Или даже страх. Почему?
— Сидиуса ваш дядя однажды упоминал, — сказал Гренемайер. — Однако ни он, ни вы не говорили мне, что вашему союзнику понадобилось личное или опосредованное участие в переговорах.
— Я этого нье знал.
— Тогда откуда вы знаете, что это действительно посланник Сидиуса?
— Двьенадцать лет назад мы тоже нье подозрьевали, что у Сидиуса есть ученик. Ньевыполнение ньекоторых его рекомендаций привело нас к неудаче.
— Допустим, и что?
— Вы не понимаетье, чтьо такое ситх.
— Ситх? Нет, не понимаю. Джедай у нас в гостях уже был... Ну что ж, посмотрим на ситха. Кстати, как вы можете быть уверены, что это не присланный Орденом человек?
Диалог прервал крик Михо Каару в ком-линке.
— Что?
— Михо, что там случилось? — спросил Гренемайер.
— Этот, — Каару употребил пару слов, которые обычно не используют на саммитах, — убил четверых моих людей!
— Какого...
Гренемайер едва успел объявить по ком-линку о чрезвычайной ситуации, когда дверная панель раздвинулась.
В проем шагнула высокая фигура в черном. Судя по мелькнувшему под капюшоном лицу — человек. В правой руке он сжимал блестящий цилиндр, левой заламывал за спину руку насмерть перепуганного помощника Гренемайера.
— Спасибо, что проводили, — сказал человек в балахоне и выпустил чужую руку. Помощник премьера сполз по ближайшей стене, едва переводя дух.
Кем бы он ни был, подумал Гренемайер, но сейчас наш гость сделал ошибку — отпустил заложника.
Незнакомца окружили четверо вооруженных солдат. Пятый — их командир — заслонил собой премьера и произнес:
— Сдайте оружие. Это приказ.
— Какое оружие, — в тоне слышалась усмешка, — вот это?
Гренемайер заметил, как незнакомец мельком глянул на консоль двери.
Теперь не убежишь, подумал премьер-министр. На его удивление, дверная панель вдруг пришла в движение и через секунду сомкнулась.
Двое очень влиятельных людей, один очень-очень влиятельный неймодианец, пятеро солдат и один...
... кто он?
Что случилось потом, Гренемайер не смог понять. Глаза засекли только несколько стремительных движений человека в балахоне. В паре с человеком двигался синий луч.
Потом картинка вновь стала статичной.
И гротескной. Настолько, насколько гротексной может казаться неподвижная фигура — словно черная статуя — вокруг которой на полу разбросаны куски тел.
Оцепеневший помощник премьера стоял в стороне, зажимая рот рукой — казалось, его сейчас стошнит. Дверь была заперта, и Гренемайер подумал, что ситуация напоминает сюжет дешевого фильма ужасов: несколько нормальных, психически здоровых людей попадают в плен к маньяку.
Одно ясно, решил Гренемайер. Наш гость, хотя и пользуется — как же эта штука называется? ах да, световым мечом — но не имеет никакого отношения к Ордену.
Человек в балахоне перешагнул через труп и подошел к столу.
— Я являюсь учеником Лорда Сидиуса и прибыл, чтобы представлять интересы моего учителя в переговорах.
Неймодианец поклонился. Гренемайер ограничился кивком. Посланник Сидиуса ответил многозначительным взглядом, и премьер поторопился позвать помощника.
— Фиджи, подайте нашему гостю кресло.
Однако от сгорбившегося в углу Фиджи большого толку уже не было, и Гренемайеру пришлось самому подтянуть кресло для посланника.
— Прошу вас, — сказал Гренемайер.
— Благодарю.
Посланник повесил сабер на пояс и сел.
Теперь Гренемайер наконец смог рассмотреть лицо незнакомца. Это действительно был человек, причем весьма молодой. Рост выше среднего, хорошо сложен. Голубовато-серые глаза и коротко остриженные светлые волосы — обычное сочетание. Лицо... может, черты чуть резковаты. Все равно, самое обычное лицо, каких много.
Встретил бы на улице, подумалось Гренемайеру, и не подумал бы ничего... такого. Тогда почему мне не по себе? Потому что неймодианцу страшно?
Посланник пока что милостиво позволял себя разглядывать и, главное, так и не выдвигал никаких требований.
— Ваше появльение стало для нас неожиданностью, — сказал Гунрай.
Вместо ответа незнакомец чуть склонил голову набок, и неймодианцу пришлось продолжить:
— Лорд Сидиус нам ничьего нье сообщал.
— Именно поэтому я здесь. Передать распоряжения моего учителя и при необходимости оказать вам поддержку.
— Поддьержку?
Это еще что такое, спросил себя Гренемайер. Поддержку? Звучит так, будто у нас с неймодианцем намечаются разногласия. С какой стати? Мы уже обо всем договорились. Я не знаю, зачем этот псих устроил здесь такой спектакль и кому это выгодно, но он ничего не сможет изменить.
— Как всегда, — ответил посланник. — Я буду гарантом того, что эти переговоры пройдут с наибольшей пользой для Торговой Федерации и для вас лично. Разумеется, я также отвечаю за вашу безопасность.
— Простьите, я ничьего нье понимаю.
— Вашу безопасность на этой планете.
Гренемайер с подозрением взглянул в сторону неймодианца — и уловил точно такое же подозрение в ответном взгляде Гунрая.
Это было крайне неприятно, и премьер решил встрять в разговор.
— Господин посланник, я пока не понимаю ваших намеков. Господин Гунрай здесь не первый раз, ему ничего не грозит и он знает, что может полностью положиться на нас.
Посланник сделал вид, что не расслышал Гренемайера. Он все также разговаривал с неймодианцем.
— Разве вы не получали от Лорда Сидиуса соответствующих указаний?
— Получал... Но какие указания вы имьеете в виду?
— Указания относительно ваших действий в этом регионе.
— Мы обговаривали это еще полгода назад.
— Именно, — задумчиво сказал посланник. — Полгода — это довольно большой срок, чтобы ситуация в Галактике изменилась. Планы приходится корректировать. Лорд Сидиус принял решение.
— Какое?
Вопрос они задали в один голос — неймодианец и премьер системы Трииб.
— Система Трииб должна остаться в составе Республики.
Сквозь молчание — какой-то неразборчивый звук. Не то всхлип, не то смешок.
Не ожидал, что мой помощник окажется такой бабой, подумал Гренемайер. Завтра же уволю.
— Почему? — спросил неймодианец.
— Согласно сведениям Лорда Сидиуса, союз с системой Трииб будет невыгоден Торговой Федерации. Соответственно, финансирование этой кампании за независимость принесет вам убытки, — посланник повернул голову к неймодианцу и, понизив тон, спросил. — Или вы считаете, что Лорд Сидиус ошибается?
Неймодианец вздрогнул. То ли от его взгляда, то ли от чего-то еще.
— Н-ньет, — промямлил он.
— Превосходно. Мой повелитель будет доволен вашей рациональностью.
— Что это за бред?
Это рявкнул Михо Каару. Он очень долго молчал — видно, сработала старая привычка не спеша оценивать собеседника — а теперь вот взорвался.
— Что это за сведения о невыгодности союза? На основании чего вы можете это утверждать? Вы исследовали рынок региона? У вас есть какие-то прогнозы?
— В Силе происходят возмущения, которые нельзя недооценивать.
— Какая еще Сила? Кто вы вообще такой? Никакого Сидиуса я не знаю, договора уже почти подписаны, и что теперь — все это свернуть? Да я сейчас позвоню — ты живым отсюда не выйдешь!
Этого не стоило говорить, подумал Гренемайер. Сейчас что-то случится, обязательно случится.
Случилось. Но не то, что ожидал премьер-министр. Посланник не стал включать сабер, не стал он и подниматься с кресла. Сделал только легкое незаметное движение — сжал пальцы в кулак.
Интересно.
И почему-то именно после этого Михо Каару захрипел и схватился обоими руками за горло. Его холеное лицо побелело — и даже идеальный загар оказался бесполезен.
Неймодианец вздрогнул, но промолчал. Гренемайер догадался, что ситуация теперь зависит полностью от него.
— Я прошу вас, — он коснулся пальцами рукава черного балахона.
Посланник посмотрел на него. С интересом. Прошла секунда, другая, третья, пока он разжал пальцы и, повернувшись в сторону Михо Каару, произнес:
— Ваше неверие меня раздражает.
Надо будет потом напомнить об этом Михо, подумал Гренемайер. Все-таки я спас ему жизнь,
Весь дальнейший разговор происходил без какого-либо участия самого успешного бизнесмена системы Трииб — тот никак не мог надышаться.
— Итак, — посланник снова обращался к Гунраю, — вам следует немедленно покинуть эту планету. Дальнейшие инструкции вы получите, как только прибудете в Совет Федерации.
— Хорошо, — сказал неймодианец. — Я сьейчас же отправльяюсь.
— Я провожу вас до вашего корабля. Лорд Сидиус дал мне задание проследить, чтобы ваш отлет не сопровождался никакими эксцессами.
Неймодианец снова кивнул.
— Да, и последнее.
Посланник встретился глазами с Гренемайером.
— Что вам угодно?
— По моим сведениям, здесь побывал рыцарь Ордена.
Гренемайер выдержал взгляд. Выдержал, потому что продолжал твердить себе: это обычный взгляд обычного мальчишки, здесь нечего бояться, он обладает способностями — что с того, много кто обладает способностями, у него есть световой меч — но нам с ним нечего делить, если бы он хотел всех нас уничтожить — он бы это уже сделал, с неймодианцем мы проиграли, но я всегда знал, о том, что неймодианцы не такие как люди, что они немного ненормальные — по крайней мере, по человеческим понятиям, и Гунрай-старший действительно рассказывал мне о Сидиусе, и это всегда казалось мне безумным, но я не придавал этому значения, а Михо сразу отмахнулся, и зря, но это не важно, важно, что я умею проигрывать достойно, ну что ж, найдем других партнеров для системы, ведь кроме Торговой Федерации есть и другие транснациональные корпорации, которым интересен регион и которые смогут профинансировать отделение от Республики...
... выдержал и решился...
— Да, это так. Рыцарь тоже пытался сорвать переговоры.
Посланник сделал вид, что не заметил этой откровенной наглости.
— Этот пленник нужен моему учителю. Я должен доставить джедая Лорду Сидиусу, — произнес он, помолчал и добавил. — Желательно живым.
Ну и ситх с тобой, хотелось ответить Гренемайеру. Все равно я не знал, что с ним делать. Убивать опасно, оставлять в живых тоже опасно.
— Как пожелаете.
— Тогда распорядитесь, чтобы его привели сюда.
— Прошу понять меня правильно. Этот пленник — опасен и содержится в специальном помещении с энергетической защитой. Если вы берете на себя такую ответственность, вам придется самому забрать его. Я могу послать с вами Фиджи.
— Не сомневаюсь, что Фиджи будет рад выполнить свой долг и оказать мне помощь, — посланник скривил губы, — но мне кажется, его не очень радует перспектива вновь оказаться в моем обществе. Будет лучше, если со мной пойдете вы сами. Разумеется, после того, как мы проводим господина Гунрая.
— Как вам угодно, — согласился Гренемайер.
Выражение ""ситх с тобой" еще долго вертелось в его голове вместе с ощущением, что это будничное ругательство совершенно неприменимо к ситуации.
Понавыстроили тут небоскребов, подумал Скайуокер, входя в лифт вместе с Гренемайером.
Лифт плавно поехал вниз, и Анакин сосредоточился на мигающих цифрах консоли. Эти цифры — здесь и сейчас, и лучше думать о них, чем отвлекаться...
... И понимать совершенную безумность созданной им самим ситуации.
Он как будто задал себе программу, и действовал согласно ей. Наблюдал, реагировал в соответствии с тем, что видел, и отгонял все остальные мысли подальше. Они все также скользили рядом, эти мысли, скользили словно в дымке, за которой различить их эмоциональную окраску было невозможно, но иногда самые яркие искры все-таки прорывались сквозь туман и рассыпались фейерверком амбиций, честолюбия, надежд и всевозможных притязаний.
... Операция останется засекреченной для всех. Кроме СБ и Ордена.
... В Храме несомненно обрадуются моему участию в деле.
Я потом подумаю про это, сказал себе Скайуокер. Вот через час-полтора — самое то. Да, через полтора часа уж можно будет злорадствовать.
Эта забавная мысль заставила его улыбнуться. Незлобно и не кривя губы. Гренемайер, не сводивший с него глаз, от этой улыбки вздрогнул.
Беспокоило Скайуокера только одно: его собственная ошибка.
Нельзя было уступать. Нельзя было делать вид, что ему все равно. Надо было настоять на том, чтобы пленника притащили наверх. Несмотря на то, что он назвал себя гарантом безопасности Гунрая-младшего, именно неймодианец служил ему прикрытием. Продолжая начатый спектакль, Скайуокер вместе с Гренемайером проводили Гунрая до флаерной стоянки.
... Пару раз щелкнул по кнопочке похожего на ком-линк прибора — и на "Виктории" получили сигнал об удавшейся провокации.
Шаттл Гунрая исчез в дождливом небе, и Скайуокер остался в лагере противников. От них по-прежнему исходил страх, но теперь уже лишенный той необходимой доли мистики и суеверий, которая и вызывает сковывающее ощущение собственного бессилия перед неизведанным. "Гость" стал им понятен — пусть даже как человек с редкими способностями, готовый положить любого, кто встанет на дороге — также, как понятен обычный убийца из плоти и крови. То, что в качестве заложника рядом с ним шел премьер-министр системы, далеко не гарантировало невозможность нападения.
На отметке "один" лифт остановился, и Гренемайер распорядился открыть дверь.
— Пусть он встанет, — сказал Скайуокер, глядя на лежащего без сознания рыцаря.
Один их охранников — выглядели эти парни так, будто полдня простояли рядом с рыцарем, держа того на мушке станнера и совершенно не доверяя пресловутой энергетической защите стен — осторожно опустился на колени рядом с телом и дрожащими пальцами потрогал Кеноби за щеку.
... Нет, так дело не пойдет.
— Встать! — рявкнул Скайуокер.
Хороший пинок оказался кстати. Джедай пошевелился, потом поднял голову и кое-как, не без помощи одного из охранников, сел на полу.
Потом уставился на Скайуокера.
... Так, если он заорет что-то вроде "Анакин, это ты?", я его убью.
... Ага, а потом всех остальных.
Скайуокер сконцентрировался. Прошли годы, когда он — учился или баловался — скорее все-таки баловался этим. Навыка хватило, чтобы проорать в Силе "да, это я".
По крайней мере, выражение на лице рыцаря приобрело вполне осмысленный вид.
— Поднимите его, — сказал Гренемайер. — Наручники оставить.
— Где его меч? — спросил Скайуокер.
Один из охранников нехотя расстался с трофеем.
Теперь осталось только добраться до флаерной стоянки и надеяться, что нас не подобьют системы планетарной обороны, подумал Анакин.
К лифту они подошли втроем. Скайуокер втолкнул рыцаря в лифт. Как раз в это время у премьера зазвенел ком-линк.
— Прошу прощения, — сказал Гренемайер, активируя связь.
Скайуокер посмотрел на Кеноби — рыцарь покачал головой.
Понимая, что уже опоздал, Анакин вырвал у премьера приборчик. Разобрать он смог только несколько слов.
"Уничтожат на стоянке".
— Лифт не работает, — сказал джедай.
Лязгнул металл — рыцарь освободил себя от наручников. Он тоже понял, что спектакль окончен.
