Первоначально все хоть сколько-нибудь влиятельные посты во всём мире планировалось заполнить дипломированными магами, временно потеснив сидевших на этих постах управленцев, но после того, как заболел Магистр Александрийской Школы, гипотеза о невосприимчивости к заразе высших магов потеряла всякий смысл. Магистр Искандер же, почувствовав первые признаки Безумия, совершил попытку самоубийства. В предсмертной записке он сообщал, что чувствует ответственность за этот мир даже в такой момент и не хочет усложнять своим коллегам жизнь противоборством с безумным Магистром. Спасти его удалось, но состояние его вызывало серьёзные опасения у целителей. По иронии судьбы, именно он, большой любитель древних легенд и полузабытых преданий, первым понял, что за напасть свалилась на планету, и с тех пор не вылезал из библиотек и хранилищ, надеясь в древних фолиантах отыскать способ лечения Безумия Магов. Увы, не успел....
Собирая внеочередной Совет Магов, Великий Магистр никак не мог отделаться от навязчивых подсчётов: скольких соратников он не досчитается сегодня на местах, и о ком из них получит неутешительные, но, в общем-то, вполне ожидаемые известия о Безумии?
Ох, как бы им всем сейчас пригодился ментал! Даже такую малость, как определить источник заразы, без Магии Ментала оказалось невозможно. Что и говорить о прочих вопросах, главнейшим из которых было отыскание иного способа излечения безумцев? Как назло, единственный за последние четыре поколения маг с такими способностями торчал сейчас на далёком, затерянном в океане острове, отрезанный от остального мира мощнейшей силовой стеной. И можно было сколько угодно стенать и вопрошать старого Магистра Австралийской Школы, как он умудрился прохлопать такое выдающееся дарование, но реальность оставалась реальностью: их последняя надежда, скорее всего, обречена. Что ждёт мир при таком раскладе, Великий Магистр старался не думать. Над загадкой силового поля, окружившего остров смертоносной стеной, бились лучшие умы всех восьми Школ, но единственное, чего они добились, было известно ещё в первый день: поле не пропускает человека, и оно медленно, но верно сжимает вокруг острова свои смертельные объятья. Скрепив сердце, Великий Магистр сообщил восьмёрке о грозящей им опасности, но студенты, то ли по молодости, то ли по самонадеянности, не испугались. Но вот уже сутки с островом не было никакой связи, и Великого Магистра опять начинали терзать нехорошие предчувствия. Всё-таки, пока они живы, не всё потеряно. Можно надеяться, что всё само собой образуется: исчезнет загадочное поле, или японский Магистр, перехвативший инициативу у сошедшего с дистанции Искандера, найдёт-таки способ лечения, или все безумцы однажды утром вдруг проснутся здоровыми....
Великий Магистр прекрасно осознавал, что и Безумие Магов, и резкий всплеск числа суицидов, и возросшее количество катастроф на транспорте, и даже подъём уровня немотивированной агрессии у военных лиц — всё это имеет под собой одну причину. Более того, опираясь на свой богатейший опыт, мог смело утверждать, что стоит ликвидировать эту причину, как лавина бедствий, обрушившаяся на бедную планету, иссякнет сама собой.
Потому что третьей волны Безумия Земля попросту не переживёт.
Вторая волна шла сейчас. И по сравнению с ней первая казалась безделицей.
Текущая ситуация и способы извлечения ментала из ловушки силового поля были главными вопросами на повестке дня сегодняшнего совещания. Третьим, весьма спорным, стояло обсуждение целесообразности эвакуации из мест проведения практики всех оставшихся студентов и привлечение их к борьбе с распространением Безумия.
Как Великий Магистр и ожидал, в зал заседаний явилась едва ли треть от ожидаемого числа магов. Правда, большинство из них отсутствовало по служебным делам и прислало докладные записки с указанием причин, по которым они не смогли присутствовать на заседании лично. О судьбе остальных Великий Магистр предпочитал не задумываться. Ввиду чрезвычайной важности обсуждаемых вопросов Магистрат пошёл на беспрецедентные меры, транслируя заседание на сайт Школы в режиме реального времени, благодаря чему многие из отсутствующих на местах магов смогли принять участие в обсуждении.
Прямо перед заседанием Великий Магистр получил срочное послание из клиники, где проходил лечение Магистр Искандер, по прочтении которого его лицо приобрело сходство с каменными ликами древних богов. Поднявшись, по старинке, на кафедру, он хорошо поставленным голосом поприветствовал собравшихся и открыл заседание.
— Прежде чем мы перейдём к обсуждению повестки дня, прошу уделить внимание сообщению из Египта. Многоуважаемый Магистр Искандер усилиями наших лучших магов полностью исцелился от последствий своего... несомненно, героического, но... несколько необдуманного поступка, но, к сожалению, при терапии Безумия Магов полностью утратил магические способности. Прошу сейчас воздержаться от обсуждения, равно как и от выражения соболезнований, на этот вопрос будет выделено дополнительное время. А сейчас переходим к повестке дня. Первым вопросом у нас стоит...
— Аини...
— Это мое имя, — против воли подтвердила она, с изумлением ощущая, как магический барьер отрезает ее от стихии Огня. Все тот же хрусталь и муар, звенящий кристальный щит чуждой магии. Непреодолимо.
Маг насмешливо взглянул на нее и сжал кулак:
-По японским легендам, повелитель драконов Риндзин часто навещал этот мир, оставив после себя людей с зелеными глазами и экстраординарными способностями к магии... Проверим.
В раскрытой ладони оказался серебристый кристалл. Пространство позади него начало искривляться, плавиться, издалека донесся раскат грома.
-Зеленые глаза — цвет, приносящий несчастье... — эхом откликнулась Аини.
Взгляд мага ее раздражал, а кристалл в руке вызывал боль в районе висков — в нем было что-то, заставляющее пространство вокруг вести себя вопреки законам физики и природы.
-Ну зачем же так мрачно, леди?
Девушка не ответила.
— Ваша психика стабильна, хотя попасть в это место могут только люди в особом состоянии сознания, — задумчиво проронил маг, делая шаг в пустоту. Пустота оказалась мнимой, под его ногами с каждым шагом возникали ступеньки черной лестницы, ведущей вниз. К пленнице свернутого пространства.
— Сумасшедшие? — про себя она машинально считала, сколько осталось шагов до того момента, как он сможет коснуться ее кристаллом. От этой мысли почему-то веяло первобытной жутью.
— Зачем же так грубо...я бы назвал их просветленными, — он опустил руку, все еще спускаясь, и кристалл оказался свисающим на цепочке с его ладони.
— Сущим? — десять шагов...девять...
-Текущим воплощением Сущего являюсь я, — рассеянно сообщил маг.
Сердце захолонуло.
Шесть...пять...
— Что ты сделал с Тайрелом?
— Ах, Тариэл...он не только не помнит вас, но и в данный момент уже истребляет остатки вашей команды... Скорее всего, они уже мертвы.
— Сначала они вас закопают, — пасмурно ответила девушка.
Шаг. Последний.
— Насколько я знаю Тайрела, — усмехнулся маг, — думаю, после боя с ним придется закапывать их. Впрочем, я повторяюсь... Кстати, вас не смущает, что Тайрел перешел на нашу сторону?..
— Мне всегда нравились злодеи... — пожала плечами девушка.
Тут он не выдержал и расхохотался, запрокинув голову:
— Кажется, я все-таки ошибся с вашим диагнозом...
— Возможно, — согласилась Аини, обреченно наблюдая, как он поднимает руку с кристаллом на уровень ее глаз.
— Смотри на кристалл!
Она зажмурилась, спасаясь от серебристого сияния. Свечи в очередной раз моргнул, стал слышен тонкий хрустальный перезвон. В голову вновь полезли обрывки чужих мыслей, и она в отчаянии раскрылась, призывая Жизнь на свою защиту.
Случившегося не ожидал никто.
Яркая зеленая вспышка света расколола кристалл на мельчайшие осколки, маг закрылся щитом с секундным опозданием — и половина осколков попала в него. Там, где кристаллическая пыль осела на пол, пространство начало течь, подобно ртути, воронки становились шире с каждой секундой. Двери и арки превратились в порталы.
Из ран мага вместо крови выплескивались струйки серого дыма. Он поднял искаженное болью лицо на девушку, темные глаза впились в зеленые, расширенные в ярости узнавания.
— Ты — Жизнь!
— А ты — Хаос! — зло прищурилась Аини и шагнула в ближайший портал.
Трайд остановился так внезапно, будто его выключили. Привалился спиной к ближайшей сосне, не обращая внимания, что сразу же весь выпачкался в липкой ароматной смоле. Эрика, которая за всё это время сказала едва ли пару фраз, молча сняла с пояса фляжку с водой и подала ему. Он взял, кивнув в знак благодарности, жадно приник к горлышку.
— След снова прервался? — проницательно спросил Лекс. Трайд завинтил крышечку, бездумно глядя куда-то поверх его головы, отдал флягу обратно.
— Не просто прервался. Он рассыпался в клочья.
Что значит — "след рассыпался"? — внезапно севшим голосом спросила Майя.
— Представь себе, что человек идёт и держит в руках клубок ниток, который потихоньку разматывается, — негромко сказал ментал. — За ним тянется нить, и если идти вдоль этой нити, можно найти человека, который держит клубок. Потом нить понемногу начинает истончаться, но всё ещё видна. Потом нить рвётся. Если разрыв небольшой, а следующий целый участок достаточно длинный, продолжить путь не составит труда. Потом разрывы начинают учащаться, а расстояние между ними — укорачиваться. И, в конце концов, обрывки становятся настолько мелкими и редкими, что ни о каком пути уже не может быть и речи. Именно это произошло со следом Аини.
— Ты не понял вопроса, Трайд, — тихо сказал Лекс. — Что должно случиться с человеком, чтобы его след рассыпался?
На этот раз он молчал долго. И только когда безмолвие стало невыносимым, а бесптичья тишина сумеречного леса острыми клинками вонзилась в беззащитные барабанные перепонки, пересохшие губы уронили на рыжую здешнюю землю одно коротенькое слово:
— Смерть.
— След Тайрела? — смертельно бледный и очень напряжённый, спросил Лекс.
— По-прежнему яркий и чёткий.
— Идём за Тайрелом, — отрывисто сказал он и быстро зашагал по тропинке.
— Лекс, — окликнул Трайд. Лекс остановился, не оборачиваясь. — Нам не туда. — Он указал на едва заметный просвет между деревьями, плотно обступившими тропинку. — След Тариэла ведёт туда.
...Законы перемещения по загадочному месту она поняла почти сразу. Стоило сделать несколько шагов в сторону клубящегося тумана, означающего границы данного обрывка реальности, как картина мира менялась.
В следующем месте, куда ее занесло, не было ни людей, ни следа Тайрела. Граница тумана была совсем рядом, и через секунду лес остался позади. Ей нужна была пустынная равнина из ее сна, где обретался заблудший горец с огненным шамшером...
Об опасности она не думала.
-Трайд, — некоторое время спустя, когда они вшестером покоряли местные буреломы, спросил Лекс, — след... он сразу рассыпается?
— Нет, — немного подумав, ответил Трайд, — но достаточно быстро.
— Есть ещё хоть какие-то варианты? Болезнь, сумасшествие, хоть что-нибудь?!
— Не знаю, — тихо и почти виновато сказал Трайд, — Лекс, я честно не знаю.
— Рядом были какие-нибудь ещё следы? — спросила Эрика.
— Что-то было.... Я ещё очень неопытен в таких делах. Трудно говорить что-то однозначно, когда академическое знание заменяется банальной интуицией и редкими инсайтами. Следы знакомых узнаю сразу, а все остальные слились для меня в одну кучу.... Там не один след, это точно. И от них... пахнет страданием. Болью десятков, а может, и сотен людей, заблудших во тьме, мучительно ищущих выход, но натыкающихся лишь на пустоту.... Я не знаю, как объяснить, Эрика. Но это страшно, поверь.
Джессика молча, бездумно топала вслед за всеми и словно со стороны наблюдала и за ними, и за собой. Вот они пробираются в вечных сумерках по глухому безжизненному лесу, перелезают через завалы, помогают друг другу переправиться через ямы и канавы с чёрной затхлой водой. Ноги гудят, ноют от бесконечной ходьбы. По идее, им всем полагается скорбеть: сесть рядочком... да хоть вон на то поваленное брёвнышко, как раз шестерым умоститься... сесть и завыть в голос, выплакивая безмерную боль утраты, отчаянье и бесконечную ненависть к несправедливости этого мира. Как же так: вот они сидели, что-то решали.... Потом ночь, — и Аини пропала. Потом они шли, шли и шли... и вдруг — она умерла. Разве так бывает? Самая весёлая, яркая, жизнерадостная, самая... самая живая. И вся их "спасательная операция" кажется последней насмешкой судьбы. Что же это за рок такой: самые правильные и верные поступки оборачиваются самыми болезненными провалами. Хотели выяснить, что твориться с Тайрелом — лишили его сна. Хотели дать ему возможность выспаться, — а его забрал Сущий. Хотели спасти Аини — а она.... Коллеги кажутся совершенно спокойными, отвлечёнными, даже умудряются вести сухую академическую беседу. Словно не страшную весть они получили, а прочитали отрывок из бездарного романа ужасов и забыли о нём, отставили в сторону, не зацикливаясь на бессмысленных и никому не нужных эмоциях. Но за их смирением и спокойствием скрывается такая горечь, что копни глубже — и захлебнёшься. Но они молчат, — каждый про себя. Не ради себя, — ради друзей. Пока силён один, — сильны все. Но стоит только начать, стоит одному сказать хоть слово скорби — и все они, как один, рухнут в бездну боли и отчаяния. И не спасёшь, не остановишь, не поможешь.... Поэтому они идут и молчат, а если не могут молчать, ведут тихий отвлечённый разговор, лишь бы не вспоминать, не думать, отвлечься от....
— Лекс, я отдохну немного, — внезапно сказал Трайд. И тут же, как стоял, опустился прямо на землю, тяжело привалился к дереву. — Не могу больше. Эти голоса....
Магия Ментала отнимает очень много энергии, он говорил об этом ещё на острове. Поэтому никто не удивился, что Трайд в конце концов запросил передышки. Как он вообще столько времени продержался, бедняга?
— Ты же всё время вынужден концентрироваться на этом дурацком следе, да? — сочувственно сказала Майя, присаживаясь рядом с ним и легонько прикасаясь к его руке. Мягко так, ободряюще....
— Я не могу не чувствовать его, — он покачал головой. — Это как... нет, не могу подобрать аналогии. Но я попробую отключиться и от следа, и от голосов.
Он прикрыл глаза, прижавшись затылком к стволу, на ощупь поймал потянутую Эрикой флягу. Майя, не выпуская его руки, неловко пристроилась рядом. Надеялась поделиться с ним своей силой, хоть и немного её осталось?.. Неподалёку Джессика уткнулась в грудь Сержу, и тот обнял девушку за плечи, тихонько шепча на ушко что-то успокоительное.
Шагах в пяти резким зелёным пятном начинался ковёр уже знакомой липучей травы. Дальше лес заметно редел и светлел, насколько вообще можно просветлеть в этих вечных сумерках, а на листве и траве висели тяжёлые капли: то ли дождь, то ли роса, то ли медвяный сок.
