— Но вот мой раненый товарищ полагает, что я, на взгляд братьев, слишком уж хорошо общаюсь с другими расами, включая малоизвестные. И даже с сущностями, принадлежащими другим уровням мироздания...

— Серьезно? — Юный шевалье издал невнятный, полный восхищенный возглас. — А перечислите весь список, пожалста!

— Ну конечно, сейчас я всё брошу и начну вспоминать! — Юрай широко улыбнулся. — Нет, по правде сказать, всякой публики хватало: лешие, вампиры, гномы, кобольды... С эльфийской девой довелось вот однажды поговорить по душам.

Он на мгновение прикрыл глаза, вызывая в памяти образ обнаженной Вайниэль.

— Ну и валькирия, конечно. Хотя там я только на подхвате был, а развлекал валькирию все тот же барон Зборовский. Это он у нас дипломат, воин и салонный кот в одном лице...

Услыхав столь колоритную характеристику Владу, Энцилия окончательно проснулась. Невероятная суматоха сегодняшнего дня с его чередой бурных событий — приезд в город, вымотавшее все магические силы лечение барона, потом бегство с переодеванием и, напоследок, наведение "через не могу" морока, маскировавшего их с Юраем от возможных наблюдателей — все это настолько исчерпало молодую волшебницу, что после первого же глотка пива и первого шмата жареного мяса она враз как-то обмякла, задремала, в течение всего разговора двух мужчин более всего напоминая ореховую соню. Но слегка очнулась, стоило лишь Юраю с нажимом произнести имя барона Зборовского, а уж определение того как "салонного кота" окончательно выдернуло девушку из полусонного состояния. Как раз вовремя, чтобы с интересом вслушаться в то, что ответит ее спутник на очередной вопрос дотошного Макса:

— И что вы теперь собираетесь делать?

— Хороший вопрос, шевалье, на сотню "государей" золотом потянет. Но с ответом, боюсь, придется подождать до завтра, а пока что хорошо бы выспаться. Видишь, меня буквально трясет уже от усталости.

— От усталости, говоришь? — вмешалсь в разговор проснувшаяся Энцилия. — А ну-ка покажи руки!

Юрай послушно протянул ладони вперед.

— Которая дрожит сильнее, правая?

Похоже, что задавая этот вопрос, волшебница уже не сомневалась в ответе. Да и сам он, стоило лишь прислушаться повнимательнее к собственным ощущениям, отчетливо осознал, что дрожь исходит от кольца, навсегда обретшего свое место у него на указательном пальце. Того самого, мифрильного, подаренного валькирией и воплощенного Вайниэль. И сейчас от этого кольца исходили отчетливые вибрации, в природе которых Юрай, при всем своем желании, разобраться не мог.

Закончившая Университет с отличием леди д'Эрве, впрочем, разбиралась в магии заметно лучше.

— Так, господа: у нас проблема.

...

Проблемы, как гласит народная мудрость, поодиночке не гуляют. Возможность убедиться в справедливости этой приметы представилась Максу на следующее же утро. Стоило лишь выйти за порог гостиницы, в которой он коротал свои немногие ночи с момента прибытия в Эскуадор, как проблема номер два тут же предстала перед ним в образе двух крепких молодцев с военной выправкой, решительно преградивших дорогу.

— Шевалье Леруа?

— Совершенно верно, господа. А в чем, собственно, де...

Докончить предложение ему не удалось: услыхав утвердительный ответ, в котором эти двое, со всей очевидностью, и не сомневались изначально, они бодро придвинулись к нему с двух сторон, положив руку на рукояти клинков:

— Извольте проследовать с нами!

К счастью, о таком варианте развития событий молодого шевалье успели предупредить еще вчера вечером. Ни на что другое рассчитывать и не приходилось: здесь, в городе, Макс был последним, кто видел Юрая и Зборовского, так что шансов избежать навязчивого внимания людей Благородного Дона — никаких. И совершенно неважно, назовутся ли подошедшие к тебе городскими стражниками, королевскими гвардейцами или отрядом охраны приора Храма Арманова — так или иначе, но подлинная изнанка их маскарадной униформы в любом случае наверняка окажется белее белого.

Конечно, Макс не ожидал, что это произойдет настолько скоро. Но кто предупрежден — тот вооружен. Отдаваться в руки этим двоим у него не было ни малейшего желания, тем более, что такого же мнения придерживался и его наниматель. И поэтому юноша, увернувшись от потянувшихся к нему рук, молниеносно выхватил свой тонкий легкий меч и сразу же, не втягиваясь в пререкания, рубанул со всего плеча ближайшего из незнакомцев.

Пусть противников у него было двое, к тому же оба — старше и опытнее, но на стороне Макса сражались сейчас неожиданность, молодость и быстрота. Первый из агентов Братства подобной прыти явно не ожидал, за что и был наказан тут же на месте. Выхватить свой клинок он хотя и успел, но времени на то, чтобы дотянуть оружие до нужной позиции, уже не хватило, и меч Макса, неловко скользнув с чужого, вспорол чужаку бедро. Впрочем, добивать получившего ранение неприятеля не было никакой нужды, и юноша просто отскочил в сторону, стремительно разворачиваясь лицом ко второму из пришедших по его душу воинов — как раз вовремя, чтобы отвести предназначавшийся ему мощный колющий удар.

"Никогда не торопись недооценивать врага". Эту фразу стоило бы выбить над входом в каждую воинскую казарму и в каждый зал боевой учебы — а заодно и на фронтонах воинских академий в каждой из столиц великих держав Круга Земель, кстати. Отправляясь на задержание некоего шевалье Леруа, имевшего прибыть в столицу две недели тому назад из графства Сорм, ребятам стоило бы позаботиться о приличных кольчугах вместо легких кожаных доспехов. И один из нападавших за эту небрежность уже расплатился серьезной раной, надолго выведшей его из строя. Но надолго — это все-таки не навсегда, к тому же оставался еще и второй. А тот, оторопев поначалу от столь стремительной и столь агрессивной реакции "клиента" на попытку задержания, быстро пришел в себя и сейчас уверенно наносил удар за ударом, демонстрируя при этом очень неплохую выучку. Превосходивший агента Братства в подвижности Макс, как ни поверни,заметно уступал в силе, и ему приходилось снова и снова уклоняться от выпадов противника, хотя тот со всей очевидностью стремился не убить шевалье, но только ранить его, лишив возможности скрыться. И виртуозно чередовал теперь удары справа и слева, сверху и снизу, серьезные выпады с ложными.

Лишив возможности скрыться... "А ведь это идея", — подумал Макс, параллельно с жаркой схваткой не перестававший отчаянно соображать, что же теперь делать дальше. Его главной задачей сейчас было не отправить на пламенные поля Тинктара пару наглых асконцев, а во что бы то ни было избавиться от соглядатаев, не так ли? Время идёт, и в любой момент могут появиться настоящие городские стражники. Или, того хуже, может подоспеть подмога к самим нападавшим. Поэтому отступление представлялось в данном случае наилучшей тактикой. И тогда Макс, не дожидаясь появления первых признаков усталости, улучил момент, когда его противник отпрянул слишком далеко назад после резкого выпада...

... и, резко развернувшись, бросился бежать.

Как ни коротка была схватка у порога гостиного двора, но прохожих и праздных зевак на прилегавшей улице за это время уже изрядно поубавилось. Там и с самого начала было, по раннему времени, немноголюдно, но сейчас большинство из оказавшихся поблизости мирных обывателей предпочли свернуть в многочисленные переулки. А редкие оставшиеся осторожно остановились, прижавшись к стенам, и с любопытством глазели на бесплатную потеху — "двое благородных господ пытаются изрубить друг друга в щепки". Чтобы потом во всех подробностях расписать сие событие знакомым и домочадцам. Включая, разумеется, и последний эпизод: о том, как молодой забияка, умудрившийся серьезно ранить одного из весьма порядочных служилых людей, после этого позорно сбежал с поля боя.

Но Максу было не до угрызений совести по поводу столь недостойно прерванного поединка — для беспокойства ему хватало сейчас проблем поважнее. И юноша изо всех сил нёсся все дальше и дальше вперед, перепрыгивая через попадавшиеся под ногами клумбы с цветами и доски с картинками, завлекавшими гостей в лавки или кофейни — и стараясь при этом не подскользнуться на валявшихся тут же на мостовой нечистотах, обрывках промасленой бумаги и яичной скорлупе. Он старательно петлял по улочкам и закоулкам, постоянно меняя направление бега, но при этом в общих чертах пытался продвигаться на юго-восток: таверна, в которой он оставил вчера Энцилию с Юраем, располагалась именно в той части города.

Молодость и проворство поначалу давали беглецу определенное преимущество. Впрочем, ненадолго: преследовавший его агент Братства гораздо лучше знал собственный город, а к тому же сумел организовать подомогу. Сердце Макса отчаянно колотилось, дыхания уже не хватало, но топот нескольких пар ног за его спиной никак не желал отствавать, а громкие крики "Держи вора!" снова и снова эхом отдавались от выкрашенных в затейливые яркие цвета стен, мимо которых пробегал шевалье.

Наконец, сделав очередной поворот наудачу, Макс вынужден был осознать, что на сей раз удача его покинула: вместо переулка он оказался в небольшом тупике. Два ярко выбеленых дома по левой стороне, два — по правой, и богатое здание с золоченым крыльцом и пышным цветником посередине. Широкое строение, наглухо перегораживавшее дорогу.

— Ну что ж, значит, сегодня не самый лучший мой день, — с залихватской удалью подумал шевалье. — Ладно: чему быть, того не миновать. Живым я им не дамся, а погибать — так с музыкой.

И он начал решительно разворачиваться навстречу приближавшемуся из-за угла топоту преследователей...

... но мгновенно прервал свой разворот на полпути, заметив, как парадная дверь одного из домов прямо перед ним распахивается, открывая путь очаровательной молодой служанке в белом чепце и накрахмаленном бело-голубом фартуке поверх скромного синего платья. На локте у служанки висела большая плетеная корзинка, на свежем румяном лице проступала радостная улыбка, и все в облике девушки буквально пело: "Вот я и пошла на базар, за покупками!"

"Эта собака в науськивании не нуждается" — с гордостью промелькнула в памяти фраза, сказанная о Максе кем-то из его приятелей по былым пьянкам-гулянкам. Один мгновенный рывок вперед, и вот уже хорошенькая служаночка втолкнута обратно в дом, а юный кавалер из славящегося галантностью своих мужчин Сормского графства обхватил ее рукой за талию, поцелуем заглушив возмущенный вскрик "Да как вы смеете, сударь!". Оставалось только, словно в танце, уже вместе с румяной красавицей завершить свой разворот и поскорее захлопнуть свободной рукой входную дверь, покуда гнавшиеся за ним люди еще не показались из-за угла и не успели увидеть эту дверь открытой.

К чести молодой служанки, та быстро смекнула, что сопротивление бесполезно, и предпочла хотя бы получить от вынужденного поцелуя как можно больше удовольствия. Распахнув губы навстречу языку налетевшего на нее наглого, но при этом донельзя очаровательного негодяя, она прикрыла глаза и отдалась на волю его ласк, не обращая внимания ни на топот ног и крики в переулке, ни на требовательный стук во все двери — включая и ту, за которой они сейчас находились.

И лишь после того, как разочарованные преследователи спешно кинулись куда-то дальше, со всей очевидностью решив, что их ловко обманули, а сам шевалье пробежал мимо или свернул в следующий проулок... Только после этого Макс оторвал свои губы от разгоряченной и тяжело дышащей девушки. Но тут же запечатал ее маленький пухлый ротик указательным пальцем своей руки:

— Тсс...

После чего на ладони молодого соблазнителя, как по волшебству, появилась серебряная монета.

— Вот этот "герцог", дорогая, тебе за беспокойство. И за молчание.

— Однако маловато будет, достопочтеный сеньор! — Продажностью в Эскуадоре, судя по всему, славилась не только знать, но и низшие сословия.

— Маловато, говоришь? Да разве тебе самой, милая, не понравилось?

— Понравилось, не понравилось... Кому до этого дело?! А что хозяйка скажет? Я сейчас уже должна была со всей снедью обратно с базара возвращаться! Раскошелились бы вы, сеньор, а то я ведь и закричать могу...

Гнев и обида служанки были предельно искренними. Даже чересчур искренними: как раз такими, какой бывает хорошо и многократно отрепетированная ложь. Но торговаться Макс не собирался:

— Хорошо, будет тебе еще один герцог. И знаешь за что? А за то, милая, что ты меня сейчас осторожненько выведешь через задний двор на соседнюю улицу. Договорились? Ну тогда, скрепим нашу маленькую сделку как полагается.

И он снова с удовольствием прильнул к девушке губами — с тем, чтобы через какие-то полчаса со всеми мыслимыми предосторожностями добраться до "Веселой вдовушки" и появиться в знакомой комнате на втором этаже в точно таком виде, как описывается в старой доброй сказке: "Изрядно ощипанный, но не побежденный".

...

В тот момент, когда их новообретенный соратник возник на пороге, Энцилия со вспотевшим лбом осторожно водила ладонями вдоль лежащего на постели Юрая, на котором из всей одежды наблюдалось сейчас лишь обернутое вокруг причинного места полотенце. Водила, как это и принято у магов, не касаясь тела, но как можно ближе к коже. И водила уже в который раз. И вчера вечером ведь водила, сразу же после ухода Макса, и сегодня, уже выспавшись и на свежую голову...

Но нащупать поставленную на Юрая магическую метку ей так и не удавалось.

То, что ставил эту метку маг гораздо более сильный и опытный, сомнений не вызывало. И ведь не в первый раз уже такое повторялось! Сначала зачарованная дверь в павильоне князя Ренне, потом рана на заднице Зборовского... ладно, ладно, хорошо, пусть будет "на филейных частях" упомяутого барона! А теперь вот — метка, причем на обоих.

От сознания собственной беспомощности и неумелости хотелось швырять вещи и выть на луну, но молодая волшебница снова и снова безуспешно разыскивала злосчастную метку — ту, что напряженно тщилась откликнуться на идущий извне зов и выдать местонахождение Юрая. То, что такой знак стоит, причем на обоих ее товарищах, Энси заметила еще вчера. Наведенный ею морок приглушил тогда на время магический отклик от ее спутника, и пытающийся следить за ними маг — кто бы это ни был — пока что чувствовал только "клеймо" на Збровском, благополучно удалявшемся по Мейвену в направлении родных вильдорских берегов. И это, как раз, было хорошо.

Но постоянно заглушать метку на Юрае, не зная точно, где она расположена, и не имея возможности ее удалить.... Для этого приходилось укрывать пологом магической непроницаемости все его тело, да еще и постоянно подпитывать собственной магией. Которая была у волшебница отнюдь не беспредельной, между прочим! К тому же и кольцо Юрая... То самое, мифрильное, каких и не бывает вовсе, если верить тому, чему ее учили в Университете... Оно очень "нервно" реагировало то ли на саму метку, то ли на тянущийся к ней внешний зов, доводя своего хозяина до дрожи. Именно это и имела в виду Энцилия вчера вечером своим спутникам, когда сказала, что у них возникла проблема.