— Так с поста, — одноклассник показал сложенное из деревяшек подобие клетки, пристроенное изнутри к изгороди. Это мы после того, как Гоги задрали, построили для сторожей.
— Как задрали? Кто?
— Так мы не видели — ночью дело было, все спали. Слышали крик, потом уже когда сменщик вышел и никого не нашёл, тогда мы и стали всё осматривать — нашли его уже наполовину съеденного.
Веник задумался. Как-то нелогичная картинка вырисовывалась. Ночью выставить человека за пределы защитного сооружения! Зачем?
Про это и спросил.
— Ну как же — контролировать входы в жилища и прилегающее пространство.
— А зачем их контролировать?
— Ну, Лёшка говорил, чтобы никто сдуру не заплутал и не попал зверю на зуб. Вот с того случая мы и поставили клети.
— А сейчас куда народ подевался? На охоте? Или что-то делают?
— Нет. Девочки в светлице, Денис тоже на посту на той стороне, а Ваня как бы дежурный. То есть он нас проверяет, чтобы мы службу несли.
Опять ничего не понятно.
— Слушай, Петь! Хочешь мяса? — сказал только, чтобы получить немного времени на размышления.
— Откуда у тебя? — сторож выглядел заинтересованным.
— Да от завтрака осталось. Хороший кусок — не зверю же его отдавать.
— Конечно. С удовольствием перекушу, — Петя взял угощение и с видимым удовольствием съел его. — У вас тоже нет соли, — заключил он, закончив.
— Так я не понял, — продолжил расспросы Веник. — Зачем держать девчат в светлице?
— Чтобы не разбежались и не попали в беду.
— А работать кто будет?
— Да какая там работа! Вечером Толян, Кузя и Пых не вернулись с охоты. Сначала-то не беспокоились, думали, мало ли где они задержались! А утром хватились — из племенного инструмента пропали отвёртка Пыха, Толянов маникюрный набор и Кузин наборчик фигурных ключей.
— Это тех, которыми всякие звёздочки можно откручивать?
— Да, черненький, китайский. Так вот, если спёр, значит ушел тайком и насовсем. Так Лёшка с Пашкой пошли их возвращать вниз по течению ручейка, что от нашего родника. А Серого с Михой отправил дальше по тропе. Отсюда, вроде, как куда-то ещё подаваться нет смысла, потому что с третьей стороны вы живёте, а с четвёртой — сплошной лес без ничего.
— А остальные парни?
— Так остались только я, да Ваня, да Денис.
Ребята принялись вспоминать всех по именам и пересчитывать по пальцам. Действительно — сюда перенесло шестнадцать мальчиков и четырнадцать девочек. С девчатами разобрались мигом — четыре у мамонтов, да десять здесь. Из парней двое погибло, трое сбежало, четверо их ищут и еще четверо живут в клане. Как раз остается трое караульных.
Информации на сегодня более чем достаточно. Есть о чём подумать.
Во-первых, правильно он не отдал ножик Серому — Лёшка послал его совсем в другую сторону. То есть не поручал он этой парочке закончить вчерашнее дело с обменом.
Во-вторых, из "древнего племени" сбежало три человека. И ещё два — Миха и Серый — явно играют какую-то свою игру. Очень похоже, что хотят отделиться, но не решаются на это, не завладев ножом. Или теперь решатся? Вот же, блин, какие тут непростые расклады, оказывается! Если он не перемудрил.
Что же касается предыдущего распределения сил "в племени" — можно догадаться — Лёха, Миха, Пашка и Гоги — элита, друганы, ближники. Место погибшего Гоги занял Серый.
Ваня, Петя и Денис — пацаны старательные и не особенно скандальные. Скорее всего, их держали на чёрных работах.
Толян, Пых и Кузя заметно ершистые и даже зубастые — им поручались более благородные задачи, в частности, охота.
Почему Веник так в этом уверен? Так семь... ну шесть лет в одном классе. Видел кто каков.
— Ладно, Петя, пойду-ка я домой. Что-то заболтались мы с тобой, — попрощался Веник и двинулся обратно.
Шёл и размышлял, что делать дальше. Имеется в виду с одноклассниками. Похоже, им тут не очень-то комфортно. В душевном смысле, а не про разные трудности — этого у всех нынче досыта. Но у них в клане обстановка заметно теплее. Вот ведь он даже не сердится на ребят за совершенно идиотскую выходку со щитами. То есть — сейчас уже не сердится, когда перекипел. Более того — наверняка принял бы участие в этой шуточке. Если бы его приняли... заговорщики, — почему-то вместо былого раздражения внутри возникло тёплое чувство. Да не о том он — ему до зарезу нужны рабочие руки для огромной кучи срочных дел. Но ни одного человека, не пожелавшего присоединиться по собственному желанию он к себе в клан не возьмёт — негода ему заставлять или как-то иначе принуждать. Сподвижники нужны в таких обстоятельствах, а не подчинённые.
А кое-кого он и сам не возьмёт, даже если по желанию. Серого так наверняка. Потому что обманет. Или подставит, или выставит дураком.
* * *
Шак, бежавший неподалеку и изредка отлучавшийся в ближние заросли, вдруг примчался и словно прилип к ногам, поджав свой плотный, похожий на меховой ёршик хвост. Веник напрягся, внимательно всматриваясь в переплетение ветвей на обочинах тропы. Перенёс взгляд выше — уши с кисточками в развилке нависшего над дорогой дерева выдали присутствие рыси.
Вовремя животный её учуял. Невольно присел и погладил зверя по голове между ушами. А потом принялся шарить рукой в поисках чего-нибудь — попалась влажная подгнившая палка.
Перехватил копьё в левую, а правой, запустил её, словно городошную биту. Снаряд, вращаясь, взвился вверх, но не долетел, бумкнув по стволу ниже, где ветви были обломаны. Уши пропали, а потом удалось увидеть, как рыжее в крапинку тело метнулось вглубь зарослей, ловко перебираясь между ветвями сросшихся крон. Картина эта длилась буквально мгновение — густо тут наросло.
Шак проводил "видение" своими ушами-локаторами и благодарно лизнул ладонь "хозяина". Только не надо идеализировать — он не нежность проявил, и не благодарность — просто повёлся на остатки запаха гусятины.
Позволив зверю облизать свои пальцы, Веник погладил его по макушке, приговаривая: — Шак хороший. Шак чуткий.
Странно, но дикое животное спокойно приняло ласку. Хотя, если не лукавить — вряд ли ему что-то угрожало в этой ситуации — рысь сидела слишком высоко, для того, чтобы броситься прямо с дерева. Метров семь, если на глаз. А по земле шакал должен суметь убежать — он на редкость шустрый.
Дальше "полезное домашнее животное" опять двигалось рядом, буквально в паре шагов. Что уж там оно слышало или обоняло — этого человеку не понять. Но неожиданно напряглось и осторожно устремилось вправо. Не очень быстро, как бы подкрадываясь. Двигаясь следом, Веник непроизвольно осторожничал, тщательно выбирая место для следующего шага. И надо же — впереди явно что-то замаячило. Не очень большое, сливающееся окраской с ветвями, но неторопливо перемещающееся.
Ого! На поляне несколько небольших, чуть крупнее козы... оленей? Серн? Ланей? Газелей? Пасутся, изредка поглядывая по сторонам. Хм! Добросить копьё он, пожалуй, сможет. Проблема в том, чтобы попасть. Опять же сам бросок, это достаточно крупное движение, на которое чуткие создания обязательно среагируют бегством — то есть уйдут из-под прицела.
Положил ладонь на голову замершего и напрягшегося Шака и дал посыл вправо, а сам сместился влево, где есть достаточно пространства для замаха.
Шакал послушно двинулся в обход и через несколько минут застенчиво появился из кустов на почти противоположной стороне поляны — олени, увидев его, не бросились удирать сломя голову, но шарахнулись в сторону человека, держась группой и увеличивая дистанцию до хищника. Сам же "собака" замер на месте, даже не думая бросаться на дичь.
"Вот ведь, охотничек! — подумалось невольно. — Ветерок, хоть и еле заметный, но тянет от вероятной добычи в сторону Веника. А шакалье амбре как раз на них и нагоняет"
Постепенно картинка изменилась — стадо оказалось буквально в нескольких шагах от замершего человека — бей на выбор. И есть шанс не промахнуться. Только нужно не испугать оленей неосторожным движением. Осторожно отвёл копьё, замахиваясь, и метнул его в ближайшую цель, пусть и не самую крупную, но имеющую наибольший угловой размер.
Бросок звери, всё-таки, уловили и бросились в рассыпную — копьё воткнулось в землю на полпути до того места, где сидел шакал. Но самого шакала там уже не оказалось — он вцепился в оленёнка, оказавшегося неподалеку. В ляжку. И теперь волочился следом, уворачиваясь от ударов копыт. Выскочить, схватить оружие и добить подранка — было делом нескольких секунд.
Глава 8. Уходимцы
Около убежища никого не было. Кругом чистота, порядок, и ни души. В кострище лежат параллельно вплотную друг к другу два толстых ствола — долгоиграющий костёр высовывает между ними язычки своего короткого пламени. В котле-бассейне непонятная мутная жижа, а решётка, закрывающая вход, подпёрта снаружи несколькими палочками.
— Видишь, дома нет никто! — пробормотал вождь свалившего куда-то клана и принялся подвешивать добычу — несколько верб, слишком толстых, они при строительстве оставили нетронутыми, убрав только нижние мешающие ходить ветви. Вот на одной из них и повисла туша.
Нет, раньше ничего подобного Веник не делал, но всё когда-то бывает в первый раз. А про то, что так делают, где-то видел. Или в ужастике, или не в кино, а в книжке какой-то поминалось. Но попытаться снять шкуру нужно обязательно. И выдать Шаку вознаграждение — сегодняшняя добыча — это же его заслуга.
* * *
Начал работу ещё до полудня. Или около того. А закончил уже под вечер — солнце сильно ушло к западу и приблизилось к вершине... ну есть одна приметная в том направлении — по ней можно время засекать. То есть правее светило, или левее. Если правее — значит вечер.
Ребята появились со стороны брода. Сразу обратил внимание на то, что Лариска уже без костыля, но группа равняет шаг на её неспешную походку. Увидели вожака, построились в шеренгу, хотя и без щитов.
— Товарищ вождь. За время вашего отсутствия проведена приборка территории и выстроено отхожее место. Также, на месте нашего появления здесь — возведён монумент с памятной надписью, — доложил Саня.
— Ладно, — кивнул Веник. — Взыскание с тебя снимается. Люб! Ты оленинки пожаришь?
— Непременно, Шеф!
* * *
Ужин получился поистине царским. Оленина, нарезанная настоящим ножом тонкими пластинками, была отбита колотушкой и пожарена в собственном соку на плоском камне — его удачно разместили в горне и хорошо прогрели. Ели без поспешности не оттого, что были не голодны, а из-за скромности порций — вожак категорически не велел перекармливать "личный состав". Так и сказал — не от пуза, но досыта. Спешить за едой тоже запретил, потому что сигнал из желудка до мозгов доходит только через двадцать минут. Короче, чтобы жевали долго, а не растягивали себе животы, наваливая в них со страшной скоростью, сколько войдёт.
— Что за муть у нас в котле? — спросил он неторопливо, после того, как пересказал свой разговор с Петей и живописал заслуги шакала.
— Это я недосмотрела, — смиренно потупя очи призналась Лариска. — Уложила на край котла фанерку... то есть пластину коры, чтобы удобнее было складывать золу из горна. А она возьми и провались. То есть — сломайся. Кора. Ну, зола туда и ухнула. Надо бы вычерпать, конечно, но жалко грязнить нашу единственную посудину, — показала на берестяной цилиндр с каменным дном.
— Галь! Ты бересту шить умеешь?
— Не знаю. Я никогда не пробовала. Ой, я не хотела шутить, — Галочка, как всегда смутилась, когда раздались смешки. Но закрывать лицо ладошками не стала, а только втянула в плечи голову.
Котёл-бассейн никто и не попытается опрокидывать, потому что он сложен из глыб полевого шпата, оплывших от жара и случайным образом слипшихся. Вплавлены в стены и другие "случайные" камни", вид которых никому не известен. Так что опрокидывать этот "сосуд" никто не станет. Потому что или не хватит сил, или вся конструкция поломается. То есть — остаётся только вычерпывать. Причём — пригоршнями. Но не девочку же заставлять погружать свои ладошки в эту бяку, хоть и виновата именно она. А парни — так они тут ни при чём.
Кто остаётся? Правильно, вождь. Да и, в конце концов, это ведь не отрава какая, не кислота и не едкая щёлочь — просто неприятная на вид грязная вода с отвратительно пеной сверху. Вот Веник и принялся за работу, выплёскивая пригоршню за пригоршней подальше от кострища.
— Уй-ю! — воскликнул он, когда уже половину вычерпал. — Все ко мне! Смотрите, как руки отмылись! И без всякого мыла. Если кто-то желает — попробуйте.
Первыми подошли девочки и недоверчиво опустили в раствор пальчики:
— Наощупь мылкая, — первой "распробовала" Галочка.
— И да, отъедает, — согласилась Любаша.
— Отъёдает? — обрадовался Саня. — Пустите меня, а то не знаю, как еловую смолу смыть с ладоней.
— Лучше будет водичку для этого подогреть и поработать мочалочкой, — обнародовал свою мысль Димка, укладывая на костёр пару "подогревательных" камней.
— Вспомнила! Когда я драила котлы песочком, то добавляла к нему золы — так меня мама научила. Жир намного легче отскабливается, если с золой.
— Погодите! А, может быть это и есть щёлок? Ну, про который в книжках поминают что им раньше мылись, когда ещё мыло не изобрели? — высказала мысль Лариска. — Только нигде не объясняется, что это такое и как его делают?
— Тебя что, в Гугле забанили? — фыркнул Вячик.
— Зачем ей Гугл? — ухмыльнулся Веник. — Она и сама сумела всё правильно сделать. Опытным путём. Короче! Нужен ещё один котёл из этого, полевого шпата. Камни отбирает Галка, Саня и Дима доставляют, складывают и проводят обжиг. Срок готовности — завтра. К дутью и подаче топлива привлекать всех. А теперь все готовятся баиньки. Ну, или у кого там что... — несколько убавил он напора. Не стоит пережимать со всякой уставной атрибутикой.
* * *
Балаган строился на шестерых, так что ввосьмером в нём тесновато. Даже теперь, когда вместо неопрятной кучи камыша, брошенной поверх торопливо уложенных палок, лежат плотные камышовые циновки, раскатанные на настиле из старательно пригнанных кое-где поструганных или выровненных гранитным рашпилем жердей. Почти пол, хотя и щелястый.
Ночевать в решётчатом убежище желающих нет — ночью прохладно, да и комарики жучат. А под прикрытием сплошной коры приходится укладываться поперёк, причём места на рыло остаётся сантиметров по сорок ширины. Но так теплее. Тем более что у самого лаза в "беседку" горит костёр — над ним даже пристроена крыша. И над укладкой коротко наломанного хвороста прилажен хиленький навес. Сегдня Шак очень настойчиво просился с людьми, и Веник согласился впустить это создание. Не в балаган, конечно, только на дрова.
Не зря он это сделал — уже в сумерках наползла с запада грозовая туча, порывы ветра проверили постройку на прочность, засверкали молнии и полился дождь.
— Мокрая псина смердит куда забористей, — философски отметил этот факт Саня, ощупывая, все ли инструменты он прибрал — в головах оставили для них немного пространства, в то время как со стороны ног сами жильцы переползали с места на место.
