Книга I I - Под знаком Василиска

А как эту проблему решать, оставалось совершенно непонятным. Единственной надеждой был Макс, пообещавший — утро вечера мудренее — что-нибудь разузнать в городе. Именно поэтому Энцилия сразу же оставила свои магические изыскания и подняла глаза в напряженном ожидании, стоило лишь юному шевалье наконец появиться в дверах.

— Есть новости?

— О да, миледи, целых три. Одна плохая, вторая хорошая, ну а третья... В общем, решите сами.

— А если конкретно?

— Ну, первая — в том, что искать вас будут сейчас со всеми борзыми, "чисто конкретно", что называется. Поэтому настоятельно рекомендуется Эскуадор покинуть, не откладывая ни на час.

Лицо Макса, пока он излагал эту новость, оставалось серьезным и напряженым. Небрежным движением он вытер пот со лба, и Энцилия, воспользовавшись паузой, не преминула сделать то же самое.

— А новость вторая, — улыбнулся он, — заключается в том, что есть тут неподалеку одна местная, которая может эту вашу метку снять.

— Волшебница? — В голосе Энцилии отчетливо звучал скепсис. Юрай уже успел пересказать ей, со слов Зборовского, что никто из состоящих в асконской Гильдии Магов за такое не возьмется. И даже более того: без малейшего промедления сообщит куда надо.

— Да нет, — небрежно отмахнулся Макс, — знахарка и ведьма. Но, как рассказывают, с пониманием, и многих дипломированных магов за пояс заткнет. Когда раздухарится, конечно, — с сомнением в голосе продолжил он. — Говорят, такое у матушки Эстриги не всегда случается, а только под настроение. Но уж если к кому и стучаться, кроме магов, то только к ней.

— Так, с этим разобрались, — задумчиво протянула Энцилия, в чьем голосе неуверенность и надежда смешались, кажется, в совершенно равной пропорции. — Ну а третья новость?

— А третья новость, милорд и миледи, заключается в том, что не далее как с сегодняшнего утра пресловутое Белое Братство объявило охоту заодно и на вашего покорного слугу. За что он вам, естественно, премного благодарен!

После всего пережитого за последние часы шевалье просто не смог удержаться от ехидной шпильки в адрес своих собеседников. Но затем серьезно и почти обреченно договорил свою новость до конца:

— Из чего следует, высокоуважаемые, что уносить свои ноги и Эскуадора придется и мне. Причем, естественно, в одной компании с вами.

Глава 2.5. Бабушка в окошке

Во сыром бору на краю дорог,

А шестой судьбе не бывать вовек.

Каждому овощу, как известно — свое время. К полудню неяркое, но настойчивое весеннее солнце успело разогнать утреннюю хмарь над улицами и площадями Эскуадора, но здесь, вдали от городских стен, лучам дневного светила все еще приходилось пробиваться сквозь ленивую дымку тумана, отчего окрестные пашни и луга казались чуть нереальными, словно бы нарисованными неуверенной рукой авкарелиста-любителя. Именно такими, влажно-размытыми, представлялись они сейчас Юраю-отшельнику из окна очередной наёмной кареты, уносящей их с Энцилией и вездесущим Максом подальше от асконской столицы

Столь же нереальными казались Юраю и все события последних двух дней. Поверить, что это происходит наяву, никак не удавалось; напротив, возникало отчаянное желание встряхнуть голову и проснуться. Потому, что лучше бы это оказалось сном — Арман свидетель, гораздо лучше!

Пока они с Владом Зборовским коротали дни в эскуадорском храме Тинктара, алхимику казалось, что смертельная опасность миновала. По крайней мере, для него лично. Можно было спокойно долечивать последствия вампирского укуса, гадать о загадочном цыганскоми пророчестве и ломать голову над тем, куда же теперь направляться дальше. Тем более, что со дня на день должна была появиться Энцилия, а разыскивать на Юге новую планету он с самого начала рассчитывал именно с ней. Но, начиная с памятной последней ночи в Палатах Исцеления, контроль за событиями начисто выпал из рук Юрая. Ситуация развивалась с обескураживающей быстротой, требуя такой же быстроты и от них самих, а перечень неотложных дел нарастал подобно снежному кому. Когда уж тут размышлять над картами звездного неба, если могущественное Белое Братство объявило на него охоту, да еще и пометило своей колдовской меткой, "чтобы лучше тебя видеть, внученька". А чем быстрее бежишь, тем скорее кончаются деньги — этого непреложного закона тоже пока еще никто не отменял, и очень скоро нанимать следующую карету им станет не по карману. Не говоря уже о его собственном мифрильном кольце, этом невозможном и непонятном кольце "мага вне закона", которое за последние сутки словно взбесилось, ежеминутно подавая какие-то странные сигналы...

Но надежда на благополучное разрешение хотя бы некоторых проблем еще сохранялась, и звалась та надежда нынче матушкой Эстригой. Ведь, если верить Максу и его неназванным знакомым в столице Асконского королевства, именно эта, мало кому известная, знахарка и ведьма могла отыскать и снять магический маяк, не будучи при этом обязанной местному сообществу магов ровным счетом ничем. Оставалась лишь самая малость: отыскать вышеуказанную ведьму на асконских равнинах и пустошах. Да еще и вопрос, согласится ли она помочь?

— Все, господа, приехали — молодой черноволосый кучер залихватски притормозил коней, после чего спрыгнул с козел и распахнул дверь кареты. — Дальше извольте пёхом, потому как мне за Вагран-реку дороги нет.

— Нам что же — туда, на другой берег? — Юрай с сомнением посмотрел на хлипкий дощатый мостик .

— Ну да, уважаемые. Пройдете по той стороне пол-лиги вниз вдоль берега, а как лес начнется — войдите в него и покричите погромче. Если тамошняя ведьма в настрое, она тут же откликнется и сама дальше направит.

— А если не в настрое? — дотошно переспросил подошедший тем временем Макс.

— Ну а если не в настрое, не обессудьте! — Возничий картинно развел руками, после чего снисходительно добавил:

— Да не извольте сомневаться, она у нас старушка приветливая, хотя и со странностями.

...

Ничто так не успокаивает, как неторопливая прогулка вдоль узенькой спокойной речки, столь же неторопливо утекающей вдаль по равнинному ландшафту. Грунтовая дорога, проходившая буквально в пяти шагах от берега, оказалась на удивление твердой и утоптанной, несмотря на исходившую от реки сырость. Троим путешественникам не составляло поэтому никакого труда шагать себе и шагать мимо начинающих уже зеленеть полей, тем более, что двигались они налегке. Немногие пожитки были заблаговременно оставлены в ближайшей деревне, где распорядительный и услужливый Макс сумел договориться о будущем ночлеге для всей троицы. И теперь можно было хоть на несколько мгновений позабыть обо всех заботах и треволнениях последних дней, с любопытством разглядывая окрестности.

По сравнению с гористым Энграмом и уж, тем более, с изобильным и плодородным Сормским графством, земли Асконы были гораздо более пустынными и сухими. Немногие невозделанные участки земли покрывала невзрачная, словно бы ободранная или общипанная кем-то трава, лишь иногда разбавленная низким кустарником. А когда впереди, наконец, показался обещанный извозчиком лес, Юрай разочарованно подумал, что у них в Медвежьем Углу такой лес и рощицей постеснялись бы назвать. Но какое-то скопление деревьев все-таки имело место быть. Поэтому все трое послушно дошагали до начала этого, с позвления сказать, леса и остановились на опушке.

— Эгей! Матушка Эстрига, эге-ей! — зычно выкрикнул Юрай. За десять лет своей деревенской жизни он успел познакомиться с лесными нравами гораздо лучше, чем благородный шевалье Леруа или столичная студентка Энцилия, а потому, не размышляя попусту, взял переговоры на себя.

Некоторое время ничего не происходило, и алхимик уже начал раздумывать, что будет лучше — покричать еще разок или же просто войти в лес и попытаться поискать жилище ведьмы самостоятельно. Но как раз в тот момент, когда он решился было попробовать заново выкликнуть ее имя, из глубины лесочка выскочил совершеннейший красавец — заяц ослепительно белого цвета. Длинноухий и длиннолапый зверек, задержавшись на мгновение перед людьми, сделал широкую петлю вокруг всей троицы, а потом снова вернулся к ближайшему дереву и поднял одну из передних лап, словно приглашая гостей следовать за ним.

— Ну что, пошли? — Юрай окинул спутников вопросительным взглядом.

— Пошли, — отозвался Макс, после чего скептически добавил вполголоса, как бы про себя. — Не угодить бы только в какую-нибудь бездонную нору...

К счастью, никакая нора или западня под ногами путешественников не разверзлась, и спустя несколько минут они уже стояли перед маленьким домиком ведьмы. Выросший в Конюховом Хуторе на бабкиных сказках Юрай простодушно ожидал увидеть что-то вроде покосившейся "избушки на курьих ножках", но лесное убежище ведьмы оказалось достаточно опрятным и ухоженным — одноэтажное строение с плетеными стенами, обмазанными глиной, которое пышной шапкой накрывала тростниковая крыша. Оно совершенно сливалось с окружащим пейзажем, и за сто шагов маленького домика было уже практически не различить за деревьями.

Доведя гостей до порога, красавец-беляк счел свою работу выполненной и тут же молниеносно исчез за деревьями. А Юрай, аккуратно постучавшись, приоткрыл дверь и жестом пригласил Энси и Макса заходить следом за ним внутрь.

— По добру ли, по здорову ли, уважаемая?

Почему-то именно такое, донельзя просторечное деревенское приветствие пришло на ум энграмскому посланнику в тот миг, когда он впервые увидел матушку Эстригу. Круглолицая и остроносая женшина преклонного возраста властно восседала за широким столом, широко расставив локти крепких мускулистых рук. На лице и ладонях асконской ведьмы были отчетливы заметны следы прожитых лет, все же остальное укрывал тяжелый халат неопределенного сине-коричневого,"сливового" цвета. Точно так же и волосы пожилой знахарки были старательно прибраны под темный платок, что в целом создавало спокойное и какое-то очень "домашнее" настроение. Но властность и проницательность во взгляде Эстриги были столь выразительны, что назвать ее старухой не посмел бы никто.

— И по добру, и по здорову, и по всем остальным местам впридачу. Заходи давай, чего встал на пороге? И друзей своих тоже заводи! — Вежливость и деликатность в разговоре к числу достоинств ведьмы явно не относились; впрочем, ценили ее люди не за это. — Присаживайтесь тут на лавке и выкладывайте, в чем беда-печаль ваша.

— Меченый я, видишь ли, матушка. В том и печаль моя, и беда, — по-простому, но достаточно резко ответил Юрай, пока его спутники заходили в дом и усаживались. — Бают люди, что ты колдовскую отметину снять можешь, да еще и Конклаву после этого не заложишь. А правду ли бают или напраслину, тебе виднее.

— Виднее, говоришь? Ну так встань и подойди поближе, гость дорогой, чтобы мне разглядеть как следует. А то я чтой-то к старости слаба глазами стала...

"Надо же, хоть и старая, а кокетничает!", — восхитился Юрай. Цепкие пронзительные глаза, мгновенно обыскивающие и оценивающие тебя со всех сторон, словно просвечивая насквозь, — это было самым первым, что обращало на себя внимание в облике асконской ведьмы. И поверить в слабость ее зрения он решительно не мог. Но всё же послушно подошел поближе и дал Эстриге возможность обойти себя со все сторон, внимательно разглядывая и, что его поначалу особенно удивило, обнюхивая. Хотя удивляться было, на самом деле, нечему: Юрай и сам долгие годы состоял в Медвежьем Углу знахарем и алхимиком, и собственный нос зачастую подсказывал ему гораздо больше, чем глаза или уши. Но с той поры произошло столько событий, что совсем недавние, если судить по календарю, времена казались уже чем-то безнадежно позабытым и нереальным.

Наконец, матушка Эстрига покончила со своими наблюдениями и, отойдя на несколько шагов назад, сокрушенно покачала головой.

— Да, парень, нехорошая на тебе метка стоит, недобрая, — голос ведьмы опустился почти до шепота. — Вся белая-заплесневелая, и злые люди тебе ее ставили.

— А где вы ее заметили, уважаемая Эстрига? — Энцилия хотя и поклялась себе сидеть молча и не вмешиваться, но профессиональное любопытство перевесило все остальные сображения. — Я же ведь повсюду искала...

— Так она повсюду и есть! — Ответ матушки Эстриги прозвучал сварливо, но с оттенком довольства собой. — Рассыпана сейчас по всему телу мелкой пудрой, а собираться в одном месте станет только, чтобы на зов откликнуться. Специально для таких вот, как ты, сильно учёных...

Молодая волшебница была уже готова вспылить, кинувшись грудью на защиту родного университета — благо кидаться было чем, и даже с избытком. Но сидевший рядом Макс спокойно и уверенно накрыл ее руку своей ладонью, подавая молчаливый знак: "Уймись!"

Хвала Арману, своевременная дружеская поддержка помогла Энси удержаться в рамках и не испортить отношений с той, на которую все трое возложили сейчас свои надежды.

— Скажите, матушка, а снять вы эту метку, рассыпанную, сможете?

— Снять-то сниму, конечно. И даже возьму с вас недорого, всего два серебряных герцога, — озабоченно проговорила Эстрига. — Но вот что потом с ней, окаянной, делать?

Ведьма снова подошла к оторопело молчавшему Юраю и пытливо заглянула ему в глаза, словно намереваясь о чем-то спросить. Затем ее лицо внезапно прояснилось, и женщина лихо прищелкнула пальцами обеих рук.

— Так! — Она перевела взгляд на Энцилию и Макса, сидевших на скамье и заинтересованно наблюдающих за всеми загадочными процедурами. — Вы двое! Там у входа бревно лежит поваленное, слева от крыльца. Пойдите-ка посидите на нем, свежим воздухом подышите, пока я здесь с этой плесенью разбираться буду.

Но, поймав разочарованный и почти обиженный взгляд молодой волшебницы, матушка Эстрига рассмеялась и совсем другим, мягким голосом добавила:

— Да ты не переживай, милая, самое главное не пропустишь. Обещаю.