Глава 7. "Затишье" перед ....
Так происходит весьма часто, человек строит разнообразные планы, а проза жизни весьма жёстко его "приземляет", избавляя от иллюзий. Нечто подобное случилось и с Даниилом. Думается, стоит пояснить почему так было сказано. Кузню ему выделили, пусть не новую, но, полностью работоспособную. Только эта, мастерская, не являлось безвозмездным подарком. Бывшее в употреблении "рабочее место" продавалось новому мастеру в рассрочку, с обязательной накруткой в виде небольших процентов. Всё здесь было хорошо, за исключением одного "маленького" обстоятельства: кузнец посёлка, носящего имя речки на котором он стоит, и в самом деле был перегружен работой. Только все пришлые заказчики, и те, кто принадлежал определению местное население, не смотря на возникшее неудобство, предпочитали не рисковать и иметь дело только со старыми, мастерами. В таком подходе к сделкам, не были исключением и многие представители государственной власти. Прибавьте к этому налоги и прочие выплаты, которые стали ещё той обузой, от них никого не освобождали. Поэтому, новый кузнец Быстрореченска, перебивался единичными заказами, позволяющими ему еле "сводить концы с концами". Не находись его молодая жена на службе в медсанчасти и не получай причитающийся ей оклад, то парень имел все шансы медленно чахнуть от хронического недоедания. Картина вырисовывается неприятная, но, не безысходная. Хочешь, помирай, а пожелаешь, можешь ещё сильнее залезть в долговую кабалу общественного банка. Но, время шло, немногочисленные клиенты, постепенно "протаптывали тропку к Даниловой кузне", однако, процесс этот был долгий, можно сказать неоправданно затянувшийся. Не помогало ни качество изделий, выходивших из-под молота кузнеца, ни относительно низкая цена на продукцию молодого мастера. Заказчики, упрямо желали, чтоб на купленных ими поделках, красовалось клеймо проверенного временем мастера. Даже в этом обществе, имя хорошо себя зарекомендовавшего ремесленника дорого стоило и высоко ценилось.
Незачем вести пустые разговоры о том, как тяжело молодёжи "вставать на ноги", особенно без родовой поддержки. На последнее, могли надеяться только аборигены, у которых ещё ценились родственные связи — в отличие от Даниила. А молодой кузнец, именно сегодня, радовался свалившемуся на него небольшому заказу и, используя навязанного соседом подростка — как подмастерья, выделывал очередной клинок для охотничьего ножа. Ия, так звался этот низкорослый крепыш, сын живущего в далёком селении аборигена — коваля, не смотря на свои четырнадцать лет, выглядел на все восемнадцать. Этому, способствовали как не по годам серьёзный взгляд, так и вечно сморщенный лоб, отчего, его пробороздили первые, ещё не слишком глубокие морщины. За учёбу, по договору, его местная родня платила шкурками, мясом свежей убоины и кое-какими продуктами со своего огорода. А Даня, в свою очередь, обещался обучить мальчишку до уровня, позволяющего самостоятельно добывать из болотной крицы более или менее доброе железо и выковывать из него как короткие мечи, так и простую бытовую утварь. Срок на это "ученичество" был определён три года, и не месяцем больше. После чего Ия, должен отбыть в родовое поселение, и там продолжить дело своего отца. Но всё это незапланированное отступление. А сейчас, при помощи точильного круга, с ножным приводом, подмастерье, под контролем кузнеца затачивал клинок.
Именно за этим занятием, Егоршина застала его супруга, спешившая после работы, обрадовать мужа важной, по её мнению, новостью.
— Даня! — приветственно помахав рукою, прокричала женщина, не желая близко подходить к кузне, которая, по её мнению, жутко воняла металлической окалиной и дымом. — Поди сюда на минутку, очень надо поговорить! Вот.
— Сейчас! — пусть не сразу, откликнулся кузнец, жестом приказывая ученику, прерваться.
— Здравствуйте, уважаемая Гульнара! — увидев жену своего учителя, с небольшим поклоном поздоровался подмастерье. — Да продлят боги ваши годы, да не оскудеет ваш дом и пусть в нём, всегда будет согласие, и звучит счастливый детский смех.
— И тебе здравствовать, Ия. Здоровья тебе, твёрдой руки, и удачи на охоте. Пускай твой отец, всегда гордится своими детьми и особенно смышлёным сыном. — после чего, посмотрела на мужа, и обратилась уже к нему. — Даня, пожалуйста, подойди ко мне! Я тороплюсь. Вот. Мне ещё домой бежать и ужин готовить.
— Да-да, иду! — Недовольно ответил Даниил, а подойдя поближе, тихо поинтересовался. — Что, ещё кого-то доставили с "Поля скорби"? А вместе с новичком, вновь принесли огромный кусок великолепной стали?
— О нет. Кроме той троицы, больше никто не появлялся. Кстати, по поводу железа ты угадал, оно есть. Вот. Сегодня днём, поближе к полудню, вновь приходили бандиты Тяя. Проведывали своих раненых товарищей, которые находятся у нас на излечении. И на этот раз, принесли, как их там ..., несколько огромных кусков превосходной стали. Вот. Не смотри на меня так, я не знаю, как правильно назвать эти куски оплавившегося железа. Поэтому, я говорю, как знаю: мол у нашей лечебницы, в её подвалах, есть огромный запас превосходного железа. И если понадобится, всегда сможем сделать заказ на изготовление нового инструментария, уже из нашего материала. А это, как ты понимаешь, огромная экономия в деньгах. Кстати, поскорее подойди к Агнессе Аскольдовне. Она тебя ждёт в нашей клинике. Вот. Начальница желает заказать для меня малый хирургический набор и самострел, для личных нужд. Прости, я ей рассказывала, какую красоту ты, себе сотворил, для хоты. И она возжелала такое же охотничье оружие, только под свою руку. Так она так просила передать. Вот.
— Ладушки, обязательно подойду. Что ещё?
— Моя врачица просит, чтоб мы взяли над новичками шефство. Вот. Как в своё время я, она и шорник, над тобою. Им нужно, за короткий срок познать наш новый мир и самое главное, как-то скоротать время. Например, предлагаю пойти на днях на природу, вместе с новенькими. А ещё, помочь им с определением полезного хобби, это, пока им подберут профессию и пришлют учителя. Вот, как-то так. Ведь мы им поможем? Да?
— Куда мы денемся? Обязательно поможем.
Говоря эти слова, Даня сделал пару шагов, и намеревался обнять свою супругу. Не получилось. Подмастерье, замер, как соляной столб, изумлённо выпучил глаза и затаив дыхание, наблюдал за действиями учителя, ожидая продолжения. Ну а Гуля, протестующе выставила обе руки, и отпрянула назад, одновременно скорчив умильно-недовольную рожицу. И еле слышным шёпотом, запротестовала:
— Не надо! У тебя руки грязные, в саже запачканы, моё платье вымажешь. А ещё, на нас люди смотрят. Я сказала, нет.
— Тут моя вотчина, я здесь хозяин, и мне решать, что в этих стенах выглядит прилично, а что нет. — лукаво подмигнув жене, так же негромко ответил Даня. — и вообще, я, здесь, любопытствующей толпы соседушек не наблюдаю.
— А Ия?
— Причём тут Ия? Он мой ученик. И вообще, по меркам аборигенов, этот парнишка вполне взрослый, можно сказать мужчина. И самое главное, он твёрдо знает, ты моя жена. Да и нечего зазорного мы творить не собираемся. Какие ещё проблемы?
— Так может быть, мы при нём ещё и целоваться будем?
— В этом ничего плохого нет. Ведь мы муж и жена. — всплеснув руками, Даниил изобразил театрально гипертрофированное удивление. — Пусть мальчик учится ухаживать, не то, с их воспитанием, он даже не подозревает о том, каким образом, понравившейся девочке нужно оказывать различные знаки внимания. И вообще, свою подружку незазорно брать за руку.
— Дурак.
— Согласен, он самый и есть. И ты прекрасно знаешь ту, от кого я так дурею ....
Примерно в то же время в столице, в доме, принадлежащем начальнику городской охраны Горксу, собралась компания, объединённых общей идеей людей. Они не собирались ничего праздновать, а просто сидели в столовой, за уставленным разнообразной снедью большим обеденным столом и внимательно слушали своего предводителя. А тот, чинно и неспешно инструктировал своих гостей, относительно предстоящих событий. Он же, поочерёдно смотрел в глаза своих слушателей, сдержанно жестикулируя — как будто рубя фразы, говорил:
— Ещё раз повторяю. Через три дня, с самого раннего утра, все должны быть на своих местах. Ждём ежеутренний сигнал — удар в било. Я так сказал. Мы, в отличии от бессмертных падших, самостоятельно не можем определять точное время, только приблизительно.
— О как? Неужто ты до сих пор думаешь, что эти псы и в самом деле бессмертные? — удивлённо вскрикнул Свин, услышав о бессмертии изгнанных с небес божков. — А я знаю другое, двоих из этих бессмертных, смогли убить. Вначале мужчину — его же жена ножичком приголубила. А затем, наши ревнители нравов, забили камнями одну свергнутую с небес блудницу. Из этих ...
— Весельчак! — строго прервал ненужное разглагольствование Железнозубый, — Ещё раз заговоришь без разрешения, когда я стану вождём, не войдёшь сотником в мою дружину. Я так сказал. А по поводу бессмертия падших, так я тебе посоветую самому как следует подумать. У многих из нас, на этих божков работали родители, и тогда, наши предки были моложе их. Время шло, наши отцы и матери состарились, некоторые давно умерли, а над падшими годы не властны. Они какими были, такими и остались, ни капельки не состарившись. Конечно, это всё от того, что эти твари были рождены на небесах. И с этим ничего не поделаешь. Да, они от рождения бессмертны, как нам не хочется обратного, ведь годы над ними не властны. Но, наши боги, изгнав своих врагов на землю, лишили их большей части небесной силы. Поэтому у падших, дети мало чем отличаются от нас, они даже слабее наших чад. Мы же, избранные любимцы своих богов, можем то, чего не может сотворить время. В нашей власти убивать изгнанных. В чём многие смогли убедиться. И это, ни что иное как дар, ниспосланный нам небесами. Всем всё ясно?
— Да. Да. Да. — немного в разброд, собравшиеся вместе заговорщики, выразили своё согласие.
— Всё. Дальше слушайте меня, и не перебивайте. Как поутру ударит медное било, каждый из вас, занимается своим делом. У всех есть списки, кого можно, или даже необходимо убить. А кого только связать, и усиленно охранять. Ведь кто-то должен на нас работать и учить наших детей. Так, с этим всё ясно. Что дальше? На улицах Твердыни не творить никаких погромов, всех мародёров и прочий сброд казнить на месте преступления. Я так сказал. Все вы должны понимать, сам город, как и расположенные рядом селения, это наше имущество, и нельзя допустить его разорение. Далее, Жека, ты и твои люди захватываете арсенал, и удерживаете его любой ценой. Я и ты Весельчак, окружаем и вырезаем казармы стражи, сохранившие верность падшим, им с вечера, добавят в питьё сонное зелье. Там никого не щадим, даже офицеров из падших. На тебе Гусь, уничтожение всех людей Тяя, нам такие как он тоже не нужны.
Интересно, чем в это время занимался выше упомянутый Тяй? Ответ на этот вопрос прост, он, инстинктивно чувствуя нависшую над ним и его людьми угрозу, готовился. То есть, предпринимал все доступные ему меры для её распознания, и если не предотвращения, то минимизации возможного ущерба. Первым тревожным "звоночком", вызвавшим его беспокойство, стал спад потока горожан ищущих справедливость, который начал скудеть и немного погодя, полностью прекратился. Только связывать это с улучшением работы слуг правопорядка, или их отказом брать взятки, будет большой ошибкой. Преступный авторитет не был настолько наивен, и видел всё. Просто люди начали бояться к нему обращаться. Как подтверждение вышесказанному, поползли ничем не подтверждённые слухи, утверждающие будто в ближайшее время, силовики начнут беспощадную войну с криминалом и всеми его приспешниками. И именно по это причине, обыватели решили переждать некоторое время, наблюдая за противостоянием двух организаций на безопасном "удалении", а далее, действовать по обстоятельствам. Встречались и те, кто среди ночи, тайно приходил к его ребятам, и боязливо отводя взгляд, постоянно извиняясь, пересказывал то, о чём сплетничали его соседи.
Лучше рассказывать обо всём этом безобразии по порядку. Пока горожане и вездесущие купцы выжидали чем окончится набирающий силу конфликт, Тяй начал действовать. Первым его шагом была поэтапная отправка семей, проверенных многими стычками соратников на дальнюю дачу. Пусть никого не обманывает это мирное название, так как этот удалённый от всех селений объект, был ничем иным, как базой подготовки элитных боевиков. Это никогда не мешало проводить там и массовый отдых жён и детей особо отличившихся сотрудников. Под таким благовидным поводом, на территорию благоустроенного военного городка, на летний "отдых", переправлялись домочадцы всех проверенных сотрудников. Члены семьи тех, кто не был столь ценен, перебирались на отдых в более близкий "санаторий", где проходили учёбу рядовые воины. Такое "переселение", правда в меньшем масштабе, практиковалось ежегодно, обыватели невзначай привыкали к тому, что бандиты весьма часто отсылают свои семьи на природу. Это шло на пользу как семьям самих братков, но и имиджу банды, многие городские подростки завидовали своим сверстникам, рассказывавшим о своём активном отдыхе. А самое главное у соседушек вырабатывался некий полезный для ОПГ рефлекс на частые её выезды. Да и кое что понявший противник сможет нанести свой первый удар только по подставной базе, то есть, лагерю рядовых боевиков. Впрочем, любой кто туда сунется, должен "умыться кровавой юшкой" — на обороноспособности обеих военизированных поселений, Тяй не экономил. Но это общий план действий, без мелких деталей и нюансов. А если приглядеться, можно заметить следующее.
Вечер. Уже известный дом и маленькая комнатка, в которой, за простым столом сидит моложавый брюнет в своём неизменном слесарном комбинезоне и читает только что доставленную корреспонденцию. Перед мужчиной, стоит телохранитель, он же секретарь, и ожидает, когда шеф ознакомится с донесением.
— Читал? — переведя взгляд с бумаги на подчинённого, излишне спокойно поинтересовался Тяй.
— Нет шеф.
— Верю. Читать не адресованные тебе послания ты не мог, — с усмешкой ответил Игнатия, — не дурак, за это и ценю. Но не поверю, что ты не перекинулся парочкой слов с курьером.
— Было такое, шеф. Не знаю, чего написали в этой бумаженции, но Митяй мне сказал, будто недавно, не прошло и получаса, кто-то подрезал нашего кассира. Насмерть. Убили всех, включая его охрану. Сработали мастера, сделали только по одному быстрому удару в сердце, наши парни даже ничего не поняли.
— Видишь Грол, а здесь, в этой бумаге, ничего об этом не написано. Говорится только будто возле домов нашей братии, началось непонятное шевеление, а дома стражи, находятся под усиленной охраной. Поэтому, все бригадиры отдали приказ вооружаться и незаметно просачиваться на тревожные хаты. Они готовы к действию и только ждут моего сигнала. Это дело "пахнет" войной, дружище, тем более нас уже начали резать.
— Ништо, шеф. Теперь, внезапного удара по нам, у стражи не получится. А погибшие ..., что тут поделать? Все знают, без жертв, ни одна свара не обходится.
