— Что, транспорта больше никакого нет?
— Так точно, сэр.
— А это что в углу ангара?
— Один из тех бомбардировщиков, что более всего пострадали в последнем сражении. Проходил ремонт в здешнем доке.
— А на "Мегере", что, не справились? С каких пор на Кореллии у нас военные верфи?
— Пришлось заменить большую часть блоков управления, сэр, и капитан Штрим решил, что проще сделать это здесь.
— Ах, вот как. Стоп, вы же его не в шаттл запихивать собираетесь?
— Лейтенант Фогг должен лично доставить его на "Мегеру". Но после ремонта машину еще толком не испытывали.
— Объясните мне, как можно испытывать машину не "толком", — спросил Анакин.
— Извините, сэр. Неточно выразился. Еще не были проведены испытания в стратосфере.
Скайуокер нарочито удивленно поднял бровь. Затем подошел к бомбардировщику. Корабль казался спрятавшимся за столбиками ящиков, словно он по какой-то причине стыдился своего ремонта. Анакин подметил немного перекошенное левое крыло. Потом открыл кокпит, перегнулся и активировал панель управления. Подергал рукоятки, понажимал на кнопки. Пару минут понаблюдал за ходом двигателей.
На первый взгляд все работало.
— А впрочем, отлично. Я и испытаю. Фоггу скажете, что это мое распоряжение.
— Есть, сэр, — ответил Челси, а после осторожно добавил. — Извините. Вы действительно уверены, что риск того стоит?
Скайуокер чуть скривил губы.
— Хотите намекнуть, что Штрим прикажет подбить меня из турболазера сразу, как я назову свой код?
Старший лейтенант сконфузился. Анакин тем временем бросил в кокпит сумку. Залез внутрь и бросил на прощание:
— До встречи, Челси.
Скайуокер поднял неуклюжий бомбардировщик строго вертикально вверх и затем резко развернул его на сто восемьдесят градусов. Покинув ангар, разогнал корабль практически до максимальной скорости. Внезапно стремительно пошел вниз, затем заложил крутой вираж и снова резко поднялся вверх. Оттуда увидел, как густые серые облака с оборванными краями растворили в себе планету. Анакин побарабанил пальцами по экранчику одного из приборов. В доке "Мегеры" он рассчитывал быть минут через сорок. Расчет сбился на тридцатой минуте полета, когда он услышал недвусмысленную дрожь в двигателе. Пришлось чуть сбавить скорость, и вибрация почти утихла.
Скайуокер адресовал ремонтникам одно из любимых выражений из хаттеза.
На секунду им почти овладело желание повернуть назад, разыскать ответственных за дело людей и организовать им системное разбирательство. Нет, не стоит, решил он. Сейчас есть дела поважнее, а проблемой сношений Штрима и кореллианских ремонтных бригад можно будет заняться в более подходящий момент, заручившись документами. А заодно заставить собственных техников попотеть над двигателями. Сейчас главное — приказ, полученный Цандерсом в Совете Безопасности.
На орбите показался дредноут.
— Ангар "Мегера", это ARC-бомбер. Откройте входной шлюз, прием.
— Вас слышим. Передайте код пропуска и свое имя, прием.
— Пятьдесят три — дельта девять, Анакин Скайуокер, прием.
— Код принят. Следуйте на посадку во второй ангар.
Скайуокер филигранно точно поставил корабль в один ряд с пятеркой таких же бомбардировщиков. Коротко кивнул в ответ на приветствие вахтенного.
— Передайте приказ в техобслуживание. Пусть заберут эту машину в ремонтный отсек.
Затем направился в свою каюту, оставил там сумку, вновь поднялся наверх, в рубку, и обратился к дежурному.
— Вилликс, соедините меня с комэском бомберов.
Дождавшись, когда перед ним появится голограмма нужного человека, Скайуокер перешел прямо к делу.
— Какого ситха, Хоубак, подбитый ARC-бомбер сдали кореллианцам?
— Сэр, наши техники эту машину починить не смогли.
— Чушь собачья. Кто отвечает за бомберы? Бленд?
— Да, сэр. Он представил мне рапорт, но там все чисто.
— Объясните, что там случилось?
— После ремонта грохнулась система стабилизации. В испытательном полете. Пилот успел катапультироваться, машину поймали лучом. Пока вас не было, второй помощник связался с одной конторой на Кореллии. Они ранее выполняли наш заказ на аппаратуру.
— Значит, кореллианцы подсунули ломаную систему, наши парни на это купились, а потом от большого ума заплатили двойную цену. Ладно, — Скайуокер помедлил и решил, что не поленится сам спуститься в ремонтный отсек. — С техниками я разберусь сам.
* * *
— Бленд!
— Да, сэр.
— Вы уже видели результаты так называемого ремонта?
— Да. Крыло пошатывает.
— И правый двигатель дрожит.
— Позвольте заметить, сэр, что вы на двадцать процентов превысили допустимую для этой модели скорость.
— Превысил?
— Простите, сэр, но бомбардировщик — это не истребитель. Он не предназначен для полетов на такой скорости и сложных маневров.
— Поэтому их и сбивают.
— Да, сэр. Нашим пилотам в принципе не хватает необходимых умений.
— Вы сами хороший пилот, Бленд?
— Сэр, я прошел весь необходимый летный курс. Это отмечено в моем послужном списке. Я вообще считаю, что нельзя чинить технику, если не понимаешь, как она ведет себя в полете.
— Согласен. Но тогда вы точно должны понимать, что бомбардировщик может маневрировать не хуже обыкновенного истребителя.
— Но, сэр, у них в принципе другая функция.
— У пилотов или у машин?
— У пилотов... И у машин тоже.
— Немного иная конструкция. Которая причем совершенно не мешает маневрам. А двигатель той же серии. В общем, мне нужно, чтобы до следующего боевого вылета эта машина была в полном порядке.
— Есть, сэр — ответил Бленд, и, исподлобья взглянув на Скайуокера, решился спросить. — А будут они?
— Что?
— Боевые вылеты?
— Будут.
Бленд продолжал странным немигающим взглядом смотреть на Скайуокера. Затем поправил свои темные волосы. Он всегда так делал, когда хотел придать себе лишней уверенности.
— Сэр, можно с вами поговорить не как с командиром?
— Валяйте. Я еще, — он посмотрел на часы, — целых пять часов в отпуске.
— Мы стоим здесь уже два месяца.
— Бленд, так вы не единственный, кого это раздражает.
— Я не для этого пошел служить во флот.
— Это понятно.
— Я был лучшим на своем курсе.
Скайуокер снисходительно улыбнулся.
— Я тоже.
— Я мог преспокойно перенять дела в фирме отца. Но мне было... интереснее, что ли, возиться с этой дурацкой техникой, чем копаться в бумажках. Потом мне предлагали место специалиста на Фондоре. Это сразу-то после окончания университета. А я зачем-то поперся на два года в Академию и попал сюда.
— Мне тоже много чего предлагали. Уже в детстве, — нарочито серьезным тоном ответил Анакин.
— Да?
— Да, — и снова также серьезно. — Работу наркодиллера на Корусканте, например.
— Я не шучу, — Бленд дернул головой. И снова пригладил короткий завиток волос на левом виске. — Нам мало платят. Вы же не считаете то, что мы получаем, приличным жалованьем?
— Вы об этом думали, когда шли в Академию?
— Еще я думал о положении в обществе.
Скайуокер скептически поднял брови. Ничего не ответил.
— А что тогда для вас, — Бленд обвел глазами ангар, — ну, все это?
— То, что я умею делать.
— Я понимаю. Карьерные перспективы у вас есть.
— У вас тоже, Бленд.
— А что будет дальше?
— Постараемся выиграть войну.
— Когда?
— Когда вы почините этот самый бомбер.
— Да что...
— Да то, — неожиданно оборвал его рассуждения Анакин. — Что завтра к двум часам дня вы представите мне рапорт о состоянии машины. А к четырем у вас должны быть готовы соображения по приведению ее в полную боевую готовность.
— Есть, сэр.
Скайуокер повернулся на каблуках и зашагал прочь. Вслед ему понеслось:
— Сэр, вам нравится, когда вам все завидуют?
Теперь уже Анакин не смог скрыть кривой, одновременно удивленной и в чем-то разочарованной улыбки. Впрочем, он и не скрывал ее, потому что в ответ на этот смешной выпад не соизволил обратиться к технику лицом. Он так и стоял целую минуту, глядя на свое отражение в блестящей обшивке стен ремонтного ангара и улыбаясь самому себе.
— Например, кто?
— Капитан Штрим.
Анакин пожал плечами.
— Это, честно говоря, не моя проблема.
* * *
Адмирал Цандерс, человек средних лет и среднего роста, глубокую залысину которого скрывала фуражка, а достаточно стройную для его возраста фигуру словно нарочно подчеркивал затянутый ремень на кителе, стоял в центре зала для совещаний. У самого края голографической звездной карты. У адмирала была странная привычка — тыкать в карту пальцами вместо того, чтобы пользоваться лазерной указкой. Иногда он вспоминал об этой удобной штуке, спохватывался, и брал излучатель в левую руку — адмирал был левшой — но через некоторое время клал его на стол, и снова принимался водить пальцем по зеленым лучам голограммы.
Его адьютант Валлаш возился с распечатками карт.
Неподалеку от Цандерса, выпрямившись и почти навытяжку стоял Менкинс, капитан флагмана "Магус", где, собственно, и происходило совещание. Менкинс был темноволос и высок, носил усы с маленькими завитками и вообще мог показаться каким-то персонажем из старого приключенческого романа. При условии, что у остальных присутствовавших на совещании офицеров было время прочитать такие романы. А так как это условие выполнялось с трудом, то тридцатипятилетний Менкинс казался обыкновенным карьеристом, что для республиканской армии было таким же обыкновенным делом. Принято было считать, что в войсках и не было людей иного сорта, как только карьеристы или неудачники. Карьеристы быстро прокладывали путь наверх, мостя себе дорогу талантом к военному делу или иным талантом, как-то подсиживание своих товарищей по службе. Неудачников в войсках скапливалось еще больше, но они наверх не шли, а оседали среди офицеров низшего чина, если вообще становились офицерами.
Стоявшего еще дальше от Цандерса, Менкинса и Валлаша старшего помощника "Мегеры" Скайуокера считали карьеристом. Он это знал, и не возражал. Он и сам причислял себя к карьеристам. Но создавшееся положение он никак не признавал нормальным. Почему-то именно сейчас ему вспомнился вчерашний разговор с Блендом. Ему все казалось, что служба в армии должна совершаться не только ради серебряного и золотого звездопада, которым новые звания отмечаются на униформе. Вряд ли он стал бы распространяться на эту тему, он и сам был по горло сыт республиканской пропагандой. И кое-какой философией тоже, а, значит, и не собирался глубоко задумываться, что же такое военное дело — умение хорошо убивать или же умение хорошо защищать. Он только знал, что это — дело. Работа. Призвание. И глубоко в душе был уверен, что в идеале подавляющее большинство военных должно думать так же, как он, и считать службу возможностью жить по призванию, а не только дорогой к положению в обществе.
Впрочем, при сегодняшней политической ситуации в Республике военная служба была дорогой не к положению, а в некое другое место, приличные названия для которого надо еще поискать. Два года назад, когда первые этнические конфликты на внешних территориях переросли в захват целых систем и объявление независимости, Совет Безопасности, не думая, затыкал эти дыры республиканским флотом и наземными подразделениями, пока вдруг не оказалось, что армия основательно завязла в самой настоящей гражданской войне, а против нее стоят другие армии, нередко куда лучше подготовленные для ведения длительных кампаний. Большая часть войск сохранила верность Республике, хотя многие локальные подразделения перешли под командование сепаратистов. И если в самом начале войны небольшие оппортунистические объединения создавались и разваливались чуть ли не каждый день, то позже отделившиеся государства смогли объединиться в "Союз независимых систем". Растаскивать на части огромный лежалый шмат мяса под названием Республика стало еще легче. Движение сепаратизма, поначалу питавшееся внешними регионами, теперь могло отрывать самые аппетитные и неподгнившие кусочки средних и центральных территорий государства. Рецепт был прост: быстро пропустить сырье через мясорубку наземных действий, слепить новый вариант демократии и немного поджарить огнем бластеров или турболазеров. Какая-нибудь забытая национальная идея и маленькая война за независимость сплачивала народ, а далее на помощь отделяющимся приходили сепаратистские подразделения. И очередное блюдо под названием суверенная система готово. Впрочем, суверенностью своей дорожили немногие. Большинство таких государств очень скоро вступали в "Союз независимых систем".
Цандерс прочистил горло, и сказал только одно слово.
— Контрнаступление.
Потом обвел глазами публику. Публика состояла из капитанов и нескольких старших помощников всех кораблей пятого республиканского флота, включая в себя двадцать три человеческих существа, двух каламари и одного суллустианца.
Менкинс решил нарушить молчание, и спросил:
— Республика переходит в контрнаступление, сэр?
— Республика не переходит в контрнаступление. Республика вот уже полгода как перешла в контрнаступление.
Со стороны это казалось заготовленным спектаклем, и оно действительно им было. Ясно, что капитан "Магуса", где размещались адмиральские апартаменты, лучше всех посвящен в новости, а сейчас своими вопросами просто обрамляет выступление командира.
Цандерс, однако, продолжил.
— Разумеется, это относится только к некоторым участкам фронта. Тем не менее, мы практически прекратили беспорядки в центральных территориях. Правда, ценой потери почти двух флотов. С другой стороны, мы не можем начать активные действия на внешних территориях, пока в средних все не будет вычищенно. Совет безопасности принял решение, согласно которому в дело пойдет шестой флот, то есть резерв.
— Резервный флот идет в дело, сэр?
— Резервный флот остается охранять центр и рассредоточивается вокруг столицы. Таким образом, четвертый вместе с нами начинает освобождать от войск сепаратистов захваченные в прошлом году планеты Средних территорий. Первый, второй и третий держат границы внешних территорий.
— Наше первое задание — обеспечить наступление вот на этом участке, — Цандерс все-таки взял излучатель и ткнул оранжевым лучом в карту. — Освобождение этих четырех систем Совет счел первоначальной и важнейшей задачей. И начать придется с объединенного королевства Локримии, то есть с планет Лоду-1 и Лоду-2.
— Позвольте спросить, сэр, почему именно с них? Реванш?
— Не реванш, Менкинс. В качестве повода пойдет оккупация Лоду-2, ранее входившей в состав Республики, и всякие этнические чистки. Будем восстанавливать порядок и демократию. Суть же в том, что на Лоду-2 построены верфи. По донесениям разведки, налажен выпуск истребителей. И это уже не прототипы, а серийная продукция. Есть и другие данные: скоро ожидается выход прототипа какого-то нового дредноута. Естественно, для охраны верфей над Лоду-2 постоянно болтается значительная часть их флота.
— Сэр, наша задача — уничтожить верфи?
