Сириус уложился в пять минут. Да и что можно было рассказать о двенадцати годах в Азкабане? При упоминании Питера Лили грязно выругалась, чего от нее не ожидал никто. Лишь, появившаяся на соседнем портрете незаметно для всех Вальбурга, удовлетворенного хмыкнула.
Рассказ Гарри был не менее впечатляющим, чем рассказ Тома. 10 лет заточения на Тисовой улице, знакомство с волшебным миром, первые друзья и первые враги. Философский камень, василиск, дневник Тома Риддла, карта мародеров, спасение Сириуса, Турнир Трех Волшебников, нападение дементоров, Амбридж.
— Подожди, ты же только пойдешь на пятый курс, — остановил сына Джеймс.
— Это не совсем так. Слушайте дальше.
Министерство магии и зал пророчеств, предательство Снейпа и чудесное спасение Дамблдора, поиск хоркруксов и последняя битва. А потом смерть лучшего друга и любимой девушки, пять лет в Азкабане в компании Годрика и возвращение на восемь лет назад. Встреча с дедом, установление родства у гоблинов, вхождение в род, нападение на Азкабан, спасение Гермионы и, наконец, подарок Софи на день рождения внуку.
— Гарри, родной мой,— Лили никак не находила подходящих слов,— если после всего, что пришлось пережить, тебе удалось сохранить свою душу, прошу тебя, не омрачай свою жизнь. Нас ты уже не вернешь, но не лишай себя возможности жить. Не подчиняй свое существование мести. Твой дед попытался сделать это, но ничего хорошего не вышло. Что было, то прошло.
— Мама, ты и вправду веришь, что Дамблдор оставит меня в покое и даст спокойно жить? Пусть уж лучше я буду сожалеть о том, что я сделал, чем сожалеть о том, что мог сделать и не сделал.
Пока Сириус, Том и Гарри рассказывали о своей жизни Лили и Джеймсу, за окном уже стемнело.
— Ого, а мы засиделись, — спохватился Сириус, когда заметил, что Гарри в очередной раз зевнул, — все, Гарри, марш спать, успеете еще наговориться, они теперь всегда будут рядом с тобой.
Когда за Гарри закрылась дверь ванной комнаты, Сириус повернулся к портрету друзей:
— Джеймс, Лили, в моей комнате есть одна замечательная картина, где вы сможете с комфортом расположиться, и мы продолжим разговор. К тому же Лунатик уже должен вернуться. Думаю, он не откажется заглянуть ко мне на рюмочку Огденского.
— Сириус! — в голосе Тома явно слышалось предупреждение.
— Антонина с нами не будет! — Том только покачал головой.
— Можно подумать, что без Долохова вы не найдете бутылку и бокалы?
— Отец! Это уже слишком. Я не сопливый подросток!
— Иногда мне кажется, что у моего внука здравого смысла больше чем у вас всех вместе взятых.
Перепалка прекратилась с появлением Гарри, который уже спал на ходу. Пожелав ему спокойной ночи, Сириус и Том отправились каждый к себе. А Джеймс и Лили еще долго смотрели на уснувшего сына. И только появление на их картине запыхавшегося монаха с напоминанием, что их давно ждут, заставило чету Поттеров последовать за провожатым.
* * *
Уже светало, а Сириус, Ремус и чета Поттеров все еще никак не могли наговориться.
Посиделки старых друзей. Как когда-то в Хогвартсе. Только вот нельзя ткнуть под ребра слишком грубо пошутившего Джеймса. Или назло тому же Джеймсу поцеловать руку Лили в благодарность за то, что она предупредила его о том, что вместо тыквенного сока в его стакане смесь из огневски и сливочного пива. Вот они, рядом. Лучшие друзья. Точнее их магический портрет.
Ремус Люпин тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Пару месяцев назад он даже и не мечтал о том, что когда-нибудь сможет перекинуться словом с Лили и Джеймсом. И вот, пожалуйста, они разговаривают, даже шутят.
— Так что нашему Лунатику теперь придется придумывать новое прозвище, — продолжал тем временем Сириус посвящать друзей в изменения, случившиеся за последнее время в их жизни.
— Рем, о чем задумался, друг? — заметил отрешенное состояние Люпина Джеймс.
— Да вот думаю, правильно ли я сделал, что согласился на избавление от своей второй натуры.
— Что, ладно Сириус, он после 12-ти лет Азкабана не совсем адекватен, но ты-то?
— Это я не совсем адекватен?
— Сириус, если только станет известно, что ты по доброй воле вошел в род Слизерина, завтракаешь за одним столом с Темным Лордом, — перечислял Джеймс, загибая пальцы, — Целуешь при встрече руку свое дорогой кузине Белле и пьешь за здравие Гарри Поттера в компании Люциуса Малфоя и Антонина Долохова, то палата — люкс в Святого Мунго тебе обеспечена.
— Тогда уж не палата в Мунго, а камера в Азкабане мне обеспечена,— отсалютовал бокалом с огневиски Сириус.
— Рем, что все-таки тебя беспокоит? — вернулась к прежней теме Лили.
— Кто теперь будет следить за настроениями в стае? Как оборотень, я мог там появляться, теперь мне туда дороги нет.
— Рем, в этом больше нет необходимости. Ты живое доказательство того, что ликонтропия — это не приговор, что ее можно вылечить. Через некоторое время об оборотнях можно будет забыть.
— Лили, солнышко, ты хоть представляешь, сколько продлиться вся эта бюрократическая волокита с официальным разрешением применения зелья, найденного Гарри? Годы. А эти годы надо еще прожить. Ты знаешь, сколько стоит ликонтропное зелье? Месячного заработка преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе мне бы не хватило. Спасибо Дамблдору, снабжал за счет ордена. И сколько Министерство запросит за одну инъекцию для полного излечения от ликантропии?
— Ты думаешь, что они посмеют?
— Я в этом уверен. Тот же Дамблдор помимо меня снабжает ликантропным зельем еще нескольких оборотней. В основном тех, у кого есть семьи и кто ради безопасности своих близких готов оказывать своему благодетелю небольшие услуги.
— Ты о чем?
— Да так, ходят слухи, что многое из того, что приписывают Сивому и компании, совсем не их рук дело.
— Стоп, и что же ты все это время молчал? — Сириус вскочил с кресла, — если этот старый маразматик стал использовать оборотней, то это значит...
— Это значит, что оборотни — это сила. И никто не станет добровольно отказываться от такого мощного оружия. А удержать оборотня можно только двумя способами. Молчал я, потому что до сих пор ни в чем не уверен. У меня нет ни фактов, ни доказательств, только слухи и мои догадки, основанные на этих слухах.
— Так, утром ты все эти свои догадки, какими бы нелепыми они тебе ни казались, выкладываешь Гарри и Тому. И хватит об этом. — Сириус решительно наполнил их с Ремом бокалы. — За Ремуса Люпина, замечательного человека и замечательного волка. За тебя, Лунатик, кем бы ты ни был, ты всегда останешься замечательным человеком и настоящим Мародером. Осушив залпом свой бокал, Сириус повернулся к портрету.
— Так ... Джеймс мы тут вспомнили о былых традициях и возродили славное дело Мародеров.
— О нет, только не это, опять... — притворно простонала Лили, — ну и что вы задумали на это раз?
* * *
Так уж получилось, что этой ночью спокойно спали и видели сны только половина обитателей замка Слизерина.
Том, несмотря на то, что Гарри напичкал его зельями, в том числе успокоительным так и не смог уснуть.
— Люмус!
— Дорогой, тебе опять нехорошо, позвать Гарри?
— Нет, не стоит. Со мной все в порядке. Просто я не могу понять, как наша дочь могла забыть о тебе. И этот ее муженек. Была б моя воля...
В ответ раздался только мелодичный смех Софи.
— Том, успокойся. Мы успеем еще наговориться. Если честно, то я даже немного побаиваюсь нашей встречи.
— Ты, боишься? Самая смелая женщина из всех, кого я когда-либо знал, боится?
— Я мать, которая отдала своего ребенка на попечение чужим людям.
— Софи, ты правильно поступила, ты спасала ей жизнь.
— Она тоже мать, но она не бросила своего ребенка, даже ради спасения его жизни.
— И что в результате? Мерлин, я тоже не знаю, как мне с ними говорить. Ведь я пытался и не один раз убить ее сына, я виноват в ее смерти и в смерти ее мужа. Хотя этого мужа я бы с удовольствием отправил на тот свет еще разок.
— Чем тебе так не угодил Джеймс Поттер?
— Тупой самовлюбленный гриффиндорец.
— Том, ты предвзято судишь,— попыталась урезонить супруга Софи.
— А как я еще могу судить о человеке, который сразу по окончании школы вступил в Орден Феникса? Да у этого молокососа не хватило ума поставить нормальную защиту на дом и выбрать в хранители порядочного человека! Если у него хватило ума жениться, то должно было хватить ума защитить свою семью.
— Том, осмелюсь тебе напомнить, что не только он не смог уберечь своих близких. Были еще случаи в мировой истории.
Том до боли сжал кулаки, но смолчал на это замечание жены.
— Пойми, Джеймсу, так же как и Гарри, в свое время очень хорошо, извини за грубое выражение, промыли мозги. Ты сам когда-то заметил, что Дамблдор не просто так отказался от политической карьеры и предпочел место "серого кардинала". Школа — это дети, а дети — это будущее. Он выбирал тех, на кого мог легко влиять. После кончины родителей Джеймс становился главой рода, владельцем огромного состояния. А ты приложил руку, не в прямом смысле, конечно, к смерти его родителей. А из кого можно слепить, как из глины, верного сторонника света, как не из семнадцатилетнего юноши, мечтающего отомстить со смерть самых близких людей? А Ремус? Бедный мальчик был обязан Дамблдору всем, даже тем, что мог учиться в Хогвартсе.
— Софи, но мозги у этих мальчиков где все это время были? Ты говоришь так, словно они безропотные марионетки, которых дергают за ниточки.
— Том, мудрость и опыт — это привилегии старости. У них не было такого друга и наставника, как Абрахас. Точнее это место занял Дамблдор. Да и ты сам натворил немало глупостей по молодости.
— И что мне теперь делать?
— Жить, Том. Просто жить.
* * *
Так получилось, что представители младшего поколения семьи Уизли задержались в замке еще на один день.
Запланированный квиддичный матч не состоялся ввиду того, что Гарри отсутствовал почти весь день, а когда вернулся — заперся вместе с Томом и Сириусом, решая какие-то им одним известные проблемы. О том, что детей пора бы уже отправить обратно на Гриммо, никто даже не вспомнил, или же все старательно делали вид, что не помнят, давая возможность ребятам насладиться гостеприимством замка. К тому же, Сириус, который должен был вместе с Уизли вернуться в свой родовой дом, был занят вместе с Томом и Гарри.
Те, кто принадлежал к клану пожирателей, давно уяснили, что не стоит лезть, куда не нужно с глупыми вопросами, поэтому просто пожали плечами и вернулись к своим занятиям. Не принято было в их среде интересоваться планами и делами хозяина. Закончат шаманить — все, что нужно расскажут.
Гермиона пряталась в библиотеке, пытаясь разобраться в своем отношении к бабушке. Разговор с Сириусом заставил ее по-другому взглянуть на ситуацию и задуматься о том, что иногда ради блага близких людей приходится делать что-то, что может вызвать осуждение и даже злость тех, ради блага кого ты стараешься. Она вспомнила историю с "Молнией" на третьем курсе.
Люциус и Нарцисса пригласили Грейнджеров составить им компанию на конной прогулке. После посещения букинистических магазинов маггловского Лондона Люциус подумывал о том, чтобы дополнить свою библиотеку некоторыми маггловскими изданиями, поэтому он попросил Венделла порекомендовать ему несколько хороших магазинов, у владельцев которых была безупречная репутация, и помочь непосредственно с выбором самих книг.
Близнецы скрылись в компании Рабастана и Рудольфуса. Фред и Джордж нашли тех, кто по достоинству смог оценить их таланты, при этом не занудствуя о необходимости "быть серьезнее". К тому же, братья Лейстрандж среди пожирателей имели репутацию балагуров и любителей пошутить. Правда, шутки у них были не всегда такими уж безобидными, но что поделать, издержки службы у Темного Лорда. Теперь квартет был занят разработкой плана очередной мелкой пакости, а значит, на неопределенное время потерян для общества. Когда близнецы занимались чем-то, связанным с разработкой очередного гениального розыгрыша, или планировали новую шутку, то забывали обо всем на свете. Гарри как-то имел неосторожность заметить, что Фред и Джордж подтрунивают над одержимостью Гермионы книгами, хотя сами те еще маньяки, только предмет страсти у них несколько иной. Близнецы переглянулись и синхронно кивнули. Иногда казалось, что они читают мысли друг друга. На следующее утро только поттеровская удача спасла Гарри от незавидной участи целые сутки испытывать постоянное сексуальное возбуждение. Как он умудрился пролить стакан сока, в который близнецы добавили возбуждающее зелье, одному Мерлину известно.
Джинни и Рон просто радовались тому, что не нужно сидеть в четырех стенах и помогать матери.
Все провели этот день в соответствии со своими интересами. Во владениях лорда Слизерина было тихо, мирно и спокойно. А так как подобное безмятежное существование было просто противоестественно для обитателей замка, то на следующий день...
На следующий день, когда все собрались за завтраком, Гарри потребовал обещанный ему на день рождения квиддич.
Удивительно, но идея вызвала активный интерес не только у молодежи. Представители "старшего поколения" приняли на ура возможность, как выразился Антонин, "поразмять кости, тряхнуть стариной и показать, что есть еще порох в пороховницах". Оказалось, что почти все старшие маги с удовольствием играют в квиддич, но из-за войн, тюрем, и прочих "неприятностей" до этого приятного занятия у них просто метлы не долетали, не до того было.
За столом началось бурное обсуждение предстоящего Чемпионата Англии по квиддичу. Естественно, что постепенно разговор перешел на тему "да что сейчас, вот в наше время...". Старшие вспоминали свои школьные годы, сравнивая мастерство игроков прошлого и настоящего. Сравнение почему-то всегда оказывалось не в пользу поколения Виктора Крама. Молодежь со всем пылом доказывала обратное.
— Да где вы найдете сейчас таких игроков, как были раньше? — Рудольфус, такой же ярый поклонник квиддича, как и Рон, в упор уставился на младшего из сыновей Уизли, явно пытаясь смутить того, — когда был изобретен последний квиддичный прием, получивший имя своего первого исполнителя? Да, Виктор Крам бесподобно может исполнить финт Вронского, но сам ничего нового в игру не привнес.
— Ха, да попробовал бы ваш Вронский исполнить свой финт на "Молнии", а не "Чистомете" первой модели, на котором он летал.
— Что вы этим хотите сказать, молодой человек?
— Только то, что легко было выполнять финт Вронского на метле, которая не могла развить скорость более 70 миль в час даже при попутном ветре. Думаете, у Вронского хватило бы мастерства проделать свой трюк на скорости втрое больше?
Рон в пылу спора не заметил того, что Рудольфус мрачнел с каждой секундой, все больше напоминая не дядюшку — добряка с соседней улицы, а беспощадного пожирателя, оставляющего метку над только что уничтоженным домом, коим, собственно говоря, он и являлся.
Том предложил перенести выяснение отношений на квиддичную площадку.
