Попал, так попал!

Они любят золото, они любят шелка... Знать не желают, как разводить червей и распутывать коконы. Я, впрочем, тоже не знаю этого... Но, по крайней мере, в состоянии сделать кое-что, чтобы те, кто так умеют могли жить спокойно. Они даже язык учат. Только затем, чтобы мочь спросить пленного, где спрятано золото.

Засуньте сказки про благородных дикарей, любящих свободу, куда-нибудь подальше. Ограбить богатого соседа — для них доблесть и геройство. "Добро — когда я угоняю коров соседа, зло — когда он угоняет моих". Вот их мораль.

Как хотите, а я видел уже грэдские города. С университетами, библиотеками и картинными галереями, с прекрасными садами, фонтанами и статуями на площадях. И чтобы какие-то косматые дикари бродили среди руин... Нет уж, не хочу. Клинок в оскаленную пасть, и пусть благородный дикарь сдохнет! Здесь наша земля. И если пришёл сюда — то изволь жить по нашим законам и забудь свои. Здесь наша земля!

Может, я и не прав, и за линией хватает и таких, кто готов снять шкуры, кто действительно понимает свет нашей культуры... Может, и так, такие там есть... В конце концов, вон Эрескерт, написавший трактат "О баллистике". Его соплеменников грэды покорили больше ста пятидесяти лет назад. Теперь нет всех этих без конца враждовавших друг с другом племён и протогосударств. Есть южные грэды.

Может, так будет и здесь. Когда-нибудь. Сейчас идёт война. Не нами начатая. Пусть кто-то из племенных вождей, что поумней да пожадней, и смогли сколотить нечто, рассчитывающее хорошо жить за счёт грабежа да сбора дани с соседей. Бывали и в нашем мире... прецеденты. Кончали как правило, плохо, паразит просто не осознает, что ослабляет и в итоге, убивает хозяина. Как не осознают эти... Кому кажется, что раздираемая гражданской войной страна — желанная добыча. Нет уж, косматые, напрасно вы думаете, что раз грэды сорок с лишним лет не ходили за Северную линию, они забыли, как это делается. Ошибаетесь! Крепко ошибаетесь. Пока мы выиграли только первые стычки.

Пока ещё не было крупных боёв. Они будут. Непременно. Кто-то там из ваших дикарских героев прославился тем, что победил чудовищного змея.

Нынешний ваш не-помню-как-его-там себя потомком того... змееборца считает. Даже бог персональный живой при нём имеется. Возомнили, видать, что сможете свернуть шею грэдской змее.

Размечтались! Думаете, змея одряхлела, раз глаза потускнели и не блестит уж чешуя... Каждый видит то, что желает видеть. Не поняли, что змея просто линяла. Момент линьки для змей опасен...

Но он прошел. Гремучник вновь смертельно опасен. Куда громче прежнего трещит погремушка на хвосте. Кто-то забыл, что треск предвещает смерть...

Почему-то почти нет изображений Дины I. Только профили на монетах, да и там в основном они потому, что положение обязывало. Хотя изобразительное искусство тут развито. Забавляли иногда виденные в богатых домах бюсты Безглазого развёрнутые лицом к стене или с надетым на голову мешком. Главный придворный скульптор, или не знаю, кто там у него был свое время явно опережал — изобрел жанр соцреализм из анекдота про хромого, горбатого и кривого тирана. Безглазого изображали в шлеме с полумаской, закрывающей глаза. Шлем этот Эрескерт прикарманил.

"Паровозы надо давить, пока они чайники" — не помню, кто так сказал. Дине данный принцип известен не хуже, чем мне. Не надо быть гением, чтобы понять — главная цель похода — "Святой город". Мне не надо объяснять, насколько может быть опасна молодая агрессивная религия с тенденцией к единобожию, появившаяся на границах переживающей не лучшие времена империи.

Дина, похоже, думает тоже, что и я. Тем более, она сама агрессивная атеистка, хе-хе...

Да и символ новой религии — свастика. Такая же, как та. Чёрного цвета.

"Опять сражаются свастика и звезда" — не смог удержаться от горькой иронии.

Может показаться, что Дина лезет в капкан. Рэндэрд-то, может, её замысел и понял бы, но не я. Мне пока очевидно только одно — главная цель — "Святой город". Но дорогу туда лёгкой не назовёшь.

Во взятых городках особо не зверствуют. Но храмы сжигают и священников вешают с завидной регулярностью. Не испытываю ни малейшей симпатии к попам ещё со своего мира. А кар небесных на свою голову по определению не боюсь.

Будут ли варвары лучше воевать, зная, что чужеземная ведьма оскорбляет новых богов? Я не знаю. Зато осознание того, что она даже богов не боится, должно подействовать.

Крупных сражений старается избегать. Главная варварская армия висит у нас на хвосте, и не может догнать. Такое ощущение, что умение осуществлять марш-броски у грэдов в крови.

Прискакали только ночью. Стража чуть не встретила картечью. Бдительные! Хотя да, возвращаться-то должны были вовсе не здесь... Но, как обычно на войне, реальность и планы категорически отказались совпадать друг с другом.

К Кэретте пропускают незамедлительно. В отличии от сестры, ценящей удобство и комфорт в последнюю очередь, Кэретта старается ни в чём себе не отказывать. Самый пышный шатёр — её (справедливости ради стоит сказать — шатёр — трофейный, взят ещё Диной I во время Степного похода). Мебель походная, кровать самая настоящая — правда, Кэретта уже ни раз показывала, что и на земле с седлом вместо подушки, спать вполне может.

Стража пропускает к ней без разговоров. Вхожу. Сидит пред большим зеркалом. Явно собиралась спать — на ней только длинная белая рубашка из плотной ткани. Волосы распущены.

Я впервые увидел её отражение.

Хорошо, нервы крепкие.

Это не лицо женщины, вообще, не лицо человека. Подозреваю, что многие персонажи фильмов ужасов, убежали бы от неё в панике до того, как она достала бы оружие.

Кожа почти чёрная, не как у негров, а словно уголь. Вся испещрена многочисленными багровыми шрамами, сходящимися у глаз. Бровей нет. Но самое жуткое — глаза. Они не человеческие. Огромные, с трудом помещающиеся в глазницах. Не уверен, есть ли веки. Белки налиты кровью, зрачков в черноте глазного яблока не разглядишь. У висков торчат какие-то непонятные золотые предметы. Ещё два таких же — прямо над глазами. По бока головы — выступающие из кожи золотые рожки. Их-то я видел и раньше, но считал элементами декора маски. М-да, Дарт Вейдер без шлема — просто Апполон по сравнению с ней.

Не поворачиваясь, она усмехается.

— Вижу, не забыл, какая я, — лицо скривилось как от боли, — "красавица". -Даже не побледнел.

Молчу. Кэретта кладёт руку на маску. Та лежит на столике. Уже привычными голубыми камнями смотрит на меня. Кажется, что камни слегка светятся. Она не пыталась шокировать. Рэндэрд уже видел её такой.

— Я воин. Привык как-то к смертям и ранениям.

— Тогда докладывай.

Излагаю всё, что видел в рейде. Она не перебивает, иногда задаёт уточняющие вопросы. Всё как всегда. Если на лицо ей не смотреть. Пару раз просила повторить, делая какие-то записи.

— Значит, до шахт не добрался. Только караван с рудой взял. Образцы привёз?

Протягиваю мешочек. Вертит камни так и эдак, пытаясь щуриться. Смотрится впечатляюще. Веки у неё всё-таки есть. Лишенные ресниц. Двигаются очень медленно, и кажется, полностью закрыть глаза не в состоянии.

— Серебро... Всёго лишь серебро... Но в нём тоже нет этого металла.

— Там и другие образцы есть.

— Возможно... Но я всё больше склоняюсь к мысли, что она металл выделяла из каких-то соединений. Может, даже из глины под ногами. Она знала, но не сказала нам как.

— Сделанное одним человеком, рано или поздно повторит другой.

— Это так. Вопрос во времени... А оно — против нас... Ты уверен насчёт северного союза бруктеров и этих... эсвеннов?

— Я уверен только в том, что они хотят жить. Пока мы тут бодаемся с мечом да городом на равных, они не выступят. Но почуяв слабину, тут же бросятся добивать упавшего.

— В прошлую стражу поймали лазутчика, шедшего от меча в город, он рассказал много интересного.

— Так быстро? — трёх часов ещё не прошло.

— Ну да, — невесело усмехается, — они ведь считают нас высшими демонами. Он хорохорился. Мне достаточно было снять маску, посмотреть на него и сказать, что высосу у него душу и буду мучить десять тысяч лет. Смельчак обделался от страха и всё рассказал. У "меча" куда больше сил, чем мы думали. Они собираются ударить через полмесяца.

— А мы?

— Как обычно — что-то готово, что-то нет, что-то вчера ещё надо было сделать. Отбили две вылазки — они пытались поджечь башни. Честно скажу — вылазки вялые. Они явно силы берегут. Рассчитывают на помощь.

Она поворачивается к столу. Только сейчас обращаю внимание — ожидаемых баночек с румянами/белилами нет. Лежит несколько наполненных шприцов. Кэретта берёт один. Отточенным движением втыкает в торчащее из виска приспособление. Резко жмёт на поршень. Лицо не дрогнуло. Только веки проступили вновь, трясясь мелко-мелко. Берёт второй шприц... Третий... Содержимое двух последних отправлено через рожки. Б-р-р-р зрелище не для слабонервных.

Ей явно очень больно, даже струйки пота выступают.

Что же такого смогла сделать гений местной медицины? Я вот не знаю, делались в нашем мире пересадки глаз. Тут же сделано что-то жутко выглядящее и гениальное одновременно. Я ведь даже не могу понять, вижу ли пред собой результат гениальной операции или вмонтированный в голову очень сложный прибор.

Бросив последний шприц, Кэретта откидывается в кресле.

— Годы тьмы... Тебе не понять, каково это... Ведь во сне слепые видят.

— Я в детстве чуть не ослеп на один глаз. Кое-что понимаю.

— Значит, должен помнить ту радость, когда сначала просто начинаешь различать тьму и свет. Потом появляются силуэты. Медленно отступает пелена... У неё был план, как зрение вернуть... Я смогла увидеть их — постаревшую маму узнала, отец тоже не сильно переменился. Дина и Линк — я их запомнила детьми, а они уже стали взрослыми. Как и я... Впервые увидела своих детей... Дина хотела сделать ещё несколько операций, чтобы довести созданное до более-менее привычного людям вида... Из-за войны три уже пропущены, всё расписано было, а в походе много не сделаешь. Теперь даже она не знает, поможет или навредит следующая операция. У того же, что сейчас в моей голове, срок подойдёт к концу через два года.

— У неё есть ученики?

— Артиллеристы или механики? Сколько угодно. Даже по медицине она написала кое-что для военно-полевых хирургов. Но самые сложные операции всегда делает сама. Знаниями делиться не желает. Ей хирурги ассистируют. Говорила с ними. Лучший из них сказал, что рядом с ней чувствует себя словно маляр, что стенки красит рядом с гениальным живописцем.

— Инструменты у неё такие же, что и у других врачей?

— В основном, да. Она на моей памяти несколько раз делала сложные операции самыми обычными наборами. Есть, правда, несколько образцов, что она сама придумала. Но в секрете их не держит.

Значит, Дина работает местными инструментами. Никакого чемоданчика из будущего у неё нет. А я уж понадеялся. Хотя, даже будь у неё чемоданчик, что бы мне это дало? Да ничего в общем-то. Начать искать места переходов? Думал уже — занятие бесполезное, да и опасное — попадешь не в двадцать первый, а в шестнадцатый век. Что я там забыл, спрашивается? Тут-то я кое-кто, а там кем буду, если сразу не убьют? Попытаться начать искать других попаданцев? Они-то тут точно есть, но с большой вероятностью, сами из века пятнадцатого-шестнадцатого. Вон у той же Кэретты доспех вроде максимилиановского. Сделан местными мастерами. Я уже интересовался — доспехи такого типа стали делать лет сорок назад. Вроде бы по единичному образцу, снятому с неизвестного сумасшедшего воина. Полный комплект такого доспеха стоил дорого, ламинарные традиционные доспехи грэдов куда лучше подходили для массового производства. Хотя довольно распространен гибридный вариант — кираса нового образца, а всё остальное — традиционное.

И что мне от людей, чей язык-то я с трудом понимать буду? Нет уж, оказался волей случая связан с людьми, которых считал плодами воображения. Как-то вызывают симпатию они все. Их война стала моей войной, их мир стал моим миром. Да и по большому счёту, я им должен куда больше, чем они мне.

Входит Ярн, обнаружив нас наедине, нисколько не удивился. Эти двое искренне и беззаветно любят друг друга. Сцен ревности или даже вызова на дуэль не будет. Просто из-за безграничного доверия их друг к другу.

Жмёт мне руку. Устало плюхается в кресло.

— Что, в подкоп лазал?

— Ну да.

— В какие?

— Второй и третий. В третьем сапёрам показалось, что навстречу роют. Они ошиблись.

— Уверен?

— Да. Я таких подкопов побольше них делал.

— Излишняя самоуверенность никого до добра не доводила.

— Напомни, какую крепость я не взял?

Кэретта усмехается.

— Стены ты и правда, много где подрывал. А вот штурмами я побольше твоего командовала.

Ярн смеётся.

— До Рэндэрда тебе далековато.

Хорошо хоть я внимательно "Дневник" прочитал. Фраза вроде "штурм успешен" мелькает там частенько. Притом, Рэндэрд часто действовал отдельно от основных сил.

* * *

Чем-то мне это всё напоминает пресловутую Алезию Цезаря. Разницы только — там вражеский военачальник в крепости оказался, а здесь нам патриарх с кучей жрецов попался. Собор у них какой-то был. Ну, вот Дина и подгадала. "Меч божий" тоже ехал, да не доехал. Теперь войска собирает.

Город по всем правилам обложен. Две линии — одна — против гарнизона, другая — против тех армий, что попытаются на помощь прийти. А они попытаются. Непременно. Тут их святыни, тут для них теперь центр мироздания.

Гарнизон будет защищаться отчаянно. Попам они верят, а что Дина со священниками вытворяет — давно уже притча во языцех. Запасов у них много. Даже военспецы есть — иначе откуда на укреплениях взяться машинам?

Эрескерт ставит батареи. Я не артиллерист и не могу решить, насколько эффективной может быть бомбардировка.

Дина тоже не уверена. Напротив южной стены сооружают две осадные башни, их явно собираются оснастить бешенными стрелами. Но у тех недостаток серьёзный есть — ограниченная дальность и способность вести огонь только прямой наводкой. Да и работы на башнях ведутся с откровенной прохладцей.

Роща какая-то тут священная была и скала в ней. Не то чтобы грэды так уж нуждались в лесоматериалах, но рощу Дина приказала вырубить. На скале, тоже без особого смысла, велела поднять самый большой флаг с гремучником. Хотя смысл-то как раз есть — плевать Дина хотела на все религиозные чувства. До политкорректности тут вряд ли дорастут когда-нибудь. Все храмы, оказавшиеся внутри кольца, грэды разрушили.

Попам надо отдать должное — в районе "Святого города" ни одного захватить не удалось — все сделали ноги под защиту стен. Туда же сбежали и местные жители. Для нас это где-то хорошо — чем больше народу в городе скопится — тем выше вероятность эпидемий. Да и каждый лишний рот выгоден нам, а не гарнизону.

Но и у нас запасы не бесконечны. Да и стоим мы в поле.

Пока линию вокруг крепости городили, они несколько раз предпринимали вылазки. Пару раз даже с кавалерией. Во всех случаях до землекопов добраться не удалось. Один раз крупный отряд выскочил прямо на позицию бешеных стрел и был сожжён до последнего человека.