Эти бессмертные

— Все равно нельзя. Это по природе ты демон, а по жизни — раб. Ты же не дикий демон, тебя повелитель призвал. Он изменил твою судьбу, она теперь в его руках, смысл твоей жизни — исполнять желания повелителя, а другого смысла нет и быть не может.

— А если я не соглашусь с этим? — спросил Павел. — Если я сам захочу решать, что мне делать и для чего жить? Разве у вас рабы не убегают от господ?

Бригитта посмотрела на него как на идиота.

— Ты воистину глуп, — сообщила она. — Сам подумай, зачем рабу убегать от повелителя?

— Чтобы стать свободным.

— Как? Где такой раб будет жить? Кто его будет кормить?

— Ну... Можно найти какой-нибудь незанятый участок...

— Незанятых участков не бывает!

— Можно отобрать участок у каких-нибудь холопов...

Бригитта рассмеялась.

— Только дурак сменит судьбу раба на судьбу холопа, — заявила она. — Ковыряться в земле... Да ну тебя! Как ты можешь серьезно рассуждать о таком? Это сумасшествие какое-то!

Павел саркастически усмехнулся.

— Да, — сказал он. — Мы, демоны, все немного сумасшедшие.

И в этот момент он почувствовал, как в его душе что-то зашевелилось. Та неясная вуаль, что затуманивала мысли и чувства, начиная с самого момента призвания, вдруг отступила, и Павел вдруг понял, ясно и отчетливо, что все происходящее с ним — никакой не сон. Это происходит на самом деле, он действительно перенесся в другой мир, нет больше ни "Лексуса", ни фирмы, ни двух квартир в Москве, да и самой Москвы тоже нет, а есть лишь большое дачное товарищество под названием Муралийский Острог, есть одноэтажный барак в форме буквы П, который все почему-то называют замком, есть старый волшебник-педераст по имени Хортон, которого надо называть повелителем, есть юный волшебник-педераст по имени Людвиг, и есть еще эта прелестная дурочка, которая только что как-то освободила мозг Павла от психотропного заклятия, за что ей большое спасибо. А теперь надо начинать думать, что делать дальше. Потому что Павел не собирается оставаться рабом, что бы ни говорила Бригитта по этому поводу. Некуда бежать, значит? Это она думает, что некуда, а сумасшедший демон знает, что из каждой безвыходной ситуации есть не менее двух выходов, надо всего лишь их найти. Это вопрос времени, но время здесь не ограничено, в том, чтобы быть бессмертным, есть свои преимущества.

Павел резко поднялся.

— Извини, Бригитта, — сказал он. — Мне надо прогуляться в одиночестве. Я должен обдумать то, что ты сказала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Зачистка приближалась, посетители начали прибывать в Муралийский замок. Флетчер направлял их к Людвигу, и Людвиг выслушивал их доклады. Это наполняло сердце Людвига предвкушением счастья, еще два дня, и он перестанет быть простым безземельным воителем, он станет бароном, а пять юнцов, представившихся будущему повелителю, станут первыми воителями, чьи линии жизни и смерти он возьмет в свои руки. Это случится послезавтра и это будет великий день. Конечно, надо будет еще пройти испытание, но Людвиг не сомневался в своих силах. Ему будет помогать повелитель, а кто сможет противостоять магии лорда Хортона в границах его удела? Никто. Ибо повелитель не из тех, кого направляет за порог перерождения собственный вассал, незаметно превзошедший сюзерена в волшебном искусстве. Лорд Хортон мудр и бдителен, никому не скрыть от него своего мастерства, да никто и не пытается. Имея такого повелителя, как лорд Хортон, лишь последний дурак потянется к неведомой магии без явного дозволения сюзерена.

Пять юных мастеров преклонили колени перед сэром Людвигом, ни один не опоздал и ни один не нарушил ритуал ни в какой малости. А вечером, за ужином, состоялся второй ритуал.

Семеро воителей собрались за одним столом. Во главе стола восседал граф Хортон, пепельно-серый плащ ниспадал с его плеч и сливался с пепельными волосами, так что было трудно различить, где кончается плащ, и где начинаются волосы. Рядом с повелителем, на расстоянии протянутой руки, сидел Людвиг, впервые он занимал второе место за ритуальным столом, и это было так странно, что Людвигу приходилось все время бороться с ощущением, будто это происходит во сне. Людвиг боялся, что сейчас он проснется и все исчезнет, а останется только узкая постель в тесной каморке безземельного воителя или, хуже того, грязный матрас замкового раба. Людвиг понимал, что это глупое ощущение, но ничего не мог с собой поделать.

Далее размещались трое юношей и две девушки, которым суждено стать первыми вассалами Людвига. Светловолосый Пан, неловкий и с писклявым женственным голосом, некрасивый, неумный и слабый, но обладающий невероятной для своего возраста способностью к магии урожая. Благодаря его силе Людвигу не придется краснеть, когда придет время отправлять повелителю первый налог. Могучий Устин, могучий не только силой рук, но и силой боевой магии, ему суждено стать разящим мечом юного барона, поражающим тех, на кого барон не желает расходовать собственные силы. И еще он станет стимулом, подстегивающим в бароне Людвиге тягу к собственному совершенству, потому что негоже сюзерену быть в бою слабее вассала, перерождение такого сюзерена не заставит себя ждать. Тихий и задумчивый Стефан, ничем не примечательный, кроме того, что двое его старших братьев уже бароны. Если дети Стефана пойдут в дядьев, а не в отца, им не раз еще придется наполнить гордостью сердце Людвига. Высокая, широкоплечая и широкобедрая Изольда, по всем признакам идеально подходящая для продолжения рода Людвига. Повелитель уже предварительно благословил их союз, а окончательное благословение состоится, когда в Фанарейской волости воцарится порядок, достаточный, чтобы новоявленный барон смог отвлечься от неотложных дел и спокойно заняться продолжением рода. И, наконец, маленькая и полноватая рыжеволосая Техана, которую лорд Хортон назначил в вассалы Людвига по каким-то неведомым соображениям, которыми не счел нужным поделиться. И еще пять вассалов ждут Людвига в Фанарейской волости, они пока еще не знают, что послезавтра станут его вассалами. И еще трех безземельных вассалов лорд представит ему потом.

Повелитель поднял ритуальный кубок и шесть пар глаз неотрывно уставились на него.

— Приближается великий день, — начал ритуальную речь лорд Хортон. — Осмотрев возлюбленного моего Людвига, я не нашел никаких изъянов ни в теле его, ни в душе, ни в ауре. Осмотрев налоги, представленные мне вассалами, нашел я, что путь барона Хайрона в текущем воплощении подошел к концу. Послезавтра мой гнев завершит путь барона Хайрона, а моя любовь начнет путь барона Людвига. Десять юных мастеров станут воителями, пять из них присутствуют здесь и это наполняет мое сердце радостью. Так осушим же священные кубки, и пусть сбудется задуманное и исполнится предсказанное!

Осушив кубок, лорд Хортон улыбнулся и сказал:

— Ритуал завершен и теперь мы можем начать веселиться. Павел, войди!

Дверь в дальнем конце пиршественного зала распахнулась, в зал вошел демон по имени Павел. В руках он держал лютню.

— Сыграй нам, демон, и пусть эта мелодия усладит наши сердца и даст нам сил и решимости завершить начатое!

Демон заиграл. Он играл так, что Людвиг не поверил своим ушам, а затем и глазам. Обычно играющий на лютне зажимает струны на грифе левой рукой, а пальцами правой руки бьет по струнам, издавая из них звуки. У демона же обе руки одинаково порхали над грифом, пальцы совершали неуловимые движения, а лютня издавала невероятные, чарующие звуки, Людвиг никогда не слышал ничего подобного. Судя по отвисшей челюсти лорда Хортона, тот тоже ничего подобного раньше не слышал.

Закончив мелодию, демон положил лютню на колени и стал разминать пальцы.

— Прекрасно! — воскликнул лорд Хортон. — Воистину, ты лучший музыкант во всем Остроге! Я решил, ты пойдешь с нами, и когда я провозглашу окончание зачистки, ты сыграешь нам так, что присутствующие будут вспоминать твою музыку во всех последующих воплощениях. А теперь играй еще!

2

Поход начался ранним утром, едва солнце поднялось над восточным горизонтом. Лорд Хортон, сэр Людвиг, пятеро подростков, которые завтра получат право именоваться "сэр" или "леди", и семь рабов-носильщиков. И еще Павел, тоже раб, но не носильщик, потому что он нес только лютню.

Никаких особых церемоний не было, путешественники шли вперед, не соблюдая никакого определенногопорядка, лишь следя за тем, чтобы не потерять друг друга из вида. Время от времени то один, то другой сходил с тропы, переступал заборчик и справлял нужду прямо на грядки очередного холопского огорода, при этом девицы, входящие в состав процессии, ничуть не стеснялись мужчин. Вообще, в этом мире девицы стесняются только одной вещи — того, что в мире Павла считается нормальным сексом. Извращенного секса местные девицы не стесняются, в этом Павел убедился вчера вечером с удачно подвернувшейся рабыней-горничной. Павел предполагал, что юноши тоже не стесняются извращенного секса, но проверять это не собирался.

Погода была отличная, не холодно и не жарко, слева и справа небо затянуто облаками, но прямо над тропинкой, по которой шли путники, оно было абсолютно чистым и солнце приятно припекало голову. Павел знал, что ближе к полудню облака переместятся и защитят лорда от нестерпимого зноя. А заодно защитят всех тех, кто его сопровождает.

Воители умеют управлять погодой. В этом мире не бывает ни засух, ни наводнений, каждое поле приносит два урожая в год и ни один урожай не бывает заметно лучше или хуже другого. Сельское хозяйство не таит в себе никаких сюрпризов, кроме того, что конкретный холоп может начать лениться и недостаточно тщательно мотыжить и пропалывать свои грядки. Тогда провинившийся холоп отправляется на перерождение, подросший сын какого-то другого холопа занимает его место, а какая-то женщина получает право забеременеть. Процедура отлажена многими поколениями, и в ней нет места неожиданностям.

И вообще, в этом мире нет места неожиданностям. Все идет своим чередом, каждый следующий год ничем не отличается от предыдущего. Да и времена года почти не отличаются, днем всегда жарко, ночью всегда холодно, лето отличается от зимы лишь тем, что летом немного больше дождей. Если бы Муралийский Острог находился на Земле, его климат можно было бы назвать субэкваториальным.

С головой Павла творилось что-то странное. Все чаще в ней стали всплывать давно забытые знания, полученные в школе, в институте и из книг. Когда-то давно Павел знал, что такое субэкваториальный климат, потом забыл, потому что это не нужно помнить ни лейтенанту-двухгодичнику, ни успешному менеджеру, ни, тем более, удачливому бизнесмену. А теперь вдруг ненужное знание ни с того ни с сего выплыло из небытия.

И еще Павел обнаружил, что отлично играет на лютне. Раньше, в институте, он играл на гитаре, причем не только бренчал простые песенки из трех аккордов, но и пытался играть нормальную музыку, сумел разучить партию соло-гитары из Smoke on the water, но Crazy train ему не дался и Павел забросил занятия. А вчера он взял в руки даже не гитару, а убогую пятиструнную лютню и в его руках она заиграла так, как не у каждого играет нормальная гитара. Павел рискнул даже исполнить "К Элизе" Бетховена и у него почти получилось. Четыре раза он сфальшивил, но слушатели ничего не заметили, ведь чтобы это заметить, надо знать, как мелодия исполняется в оригинале. А они не знают этого, они вообще не знают нормальной музыки.

Впрочем, черт с ней, с музыкой. Куда больше Павла беспокоило то, что он никак не мог разобраться в своих мыслях и чувствах. Непонятная и пугающая мазохистская оглушенность, одолевавшая его в первые дни в этом мире, бесследно улетучилась. Павел больше не чувствовал потребности служить повелителю и радовать его в меру своих возможностей, Павел чувствовал себя свободным. И, странное дело, он чувствовал себя лучше, чем раньше, когда у него была большая фирма, дорогая машина и две квартиры.

Сейчас он ощущал себя героем квеста, только что вышедшим из стартовой локации и идущим к ближайшей цели. Как часто бывает в игрушках, первая задача совсем проста. Чтобы ее решить, не нужно ни напрягать мозг, ни тренировать ловкость пальцев. Усилия потребуются потом, а пока начинающий игрок должен освоиться в новом мире, разобраться с управлением игрой, попробовать то, попробовать это... Сопровождай рейд-партию, наблюдай за их действиями, в конце сыграешь на лютне и заработаешь чуть-чуть экспы, а может быть, и следующий уровень. По законам жанра к вечеру должны напасть отморозки... Нет, не вечером, а ночью, когда все будут спать у костра, кого-нибудь поставят караулить, а он проспит.

В голову Павла вплыло еще одно забытое знание. Павел вспомнил, что когда-то давно он читал, что под воздействием сильного стресса обалдевший мозг часто притворяется, что все происходящее происходит не с ним. Это нормальная приспособительная реакция, дескать, мне нет дела до всего этого, а значит, нет повода нервничать. Мозг успокаивается, а когда наступает время давать команды телу — дает команды быстро и точно, не растрачивая ресурсы в бесполезных самотерзаниях.

Время шло, тени становились короче, а потом как-то незаметно солнце спряталось за облаками, тени расплылись и стали неразличимы. Путники шли, пейзаж менялся, но менялись лишь детали пейзажа, суть его оставалась неизменной. Грядки, лужайки, деревца (больших деревьев почему-то нигде нет), идеально прямые ручейки, и иногда согбенная спина очередного холопа. При этом ни один холоп не работал рядом с тропинкой, похоже, холопы удалялись вглубь своих участков, лишь только завидев процессию издали. И правильно, незачем искушать судьбу, шарясь рядом с начальством, особенно если начальство идет на войну.

На военный поход это путешествие, однако, совсем не походило. Граф Хортон не выставил ни головного дозора, ни бокового охранения, воители и рабы шли цепочкой, но лишь потому, что тропа слишком узка, чтобы идти по ней в каком-то другом порядке. Как будто в лес за грибами пошли.

Ни у кого нет никакого оружия. Здесь считается, что нож — орудие раба, а воитель не нуждаются в ином оружии, кроме магии. Павел признавал это суждение справедливым, он столкнулся с боевой магией лишь однажды, но и этого ему хватило, чтобы проникнуться к ней уважением. И не только к боевой магии, но и к лечебной. Как ловко Людвиг регенерировал сожженную руку Павла! И Хортон до этого, когда заставил Павла отрезать себе палец, просто взмахнул рукой, как джедай хренов, и отрезанный палец отрос заново, прямо на глазах. Хорошо, что Павел полагал тогда, что спит, а то точно сошел бы с ума.

Размышляя подобным образом о всяких отвлеченных вещах, Павел шагал и шагал, перед ним маячила спина рыжей Теханы, сзади топали рабы-носильщики, все было спокойно и на душе у Павла тоже было спокойно и благостно. И когда объявили привал, и вдруг выяснилось, что на долю Павла никто не припас ни еды, ни воды, Павел не расстроился. Это мелкое происшествие, досадное, но несущественное, оно ни на что не повлияет. Павел подошел к носильщикам, и они поделились, не дожидаясь, когда требование будет высказано вслух. В очередной раз Павел заметил, что рабы боятся демона куда сильнее, чем следует бояться неведомое существо, вроде бы опасное, но пока не замеченное ни в чем плохом. Надо будет при случае расспросить Бригитту. Или ту горничную, как ее звали-то... Впрочем, они обе дуры, ничего дельного не расскажут.