Альда столкнулась в коридоре с отцом и управляющим, которые обсуждали на ходу какой-то вопрос, касающийся размещения приезжих.
— Хорошо, что вы мне попались! — обрадовалась она. — Я хотела обсудить с вами вопрос о нашей находке. У меня есть мысль, что с ней делать. Предлагаю отложить украшения для нужд баронства, а золото в монетах отдать на сохранение герцогу. Мы не попадаем под удар и сбережём клад, а герцог сможет воспользоваться этим золотом, если появится нужда. А мы или Алекс, когда вырастет, сможем взять в казне герцога потребную сумму. Мои алмазы до сих пор там лежат, и их можно забрать по первому требованию.
— Хорошее решение, — одобрил Альберт. — Я хотел предложить то же самое. В баронстве не нужны такие деньги, а герцогу могут пригодиться. А здесь хватит и украшений. Их там наберётся не на одну сотню золотых.
— Тогда давайте отберём украшения, посчитаем золото и поговорим с Джолином, — сказал барон. — Может, он возьмёт с собой. А на всякий случай дадим ему в дорогу пять своих людей.
Альберт отдал Альде ключ от библиотеки, и мужчины продолжили своё обсуждение, а она побежала считать золото, забрав в помощь подругу.
У них получилось почти шесть тысяч динариев* и увесистая сумка золотых украшений. Альда разрешила Гале забрать понравившиеся ей серьги с небольшими изумрудами, а для себя выбрала украшенный рубинами кулон.
(* имперский динарий весил чуть больше десяти граммов, а золотая монета королевства Сандор — около шести)
— Если бы не мы, никто не нашёл бы этого клада, — сказала она подруге, — так что всё по справедливости.
— И что теперь делать со всем этим добром? — спросила Гала.
— Украшения отнесём отцу. У него в комнате есть денежный ящик. А золото отдадим на хранение герцогу. Думаю, что Джолин не откажется доставить его до места.
— А что у тебя с Джолином?
— Абсолютно ничего. Были разногласия, но я его простила. Надеюсь, что теперь мы друзья.
— Ну да, — не поверила подруга, — меня от него отваживала, а сама полезла целоваться.
— Нужен он мне больно! Я поцеловала в щёку, чисто по-дружески. Ты видела, какой он привёз лук? Это он так передо мной извинился за одну гадость. А я не зря предупреждала. Джолин неплохой человек, но не может пропустить ни одной смазливой рожицы, и долго его подружки не задерживаются. Ладно, хватит болтать, понесли золото.
— Шесть тысяч динариев... — задумался отец, положив драгоценности в денежный ящик. — Странно.
— Что странно? — не поняла Альда.
— Ты не понимаешь, дочь, как велика эта сумма. Не могли бароны скопить столько золота, и оно не может быть военной добычей. Какую книгу читал призрак?
— Это была не книга, а такое же видение. Когда он ушёл, исчезла и книга. А на вид она большая, в толстом кожаном переплёте и с медными застёжками.
— Как только выберу время, надо порыться в библиотеке, может, и найду.
— Я уже рылась, нет в ней ничего интересного.
— Смотря для кого, — усмехнулся отец. — Ты наверняка искала чего-нибудь почитать на сон грядущий, вот и не нашла. Искать нужно иное. Ладно, подумаем на досуге. Сейчас должен прийти Джолин, и вместе сходим на допрос, а после надо озадачить его золотом.
Когда Джолин вместе с Буше вошёл в допросное помещение, там всё уже было готово. Один из его людей занял место палача, второй — писаря. Альда бросила взгляд на разложенный на столе набор крючков, пил и клещей, и её замутило.
— Это средство давления, — объяснил Джолин Буше. — Надеюсь, что до них не дойдёт. Мой человек умеет кое с чем управляться, но он не палач. Альда, садитесь за ширмой. Если допрашиваемый вас увидит, то может подумать, что мы не пойдём на крайние меры, и придётся доказывать, что он не прав. Вы, барон, можете садиться где вам удобно. Введите арестованного.
Двое стражников втащили приказчика с по-прежнему связанными за спиной руками и усадили на стул.
— Я не советую вам валять дурака и отпираться, милейший, — скучным голосом сказал Джолин. — В противном случае вы проживёте долго, но неприятно. И начнутся эти неприятности прямо сейчас. У меня нет с собой палача, но и этот милый человек кое-что умеет. А в замке герцога за вас возьмётся барон Лишней. Слышали о таком? Вы ещё здесь, а не там только потому, что моим ребятам надо перетряхнуть ваше барахло и проверить груз, а для этого нужно время. Поверьте, что рано или поздно вы запоёте, только поздно будет петь кусок израненной плоти, который никто не отпустит на свободу. Да и зачем она вам? Свобода важна для человека, а не для того, что от вас останется.
— Можно подумать, что если я запою сейчас, то вы меня отпустите, — криво усмехнулся допрашиваемый.
— Конечно, нет, — ответил Джолин. — Сначала проверят ваши показания, а то мало ли что вы напоёте с перепугу. Потом, если получится, поиграют с вашей агентурой, ну и посидите в камере до конца войны. После этого вас отпустят или предложат работать на нас. Но пыток не будет. Среди нас нет садистов, и ваши страдания никому не доставят радости. Всё исключительно в меру необходимости. Конечно, тюрьма герцога — это не дворец короля Мехала, но над заключёнными никто не измывается и не морит их голодом. Вам предлагают жизнь, понимаете? Пока ещё предлагают. Я не буду вас уговаривать. Для умного сказано достаточно. Начнём.
Джолин уселся напротив допрашиваемого.
— Имя и звание?
— Винтор Лестер, из купцов, второй департамент внешней разведки королевства Сотхем, старший помощник.
— Цель появления?
— Сбор сведений о герцоге Аликсане, его окружении и планах. В моём распоряжении были два связных и три агента, завербованных из местных. Я просматривал донесения, сортировал их по степени важности и срочности и отправлял дальше через Парнаду. Ну и направлял работу агентов.
— Напишите на бумаге имена своих агентов. Прекрасно, теперь поговорим о курьерах. Как часто они появляются, и когда ждать следующего.
— По мере накопления информации, но не реже одного раза в декаду. Последний был дней шесть назад.
— Что вы сообщили?
— Герцог собирался с холодами отправиться к королю с частью армии. Точная дата отправки не установлена.
— Это всё?
— Было ещё по личности герцога.
— Что именно?
— Сообщили, что по достоверным сведениям он неравнодушен к дочери бывшего барона, лишившегося имения из-за участия в мятеже.
— Имя девицы указывали?
— Было записано, но я точно не помню. Альра или Альта.
— Довольно, отведите его на место.
— Развяжите руки.
— В камере снимите с него путы. Только хочу предупредить. Вы показали себя умным человеком, с которым можно иметь дело, и не надо портить сложившееся о вас мнение. Если надумаете бежать, подумайте, стоит ли? От моих ребят пока никому не удалось сбежать, не думаю, что вы станете первым.
— Можете быть свободными, — приказал Джолин своим помощникам, когда увели заключённого. — Позже я посмотрю записи допроса.
Когда они удалились, он подошёл к ширме и сказал, глядя в сторону:
— Вот вы и услышали. Много от этого радости? Я поговорю с Джоком. Думаю, что последняя запись исчезнет из допросных листов.
— Спасибо, — с красными от смущения щеками поблагодарила девушка. — Вы были правы, а я — нет.
— Пойдём, дочка, — ласково сказал барон, обняв Альду за плечи. — Уважаемый Джолин, вы можете со мной поговорить, когда освободитесь? Ну и отлично. Я буду у себя.
— Что это? — тупо спросил Джолин, когда его отвели в библиотеку и показали открытый сундук, на две трети наполненный динариями.
— Это золото, которое мы хотим отдать на хранение в казну герцога. Берётесь доставить?
— Сколько здесь?
— Пять тысяч восемьсот сорок три имперских динария. Это примерно девять с половиной тысяч золотых.
— Откуда столько?
— Наши девушки нашли в подземелье, а откуда оно, я буду разбираться.
— Боюсь, что для этого у меня слишком мало людей.
— Я дам вам пять своих стражников и карету. Потом они пригонят её обратно. Послушайте, Джолин, я не могу держать здесь столько золота. Если о нём узнают, вы никого из нас больше не увидите. А для вас нет риска. Больших ватаг поблизости не осталось, а у вас будут четырнадцать вооружённых мужчин, считая вас самих и кучера. И заключённого посадите в карету.
— Ладно, попробую. Завтра получу донесение с постоялого двора о результатах обыска, и поедем.
— Тогда я с утра подготовлю карету с золотом и стражников. И учтите, что мои люди не будут знать, что везут.
Альда не носила сундук с золотом, но за сегодняшний день сильно устала. Она добралась до спальни с одним желанием — упасть в кровать и уснуть. Обиженный Алекс уже лежал и старательно делал вид, что в помещении нет никого, кроме него. Пришлось идти к сыну разбираться.
— Алекс, — сказала Альда, присев на краешек кровати, — как ты считаешь, почему я тебя не взяла? Мы были в подземельях, и поверь, что это не самое приятное и безопасное место в замке. И дело не в призраках. Там очень темно и путаная система коридоров, в которой может затеряться не только маленький мальчик. Ты знаешь, что в вашем подвале пропал один из слуг, а остальные теперь не хотят в него спускаться? Нет? Значит, тебе никто об этом не говорил. Твои предки вполне могли оставить там ловушки. Мне и так было страшно, ещё не хватало трястись из-за тебя. И твоя обида за мою заботу больно ранит меня в сердце.
— Прости, мама! — сын выбрался из-под одеяла и уткнулся лицом ей в колени. — Я был не прав.
"И за что мне такое счастье?" — думала Альда, прижимая к себе не рождённого ею, но от этого не менее любимого сына.
— Хорошо, что ты меня понял и больше не сердишься. А теперь ложись под одеяло, а то замёрзнешь.
Она подошла к своей кровати, на которой лежали полученные от Джолина и забытые за заботами конверты. Первым прочитала письмо Лани. Она написала много и обо всём, но после прочтения в голове осталось только то, что девочка скучает по ней и брату. Письмо Джока было очень коротким.
"Альда, — писал он, — с вашим отъездом в замке стало скучно и уныло. Многие здесь к вам привязались. До сих пор большим успехом пользуются рассказы о ваших подвигах. Мне тоже очень вас не хватает, и я сильно завидую вашему отцу, рядом с которым есть такая замечательная дочь. Мне это, к сожалению, не дано. Пока много работы, но я обязательно выберу время к вам наведаться. На этом всё. Любящий вас..." Дальше шла неразборчивая закорючка. Письмо Джока вызвало на её лице улыбку, которая не погасла и тогда, когда девушка потушила лампу и легла в постель. Хорошо, когда есть настоящие друзья. Призраки их ночью не беспокоили.
Глава 35
Утром, перед завтраком, Альда подошла к беседующему с отцом Джолину и отдала ему несколько писем.
— Извините, что вмешиваюсь в разговор, но вы после завтрака собираетесь уезжать. Передадите эти письма герцогине и барону Лишнею?
— Конечно, баронесса, — улыбнулся ей Джолин, забирая конверты. — Они будут рады.
Он уже получил рапорт о результатах обыска на постоялом дворе и больше не было причин задерживаться в замке, поэтому, как только поели, гости пошли седлать лошадей, и вскоре через распахнутые ворота замка Ксавье выехала карета в сопровождении тринадцати всадников. Альда стояла рядом с отцом, который проводил уезжавших задумчивым взглядом и сказал дочери:
— Как бы нам не аукнулось это золото. У меня со вчерашнего дня плохое предчувствие. Решу с Альбертом вопросы и засяду в библиотеке. Хотя ключ от большинства тайн этого замка наверняка спрятан не там.
— Что ты имеешь в виду, отец?
— Хотя бы регулярные прогулки старого барона в подземелье. Рано или поздно мы что-нибудь найдём, только не уверен, что эта находка принесёт счастье. Не бери в голову, дочка. Все старики время от времени брюзжат.
— Какой из тебя старик? Вот погоди, мы тебя ещё женим.
— Иди заниматься своими делами, пока я не загрузил работой. Чем думаешь заняться?
— С утра навещу кузнеца. Есть у меня к нему одно дело. А после него поеду к отшельнику.
— Не передумала? Зря. В таком случае обязательно возьми охрану.
— И охрану возьму, и Гала хочет поехать.
Когда Алекса после сна приводили в должный вид, Альда сказала, что собирается к кузнецу и предложила взять с собой. Сын страдал от скуки и с радостью согласился. В эту поездку Альда не брала стражников, ей было достаточно общества подруги. Дорога не заняла много времени, и вскоре девушки привязали своих лошадей во дворе кузни под бдительным присмотром большого лохматого пса.
— Не бойтесь моего кобеля, — сказал кузнец. — Он только с виду мрачный, а кусается редко. Привязывайте своих лошадок, и милости прошу в дом.
— Может, сначала поговорим о деле? — предложила Альда.
— Дело никуда не денется, а с холода надо попить горячего чаю и чего-нибудь пожевать. Наследник вон совсем замёрз.
— Свен, мы только что из-за стола...
— Разве я предлагал есть? — удивился кузнец. — В этом году собрали много орешков, и мёд у бортника Грая вкусный до невозможности. Стало быть, я вам и предлагаю пожевать орешков с мёдом. Для такого в человеке всегда найдётся место. А за едой и поговорим, какая у вас нужда к кузнечному делу.
В горнице их встретила девушка лет шестнадцати с некрасивым лицом.
— Это моя дочь Аниша, — представил её Свен.
— Здравствуйте, — поклонилась девушка.
— Выставляй, дочь, сладости и сообрази нам чай, а я пока поговорю о деле. Садитесь, гости дорогие, и говорите, в чём нужда.
Пока Аниша накладывала в тарелки орехи и мёд и заваривала чай, Альда успела рассказать кузнецу о своей задумке.
— Проволоку я тяну, — задумался Свен. — Кольчуг не делаю, муторное это дело, но в хозяйстве проволока пригодится. Нож можно обмотать или повесить чего. Только та проволока из мягкого железа и для вас негодна. Ежели я сделаю волочильную доску на нужный размер, то смогу тянуть и тонкую проволоку. Заготовка быстро остынет, и длина той проволоки будет невелика, но вам много и не надо. Но железо нужно другое. Если проволоку делать из моего, да ещё растянуть, она сама потянется и провиснет. И калить тоже не дело, потому что получится ломкая. Стало быть, надо искать хорошее железо. То, которое у меня есть, не годится.
— И что же делать?
— Не расстраивайтесь, госпожа. Я завтра уговорился с нашими идти в замок за железом, так мы можем поискать нужное среди того оружия, что уже негодно к делу. Там тоже мало хорошего железа, в большинстве дрянь, но нам нужно немного. Что-нибудь подберём. Вы кушайте эту сласть, если понравится, я завтра принесу. А то у вас там, небось, на все случаи дают одно мясо.
В комнату заскочил юноша лет четырнадцати, очень похожий на отца. Даже фартук на нём был точно такой же, какой снял кузнец. Увидев девушек и Алекса, он растерянно замер на месте, не зная, что делать.
— Сколько раз сказано, чтобы не волок грязное в горницу, — начал отчитывать сына Свен. — Что стоишь, раззявив рот, поклонись господам да поздоровайся.
Тот совсем смутился, торопливо поклонился и, что-то скороговоркой пробормотав, выскочил вон.
