Так что наш патент на изоляцию стальных труб полиэтиленом многим закрыл возможности удешевить строительство, а нам — наоборот, принес неплохие прибыли. Как и патенты на применение пластиковых труб для перекачки жидкостей и газов, на металлопластиковые трубы для обеспечения водо— и газо-снабжения — мы крыли патентами все что только можно, заодно придушивая и конкурентов. Так, мы готовили несколько исков к Geophysical Service Inc. — компании, занимавшейся геофизической разведкой вообще и сейсморазведкой в частности. Но мне они были важны не только тем, что помогали нашим конкурентам искать нефть — эта фирма разрабатывала электронику для службы связи американской армии, сонары для моряков — все это следовало прекратить. И еще — там работал Юджин Макдермотт, а в моей памяти его имя было тесно связано с Texas Instruments — вот это тоже следовало пресечь. Да и другие сервисные компании мы намеревались потаскать по судам — Western Geophysical, International Geophysics — основавший ее Джон Джей Якоски запатентовал метод измерения электросопротивления грунтов с помощью цепочки электродов, а не как делали ранее, измеряя сопротивление только между двумя электродами — именно после этого патента я и понял, что можно патентовать любую само собой разумеющуюся фигню, даже если это уже используют — "тут нам карта и поперла" — наши структуры по изучению и классификации патентов уже позволяли прошерстить тысячи патентов в сутки, так что найти лазейки в существующих или дополнить их новым и подать свой патент было для нас плевым делом. Под нашим прицелом находилась и Halliburton — ее я помнил по Дику Чейни, который развязал две иракские войны — ее основатель Эрл Халлибертон, поработав в 1918 году в компании по бетонированию стенок скважин, открывает в 1920 году собственное предприятие той же направленности, правда, после судебных разбирательств Халлибертону все-таки пришлось пойти на обмен патентами со своим предыдущим работодателем, который имел патент на цементирование скважин без последующего рассверливания бетона на дне скважины — хитрость была в том, что перед бетоном в скважину запускался диск с боковыми лепестками, он закрывал само дно скважины, но через лепестки пропускал бетон в пространство между буровой трубой и стенкой скважины, так что бетон проталкивался туда подававшейся следом водой но не оставался на дне. В обмен на такую технологию Халлибертон передал патенты на "изобретенные" им механический миксер для бетона и на разрезатель мешков с цементом (последнее устройство позволяло быстро опорожнять в миксер сотни мешков цемента, что было необходимо для качественного цементирования скважин), в 1940 он "изобрел" подготовку бетонной смеси непосредственно на заводах и перевозку к скважинам в цементовозах. Это при том, что бетономешалку на колесах попытался запатентовать еще в 1916 году изобретатель армянского происхождения Степан Степанян, но тогда ему отказали в выдаче патента на том основании что грузовик не выдержит веса бетономешалки, и повторная подача на патент в 1928 году была удовлетворена лишь в 1933 году. Мы столковались со Степяняном по армянской линии и, похоже, вскоре Халлибертону придется либо выплачивать огромные комиссионные либо продаваться нам с потрохами — как инженер он неплохой, но вот не нравилось мне то, во что превратится его компания. Тем более что и ее патенты по исследованиям цементных смесей для бетонирования скважин были не ахти какими мощными, что неудивительно — когда они приступили к исследованиям в этой области в начале тридцатых, этим занималось менее десяти человек, да и в сороковых — менее сотни, тогда как у нас над бетонными смесями работали три тысячи человек, более двух сотен установок по автоматизации исследований и с десяток ЭВМ — естественно, что мы уже давно обошли халлибертоновцев по исследованию поведения бетона в разных средах и давлениях, а именно — какие вещества надо добавить в бетон чтобы его не разъело в конкретной скважине, так что мы могли предложить гораздо более лучшие технологии даже без их патентов. Ну и Schlumberger тоже была под нашим прицелом — с ней было проще еще и потому, что она была основана немцами, то есть "врагами". Этим массовым выбиванием сервисных компаний мы рассчитывали ослабить технологические возможности других игроков на нефтяном и газовом рынке — они конечно и сами станут проводить исследования, но на какое-то время их задержит отсутствие специализированных компаний. Идея была такой, а что получится — покажет время.
Тем более что создание Кооператива Нефтяников выстрелило и с неожиданной стороны — мы вдруг скорешились с Лиландом Олдсом — председателем Федеральной Комиссии по Энергетике. Это было важно, так как в 1938 она выпустила Акт о Природном Газе, согласно которому для продаж газа в других штатах компаниям требовалось получить лицензию от этой комиссии, и основным условием было ограничение продажной цены в том штате. Этим же актом запрещалось строить газопроводы в штат, если в него уже вел другой газопровод — хотя как это уживалось с ограничением цен — было не совсем понятно, но Лейланд был вообще тем еще фанатиком непонятно чего — он яростно топил за создание кооперативов потребителей, даже предлагал сделать ГЭС кооперативами, к тому же он давил на электрокомпании чтобы они проводили электричество в отдаленные районы — за такие антикапиталистические методы ему постоянно доставалось, но пока он держался, и заодно призывал как можно дальше отойти от принципов свободного рынка и экономики индивидуализма.
В принципе, мы тоже выступали за это, пусть и негласно, и чтобы сдружиться с одной из многочисленных "невидимых рук свободного рынка" мы даже создали кооператив потребителей газа — как он и хотел, и под это дело пробили разрешения на строительство собственных газопроводов, которые пока неизвестно нужны ли нам, и нам же поступило предложение о выкупе тех самых трубопроводов Big Inch и Little Inch, про которые мы уже начинали подзабывать. И ведь наверное придется покупать, чтобы не ударить в грязь лицом, да и самого Лейланда приходилось постоянно отмазывать в прессе от нападок, например, Линдона Джонсона — естественно, демократа (а для них любая форма самоорганизации народа без их участия — хуже смерти), который обвинял Лейланда в коммунистических взглядах, хотя они были там довольно мутными.
Впрочем, и сам Джонсон был мутным, как и его протеже — компания "Brown & Root". Эта компания была сильна своими связями с сильными мира сего, и особенно — с серым кардиналом Техаса Элвином Виртцем — членом клуба "Suite 8F" — неформального объединения техасских толстосумов и политиканов. Компания была основана в 1919 году и занималась строительством дорог, где вляпалась в несколько коррупционных скандалов, затем еле пережила Депрессию, но их способность обеспечивать откаты была оценена по достоинству — их поднял с земли тот самый Виртц. Ранее он пробил в Вашингтоне создание Комиссии по управлению нижним течением Колорадо и стал выбивать правительственные деньги на строительство дамбы, что было непросто — дамбу за госсчет можно было построить только если бы она защищала от наводнений, а выбранный проект под это не подходил. Тогда Виртц поменял место на более приемлемое, к тому же оно находилось под юрисдикцией его другана — Джеймса Бунчана — одного из распределителей средств в рамках Нового Курса. В итоге деньги были выделены, дамба стала строиться, но тут строившая ее компания разорилась, тогда-то Виртц и нанял на это дело компанию "Brown & Root", которая в строительстве дамб не шарила нифига зато в откатах очень даже. Смерть Бунчана поставила все на грань, тут-то и всплывает Линдон Джонсон — друг Виртца по клубу, к тому же протеже Рузвельта, да еще с государственными деньгами от "Brown & Root" — он с легкостью получает место Бунчана и тут же отплачивает своим покровителям сторицей — компания становится чуть ли не генеральным подрядчиком правительства США. Позднее Линдон Джонсон назовет их союз "совместным предприятием, в котором Виртц будет заниматься легальной частью, я — политической, а вы — деловой. Вместе мы будем искать решения, которые бы улучшили позиции каждого в отдельности". Вот они и улучшали. Достройка первой дамбы и строительство второй мало того что стали чуть ли не самыми дорогими проектами в истории Техаса с существенным перерасходом изначальных смет, так еще нифига не защищали от наводнений, а делали то что и предполагалось — вырабатывали электричество. Строительство военной базы Корпус-Кристи стало очередной вехой. На выборах 1940 года Рузвельту были нужны голоса Техаса, Техасу — деньги — в итоге Виртц, Джонсон и "Brown & Root" обеспечили голоса, Рузвельт — финансирование строительства компанией "Brown & Root" за государственный счет, причем первоначально означенная сумма в 23 миллиона долларов к концу строительства превратилась в 125 миллионов. Все это мы и начали вытаскивать на свет божий, как и нарушения предвыборных кампаний Линдона Джонсона, где мешки наличности просто передавались из рук в руки. (в РИ Halliburton купит Brown & Root и с президентом Линдоном Джонсоном в качестве основного лоббиста станет генеральным подрядчиком армии США).
Их всех надо было валить не только за Вьетнам, но и из-за того, что эта компашка положила глаз на почти наши трубопроводы, а по одному только Big Inch можно было перекачивать четыре миллиона кубометров газа ежедневно, причем это без компрессии, под его собственным давлением, а с компрессией пройдут и все 14 миллионов. И если придется покупать за нормальную цену, то это будет порядка 150 миллионов долларов, а нам бы хотелось заплатить не более 50, край — 60. Поэтому Лейланд пробил условие что покупатель должен выложить деньги сразу и все — а ни у кого таких свободных сумм сейчас не было, только у нас. Ну и мы набросили на вентилятор, когда стали писать в прессе что злобные техасские воротилы собираются перевести эти трубопроводы на газ — тут уже всполошилось все угольное лобби Аппалачей — для них это было бы ножом прямо в сердце — ведь такие объемы газа заменят 17 тысяч тонн угля. Ежедневно. А бурого — и все 35. "А мы оставим в трубе нефть и ваши доходы не пострадают !". То, что мы все-равно переведем трубы на газ так как "будем вынуждены под давлением общественности" (которое сами и организуем) — про это мы пока не говорили — нам нужен был и аппалачский уголь, а аппалачские капиталисты-угольщики — нет. Так что Лейланд нам еще пригодится, как и мы ему.
Более того, вскоре нам пришлось стать примером правильности взглядов Лейланда о том, что "снижение цен приводит к доступности энергии всех видов и увеличении ее потребления, что не только повышает благосостояние среднего класса, но и в конечном итоге увеличивает прибыли самих производителей энергии". ОК, сказали мы — цену снизим, но тогда нам потребуются участки под строительство трубопроводов для доставки дешевого газа до потребителей. И участки пошли, причем довольно свободно. Правда, мы еще лет пять не понимали — в плюсе мы или в минусе, или вообще где.
ГЛАВА 7.
Вот такие действия, когда одно цепляется за другое, и позволяли нам понемногу влезать в США и вбивать клинья между разными группами и блоками. Нашей первоочередной задачей было как можно больше взбаламутить воду чтобы спрятаться в ней и при удачном стечении обстоятельств урвать что-то для себя у других. Поэтому-то мы и раздували многочисленные склоки — как с теми же пронемецкими и антинемецкими настроениями — там ведь немецких сил хватало, не только Рокфеллеры с их нефтянкой, рассчитывали мы завалить и, например, компанию Вестингауз — производителя не только электрогенераторов и прочего электрооборудования, но и разработчика турбореактивных двигателей — турбины они делали и ранее — для электрогенераторов, так что в конце 1941 года с ними подписали контракт ВМС США, и уже в марте 1943 Вестингауз сделали первый двигатель тягой в 550 килограммов, причем с радиальным компрессором, а не с центрифугой, как англичане. В начале 1945 фирма выкатила на испытания двигатель J30 с тягой уже в 800 килограммов (задержка относительно РИ — на год). Вот эти работы мы и хотели хотя бы приостановить по "немецкой теме" — фирма была основана потомком выходцев из Германии Вестинхаузенов — Джорджем Вестингаузом, естественно, в Пенсильвании.
А их конкуренты — основанная Томасом Эдисоном Дженерал Электрик — также занималась разработкой реактивного двигателя, но только для Армии США, а не для моряков. И, что самое для нас замечательное, они делали двигатели с центрифужным компрессором, взяв за основу английскую версию, которую собственно и сделали по заказу англичан на своем заводе Бритиш Томсон-Хьюстон. Правда, их двигатели были помощнее — первый, выпущенный в 1943, давал тягу почти в 800 килограммов, а выпущенный в 1945 J33 — так и вовсе под две тонны. На это-то и напирали наши многочисленные статьи и запускаемые слухи — "Электрик — лучше, да и вообще — доколе мы будем разбазаривать государственные средства на параллельные работы ! Все надо отдать явному лидеру !". Отдать конечно не отдадут, но какое-то время на слушания в разных комитетах все-таки уйдет — а нам и то хлеб. Причем, как я помнил, дальше пошли развиваться все-таки двигатели с осевыми турбинами, так что если разработка реактивных двигателей у американцев вдруг вильнет в сторону центробежных компрессоров — я буду вовсе не против. Не против были и в Дженерал Электрик, которые были вовсе не прочь поживиться куском госзаказов за счет конкурентов. Как и стоявший за GE клан Морганов, который не прочь был насолить стоявшим за Вестигаузом клану Меллонов, последние кстати стояли и за Gulf Oil, которых мы надеялись подключить к борьбе с рокфеллеровскими техасскими и калифорнийскими нефтяниками. Завороты. Которых хватало тут и до нас, мы лишь стали подливать масла в огонь, ну и при случае подхватывая что подвернется под руку.
Так, мы неплохо набросили на вентилятор насчет Второй Мировой вообще и холокоста в частности — типа пуританская элита собиралась расправиться со своими конкурентами насчет править остальными народами — еврейством. Со слов наших статей выходило, что фундаменталисты потому и помогали Гитлеру, что он обещал уничтожить их конкурентов на самое справедливое и правильное общество, евреи пострадали лишь из-за того, что так же хотели править всем миром, причем ладно бы верхушка, которая и замысливала все эти действия — так пострадали и обычные люди, которые лишь хотели нормально жить, трудиться и растить детей. К тому времени мы уже не одну сотню раз публиковали сведения о зверствах нацистов — статьи, фотографии, кинофильмы, так что все эти идеи ложились на подготовленную почву.
Таким образом мы рассчитывали натравить на ярых пуритан не только сионистов, но и, например, членов Епископальной церкви — хоть и англиканской, но не подчинявшейся английскому королю — она объявила о независимости как раз после Американской Революции. И, хотя в ее рядах состояло всего три процента населения, ее членами была четверть американской элиты — а это уже весомая сила. Или баптистов. Они хотя и вышли из пуритан, но еще в 17м веке, и не то чтобы вышли — их выпихнули оттуда из-за призывов к отделению церкви от государства, что пуританским вождям было как нож в спину — ведь такая поддержка увеличивает их возможность на спасение. А заядлым баптистом был, например, тот же Рокфеллер, и через эту церковь он и укреплял свою мощь, расширяя численность добровольных помощников — ну как не помочь радетелю своей церкви. Даже в царской России число баптистов начало быстро расти с приходом туда Рокфеллера — к 1913 году было уже минимум полторы сотни тысяч баптистов (по некоторым оценкам — и триста тысяч), причем Кавказ был одним из регионов распространения баптизма — поближе к нефти, чтобы было кому задешево охранять рокфеллеровские промыслы и нападать на промыслы конкурентов.
