— Ты будешь торговать?! — От удивления глаза её необыкновенно расширились, стали круглыми, как у рыбы. — Но ты принц!
— Сам я торговать не буду, этим займутся помощники.
— Какие помощники? — Мозг лихорадочно работал, пытаясь связать воедино разрозненные крупицы информации. С кем связался Маркус?
— Ну, — замялся принц, — тот человек, с которым я познакомился сегодня. Он и один бы торговал, но ему нужно уважаемое знатное лицо, иначе с ним не хотят иметь дела.
— Значит, он будет торговать, а ты — получать проценты?
Маркус кивнул.
— А нельзя получать проценты в Лиэрне или Джосии? Какая разница, от тебя ведь потребуется только поставить подпись, разрешив пользоваться твоим именем.
— Нет, — покачал головой принц, — я должен жить здесь, это важно.
Переубедить его было невозможно, и Стелла решила зайти с другой стороны. Она попыталась узнать, чем торгует таинственный партнёр Маркуса, но тот ничего толком ответить не смог, упомянув что-то о Ленсе. Этого хватило, чтобы понять, друг попал в беду.
— Твой знакомый — мошенник, а то и подосланный Маргулаем убийца, — кричала принцесса, безуспешно пытаясь воззвать к здравому смыслу. — Выгодное дело ему предложили! Ты что, с мертвецами из Ленса торговать собрался?!
— Я тебе не верю. Ты напрасно очернила честного человека.
— Честного, говоришь? Тогда смотри!
Принцесса метнулась за угол, волоча за собой упирающегося принца. Как она и предполагала, там поджидал будущий компаньон по торговле. Стал бы Маркус так косить глазами, если бы его там не было!
Дерингец учтиво поклонился, не обращая внимания на эмоциональные выпады принцессы. Признаться, она начала сомневаться в своих догадках и готова была извиниться, когда появилась Нилла. Она незаметно подкралась к мнимому торговцу и, взмахнув жреческим жезлом, приказала дерингцу открыть истинное лицо!
Очертания незнакомца расплылись, утонув в густом чёрном дыму, принцесса успела разглядеть лишь злобную гримасу на лице обманщика. Оно было отвратительным и злобным... как у Шелока. А, может, это и был Шелок?
* * *
— Ума ни приложу, зачем ему это нужно? — Алура отложила зеркало и обернулась к Джарфану. — Допустим, он бы уговорил этого юношу — и в чём смысл?
— Думаю, он хотел, чтобы девушка осталась одна, испугалась и вернулась.
— А смысл, смысл, Джарфан? Она смертная, зачем столько сложностей? Убить гораздо легче. Да и чтобы он потом делал с юношей? Дурман прошёл бы, он бы всё понял. Нет, разумнее убить.
— Дорогая моя, я понятия не имею! Спроси у матери. Всё, что от меня требовалось, я сделал, нашептав пару слов на ухо Нилле, а разбираться в мотивах поступков семейки Марис — увольте!
— Знаешь, меня начинает это раздражать.
— Что именно? — Он отложил в сторону перо и поднял голову. — Ты в последнее время чрезвычайно раздражительна.
— Тебе хорошо говорить!
— Между прочим, Шелок объявился в моём городе, — напомнил Джарфан.
— Понимаешь, я привыкла всё знать...
— Так навести Маргулая и расспроси его.
— Чтобы я — и заговорила с этой дрянью? — богиня поморщилась. — Меня от одного его вида тошнит. Где только Шелок его откопал?
— На земле, полагаю.
— Скорее, под землёй.
— Тогда тебе к Мериаду.
— А ты прав!— улыбнулась Алура. — Если чего-то не знаю я, то знает он. Расспрошу о его подопечной.
— По-моему, проще заглянуть в Книгу.
— Книгу? Ты шутишь! У меня сегодня чудесная прическа, я не хочу, чтобы её испортило жутким загробным ветром, — рассмеялась богиня, подразумевая под ветром отношение Мериада ко всем, кто пытался без его разрешения взять в руки Книгу судеб.
— Дело, конечно, твоё, но Мериад сегодня не в духе.
— А когда он был в настроении, Джарфан? Бедная Стелла, как она до сих пор не пошла на корм Плорициндомарту? — вздохнула Алура.
— Видимо, нашла подход к угрюмому волку, — Джарфан снова углубился в написание писем. — Амандин с умом подошел к выбору наставника.
— Так ты считаешь... — богиня не договорила, перебирая в уме все возможные варианты.
— Да ты посмотри на девочку — один в один. А уж с отношением Мериада к Марис... Когда она появилась в последний раз, я боялся, что снова повториться то же, что много сотен лет назад.
— Ты о смерти Ринды?
Джарфан кивнул.
— Не приведи Ильгресса! — сотворила охранный знак Алура. В таких вопросах она становилась суеверной, как люди. Что неудивительно: перед глазами встала картина жуткой ссоры, едва не превратившейся в бойню. Мериада в ярости не мог остановить никто, разве что одна из верховных сестёр. — Он так тогда ощерился на отца, я боялась, что он и его убьёт. Будто с ума сошёл, мы боялись к нему подойти...Да, ты прав, он не забыл, я бы на его месте точно не забыла.
— Ты, кажется, собиралась уходить?
— Уже ушла! А за жрицу спасибо: без твоей помощи те двое ни за что бы ни догадались, кто перед ними.
— Да не за что. Меня тоже беспокоит судьба свитка.
Алура застала Мериада в сумрачном настроении. Нахмурившись, он пролистывал учётную книгу душ и делал какие-то пометки.
Перо с нажимом царапало пергамент, того и гляди, готовое проткнуть его насквозь.
— Опять пришла мешать тем, кто работает? — не оборачиваясь, спросил бог. Сидевший у его ног Даур слабо вильнул хвостом в знак приветствия и многозначительно покосился на хозяина: мол, с ним лучше не связываться.
— Как тут у тебя сумрачно!— вздохнула Алура, оглядевшись. По её мнению, жить в таком месте не смогли бы даже души: сошли бы с ума от тягостной атмосферы.
— Не нравится — уходи, я никого в гости не звал. Ну? — Книга с шумом захлопнулась.
— Я хотела кое-что прояснить насчёт девочки, которую ты послал в Добис.
— Я никого никуда не посылал, а девицу мне навязали. — Мериад толкнул ногой Даура, и тот покорно поплёлся к двери: разговоры богов не для его ушей.
— Сегодня появился Шелок, — Алура проигнорировала враждебный тон собрата. Раз выслал пса — значит, согласен поговорить.
— Знаю. Вытащил на свет свои кости. Еще не сдох, ископаемое животное!
— Ты удивительно добр сегодня!
— Можно подумать, ты его любишь, — хмыкнул Мериад. — Так что с девочкой?
Он прикрыл глаза и замер на мгновение:
— Жива и здорова. О чём-то эмоционально спорит со своим горцем. Так в чём проблема? Тебя раздражает её характер? Это легко исправить.
— Да нет же! Просто я никак не могу понять, почему Маргулай её не убил.
— Не принимает всерьез — вот и не убил.
— Но тогда зачем Шелоку было возиться с мальчиком?
— Потому что он умнее своей... женушки. Нам повезло, что эта дряхлая развалина умеет только пугать детей, а то плакал бы свиток Амандина! Старый дурак, не там нужно было его прятать!
— Эй, полегче, Амандин — мой отец!
— Да помню я! Всё, что я думаю по поводу вашей безалаберности, я уже высказал и повторять не буду.
— Судьба девочки так и не проявилась?
— Нет, и не проявиться.
— Почему ты так уверен? Может быть, ты не там смотрел?
— Так ты ещё и учить меня вздумала? — нахмурился бог. Алура почувствовал, как медленно стынет воздух, и попятилась к двери. — Если я говорю, то знаю. Если ты такая умная, попробуй сама! Что, не выходит? Чего ж так, ты у нас мудрая, всё умеешь лучше других!
— Перестань! Я просто хотела проверить — ну не похожа она на избранную, обыкновенная смертная девочка.
— В десятый раз повторяю: все вопросы к Виармате, я всего лишь подтверждаю, что не вижу истории души девицы.
— Мериад, скажи, а нельзя ли кому-нибудь из нас вернуть свиток? — вкрадчиво поинтересовалась Алура, бочком приблизившись к Мериаду. Кажется, тот успокоился. — Так ведь гораздо проще и надежнее.
— Нельзя, иначе Марис давно бы прибрала его к рукам. А так ей пришлось прибегнуть к помощи Маргулая. Ей нужен смертный, только смертные, за исключением Ильгрессы и Амандина, разумеется, могут его касаться. Магией свиток тоже не вернуть, так что ситуация безвыходная. Еще есть вопросы, или ты разрешишь мне вернуться к работе?
Алура покачала головой. Так вот для чего им нужна та девочка, так вот почему так ругались между собой старшие боги. Кто бы мог подумать, что давнее заклинание Ильгрессы выйдет им боком!
Только смертный может дотрагиваться до свитка — Марис не могла этого не знать и терпеливо ждала подходящего момента, пока Амандин не одряхлеет, а у неё самой не появится верный, наделённый колдовскими способностями слуга.
Оставалось надеяться, что они не допустили ошибку с исполнителем.
Глава 6
Изрезанные спиралями тропинок, холмы окружили дорогу, словно войска неприятеля осажденную крепость.
Ни ручейка, ни речушки. Кое-где попадались болотца с мутной коричневатой застоявшейся жидкостью, но назвать её водой язык не поворачивался. От такой, с позволения сказать, водички в лучшем случае болел живот, а в худшем вас могли со всеми полагающимися почестями похоронить под каким-нибудь бугорком за ближайшим поворотом или, если посчастливится, на деревенском погосте.
В свете недавних событий путники решили свернуть с большого тракта на одну из второстепенных дорог. Места, конечно, пустынные, зато душу грела слабая надежда, что здесь их на время оставят в покое.
Странно, но в отношении преступности тоже стало спокойнее. Возможно, потому, что где большие караваны, там большие деньги, а где большие деньги, там полным-полно разбойников.
После подпрыгивания вверх-вниз по холмам дорога наконец побежала по равнине, облюбованной очередным феодалом. Хотя не только этот барон, но и его предки давно не жили здесь, а родовое гнездо заросло бурьяном, крестьяне исправно платили установленную подать.
Возле подобия изгороди — череды острых кольев, воткнутых в землю и соединённых истёршейся верёвкой, — играли дети: мальчик и девочка. Они весело возились в пыли, награждая друг друга шуточными тумаками.
Стелла остановилась, с улыбкой наблюдала за ними.
Девочка, более ловкая и вёрткая, поднялась на ноги, и принцесса увидела, насколько она не походила на нормального ребёнка. Высокая, кажущаяся ещё выше от неестественной худобы, с синяками под глазами, в разодранном и кое-как зашитом платьишке, едва прикрывавшим покрытые ссадинами коленки, девочка производила удручающее впечатление. И всё же она была весела и подвижна.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девочка торопливо одёрнула платье и прижалась к изгороди, так, что верёвки чуть не порвались. Она была напугана.
Брат обернулся к предполагаемым обидчикам сестры. На лице читалась решимость во что бы то ни стало защитить девочку. Он поднял сжатые в кулачки руки, и принцесса заметила уродливый зигзагообразный шрам, тянувшийся от запястья вниз по руке.
Мальчик хмуро смотрел на них, но молчал. Взгляд его был слишком серьёзен для десятилетнего паренька.
— Откуда это у тебя? — Стелла указала на шрам.
Парень упорно молчал, крепко сжав губы.
— Не бойся, — принцесса попыталась погладить его по голове, но мальчик увернулся. Он явно не доверял ей.
— Как тебя зовут? — Стелла не пала духом и решила поговорить с девочкой, надеясь, что она как старшая окажется разговорчивее.
Расчёт оправдался: девочка ответила.
— Герда, — тихо прошептала она.
— Хочешь, дам тебе монетку?
— За что? Деньги просто так не предлагают. Один господин мне серебряник предлагал за то, что я потрогать себя дала.
Принцессе безумно захотелось найти и убить этого господина. Оставалось надеяться, что девочку он не тронул.
— За то, что ты и твой брат (ведь это твой брат, не так ли?) немного поговорите со мной.
— Просто поговорим? — недоверчиво переспросила девочка.
— Да. Поверь, я не желаю тебя обидеть.
Принцесса достала из кошелька две медных монетки и протянула Герде. Костлявые пальчики девочки жадно сжали монеты.
— А теперь скажи, как зовут твоего брата?
— Асмус.
Герда осмелела и сделала шаг от спасительной ограды.
— Откуда у него уродливый шрам на руке?
— Это всё сеньор Раже. — Губы сжались в тонкую ниточку, в глазах блеснула злоба.
Стелла слышала, как заскрежетал зубами мальчик. Они оба ненавидели этого человека. Но за что?
— А кто такой сеньор Раже?
— Управляющий.
— Он бил маму, — подал голос Асмус.
От нахлынувших воспоминаний лицо его стало жёстким, а руки снова сжались в кулаки.
— А где сейчас твоя мама? — принцесса предпочла сменить тему.
— Пошла продавать овец.
От пытливого взгляда Стеллы не скрылось, что на глазах Герды навернулись слёзы. Судя по всему, незамысловатое семейное хозяйство и заключалось в этих пресловутых овцах.
Разжалобившись, принцесса подарила девочке ещё несколько монет.
— Маркус, — Стелла отвела друга в сторону, — тебе не кажется, что во всём этом следует разобраться?
— Ну, если ты так считаешь... — в его голосе не слышалось особого энтузиазма.
— Да, считаю. Если бьют женщин и ранят детей — это серьёзный повод принять меры.
— Если хочешь, напиши их сеньору.
— Маркус, он ограничится отпиской и ничего не сделает. Посмотри на их лица: тебе их не жалко? Если бы при тебе били ребенка, неужели ты не вступился бы?
Принц не нашёл, что возразить.
Потратив на уговоры полчаса, Стелле удалось уговорить Герду отвести их к себе домой.
Известное выражение 'шаром покати' как нельзя лучше внутреннее убранство. Снаружи всё выглядело не лучше — заброшенная, разваливающаяся ферма, крытая старой соломой, с кучей подпорок и кое-как побелёнными стенами.
Рядом с домом в опустевшем загоне для овец кричала одинокая облезлая коза.
Когда-то на ферме было два сарая и большой коровник, но теперь от них почти ничего не осталось.
Пол в доме оказался земляной; вдоль стен разбросаны соломенные тюфяки.
Угли в очаге чуть тлели; первое, что сделала Герда, войдя внутрь, — проверила, не потухли ли.
Девочка засуетилась в поисках стула и отыскала таковой в другой комнате.
Стелла, поблагодарив за заботу, отказалась садиться: расшатанный предмет мебели не внушал доверия. Она в третий раз за последний час достала кошелёк и, немного поколебавшись, вынула золотой лиэн и вложила монету в дрожащую ладошку Герды.
Большей радости на лице ребёнка принцессе не доводилось видеть. Девочка чуть не прыгала от радости. В порыве благодарности она прильнула губами к руке благодетельницы и зашептала:
— Как вы великодушны, сеньора!
Стелла осторожно отняла руку и погладила девочку по голове.
— А теперь, — голос у неё стал жёстче, — веди меня к сеньору Раже.
— Нет, нет, только не к нему! — в ужасе замахала руками Герда. — Я его боюсь.
— Не бойся, он тебе ничего не сделает.
Таинственный злодей, управляющий барона, жил возле ветшающего господского дома в недавно заново отремонтированном двухэтажном здании, жирел за счёт дополнительных поборов и увеличивавшейся по его усмотрению арендной платы за землю. Он не прочь был сладко поспать (желательно не один), сытно поесть и проехать милю — другую на чистокровном скакуне.
