— Добрый вечер. Знаете, я понимаю, что плохо поступил, вломившись в чужой дом без приглашения и испортив окно, но давайте вы не будете разводить из-за этого панику? Между прочим, я мог бы рассказать, что с вашей дочуркой случилось.
Слова эти произвели явно не тот эффект, который стоило бы. Папа моментально вытащил из-за пазухи табельный пистолет и навел его на незнакомца.
— В полицию звони! — крикнул он маме. — А ты стой на месте, или пристрелю как дворнягу.
Незнакомец сделал какое-то движение пальцем.
Что произошло, девушка не поняла. Выглядело все так, будто и Сергей, и ее родители потеряли вес и начали плавно подниматься к потолку на манер воздушных шариков. Она потерла глаза, но жуткое видение не желало исчезать.
— Так, — голос незнакомца не изменился ни на йоту, легко перебивая испуганные крики и потоки нецензурной брани. — Поверьте, я не испытываю удовольствия, ставя вас в это унизительное положение. Я бы с превеликим удовольствием обошелся без применения силы. Но вы первыми наставили на меня оружие, а этот молодой человек почти минуту пытался меня избить. Ночи осенью длинные, и могу держать вас в таком виде хоть до утра. Или же вы пообещаете, что не будете делать опрометчивых действий, и мы все дружно спустимся вниз и поговорим как взрослые люди.
Сергей и папа с мамой ругались страшными словами. Незнакомец терпеливо ждал. Девушка не шевелясь сидела на кровати и пыталась проснуться. Казалось, что это был кошмарный сон, что этот странный человек в поношенной одежде явился из какого-то далекого и непонятного мира, принеся с собой его частицу — такую же жуткую и непостижимую.
— Ну так как, разговаривать будем? — поинтересовался тот. — Или предпочитаете барахтаться дальше?
Ответом ему было лишь злобное молчание.
— Истолковываю это как согласие.
Все трое рухнули на пол.
— Предупреждаю сразу. Бить меня или стрелять в меня бесполезно и опасно только для вас самих. Позвонить куда-то вы не сможете, потому что телефоны не работают. Сейчас вы, все четверо, пойдете вниз. Или снова подвешу на полчасика.
Через пару минут все уже успели разместиться в гостиной.
— Ну что же. Давай знакомиться, — незнакомец подчеркнуто игнорировал остальных, обращаясь только к ней. — Как ты уже могла заметить, с тобой произошли кое-какие изменения.
Девушка кивнула. Она не могла вспомнить, как ее зовут — слова миновали ее сознание. Не могла прочесть свое имя — буквы просто расплывались перед глазами. Родители, особенно отец, сами того не осознавая, держались от нее на расстоянии, иногда даже в упор не замечая. Она ничего не ощущала при прикосновении, вообще ничего, даже боли.
— Поэтому первое, что нужно — это дать тебе то, что послужит заменой имени. Вот, возьми.
Он протянул ей какой-то пластиковый прямоугольник. При ближайшем рассмотрении это оказалась карта таро, на которой были изображена луна и дорожка света на поверхности воды. Ниже шла подпись на английском: 'Moon'. То есть 'Луна'. Она несколько раз проговорила подпись про себя, но решительно ничего не ощущала. Эти слова было посторонними, и к ней никак не относились.
— Понимаю твой скептицизм. Но такие, как мы, не помнят своих имен. Более того, новые получить мы тоже не можем. Приходится изобретать вот такой эрзац. 'Луна' — это наименование карты, а не твое собственное. Так что если услышишь его — сможешь ответить.
— А вас тогда как звать?
— Можешь звать меня 'Висельник', — парень полез во внутренний карман и продемонстрировал другую карту, изображающую подвешенного вниз головой человека и подписанную 'Hanged Man'.
— То есть, нормального имени у вас нет?
— Есть. Могу дать прочесть его в паспорте. Но пользоваться им не могу — проскальзывает мимо мозга.
— Хорошо, — она потерла виски. Ей самой казалось странным, почему этот подозрительный и довольно жуткий с виду тип так легко смог расположить ее к себе. Впрочем, после такого шока она, наверное, была готова поверить кому угодно, кто предложил бы складное объяснение. — Тогда объясните мне, наконец, что происходит?
— Чудно, вот и почва для конструктивного диалога. Ну, слушай. Несколько дней, а то и недель назад ты просто взяла и исчезла. Тебя искали, долго и упорно. Привлекали все возможные средства, но ты как сквозь землю провалилась. Не помогло даже спутниковое позиционирование телефона. А около суток назад ты взяла и появилась здесь, на пороге своего дома. Для тебя прошло всего лишь одно мгновение, все выглядело так, будто ты мгновенно переместилась из одного места в другое. Я прав?
Девушка, еще не успевшая привыкнуть к прозвищу 'Луна', опять кивнула. Она начала понемногу успокаиваться, шестое чувство подсказывало, что человек перед ней явно знает куда больше нее, и самый большой страх, страх неизвестности, теперь отступал.
— Этот период, когда человек бесследно исчезает, мы называем Провалом. Такое название мы дали неспроста, поскольку по всем признакам в этот период человек в буквальном смысле проваливается из этого мира.
— Куда проваливается?
— Не знаю. Точнее, никто не знает. Может, в параллельный мир. Может, просто переходит в другую мерность пространства. А может материальный объект расщепляется на кванты, а потом с нуля собирается его копия, — парень назвавшийся 'Висельником' ненадолго замолчал, задумчиво выписывая пальцем вензеля по столешнице. — Однако кое-какие закономерности мы смогли отследить. И самая важная из них — никто и никогда не возвращался из провала прежним. А теперь ответь мне на небольшой вопрос, — он поднял глаза. — Что изменилось в твоих ощущениях?
— Простите, не понимаю.
— Раньше у тебя было пять чувств. Зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Сейчас одного у тебя нет, оно как бы отключилось. Так какое именно?
— Ну... — 'Луна' неуверенно оглянулась по сторонам. Папа, мама и Сергей внимательно слушали, но молчали. Она поглубже вдохнула, набираясь смелости. — Я не чувствую прикосновений.
— Категория 'С' то есть. Ну да, как и предполагал... — пробормотал 'Висельник'. — Неприятно, но не смертельно. Скажу по секрету, хуже всего, когда пропадает слух. А боль ты чувствуешь?
— Боль? Нет.
— Не повезло. Знаю одного мужика, у него тоже вместе с осязанием отрезало болевые рецепторы. Ему приходится каждый день осматривать себя, чтобы не пропустить какую-нибудь травму... Ладно, об этом потом как-нибудь.
— Так что все-таки со мной случилось?
— Если вкратце, ты больше не человек.
— В смысле — не человек? — в животе у девушки свернулся холодный ком.
— В прямом. У пусть тебя не смущает, что ты была человеком предыдущие двадцать лет жизни. Мы для удобства называем себя эсперами.
— Почему эсперами? — тупо спросила 'Луна'. От переизбытка новой и слишком уж невероятной информации мозг начал понемногу пробуксовывать и угрожал вот-вот обидеться и отключиться совсем.
— Ну, надо же нам было как-то обозначить себя? — 'Висельник' развел руками. — С тем же успехом мы могли назваться Ночным Дозором, Лигой Справедливости или Космическими Летучими Мышами.
— Вы говорите — 'мы', 'нас'. То есть вас много?
— Нас. Нет, нас немного. Вернее сказать, нас очень мало. Нас нельзя называть даже какой-то организацией, скорее просто кружок взаимопомощи. Я тебе потом скину контакты, сможешь пообщаться, если возникнет желание.
'Чудесно. Просто чудесно. Меня что, затаскивают в какую-то секту?'
— А если эсперы не люди, то чем они отличаются?
— А ты не помнишь, что тут устроила пять минут назад?
Что она устроила пять минут назад? 'Луна' напрягла память... и от нахлынувших воспоминаний ее чуть не стошнило прямо на пол.
Стены извиваются, будто змеи в террариуме.
Пространство комнаты расширяется до размеров бескрайней пустыни.
Окно и дверной проем закручиваются во фрактальные спирали.
Полы превращаются в отвесные скалы.
Не подходите, не подходите, не подходите...
— Спокойно, только не надо истерик, — большие и теплые ладони легли ей на лечи. — То, что только что случилось, мы называем 'Первичным импульсом', что-то вроде первого крика младенца... или появления бабочки из кокона, если такая аналогия тебе больше нравится. Мне пришлось прорываться через созданные тобой искажения с боем, иначе твои родные могли погибнуть.
— Что?!
— То. Спокойно, никто тебя не винит. 'Первичный импульс' невозможно контролировать и ему почти невозможно сопротивляться. Сейчас все уже позади.
— Нет, нет... — 'Луна' мелко затрясла головой. — Я же не могла! Вы мне врете!
'Висельник' нахмурился. Ощущение мягкой прохлады вдруг неуловимо быстро сменилось чем-то металлически холодным и шершавым.
— Ты не веришь, что такое возможно? — строго спросил он. 'Луна' яростно мотнула головой. — Отлично, взгляни на свой чай.
Девушка опустила глаза и остолбенела. Только что в чашке был налит горячий черный абхазский чай, но теперь он превратился в темно-коричневый лед. Сама чашка была настолько холодной, что к ней был нельзя притронуться, замерзшая керамика обжигала руки.
— Если тебе это кажется неубедительным, вот тебе еще одна демонстрация, — спокойно произнес 'Висельник'. — Какая там у нас длинна волны видимого света? От трехсот восьмидесяти до семисот сорока нанометров? Отлично, пусть будет пятьсот пятьдесят!
Мир стал зеленым. Весь, без исключения. Зелеными стали стены, зеленым стал стол, паркет, и даже 'Висельник' выглядел зеленым с ног до головы. 'Луна' часто заморгала, пытаясь прогнать морок, но все вокруг сохраняло насыщенный цвет свежей листвы.
— Убедилась? — добродушно спросил 'Висельник'.
— Верните все как было! — взвизгнула девушка.
Тот только пожал плечами, и мир вокруг стал прежним. Чай в чашке снова стал жидким и горячим. 'Луна' с опаской дотронулась до чашки. Та вела себя смирно, как и положено чашке с горячим, ароматным чаем.
— Что вы сейчас сделали? — девушка буквально впилась в небритого парня взглядом.
— В первом случае я на короткое время изменил неравенство Клаузиуса, заставив чай очень быстро отдавать теплоту в окружающее пространство, и распределил ее по большому объему. Ты не заметила, но пока чай был замерзшим, в комнате было чуть-чуть теплее. Что касается второго случая, я изменил длины волн для всего видимого спектра, жестко задав конкретное значение, — 'Висельник' вдруг замолчал и пощелкал пальцами. — Ты хоть слово поняла из того, что я сказал?
'Луна' не понимала, причем вообще ничего. 'Неравенство Клаузиуса' было чем-то вообще незнакомым, относящимся, скорее всего, к физике, про длину световых волн она что-то помнила со школы, но это было не главное. Как вообще человек может вытворять что-то подобное?! Это немыслимо... это кошмарный сон... она в панике посмотрела на свои руки. Воспоминания о тех мгновениях, уместившихся в промежуток между последними словами мамы и пробуждением с болью в голове с каждой секундой становились все четче, и все яснее становилось, что это она сотворила какой-то непонятный даже ей акт надругательства над миром, что это она теперь не человек, а какая-то неведомая тварь...
— Да... да как же такое вообще... — она с трудом сдерживала плач.
— В этом вся суть эсперов, — пояснил 'Висельник' тихо. — Мы способны в буквальном смысле перестраивать мироздание по своей воле. Временно, искажения рассеиваются, стоит перестать на них сосредотачиваться, но и это очень и очень серьезно. Но если в обычном состоянии мы очень жестко ограничены собственным сознанием и интеллектом, и способны привнести только те изменения, которые можем понять и осознать, то при 'первичном импульсе' никаких пределов нет вообще, и мир меняет свою структуру просто повинуясь бессознательным желаниям.
— Почему я?! — 'Луна' сорвалась на крик. — Что я такого сделала, что меня превратили вот в это?! Объясните — за что?!
— Да ни за что, — 'Висельник' только досадливо скривился. — За просто так. Это могло случиться с кем угодно, но произошло с тобой. В этом нет ни чьей вины, в том числе твоей. Позволю себе дать хороший совет: разорви все, что тебя связывало с прежней жизнью и начни с нуля. Вообще с нуля. Уйди из дома, переедь куда-нибудь подальше, попытайся понять, ради чего ты готова жить. Тебе сейчас как никогда нужен якорь, который бы удержал тебя в устойчивом положении и я надеюсь, что ты его найдешь. Потому что если ты его не найдешь...
'Висельник' неопределенно махнул рукой, показывая, что все кончится очень плохо. После чего встал с дивана и направился к выходу
— Что, уже уходите? — 'Луна' огляделась и только сейчас заметила, что и папа с мамой, и Сергей все так же молчат и с интересом смотрят в то место, где сидел 'Висельник'. Внутри нее все похолодело. — И что вы с ними сделали?!
— Просто для них остановилось восприятие. Только это сделал не я, а кое-кто у меня на подстраховке. Не волнуйся, они придут в норму, когда я уйду.
— Не смейте! — закричала 'Луна'. — Прекратите, не трогайте их!
— Да успокойся ты, это абсолютно безвредно. Мне тоже не нужно, чтобы твой папаша натравил на меня весь ФСБшный карательный аппарат. Не то, чтобы это было опасно, просто хлопотно.
Потом он заставил 'Луну' забить в смартфон несколько номеров и оставил визитную карточку на имя некоего 'белого мага Пересвета Аввакумова'.
— Если возникнут вопросы, или захочется выговориться, или просто будет одиноко — можешь приехать по этому адресу. Там живет один из нас, и для своих двери всегда открыты. Ну и я там частенько бываю. Он тебе сможет объяснить многие вещи намного лучше меня. Ближайшие пару дней тебе лучше попытаться освоиться в новом качестве и подумать, как жить дальше.
— Так-так, постойте! — 'Луна' подняла руки. — С какой стати я вообще должна что-то такое делать? Это все очень интересно, что вы мне тут рассказали, но меня полностью устраивает моя жизнь, и...
Она стушевалась под тяжелым взглядом 'Висельника', почему-то чувствуя, что сморозила какую-то глупость.
— Ты сможешь жить прежней жизнью, не имея имени? С близкими друзьями, настоящими друзьями, такое может и пройти, но преподавателям ты тоже будешь карту показывать? Или другой момент, еще более неприятный... ты заметила, как на тебя смотрят родители? Словно ты вдруг превратилась в что-то склизкое и ползучее? К врачам тебя еще не возили, но поверь, их будет передергивать просто от необходимости прикоснуться к тебе, — эспер вздохнул. — Пойми простую вещь, мы бы с радостью жили в человеческом обществе, пользуясь всеми его благами, но оно отторгает нас. Это не вопрос убеждений или дискриминации. Это, итить ее в душу, биология.
Висельник направился к выходу и, уже стоя в дверях, добавил вполоборота:
— Не злоупотребляй своей силой. Договорились? Закон сохранения энергии никто не отменял, если где-то прибыло — значит, где-то убыло, — он почесал затылок, что-то припоминая. — А, еще. Извини, что окно сломал. Сама понимаешь, очень торопился.
И ушел, не дожидаясь ответа.
'Луна' осталась одна посреди холла, в компании трех посапывающих тел, со смартфоном в одной руке и исписанным листком в другой. Она чувствовала, что что-то в ее жизни круто перевернулось, и была совершенно точно уверена, что ей это все не нравится.
