюю штаб-квартиру было совершено нападение. Кроме денег и прочей ерунды, были похищены документы. В том числе один кристалл. На кристалле был отчет нашего сотрудника о подозреваемых. Сначала предполагалось, что нападение совершили по заказу сепаратистов. Однако мы очень быстро нашли нападавших. Местная шпана — пацаны по шестнадцать лет. Их было очень легко сломать, если вам это что-то говорит, — Оллред сделал акцент на слове "вам" и уперся взглядом в Скайуокера. Выдержал паузу и продолжил. — Мы вышли на того человека, который это организовал. Как оказалось, с сепаратистами он не связан. Это наемник. Боба Фетт.
Анакин напрягся.
... Докопались.
... И Фетт тоже говорил, что они у него на хвосте.
... С другой стороны, причем здесь я? Наемник работает на любого, кто ему платит.
— Ну, и кто же его нанял, — Скайуокер прикрыл рот ладонью, сделав вид, что из вежливости проглотил зевок, а всю ситуацию воспринимает не иначе, как приевшийся анекдот, — если не сепаратисты?
— Похоже, что вы.
— Я?
— Именно вы, капитан.
— Майор, у вас голова не кружится? Клаустрофобией не страдаете?
— Мне часто приходится проводить допросы в маленьких камерах. Немногим меньше вашей каюты. Так что клаустрофобия — не по моей части.
— Я за вас рад.
— Вернемся к теме. Наемника Бобу Фетта вы, естественно, не знаете.
— Не имею чести.
— А не-наемника, стало быть, знаете?
— Человек с таким именем полтора года назад закончил то же училище, что и я.
— И он был вашим другом?
— У меня было много друзей.
— Как ни странно, преподаватели на Кариде запомнили именно Фетта. В качестве вашего приятеля.
— Не более чем их субъективное мнение.
— И вы понятия не имеете о том, что Фетт стал наемником?
— Первый раз слышу. Это правда?
Оллред пропустил вопрос мимо ушей.
— Как, не знаю, но вы были в курсе о том, что Фетт ушел из армии в наемники. На Нар-Шаддаа вы связались с ним и попросили заняться этим делом. Что самое удивительное, ваш джедай при этом служил вам прикрытием. Фетт организовал нападение на нашу штаб-квартиру и передал вам кристалл. Или его содержимое. Скорее всего, на Татуине. Где вы тоже были с джедаем. Вы знали, что подозреваемый — Рутьес, и вам нужны были факты. Вы их получили, устроив прослушку отсеков. А потом арестовали инженеров.
... А быстро они.
... Всего одно безумное предположение: командир дредноута связался с наемником. Не такое уж и безумное, если исходить из факта — да, факта! — что мы знакомы с Феттом.
Скайуокер скривил губы.
— Какая интересная детективная история.
— Увы, нет. А история эта особенно интересна тем, что вы угробили одного нашего агента на Нар-Шаддаа.
— А, так я еще какого-то агента угробил? Превосходно. Прошу вас, продолжайте. Желаете еще кофе?
— Благодарю, нет. Итак, вы обнаружили саботаж...
— ... очевидно, я должен был позволить взорвать корабль? Чтобы не пострадало самолюбие СБ?
— Нет. Конечно, в наших интересах самым лучшим было бы отпустить инженеров и возобновить слежку, выйдя таким образом на их контакты.
— Я не получал от вас таких указаний.
— Не спорю. Ваши действия не вызывают у вас сомнений в их правомерности?
— В том, что я арестовал инженеров? Это, знаете ли, моя обязанность как командира.
— Я имею в виду организованное нападение на штаб-квартиру СБ.
— Не понимаю, о чем речь.
— Улики говорят против вас. Улики, капитан, — в тоне Оллреда послышались торжествующие нотки. — Как бы вы не отпирались, военный трибунал разберется.
— Трибунал?
— Смягчающим обстоятельством станет то, что вы все-таки спасли корабль. И две с половиной тысячи человек. Но, вероятно, вы сами понимаете, что в лучшем случае вам светит штрафная рота. Обязательным условием при этом будет добровольное признание. А в худшем... подумайте сами.
— Вам непременно нужно посетить наш лазарет. Это недалеко. Или лучше вызвать санитаров прямо сюда?
— Капитан, вы не в том положении, чтобы говорить со мной в таком тоне. Прошло то время, когда ваш сарказм был к месту. Единственное, что сейчас может спасти вас от трибунала — поставить подпись, — Оллред протянул Анакину распечатку. — Вот здесь. Это все, что от вас требуется. Все!
— Я должен это подписать?
— Да. Это ваш рапорт Совету Безопасности.
Скайуокер скользнул взглядом по бумаге с двумя холографическими печатями.
— Это бред, а не рапорт.
— Нет. Это просто маленькая необходимая ложь. О том, что саботаж вам удалось обнаружить только благодаря сотрудничеству с СБ. Вы подпишете это — и я забуду обо всех ваших выходках на Нар-Шаддаа. Слово офицера.
Взгляд Анакина снова остановился на документе.
... Это что, игра? Проверка? Или он всерьез?
... Оллред прекрасно помнит меня и точно все рассчитал. Прилетел специально для того, чтобы СБ смогла взять реванш за мой счет.
... Ясно одно: если я дам слабину и подпишу — я никогда не прощу это себе. А если нет?
— Вы можете подумать, капитан. Время еще терпит.
Скайуокер отвлекся от документа. Усмехнулся. Ответил. Затем очень вежливо спросил:
— Перевести на общегал?
— Ну что вы, — сказал Оллред. — Я неплохо понимаю хаттез. Пару лет занимался регионом Нал-Хутта, а там этот язык знать полезно. При том, обсценная лексика всегда однообразна: кто, куда, кому, чем и сколько раз. Разумеется, я ничуть не отрицаю красочности хаттеза — на общегале тоже самое звучит намного беднее.
— Ваши лингвистические познания впечатляют.
— Вы подпишете рапорт?
— Нет.
— Тогда вы пойдете под трибунал.
— На каком основании? У вас есть хотя бы одно, пусть даже косвенное доказательство вашей теории?
— Показания Фетта. Мы его взяли. На Татуине.
Прошлое вернулось...
Картинкой. Ощущениями. Словами. Стуком крови в висках. Иронией. Отчаянием.
... и заменило собой настоящее.
Ему снова было тринадцать лет, на него надвигались стены небольшой камеры, наручники впивались в запястья, болело и ныло обожженное лазером плечо, он пытался огрызаться и дерзить, пытался не выдать отчаяния, а допрашивающий его скользкий человек с интересом экспериментатора наблюдал, как растворяется в усталости сознание и воля мальчишки, у которого за спиной были тринадцать лет выживания и при этом ровным счетом никакой надежды на будущее.
... Мне не тринадцать лет.
— Я хочу видеть протокол допроса Фетта.
— Вы хотите довести дело до очной ставки?
— Дождаться не могу.
— В таком случае, мне придется вас арестовать.
— Это даже не смешно. Оллред, вы находитесь на корабле под моим командованием.
— Ваш корабль попадает под юрисдикцию Республики. Вы рискнете устранить трех офицеров службы безопасности?
— Рискну.
— А свидетели?
— А свидетели скажут, что никакой шаттл СБ в ангар не садился. Астероидный пояс недалеко. Сильные гравитационные помехи. Мизерная ошибка в расчете точки выхода — и все.
— Две с половиной тысячи человек подтвердят эту ложь?
— Подтвердят. Хотя можно сделать проще.
— Проще?
— Сердечная недостаточность. Никаких следов насилия. Более того, это как раз можно устроить при свидетелях. Никто не удивится: вам около пятидесяти лет, у вас напряженная и нервная работа — значит, вы в группе риска по сердечным заболеваниям.
— А вы не задумывались, что мои сотрудники на Корусканте посвящены во все детали этой операции? И что они доведут дело до конца?
— Боюсь, что наблюдать торжество справедливости в могиле вам будет довольно скучно, — Скайуокер выдержал паузу, потом добавил. — Оллред, я не знаю, в какую игру здесь играете вы. Но я не верю, что вы поделились своими подозрениями с кем-то на Корусканте. Потому что вы прекрасно понимаете, что попытка привести в жизнь высказанные вами угрозы выгодна кому угодно, но только не Республике во время войны.
Офицер помолчал минуту. Потом неожиданно, в первый раз за все свое пребывание в каюте, открыто улыбнулся.
— Тогда перейдем сразу к делу.
— А сейчас мы о чем говорили?
— Прошу прощения, капитан. Сейчас я рассказывал вам интересную детективную историю. Еще раз прошу прощения, если злоупотребил вашим временем.
