— Мы уже были на юге, — ответила она, — теперь нам нечего делать в тех местах. Кроме того, в Парнаде началась война с Сотхемом и мы слышали о поражении герцога. Говорят о беженцах и разбое на дорогах. Мирным циркачам лучше быть подальше от всего этого.
— Ответьте мне, госпожа Хильда, сколько зарабатывает ваш цирк за три декады?
— Когда как. В последнее время собирали двадцать золотых.
— Мы можем сильно помочь друг другу. Дело в том, что мы с дочерью попали в затруднительное положение. Не повезло встретиться в придорожном трактире с сыном графа Рабека и компанией его друзей. Молодые люди были выпивши и занимались своей обычной забавой — ловлей девушек. Моя дочь им приглянулась. Граф знает о забавах сыночка и выделяет ему своих дружинников. Одним словом, уходить нам пришлось с шумом и я подозреваю, что нас с дочерью ищут. Попасться для нас — это верная смерть. Мы собираемся искать правосудия у герцога, но до него нужно добраться. Помогите перебраться через реку, и я заплачу пятьдесят золотых. Потом сможете продолжить путь на север, но я этого не советую. В труппе две очаровательные девушки, и они могут попасться на глаза сынку графа. Если уж так хочется на север, то лучше объехать этот участок тракта просёлочными дорогами. Представления можно давать и в деревнях. Убытки будут, зато доедете целыми.
— Интересное предложение, — задумчиво сказала Хильда. — Пожалуй, мы его примем, если вы набросите двадцать монет. Мы сильно рискуем, беря вас с собой. Если граф на вас так зол, он может развесить нас всех на деревьях.
— Ладно, согласен. Теперь подумаем, как это проделать.
— Что умеет ваша дочь?
— Она неплохо стреляет из лука и мечет ножи.
— Уже хорошо. Мы поработаем с её внешностью и проверим мастерство. А что умеете вы?
— Хорошо — только драться.
— Мечом или вообще?
— Мечом лучше, но могу и так приголубить.
— Тогда вы будете борцом в кругу. Никогда не видели?
— Не приходилось.
— Человек становится в круг и предлагает его оттуда вытолкнуть. Тот, кому это удастся, получает вознаграждение. Но за право участия нужно платить. Я не знаю, сколько вы продержитесь, поэтому возможный проигрыш оплатите из своего кармана. Эта подготовка только на случай, если будем выступать. Если этого не понадобится, просто прогуляетесь в нашей компании. Теперь давайте решим с лошадьми. Двух можно запрячь в один из фургонов, но я не знаю, что делать с вашим жеребцом.
— Есть одна мысль, — сказал Рон. — Приоденьте получше одного из ваших парней. Я дам пять монет, а он договорится с хозяином ближайшего трактира, что жеребца перегонят в соседний город. Денег на оплату хватит с лихвой. Обычно в таких случаях дают специальную бирку. А чтобы вашему человеку не тащиться обратно пешком, а нам его не ждать, пусть возьмёт заводного коня.
— Так и сделаем. Давайте ваши деньги за коня и за остальное.
Часа через три цирк матушки Хильды развернулся и покатил в обратном направлении к мосту через Парану.
В обозе с циркачами Буше путешествовали три дня. При этом смогли убедиться, что стража ищет пожилого мужчину с девушкой. Все попадавшие под это определение тщательно проверялись. Циркачи никого не интересовали и беспрепятственно проезжали заставы и городские ворота. За это время было дано несколько представлений, в одном из которых довелось поучаствовать и Альде. Она ловко метала ножи, попадая в подбрасываемые яблоки.
— Какой талант пропадает, — вздыхала матушка Хильда.
Но пришла пора расставаться. Хильда решила остановиться на зиму в небольшом городе, так как уже не успевали до дождей добраться до нужного места. Отец с дочерью тепло простились с циркачами и углубились в лес.
— Мы заметно приблизились к цели, — сказал Рон, — но уже не успеем до дождей. В этом году они задержались, но эта отсрочка ненадолго.
Они не успели. На следующий день зарядил дождь, который вскоре превратился в ливень. Грязи в лесу не было, но холодная вода пропитала одежду и так намочила лес, что не было никакой возможности разжечь костёр.
— Ходу, дочь! — торопил Альду отец. — Эти дожди будут лить две декады, поэтому нужно найти пристанище. Города отпадают, да и не доберёмся мы до города, раньше околеем. Нужно срочно найти деревню и переждать.
Часа через четыре выехали на уже раскисшую просёлочную дорогу и по ней к вечеру добрались до небольшой деревни в три десятка дворов. Остановились в избе старосты, которая была больше других, заняв одну комнату на двоих. Вся одежда, в том числе и сменная, промокла, поэтому пришлось срочно переодеваться в то, что нашлось у старосты. Альду одели легко, а вот на отца, который был крупнее хозяина и его старшего сына, не нашлось ничего подходящего. Он закутался в одеяло и в таком виде сел за стол есть ужин, которым их накормила хозяйка. Только поев горячий мясной суп, они начали понемногу отогреваться.
Деревня, в которой они остановились, стояла на свободной земле.
— Кому мы нужны! — говорил отцу староста. — Неужто кто из благородных полезет в нашу глухомань? Сами отвозим герцогу налог два раза за год, нас никто и не трогает. А вы, ваша милость, живите, сколько надобно. Неужто мы не люди? Вам только рады!
Эта радость была понятна, потому что Буше не скупились и за две декады, которые пришлось провести в доме старосты, отдали ему всё серебро. Это время было самым скучным в жизни Альды. Отец хоть беседовал со старостой и мужиками, приходившими посмотреть на необычных гостей, а ей и поговорить было не с кем. Дочерей у старосты не было, а о чём болтать с его женой? Девушка даже начала ограничивать себя в еде, чтобы не растолстеть от долгого лежания на лавке.
— Ничего, — утешал отец, — отъедайся и отсыпайся впрок, нам несколько дней добираться до столицы, а какой отдых в промокшем лесу!
Наконец ливни закончились, и отец решил ехать. Выехали поутру и весь день провели в седле, на ходу перекусив тем, что захватили с собой из деревни. Ночевать остановились в лесу, подобного которому Альда ещё не видела. Огромные ели уходили высоко в небо, полностью закрывая его своими кронами. Стволы деревьев поросли мхом и были опутаны многочисленными лианами, которые взметнулись вверх на десятки метров в тщетной попытке достичь солнца. Подлеска в этом вечном полумраке не было, не было и травы: всё вокруг поросло мхом. Было холодно, сыро и немножко страшно. По преданиям и сказкам, именно в таких лесах жили колдуны. Лошадям пришлось скормить последний овёс, который берегли на крайний случай. Отец с дочерью прорвали мох и очистили большую площадку для костра.
— Выдирай до земли, — говорил Рон. — Если загорится мох, мы с тобой здесь и останемся. Вернее, останутся наши обгорелые кости.
— Может, тогда обойдёмся без костра? — предложила Альда. — Поставим палатку...
— Нет, — не согласился отец. — Ночью уже холодно, и к утру без костра околеем. Так что рви мох и не разговаривай.
Когда очистили площадку, долго собирали сучья, а потом зажгли костёр.
— Дров хватит надолго, — сказал Рон. — Положи немного мха, а сверху постелем палатку, получится хорошая перина. На лошадей можно набросить попоны, тем более что они у нас не кормлены.
Альда лежала на мягкой подстилке из мха, укрывшись одеялом. От костра несло жаром, и ей было тепло. Рядом переминались и вздыхали голодные кони. Девушка смотрела на пляшущие языки огня и думала о том, как сильно изменилась жизнь.
— Ты не спишь? — тихо спросил отец, устроившийся в стороне от костра.
— Пока не сплю. Ты зачем лёг так далеко, холодно же.
— Пока тепло, а когда похолодает, лягу ближе. Дрова к этому времени прогорят, а жара от углей хватит надолго. Вот ты сейчас смотришь на огонь. Это красиво и всё такое, но если из леса придёт опасность, то после огня долго не сможешь ничего различить в полумраке. Поэтому часовые всегда сидят спиной к костру, а те, кто дорожит жизнью, вообще в стороне, как я.
— Папа, а какая была мама?
Отец не ожидал такого вопроса и замолчал. У них дома эта тема была запретной. Альда знала, что отец сильно любил мать и они вместе прожили душа в душу, пока её появление не зачеркнуло отцовское счастье.
— Внешне вы очень похожи, — сказал он, — а в остальном... Твоя мать была очень добрым и доверчивым человеком и, несмотря на то что часто страдала от доверчивости, до смерти не утратила веру в людей. Я ушёл из армии не из-за баронства, а из-за неё. В тех годах, которые мы провели вместе, вся моя жизнь. Я ведь тебя ненавидел. Глупо, конечно, в чём может быть виноват маленький ребёнок? Так было, пока я не увидел тебя через два года после рождения. Это время ты провела в семье кормилицы, а встреча была случайной, я её не искал. Стоит двухлетняя малышка с лицом моей жены, смеётся, показывает на меня пальцем и говорит: "Мама, а кто этот смешной дядя?" У меня тогда всё в душе перевернулось. Стою я, смотрю на тебя и думаю, какой же я эгоистичный мерзавец. Помню, мелькнула мысль о том, как бы она восприняла то, что я бросил нашего ребёнка. — Голос отца дрогнул, и он замолчал.
— Спасибо, — сказала Альда. — Давай спать, отец.
Когда она проснулась, было непонятно, пора вставать или нет. Дрова исчезли, а на месте костра высилась куча тлеющих углей. На них быстро сварили кашу, которой и позавтракали. Кони принюхивались к запаху каши и тянули морды к котелку.
— Надо быстрее найти траву и их накормить, — сказал отец. — Пока не выберемся из этого леса, придётся идти пешком. Подо мхом могут оказаться яма или гнилая валежина.
Шли долго и трудно. Тяжело идти, когда ноги глубоко проваливаются в мягкий мох. Измучились и люди, и лошади. Когда вышли в нормальный лес с заросшими травой полянами, лошади из-за усталости даже не стали есть. Пришлось сделать большой привал и хорошо отдохнуть. После отдыха продолжили путь верхом, но недолго. Услышав крики людей, Буше спешились, стреножили лошадей и осторожно пошли на голоса. Вскоре лес расступился, и их глазам открылась большая поляна, на другой стороне которой виднелись неказистые домишки. Возле них стояли люди.
— Похожи на разбойников, — прошептал отец.
Они насчитали двенадцать вооружённых мечами мужчин, которые тычками гнали перед собой трёх взрослых и ребёнка. Первым, спотыкаясь, шёл старик, за ним, помогая друг другу, следовали молодые мужчина и женщина. За женщиной, держась за юбку, бежал мальчик лет семи. Старик споткнулся и упал. Послышался взрыв хохота. Он попытался подняться на ноги, но не дали: удар меча разрубил ему шею. Было слышно, как испуганно вскрикнула женщина. Один из мужчин шагнул к ней и со смехом запустил руку в вырез платья. Поддерживавший женщину мужчина рванулся к обидчику, но получил удар эфесом меча в голову и упал. Крик женщины, звук пощёчины, которая сбила её на землю, и плач ребёнка — всё слились воедино.
— Отец, им надо помочь!
— Ты в уме, дочь? — с изумлением уставился на неё старый воин. — Их двенадцать человек, а может, и больше, если кто-то сейчас в домах. Наверное, это солдаты из разбитой армии Мартина или герцога Парнады. Я, конечно, хороший рубака, но их там слишком много. Ты для меня важнее этих несчастных.
— Ты видишь кого-нибудь в броне?
— Вроде нет. Сейчас бегать по лесу в броне холодно, да и неудобно.
— Вот и я не вижу, а так же не вижу ни луков, ни арбалетов. Ты привык полагаться только на себя и не принимаешь в расчёт меня. Что сделают эти люди, если ты сейчас появишься на краю поляны и привлечёшь их внимание криком?
— Наверняка побегут сюда со мной разделаться и посмотреть, один я такой глупый или есть другие.
— Вот и отлично. Заряди арбалеты и положи их так, чтобы не было видно, а я сейчас скрытно подберусь к ним с луком. Потом ты шумишь, а я начинаю по одному отстреливать в спину бегущих. Если не успею положить всех, то ты воспользуешься арбалетами. Наверное, до меча не дойдёт. А в домах никого нет. Кто из них пропустит такое развлечение?
"Может получиться", — подумал Рон, провожая взглядом дочь.
Когда она исчезла в зарослях, он вышел на поляну, положил к ногам заряженные арбалеты и, обнажив меч, заорал какую-то похабщину. Результат не заставил себя ждать. Посовещавшись, разбойники оставили одного для охраны женщины и ребёнка, а остальные нестройной толпой побежали в его сторону. Оставшийся схватил женщину и потащил к ближайшему дому. Она сопротивлялась и рвалась к лежавшему на земле мужчине, за что заработала ещё одну пощёчину. Пройти успели несколько шагов. В спине насильника выросла стрела, и он упал. Через два удара сердца подобная же участь постигла и бежавшего последним разбойника. Альда стреляла без промаха, выбивая бегущих одного за другим. Пока везло, и ни один из подбитых не успел закричать. До Буше добежали четверо, когда она промахнулась. Стрела срезала ухо одному из разбойников, который громко заорал и схватился за рану. Буше нагнулся, схватил арбалет и разрядил его во врагов, которые повернулись в сторону лучницы. Потом он застрелил второго из них и с мечом шагнул к оставшимся. Разбойники, забыв об Альде, набросились на него, подбадривая себя громкими криками.
— Я тоже могу громко кричать, — бормотал Буше, отражая сыплющиеся на него удары. — Ну что же, один из вас хоть что-то умеет.
Разобравшись с противниками, Рон начал их теснить, уже придумав, как закончит схватку. Но он опять не принял во внимание дочь. Внезапно самый сильный из разбойников выронил меч и упал на землю. Второй попытался убежать, но получил стрелу от Альды, которая с десяти шагов вогнала её прямо в глаз.
— Ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал отец, вкладывая меч в ножны. — Во время службы не любил лучников. Есть что-то неправильное в том, что какой-то мальчишка убивает сильного и хорошо подготовленного воина. Но твои таланты я одобряю, так что не надо обижаться. Развязывай свою Бри, надо посмотреть, не осталось ли ещё кого, и помочь пленникам.
Женщина сидела на земле, обняв лежавшего неподвижно мужчину, а мальчик, сжавшись, держался около матери, со страхом глядя на всадников. Вначале осмотрели дома, а когда в них никого не обнаружили, подошли к пленникам.
— Мы не могли помочь раньше, леди, — обратился Рон к женщине, — Разрешите, я его посмотрю.
— Он мёртв, — безжизненным голосом ответила она. — Это мой муж, барон Ленар Ксавье, а это сын Алекс.
Отец присел рядом и осмотрел барона.
— К сожалению, вы правы, — сказал он. — Очень сильный удар в висок. Но вы должны это пережить. У вас есть сын, надо позаботиться о нём. А о вашем муже сейчас позабочусь я, как и о втором вашем спутнике. Кто он вам?
— Это наш сосед и друг отца моего мужа, шевалье Ренар. Мы ехали в карете под охраной солдат, когда на нас напали.
— Скажите, баронесса, здесь все разбойники? — спросил Рон.
— Кажется, их было больше, — равнодушно ответила она.
Отец и дочь встревожено переглянулись.
— Возьмите себя в руки, баронесса, и займитесь ребёнком. Мы не можем везти тела, самим бы выбраться, поэтому сейчас похороним вашего мужа и шевалье и как можно быстрее уедем. Нам повезло справиться с этими разбойниками, не будем испытывать терпение Ньеры. Да, извините за то, что не представился. Шевалье Рон Буше и моя дочь Альда.
