— И как такую можно не любить?..
Примечание по главе:
Причина головной боли Поттера будет раскрыта позднее. Одно только могу сказать — и богам свойственно ошибаться...
Глава 12
Глава 12.
Утро было хмурым. Тёплая солнечная погода, державшаяся вот уже целых полторы недели, сегодня как на зло сменилась дождливой, ветреной, холодной, — словом, противной. Зачарованный потолок Большого зала отображало тяжёлые, серые, словно налитые свином, тучи. Гермиона седела за столом и бесцельно ковыряла ложкой в тарелке с овсянкой. Настроение было просто отвратительным, под стать погоде. Это было довольно странным, ведь в последнее время у девушки почти постоянно была улыбка на лице. Так что же изменилось?
Ответ на этот вопрос был прост. Сегодня был четверг, да не обычный четверг, а четверг девятнадцатого сентября. Сегодня у Гермионы был праздник — ей исполнялось семнадцать лет, и теперь она считалась совершеннолетней. Вроде бы, девушка должна радоваться, смеяться, праздновать, веселиться... Но Гермиона не чувствовала себя счастливой. Нет, она вовсе не комплектовала по поводу возраста, ей было всё равно — семнадцать ей или двадцать семь. Причина её смурного настроения была проще, но, тем не менее, на много обиднее и страшнее.
Гермиона отодвинула от себя тарелку и, налив стакан тыквенного сока, сделала большой глоток.
"Жаль, что это не спиртное", — грустно улыбнулась девушка и сделала ещё глоток, словно желая утопить своё горе в безалкогольном напитке. Или самой утопиться...
Гермиона была на грани истерики. Каждый год, девятнадцатого числа она была готова на всё, лишь бы не быть собой. Почему? Да потому, что за все шесть дней рождения, что девушка встретила в Хогвартсе, она получила всего-навсего шесть подарков. И то все от родителей. Да и не сам факт дарения подарков был важен Гермионе, а внимание... Внимание со стороны окружающих, которого не было. Ни кто ни разу не поздравил девушку с Днём рождения. Более того, Гермиона была полностью уверена в том, что кроме её самой и её родителях об этой дате ни кто не знает. Даже декан Гриффиндора, профессор МакГонагалл, имевшая привычку поздравлять своих подопечных с этой датой, ни разу не сказала ни слова по этому поводу Гермионе. Вот так...
По этому не удивительно, что больше всего в данный момент девушка мечтала не идти на нуднейший урок Истории магии, который стоял сегодня первым, а вернуться обратно в спальню, свернуться в клубочек под одеялом и дать волю слезам. А ещё лучше съесть мороженого. Целую ГОРУ мороженого, не заботясь ни о фигуре, ни о возможности заполучить ангину, просто сконцентрировавшись на своей обиде на весь мир. Но, к сожалению, это было невозможно. По привычке окинув взглядом преподавательский стол, за котором в данный момент восседали Дамблдор, МакГонагалл, Уайт, Снейп и Поттер, Гермиона с удивлением отметила, что молодой профессор выглядел как-то странно. Он почему-то непривычно дёрганным и взволнованным, словно ожидал чего-то.
"Может, он знает о моём Дне рождения? — с надеждой подумала девушка, представляя, что Гарри дарит ей какой-нибудь интересный подарок, например, книгу "Полный Справочник Тансфигурационных Заклинаний" или "Большая Энциклопедия Зельеварения". Ну, или на худой конец, "Руны Древней Атлантиды". А ещё... Но Гермиона резко оборвала себя.— С какой это стати он будет мне что-то дарить? Кто я ему? Просто ученица, такая же, как и все. — Ну, Гермиона, конечно, слукавила. Она сама прекрасно понимала, что Гарри по каким-то неизвестным ей причинам выделяет её среди остальных.— Но всё равно, это не повод! Я ему никто. — Вдруг гриффиндорка вспомнила слова профессора о том, что они друзья.— Ну и что с того?"
От понимания(а точнее, от внушения себе) того, что Гарри ни как не мог ничего подарить ей, настроение Гермионы упало ещё ниже, хотя казалось, что ниже уже просто невозможно.
Урок Истории прошёл как в тумане. Меньше всего Гермионе в данный момент хотелось записывать очередную монотонную лекцию Бинса о Большом восстании гоблинов 1283 года в Уэльсе. Гриффиндорцы когтевранцы, которые ещё не успели уснуть под снотворным действием профессора-призрака, смогли наблюдать невероятную доселе картину: Гермиону Грейнджер, которая, находясь на уроке, вместо того, что бы записывать за учителем, СПИТ!!! Этот неординарный инцидент глубоко врезался в нежные неподготовленные головы бедных студентов.
На уроке чар, идущим следом за Историей магии, Гермионе удалось немного приободриться и развеяться. Тренируясь в использовании невербального Акцио, девушка смогла отвлечься от мрачных мыслей. Невербальные чары были невероятно тяжёлыми даже для самой лучшей ученицы Хогвартса за последние десять лет, так что неудивительно, что ни у кого не получилось приманить к себе перо, на котором студенты тренировались. Даже сама Гермиона к концу урока, обливаясь потом, смогла сдвинуть это морганово перо всего на несколько дюймов, но профессор Флитвик, не скрывая радости, сообщил, что это огромный успех, и в растроганных чувствах наградил гриффиндорку пятнадцатью баллами, что всё-таки сумело немного поднять девушке настроение.
На обед Гермиона спускалась уже в более приподнятом, вплотную подобравшемся к отметке "Нейтрально", настроении. Но, посмотрев на довольные лица однокурсников, которые активно обсуждали скорое начало набора в гриффиндорскую команду по квиддичу, девушка вновь почувствовала раздражение. Ну не любила она эту глупую игру, не любила! Сходив на квиддич только один раз на первом курсе и понаблюдав, как четырнадцать идиотов как угорелые носятся по стадиону, а ещё триста придурков кричат: "Грифы, вперёд!" или "Давай, Фред, врежь ему битой промеж ушей!", Гермиона окончательно разочаровалась в магических видах спорта. И то, что на уроках полётов девушка два раза под хохот всех первокурсников свалилось с метлы отнюдь не прибавило ей лояльности в отношении квиддича...
Да и обед сегодня не радовал. Гермиона с отвращением посмотрела на спагетти с томатным соусом и сливовый пирог и поняла, что с обеда она сегодня уйдёт голодной. Что бы совсем не умереть от истощения гриффиндорка перехватила пару сэндвичей и, запив их полуостывшим(эльфы вообще от рук отбились!) чаем двинулась в сторону кабинета ЗОТИ. Гермиона шла не обычной дорогой через движущиеся лестницы, которой пользовались все остальные ученики, а путём через несколько тайных коридоров, портретов и двигающихся стен. Этот путь, который занимал в двое меньше времени, чем обычный, показал девушке профессор Поттер, когда они однажды вечером прогуливались по замку после их занятий в Выручай-комнате. Тогда Гермиона в очередной раз отметила, что Гарри удивительно хорошо ориентируется в замке. На вопрос, откуда он знает этот ход, да и многие другие, парень предпочёл отшутиться и перевести разговор на другую тему.
Вообще, Гермиона неоднократно замечала странную осведомлённость Поттера в событиях, произошедших за последние годы в Хогвартсе. В тот день, когда Гарри попросил Гермиону стать её помощницей, он говорил, что плохо ориентируется в школьной жизни, недостаточно знает распорядок дня, учеников... Ха! Не знает учеников! Да спустя несколько дней знакомства девушка была на сто процентов уверена, что Гарри знает поимённо всех старшекурсников, почти всех гриффиндорцев и ещё целую толпу народа из остальных факультетов! Даже сама Гермиона, проучившаяся в Хогвартсе более пяти лет, не знала, что в замке есть музей, а Гарри ЗНАЛ! Откуда, спрашивается? Вопрос без ответа. Впрочем, когда дело касалось прошлого Поттера, многие вопросы оставались безответными. А смотря на поведение парня, в котором то и дело проскакивали странности, девушка всё чаще и чаще возвращалась к своей теории относительно того, что Гарри держали в лечебнице. Нет, профессор не был буйным, замкнутым, нелюдимым, даже наоборот, он был очень общительным и открытым, но всё-таки временами Гарри вёл себя довольно странно. И то пришествие на первом занятии окклюменции тоже выбивалось за рамки обыденности. Проштудировав горы самой разнообразной литературы Гермиона не нашла ни одного упоминания подобной реакции человека на заклинание Легилиментис, как прямое так и отражённое...
Закрыв за собой последний портрет, на котором была изображена какая-то страшно надменного вида пожилая дама с белой карликовой собачкой в руках, девушка оказалась почти на против кабинета Защиты. Двери класса как всегда были закрыты, а в коридоре не наблюдалось ни одной живой души. Гермиона улыбнулась — она как всегда пришла первой. Кстати, то, что девушка являлась помощницей и правой рукой профессора Поттера давало её право беспрепятственно в любое время дня и ночи находиться в кабинете ЗОТИ, этим правом и допуском сквозь защиту класса наделил Гермиону сам Гарри, по причине, как он сказал, "обоюдного доверия и взаимопонимания". Вот и сейчас Гермиона могла совершенно спокойно, не опасаясь нагоняя со стороны профессора или ещё кого-нибудь зайти в кабинет, но не собиралась этого делать — ведь это могло стать причиной новой волны чуть притихших сейчас слухов об интимной связи "Мисс Заучки" и "Зеленоглазого Красавца", как окрестили несчастные воздыхательницы профессора Поттера. Сплетен, пересудов и насмешек по отношению к себе Гермиона не боялась, девушка привыкла к ним, а вот подставлять Гарри ей совсем не хотелось. По этому девушка просто по привычке прислонилась к двери и, достав учебник, ушла в острал... Ну, то есть окунулась в чтение.
— Привет, Грейнджер.
Гермиона непроизвольно вздрогнула и уронила учебник, который как на зло спикировал прямо на ногу бедной гриффиндорке.
— Дьявол, — прошипела девушка, поднимая злополучную книгу. Выпрямившись, Гермиона злобно посмотрела на причину сего инцидента. — Добрый день, Малфой, — голосом, обратить в бегство толпу дементоров, поприветствовала слизеринца она. Но светловолосый не выглядел напуганным. Более того, он продолжал улыбаться своей самой приветливой улыбкой. Слизеринцы, стоявшие позади парня, вторили ему.
— Что это ты сегодня не в духе, а? — забеспокоился за девушку Слизеринский Принц.
— Да так, ходят тут всякие, пугают, а я вон, ноги себе отбиваю, — пожав плечами, сказала Гермиона, пытаясь что бы голос её звучал как можно спокойнее. — А так всё совершенно нормально. Всё совершенно замечательно.
— Ой, ой, Грейнджер, не надо мне врать, — фыркнул Малфой, попутно бросив полный призрения взгляд в адрес подошедших гриффиндорцев. — Меня не так-то просто обмануть...
— МАЛФОЙ! — вскрикнула Гермиона, не обращая внимания на обращенные на неё удивлённые взгляды. — Я лезу тебе в душу?! Нет?! Вот и ты ответь мне, пожалуйста, тем же!
— Ладно, ладно, не кипятись, — поднял вверх руки слизеринец, делая небольшой шаг назад. Вся его свита поступили так же. — Просто интересно, что с тобой.
— Это не должно тебя волновать, — жёстко сказала Гермиона. Положив книгу в сумку, она вновь повернулась к Малфою. — Ладно, давай сделаем вид, что этого разговора не было, идёт?
— Вот за что ты мне нравишься, — Гермиона удивлённо вздёрнула брови, — так это за твою отличную соображалку. Ты как никто другой умеешь сглаживать углы. У тебя просто талант!
— Неужели для того, чтобы получить похвалу от самого великого Драко Малфоя, нужно просто на него разок наорать? — усмехнулась девушка, склонив голову на бок. — Эх, если бы я это знала раньше, то непременно кричала на тебя по пять раз на дню.
— Но-но, это действует только один раз, и то в крайних случаях, — притворно возмутился слизеринец.
— Ладно, не суть, — влезла в разговор Паркинсон, которая всё это время с интересом наблюдала за диалогом своего парня и Гермионы. — Ты вот лучше мне скажи, Грейнджер, что в тебе изменилось? — Гриффиндорка с удивлением взглянула на слизенинку. — Да нет, ничего особенного, просто когда я смотрю на тебя, у меня возникает какое-то чувство несоответствия... Изменила причёску? — попыталась угадать Панси.
— Нет, — мотнула головой Гермиона.
— Точно, ведь ты никогда не делала себе причёсок, — тихо, но так, что бы было слышно остальным, пробормотала Паркинсон. Гермиона, услышав замечание, фыркнула. "Тоже мне, модель нашлась", — зло подумала она. Слизеринка тем временем продолжила гадать. — Подвела глаза?.. Опять нет, у тебя и косметики никогда не было. — "О, боги, дайте мне сил!" — взмолилась про себя Гермиона. — Губы ты не могла накрасить по той же причине... А может...— Паркинсон не успела договорить, потому что её оборвал Малфой:
— Панси, не будь смешной! — требовательно сказал он, смотря на девушку. Та, стушевавшись, потупила взор, но широкая улыбка с её лица так и не сползла. — Кстати, Грейнджер, поздравляю, — это слизеринец говорил уже Гермионе, — ты наконец-то додумалась исправить эти ужасные клыки, которые у тебя были вместо зубов. Тебе так на много лучше.
— Малфой, ты сегодня меня просто поражаешь! Столько тёплых слов в мою сторону за один раз, даже не вериться! Может, у тебя сезонное помутнение рассудка? — ехидно спросила гриффиндорка.
— Это у него не сезонное, а месячное, — оскалился Нотт. — Ну, знаешь, у него раз в месяц бывают эти, как их...
— Заткни пасть, Нотт! — рыкнул Малфой. — Тебя вообще ни кто не спрашивал!
— Мальчики, не ссорьтесь! — весело воскликнул кто-то за спинами слизеринцев. — Давайте жить дружно! — Увидев, кому принадлежит голос, Гермиона только из-за своей выдержки не схватилась за голову и, с криками "За что?!!", не стала бегать по территории школы, пугая впечатлительных первокурсников. Этот высоковозрастный ребёнок Поттер, которого по какой-то невообразимой тупости взяли на пост учителя ЗОТИ, стоял за Креббом и Гойлом и, растянув рот в самой глупой из своих улыбок, пялился на всю честную компанию.
— Здравствуйте, профессор, — поприветствовали преподавателя все собравшиеся под дверями класса шестикурсники. Кроме, естественно, Золотого трио.
— И вам того же! — радостно воскликнул Поттер. — Посторонись! — потребовал он МакМиланна и Финч-Флетчли, стоявших около самой двери. Когда пуффендуйцы отошли, профессор одним движением палочки открыл вход в кабинет. — Милости прошу! Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях, хе-хе!
Гермиона закатила глаза.
"Никогда не привыкну к его манере вести урок!"
— По... хм... Профессор Поттер, — обратился к Поттеру Золотой Мальчик. При произношении слова "профессор" он демонстративно скривился.
— Да-да, мистер Долгопупс, чем могу быть полезен я, обычный смертный, Вам, Мальчику-Который-Выжил? — подобострастно, на распев откликнулся Поттер. Малфой, стоявший рядом с Гермионой, прошептал:
— Неплохо он Долгопупса, уважаю. Вроде бы, никакой грубости, даже наоборот, а всё равно понятно, что он хотел выразить этими словами.
— И что он хотел выразить? — с любопытством поинтересовалась Паркинсон. Слизеринский Принц криво ухмыльнулся:
— Ну, дословно это можно перевести так: "Чё те нужно, тля?" Да, примерно так, — добавил Малфой, закрывая рот хохочущей девушке. Диалог Поттера и Долгопупса тем временем продолжался:
— Я хочу спросить, зачем нам идти в класс, если ещё не было звонка? — нагло скрестив руки на груди осведомился Золотой Мальчик. Профессор пожал плечами:
