Зверь лютый. Книга 25. Обмасонивание

Нету! Нету пригодных учителей-просветителей. Хорошо хоть, Иона с десяток подкинул, да князь Андрей с Владимира пяток... посоветовал.

Вот, одному из владимирских я голову и срубил. Напиваться на войне — преступление. С последующей неизбежной смертной казнью.

Я же долбодятел? — Вот и вдалбливаю.

* * *

В здешних местах будет (в РИ) столетиями звучать:

"Живём в лесу, молимся пню, венчаемся вкруг ели, а черти нам пели".

Будут наезжать к местным — хлыновские попы с Вятки.

Ещё одно... будущее гос.образование. Аналог нынешних Берлад, будущих Запорогов и Тортуги. Вечевая республика бандитов. Отстойник для "отмороженных" даже по Новгородским меркам. С соответствующим духовенством.

"Попы-самоставленники, сплошь да рядом венчают они не то что четвертые, шестые да седьмые браки, от живой жены или в близком родстве. "Молодец поп хлыновец за пару лаптей на родной матери обвенчает", — пословица про таких попов.

Духовные власти не признавали их правильными и законными пастырями... Упрекая вятских попов в самочинии, московский митрополит говорил: "Не вемы како и нарицати вас и от кого имеете поставление и рукоположение" (Митрополит Геронтий, 80-е годы XV столетия.).

Но попы-хлыновцы знать не хотели Москвы. Пользуясь отдаленностью своего края, они вели дела по-своему, не слушая митрополита и не справляясь ни с какими уставами и чиноположениями.

Так издавна, столетиями, будет приготовляться почва для русского церковного раскола имени Никона. И старообрядцы того края такие же точно, что их предки — духовные чада наезжих попов-хлыновцев.

С XVII столетия в непроходимые заволжские дебри стали являться новые насельники. Остатки вольницы, что во времена самозванцев и ляхолетья разбоем да грабежом исходили вдоль и поперек чуть не всю Русскую землю, находили здесь места безопасные, укрывавшие удальцов от припасенных для них кнутов и виселиц.

Смуты и войны XVII века в корень расшатали народное хозяйство; неизбежным последствием явилось множество людей, задолжавших в казну и частным лицам. Им грозили правеж или вековечное холопство; избегая того и другого, они тоже стремились в заволжские леса. Тогда-то и сложилась пословица: "Нечем платить долгу, дай пойду за Волгу".

Такова была закваска населения заволжских лесов, когда во второй половине XVII века явились туда новые насельники, бежавшие из сел и городов раскольники".

У меня — нет Смуты XVII в. Вольницу я укорачиваю. Иной раз — на одну голову. Беглые разные — норма. Промываем и к делу приставляем. А вот попы... Сплошь само-ставленники. "Само-" здесь — мною. Плохо: система "некошерная". Соответственно, качество контингента... ни, даже, в Красную Армию.

Жду — не дождусь, когда Муромское училище что-нибудь пристойное выдавать начнёт. А пока...

У Салмана в копейщиках сыскался дядя с опытом. Беглый поп-душегуб. Зашиб как-то прихожанина в ссоре. Могуч, звероподобен, в бою — храбр, в службе — исполнителен.

— В попы пойдёшь?

— Не, ворогов рубить... душе приятственнее.

— Ладно. Нынче отмолебствуешь и кроши нехристей дальше.

Три дня отпеваний, неделя ремонта. Городка, усадеб, церковки. Отправка пленных по воде. Короткие вылазки в окружающие кудо. Или правильнее — куды? До которых можно добраться по относительно сухому пути или лодками. "Рваная" весна: начавшийся с тёплого ласкового утра день к вечеру становится тёмным, сумеречным от туч. А ночью идёт снег.

Люди и кони отдыхают, раненые и Самород выздоравливают. Повстанцы, по слухам, стягиваются к Сарову. Хочется надеяться, что там их всех и прихлопнем. А как оно в самом деле будет... Аллах акбар. На всё воля божья. На войну — особенно.

Наконец, мы сдвинулись из Пичай-городка. Дотопали до того... криво-пенисо-образного мыса.

"Пшёл на х...!" — русское народное, повсеместно распространённое.

Нас сюда никто не посылал! Мы сами пришли, добровольно!

Хотя археологи говорят академичнее: мыс — "саблевидный".

Добрались. Теряя в грязи людей, лошадей и припасы. Моих — сотня, да Самород с полусотней своих ветеранов.

Какая скрытность?! Местность — открытая, луга с небольшими холмами. Видать издалека.

Отдельная история — броды.

В 21 в. Сатис устойчивого стока не имеет. У большинство его притоков летом русла безводны или слабо наполнены на небольших отрезках.

В 12 в. всё... полноводнее. А весной — и вовсе. Броды проводники показали, но вместо обычных 10-20 метров речного зеркала — 100-200. Заливные луга — залиты. Ям, канав — под водой не видать. И течение быстрое, коней сносит. Пришлось отходить вверх по реке вёрст десять, пока место подходящее нашли.

Только придвинулись к городку с восточной стороны — толпа валит. Население ворогами интересуется. Любопытствующих — полным-полно. На валу беленькие или цветные женские платки видать. А так-то все больше в сером да грязном. Всё предместье и сам вал — будто вши шевелятся.

Немногие в цветном — впереди. Какой-то чудак с посохом, лентами красными изукрашенном, выскочил на глинобитную печь, что у местного ювелира на подворье. Плетень вокруг завалили, вот чудак и залез. Типа: докладчик на трибуне. Только без графина. Кричит, пляшет.

На соседние печки ещё пара чудаков заскочила. С бубнами и с дудками. Вопят, извиваются.

Видели как девицы в стриптиз-баре у шестов на возвышениях потягиваются да постанывают? — здесь сходно. Но — энергичнее. Начинают-то тягуче. Приманивающе. После — всё быстрее. Повизгивать начали. Ритмично. И даже — где-то синхронно.

Возбуждает. Очень. Хочется подойти. И дать в морду.

Нет, не девицам, если вы так подумали.

Нельзя, Ваня, всё себе, "молодым везде у нас дорога".

— Ольбег, сделай доброе дело, пощипай придурков. Спокойно. Как в прошлый раз.

Ольбег со своими подъехал поближе, сбил этого... печного танцора у шеста.

Мятежники не разбегаются, среди строений толпятся. Немногие, кто поумней — к городку тихонько подался, за стены. Большинство — орут на разные голоса. Как я понимаю — кое-какие задушевные пожелания в наш адрес.

Тут навстречу "умным" выезжают из ворот "храбрые". С полста всадников.

Нонсенс. Мордва, как и славяне при первых рюриковичах, на конях не воюют, даже ездят плохо. Как вспомню мордовскую конную полусотню на Земляничном ручье... "матросы на зебрах".

Но время идёт, люди учатся. Хотя, судя по виду... Есть булгары, есть кыпчаки, такое полосатенькое на хорезмийцах видел... а вон три русских шлема с еловицами... Из "Пургасовой Руси" или просто бродяги?

— Салман, не сочти за труд. Но без фанатизма.

Салман на моё "без" морщится. Ему бы — в галоп да в копья. Ему бы подраться. А мне — нет. Тяжёлая конница в предместье... Там огороды, ямы, канавы, заборы... Кони ноги поломают. А вы знаете сколько стоит строевой конь под тяжёлого копейщика? — Не надо нам этого. Нам надо — максимальную победу за минимальные деньги.

"Дешёвая победа" — мечта правителя. А желающим "подороже продать свою жизнь"... Можно. Но сначала оставь в лагере казённого коня и снаряжение.

Салман свои две турмы неполного состава по пригородному лугу развернул, противники посмотрели... и поехали назад. Наёмники, пришлые. Им на картов — плевать, им охота живыми остаться.

За ними следом и остальные в городок потянулись.

— Самород, будь любезен, пошли своих. В домишках поковыряться, полезное чего прибрать. Нам для лагеря доски да брёвна нужны. Остальное — спалить.

— Э... Воевода. Зачем жечь? Это ж прикрытие! Перед приступом!

— Ты на себя глянь. Весь зелёный. Рана-то болит? Пускать тебя на стену нельзя. А какой может быть приступ в мордве без Саморода? Не будет приступа.

— Но... эта вот... Мы же их измором не возьмём! У нас же у самих корма — на три дня!

— Экий ты, Самород, мало... альтернативный. Не видишь вариантов.

— Чего я не вижу?! Если не приступом и не измором, то.... Божье попущение? Гром небесный?

— До грома я ещё не до рос. А вот попущение... Очень даже уместно. Давай лагерь устраивать, да самовар ставить.

Это он от раны отупел? Или служба однообразная? Надо мужика из здешней рутины выдёргивать. А то кругозор... слипся.

* * *

"Когда кругозор сжимается — он превращается в точку. Тогда так и говорят — моя точка зрения".

* * *

Как полевой лагерь ставить под римский образец — мои в курсе. Особенность — коновязи. Их надо много. Ещё: широкие проходы в валу и прочные мосты через ров — под конницу. Двойные распашные ворота как в пожарной части — конница должна вылетать, в случае чего, галопом.

Самородовы — предместье ломают, брёвна таскают. Ольбеговы — с защитниками крепости перестреливаются. Салмановы — ров копают, отсыпают вал, вкапывают столбы.

Были бы витязи — начали бы носами крутить. Мы — воины! Храбрецы и герои! Соль земли и перец нации!

Я не возражаю. Но если укреплённого лагеря не будет, то все "герои" рискуют скоро стать мёртвыми. А землекопов из числа "подлого сословия", или "посошной рати" по Ивану Грозному — у меня нет.

"Два дня мы были в перестрелке.

Что толку в этакой безделке?

Все ждали третий день...".

Мы — больше трёх дней ждать не можем. Провиант кончится, придётся уходить.

* * *

Тут есть подробности. Насчёт — кто как кушает.

Герберштейн в конце пер.четв. 16 в. восхищался "бережливости и воздержанности" русских дворян в походе.

"Тот, у кого есть шесть лошадей, а иногда и больше, пользуется в качестве вьючной только одной из них, на которой везет необходимое для жизни".

Такое удивительно для европейца в эту эпоху: западный рыцарь имеет много больше "необходимого для жизни", тащит в поход нескольких вьючных лошадей.

"...толченое просо в мешке длиной в две-три пяди, восемь-десять фунтов соленой свинины; в мешке и соль, если он богат, смешанная с перцем... каждый носит с собой топор, огниво, котелки... если он попадет туда, где не найдется ни плодов, ни чесноку, ни луку, ни дичи, то разводит огонь, наполняет чан водой, бросает в него полную ложку проса, добавляет соли и варит; довольствуясь такой пищей, живут и господин, и рабы... Если же господин пожелает роскошного пира, то он прибавляет маленький кусочек свинины...

Если же у них есть плоды, чеснок или лук, то они легко обходятся без всего остального".

Русские дворяне в боевом походе — сплошь веганы? — Ну, типа... Нищета правящего на Руси сословия (дворянства) бьёт европейца по глазам.

Второе — кони:

"Лошади их держат голову низко; они весьма неприхотливы и выносливы".

Чтобы конь был "вынослив" под одоспешенным всадником — его кормить надо. Не травой, а зерном. Про четверть пуда в день строевому коню — я уже...

Иначе происходит то, о чём написано: "у кого есть шесть лошадей...". Одна — вьючная. А по остальным пяти — хозяин непрерывно перепрыгивает.

Сходно воюют и половцы: "каждый ведёт с собой в поход 10-12 лошадей".

"Травяные кони". Скачут, но не тянут.

У меня — не племенное ополчение, как у степняков, не дворянское ополчение Василия Третьего, о которой пишет Гербертштейн. У меня — регулярные отряды. В которых очень мало нестроевых. И, соответственно, минимум вьючных лошадей. Это здорово в бою, на марше — малая команда более подвижна, легче управляема.

Наполеон, после возвращения с Эльбы, командовал относительно небольшой армией и радовался: "Я нашёл свои итальянские сапоги!". Радовался — до самого Ватерлоо.

Отсутствие обозов означает "подножный корм".

Собственно, и большие средневековые армии, содержащие толпы прислуги, ведут себя также — грабят местное население. Переходя, временами, к просто тотальному истреблению.

Глава 533

* * *

После взятия Антиохии, страдая от недостатка провианта, отряды графа Тулузского двинулись на юго-восток, к Марре. Боэмунд Антиохийский не хотел уступать сопернику эту важную крепость и поспешил вслед за ним. Осада крепости продолжалась две недели. Город был взят одновременно с разных сторон — норманнами и провансальцами (11 декабря 1098 г.). Его беспощадно разграбили, а население уничтожили.

Рыцарь передаёт: "Где бы франки ни обнаруживали кого-нибудь из сарацин, будь то мужчина или женщина, — убивали". Боэмунд распорядился чтобы жители "вместе со своими женами, детьми и прочим достоянием собрались в одном дворце, что находится повыше ворот, самолично пообещав спасти их от смертной участи". Когда же они собрались там, князь "схватил их и отобрал у них все, что имели, именно золото, серебро и различные драгоценности... Одних он приказал умертвить, других же — увести для продажи в Антиохию".

Такую же жестокость выказал и его соперник Сен-Жиль. Провансальцы превзошли норманнов по части разграбления города: жителей, спрятавшихся в погребах, выкуривали огнем и дымом. Все горожане были перебиты: "Их скидывали со стен города, за стены".

Ибн аль-Каланиси: франки "грабили все, что им удавалось найти, и требовали у людей невозможного".

Вроде бы, понятно. "Все умерли". Типично для Средневековья. Мономах, например, взяв Минск, не оставил в городе ни человека, ни раба, ни скота, ни птицы. О чём и хвастается. Но ряд источников даёт о Марре неординарные, даже для этой эпохи, подробности.

Радульф Каенский: "В Маарре наши воины варили взрослых язычников в котлах, детей они насаживали на вертела и поедали, как жаркое".

Маара оказалась не так богата, как крестоносцы надеялись. Пищи в городе для армии недостаточно. Но это не было единственной причиной каннибализма "благородных" рыцарей, которые... "отрезали женские груди и ягодицы... и жарили их на глазах умирающих жертв". Собиравшиеся вокруг ночных костров для поедания человечины, пытались внушить ужас, который должен был распространяться впереди войска.

* * *

Я уже упоминал манеру европейцев периодически сваливаться в людоедство. Будь то поляки в осаждённом Московском Кремле или британские моряки на вынужденной зимовке. Или, вот, христианнейшие рыцари в благодатной Сирии.

Понятно, что такого маразма у меня не будет. Конечно, жителям осаждённого нами городка будет... не камильфо. Но жарить женские груди и ягодицы... Для этих частей тел я знаю лучшие применения.

Людям хватает корма, каша с салом или с мясом, обычно — кониной, найдётся. И вообще, по тому же Герберштейну, два-три дня без еды — для русских — нормально.

А вот с конями... Парой бы недель позже — отава бы поднялась. Коню нужна трава от 8-10 см высотой. Это козы могут травку под ноль сбрить, а у коня губы и зубы чуть иначе устроены.

Из-за "рваной", поздней, холодной весны трава ещё не поднялась. Кормить коней одним зерном нельзя, да и мало его у нас.

Коллеги! Когда вы свои конные армии гоняете по мирам "вляпа", у вас кони по ночам пасутся? Это примерно 20-30 кг травы — половина дневного рациона. А остальное чем добираете? Мелкорубленными брёвнышками?

Только отошёл свежевыкопанный сортир обновить, а мои уже сцепились. Самород на Салмана наскакивает. Как петух. Хромой.

— Об чём крик, отцы-командиры?

— Он...! Нехристь басурманская...! Уродина кривозубая...! Бурдюк навозный...! А я своих знаю! Они обязательно полезут! Как стемнеет, так всем народом и повалят! Вот те хрест!