Влюбленные в море

— И что?

— Ничего. Написали, что найдут, если понадоблюсь и если исполню указанное. Велено пленить и спрятать на некоторое время.

С силой сжав край рубашки, девушка выдохнула, и в выдохе том сквозила тоска и тихая злость:

— Ох, до чего ж надоели, все, надоели! Желают ударить, порезать, утопить, пристрелить, захватить в плен или попросту изничтожить. Надоели. К чертям их! Сеньор Сорменто, кофе, пожалуйста.

— Вечер обещает быть долгим, — усмехнулся Энрике.

Вечер обещаниям не изменил. Пили кофе, мешая его с ромом, разговоры добрели с каждой чашкой, принимая оттенок не деловой уже, а непринужденно-дружеский.

Лючита хихикнула, выслушивая одну из бесконечных историй-приключений, и вдруг, посерьезнев, спросила:

— Питер, а вы здесь зачем?

— Здесь — это где? — уточнил инглес.

— Здесь — это в Картахене-де-Индиас, благословенном краю Божьем!

— Аа... дела, вы же знаете.

Девушка в задумчивости покивала и спросила, стремительно трезвея:

— Для кого вы везли оружие? Так понимаю, не для властей местных.

— Вы совершенно правы, сеньорита, не для властей.

— Так для кого?

Мужчина наклонил голову чуть вбок.

— Мой заказчик пожелал остаться в тайне.

— Понимаю. Это те, кого вы назвали "заговорщиками"?

Он криво усмехнулся и кивнул. Она пожевала губу.

— Так и знала, что втянете во что-нибудь неприятное. И за кого вы в этой борьбе?

— За тех, на чьей стороне сила, — вновь усмехнулся он, проверяя реакцию, — и тех, кто больше заплатит.

— А если заплатят больше за жизнь мою и свободу? — вопросила гневно Лючита, глаза засверкали, а пальцы сжали чашечку с кофе.

— И жизнь ваша, и свобода для меня слишком бесценны, чтобы продать. К тому же... все вы знаете: и на чьей стороне я, и кому помогаю.

Он опустил взгляд, немножечко погрустнев, а девушке вспомнилась вдруг Беатриса Дуарте, погибшая за дело, которое считала правым.

— Простите меня, — пробормотала юная донья.

— Вам не за что извиняться. Это я отнимаю драгоценное ваше время. Ночь за окном. Сеньорита Фелис, сеньор Кортинас.

— Адьос.

Он вышел за дверь, оставив брата с сестрой наедине. За несколько часов разговора ситуация яснее не стала, выявился лишь таинственный Некто, пожелавший пленить Лючиту, и готовый за дело большие деньги отдать. Весть эта настроения не улучшила. От количества выпитого — и кофе, и рома — мутилось в голове. Глаза оставались открытыми, а вот сознание отказывалось быть ясным.

— Братец, я, наверное, искупаюсь. Что-то дурно мне здесь.

Кортинас махнул лишь рукой, не предлагая составить компанию. Девушка плавать любила далеко и быстро, и любви этой он не разделял. В спутники себе Чита выбрала Уберто Димаре, который в последние дни стал ближе и понятнее. Простой, надежный, нежный в обращении, без лишней изысканности и пафоса.

Мокасины, перевязь с оружием, колет и шляпа остались на палубе, планширь, деревянный и теплый, обласкал ступни, когда взобралась на него, цепляясь за ванты. Толчок, мгновения полета, удар...

Море встретило, распахнув объятия.

* * *

Неделя, в сравнении с первыми днями, тянулась неспешно, лениво, полная лишь редких торговых новостей и невнятных попоек в местных тавернах. Хозяева сих заведений, а еще проститутки, портные, сапожники, оружейники и иные заинтересованные лица вытягивали из моряков деньги, заработанные трудом не столь тяжким, сколько смертельно опасным. Но деньги были "легкими" и потому тратились тоже легко.

— Грабить — дело беспутное, — вещал Беккер, поднимая кружку с золотистым ромом, — совсем другое, когда монеты добыты в бою...

— ...честном или не очень... — ввернул Йосеф.

Матрос глянул неодобрительно, не перебивай, мол, но продолжил:

— ...в бою. И первое дело — помянуть ушедших. Затем погрустить об увечных. Порадоваться за выживших.

— ...а потом и деньги кончатся, — пробормотала едва слышно Лючита.

— Э?

Девушка тряхнула головой, дескать, она ничего не говорила и говорить не собиралась. Беккер глянул с подозрением и отхлебнул из кружки. Разговоры тянулись старые, как мир: о деньгах, женщинах и победах.

Скука подкралась незаметно и поселилась в душе, и Лючита ничего не могла с нею поделать. За вторую неделю встали в гавани бригантина Саншайн и два небольших шлюпа. Встречались с капитанами и ужинали в тавернах, гуляли улочками и изучали местные магазины, занимались делами хозяйственными и развлекались, как могли. Но скука не уходила, являя контраст с прошлой неделей, очень уж бурной.

На пятнадцатый день пребывания в Картахене бросил якорь в порту фрегат, который команда Ла Кантары посчитала одним из совершеннейших продуктов кораблестроения. Длинный, узкий, маневренный, "Тео" — название блестело золотом на носовой скуле — пришел под инглесским флагом. Капитан от визита отказался, чем немало удивил сеньориту Фелис и ее брата.

С восходом семнадцатого дня красавец-фрегат снялся в неизвестном направлении, и исчезло с ним тревожное спокойствие Картахены.

Кортинас, который ночевал где-то в городе, примчался на бригантину взъерошенный, и сразу же выложил новости:

— Напали на губернаторский дворец.

Лючита вскинула брови, рука, державшая чашку, дрогнула, кофе плеснул через край. Девушка поморщилась, промокая платком штаны.

— Сеньор Фрэскуэло постарался?

— Нет. Хавьер был всю ночь с нами и удивлен не меньше твоего.

— А где же вы были, позвольте полюбопытствовать.

— Там, куда приличные девушки не ходят.

Братец ухмыльнулся нахально, но Чита лишь фыркнула, ожидая продолжения.

— Не важно. Главное, что тут задействован прямо или косвенно капитан Тео со своим кораблем. Развел тут таинственность, наделал шуму и исчез. Мда...

Кортинас запустил пальцы в волосы, потянул легонько.

— А от кого подобные сведения? — вопросила Лючита.

— Ты же знаешь, наши следили за домом.

Девушка рассеянно кивнула, понимая, что сделано это было от недостатка доверия к людям Хавьера Фрэскуэло, занятого сим делом. Отставила чашку с остывающим кофе, потерла липкие пальцы.

— Братец, это же нас обвинить могут в пособничестве. Даже учитывая то, что мы-то никуда не бежали. А может... — она мотнула головой, отгоняя лишние мысли, ответила самой себе, — нет. Остаемся. Будем ждать.

Ожидание было нервным, команда ходила смурная, точила оружие, готовясь в случае чего дать отпор. Каким таким должен быть этот случай — не воевать же с городскими властями — они не знали, но так становилось спокойнее.

К обеду прибыл сеньор Стоун, сообщить новости, вовсе не новые. А к вечеру явились официальные уполномоченные — сопроводить во владения губернатора для беседы. Вежливо сопроводить. Для почти дружеской беседы. Только охраны оказалось немало.

Девушка поправила шляпу и спустилась по сходням.

* * *

Мужчина устало вздохнул, и Лючита поняла его прекрасно. Самой хотелось обмякнуть в кресле, подпереть голову рукой и вздохнуть, но она лишь выпрямилась, держа вид гордый и невозмутимый.

Беседу с натяжкой можно было назвать светской, не будь она столь длинной и не задавайся во время нее столь каверзные вопросы. Как, кто, где, что делали в последние дни, знают ли сеньора Хоука...

При упоминании имени девушка повела себя достойно: не вздрогнула, не удивилась.

— Малкольм Винсент Хоук? Как же, знакома. Пили единожды кофе с ним. Не понимаю только, как это к делу относится.

Мужчина покивал, а после спросил:

— А с сыном его, Дарреном Хоуком, сводили знакомство?

— Увы. Не знала даже, что есть у него сын. Что-то случилось?

Девушка выглядела обеспокоенной, и сеньор выдал зло:

— Да, случилось! Этот сеньор обвиняется в нападении на дворец губернатора прошлой ночью и освобождении опасного преступника, своего отца.

Лючита вскинула брови, пробормотала:

— Никак бы не подумала, что мистер Хоук — преступник. Такой милый в обхождении...

Голос собеседника прозвучал снисходительно:

— Вы слишком юны, вам простительно. И... я с трудом представляю, как вы, прекрасная сеньорита, командуете кораблем. Правда ли это?

Чита вздернула подбородок.

— Да, юна. Но это нисколько не мешает ни мне, ни моей команде находить общий язык. Вы можете думать, что угодно.

Меня это мало волнует, — хотела добавить она, но не стала, потому как дверь распахнулась, в кабинете появился еще один сеньор, впился цепким взглядом в девушку.

— Сеньор Бомферо, вы закончили? Я хотел бы переговорить с нашим уважаемым... капитаном.

В голосе его почудилась издевка и вызов, Лючита ответила упрямым взглядом, оценивая нового противника. Росту тот оказался невысокого, да и в плечах невелик, но повеяло от этой фигуры холодом и опасностью, так что передернуть захотелось плечами и положить ладонь на пистолет. Просто так, успокоения ради.

— Сеньорита Фелис, сеньор Мендоса.

Указанный сеньор лишь коротко кивнул. Пересек быстрым шагом комнату, чтобы сесть в свободное кресло.

— Сеньор Бомферо, не могли бы вы оставить нас ненадолго. У меня для юной доньи есть новости личного характера.

Мужчина кивнул и без лишних разговоров вышел, явно довольный возможностью покинуть кабинет. Едва дверь за ним закрылась, новый собеседник произнес:

— Сеньорита Фелис, не хочу отнимать время ни ваше, ни мое, потому скажу сразу: у меня нет основательных причин доверять вам.

— Сеньор Мендоса, без претензий на оскорбления могу сказать то же самое и в отношении вас.

Мужчина скривил тонкие губы.

— Я в этом городе представляю закон, и должен следить за порядком и безопасностью жителей.

— Рада за вас, но как ко мне это относится?

— Прямым образом. Я получил определенные сведения...

Он сделал красноречивую паузу, но девушка молчала, все так же оставаясь горделивой статуэткой, невесть каким образом оказавшейся в кабинете.

— По моим данным вы и команда бригантины названием "Ла Кантара" занимались неоднократно разбоем, морским и сухопутным.

— Чушь! — фыркнула Лючита.

— Ничуть, и вы знаете это. Рассказы пострадавших и выживших, письмо сеньора Мэлори Свизина, капитана брига Хорас. Что вы на это скажете? Подобные вещи просто так не скроешь.

Губы сжались, между бровей пролегла складочка.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Ни я, ни команда моя не причастны к... как вы сказали? Морскому разбою.

— Сеньорита Фелис, — раздраженно произнес мужчина, — не имеет смысла отпираться. У нас есть доказательства. Убедительные доказательства.

— Не могу знать, как и что у вас есть, и чего у вас нет, но не могли бы вы выражаться яснее? Чего от меня хотите? Сказать, что мир полнится слухами? Это я и без вас знаю. А запугивать меня бесполезно.

— Никто не пытался вас запугать, сеньорита. Всего лишь хочу напомнить, что пиратство — дело противозаконное, и что с Инглатеррой войны нет... пока, и что действия ваши подлежат рассмотрению в суде. С последующим повешением.

Чита молчала, меряясь взглядом с противником.

— И что? — спросила она после долгой паузы.

Тот дернул плечом. Ее спокойная манера вести разговор явно его раздражала.

— А то, что я могу предоставить возможность избежать неприятной процедуры и внимания, для вас лишнего.

— За не слишком скромную плату, я так понимаю, — с усмешкой проговорила девушка.

Мужчина кивнул, назвал сумму, и глаза сами собой округлились, а после душу захлестнуло возмущение. Этот клещ будет требовать деньги, тем более, такие, пытаясь запугать?! Пфе!

— Я вынуждена на ваше предложение ответить отказом, сеньор Мендоса. Ваши угрозы не имеют под собой оснований, а сумма неприлично велика, — холодно сказала она.

— Не хотите платить по-хорошему? Что ж. Буду вынужден взять вас под стражу. Возможно, команда заплатит — уже за вас, в качестве выкупа.

— О, да, это весьма честно и достойно мужчины! — воскликнула Чита с сарказмом. — А с чего вы взяли, что я им нужна — за такие-то деньги.

— О! о вашем единодушии слухи ходят. Что есть некая сеньорита Фелис, юная капитанша пиратской бригантины, что удачлива она без меры и так же без меры любима командой.

Он говорил с насмешкой, имитируя воспевания пьяных рассказчиков, но все веяло от него холодом и угрозой.

— И не советую принимать поспешных решений. За дверью охрана.

Глаза девушки сузились. Пистолет вместе с саблей остались на входе, отобранные предусмотрительными охранниками, а у сеньора же этого, наоборот, оружие при себе. Чита стиснула зубы. Ситуация представилась безнадежной. Она одна, в доме губернатора, и в тюрьму попадать ой как не хочется, потому как выбраться оттуда будет более чем сложно. Как бы ее неосмотрительность не завела в беду.

— А губернатор знает о вашей инициативе? Судя по вам, вряд ли. Возможно, ему тоже покажется интересным наш разговор? — вежливо полюбопытствовала она.

— Возможно, вы хотите на виселицу? — не менее вежливо поинтересовался он.

— Ваши обвинения еще доказать надо.

— Не обязательно, сеньорита. Даже если и окажется, что они искажают правду, для вас это не станет радостной вестью. Поздно будет.

— Вы забываете сеньор, что я — женщина!

— Почему-то и вы об этом забывали, когда грабили суда противников.

Чита едва не ляпнула, что она не специально, но вовремя промолчала, не поддавшись на провокацию. В голове отказывались появляться разумные решения, и она молчала, пытаясь тянуть время.

— Так что вы мне скажете?

— Я готова выслушать ваши условия.

— Наконец-то. Вы выплачиваете оговоренную сумму и можете быть свободны.

— Хорошо. Я могу идти?

— Конечно, нет. Вы напишете письмо, в котором укажете размер дара и место, куда его потребуется доставить.

Все существо ее противилось подобному обороту событий, но деваться было некуда. Жизни явным образом ничего не угрожало, а состояние при наличии этой самой жизни всегда можно нарастить.

— Перо и бумагу.

— Все на столе, — со сладкой улыбкой отозвался сеньор.

Девушка передвинула писчий прибор ближе, пощекотала кончиком пера висок.

— Вы будете читать, что я напишу.

— Конечно.

— Тогда диктуйте.

— Сеньорита, будьте добры написать все сами, да так, чтобы команда поверила в серьезность ваших и наших намерений, и сделала все, как надо, а не помчалась стремглав вас спасать.

Лючита скривила губы. Пальцы, тонкие, но сильные, повертели перо, окунули заточенный кончик в чернила и начали выводить буквы. Сеньор подошел ближе, контролируя процесс.

— Здесь слишком темно, — капризно пропела девушка, ставя посередине листа кляксу.

Сеньор в молчаливом раздражении перенес подсвечник ближе к ней. Оперся ладонью о столешницу за спиной сеньориты Фелис, поглядывая через плечо.

— Вы мне мешаете! — раздраженно воскликнула Чита, разворачиваясь в его сторону.

Локоть задел чернильницу, она полетела, разбрызгивая содержимое, в сеньора. Тот вздрогнул, отпрянул, ругаясь. Девушка забормотала, что она-де случайно, не хотела ни в коем случае, мужчина отмахнулся от протянутого ею платка, наклонился, осматривая поврежденные штаны.