И где, интересно, Рик?
У меня к нему несколько вопросов. Срочных!
— Милостивая госпожа! — из чердачного окна высунулась лысоватая голова. Хозяин..
Я притормозила.
— Чего тебе?
— Милостивая госпожа! — промяукала голова, — Уже заполночь.
Вот именно!
— И чего?
— Ну... не могли бы вы перестать ходить по двору? Дома трясутся..
— Не уснуть никак, — жалобно пискнуло второе окно — там откуда-то взялась девчонка с котенком.
— Может быть, милостивая госпожа желает сменить облик? — предложило третье окно. Там, помнится, какой-то дядя сидел, на папиного бухгалтера смахивал.
Вот еще!
Не буду я превращаться! Во-первых, я не такая дура, чтоб шататься тут одной, да еще в тех чудных тряпочках, которые Гэл наколдовал. Грабанут еще.. Во-вторых, я все равно превращусь обратно, как только мы с Риком поругаемся. В-третьих, тут кувыркаться негде... И вообще..
Ну где эта белобрысая зараза?
Обещал же вернуться вечером!
Скотина... волнуйся тут из-за него..
Бэмс! Я зацепила хвостом корыто для лошадей. В щепочки, конечно. Ох, чтоб его! Банковский кризис ему в сальдо! Ну кто его тут вкопал!
— Милостивая госпожа...
— Чего еще?
— А вы сами туда слетайте. За вашим...
— Снарядом? — нет, как-то по-другому.. — Тротилом.. А... Патроном?
— Ну да. Вона там, видите — горушка? Там и поселок ихний, где мор зачался.. Мы тама значит, мужиков наших дежурить поставили.. чтоб никого ни туда, ни оттуда, да и лекарями в город послали. Тока когда они будут, лекари те.. Если б не ваш.. патрон, вообще плохо б стало...
— Короче!
— Дак там он.. Мужики-то говорили, что он обратно не пошел — тока страже сдалека покричал, что мол, мор опасный, и значится, чтоб никто не ходил, а за лекарями чтоб послали срочно..
Дальше я не слушала.
Звезды в небе резко прыгнули ко мне — как я махнула крыльями, сама не заметила. Болтливого хозяина смело и впечатало в кусты. Так ему и надо!
— Ты раньше мог сказать?! — проорала я и унеслась.
Шаман говорил, правда, что летать нельзя. Но он говорил и то, что вернется вечером!
Зараза белобрысая! Скотина... эмчеэсник местного разлива... кинуть меня решил, да? Избавиться? Спасатель чертов!
Гора надвигалась очень быстро — ее и в темноте было видно, розово-желтые бока почти светились, как месяц... хоть вокруг все тонуло в каком-то то ли дыму, то ли тумане.. Я уже видела огоньки внизу, рядом с горой, внизу — костры...
Ну, шаман, ты счас схлопочешь... Супермен нашелся. Человек-паук... Чип и Дейл в одном флаконе... Самоубийца...
Да я тебя с того света достану!
В поселке горели костры. Большие... Почему-то пламя было малиновым, а дым — почти красным... Красные, даже в темноте красные, столбы дыма втыкались в ночное небо и растекались большим алым облаком...
Как огромный флаг...
Дым ел глаза, пахло горько и противно — до ужаса противно... Как в морге, куда нас однажды водили легкие курильщика смотреть. Как на пожаре тех башен-близнецов из Нью-Йорка.. У меня чешуя дыбом встала... Пахло смертью.
И собаки выли. В голос, дико и жутко..
— Рик!
Я сама не услышала свой голос — такой он получился хриплый. Перепуганный....
— Рик!
Тишина...
Только вой...
— Рик...
Первое тело мне попалось под ноги, когда я прошла за цепь костров...
Она была маленькая, лет пять, не больше. Вся закутанная. Только лицо открыто. Неживое...
Собака тоже была маленькая, совсем щенок. Серый, лохматый, он то тыкался в хозяйку мордочкой, то задирал к небу морду и выл...
Потом... потом не помню... Кажется, я видела еще кого-то.. мертвого. Потом вроде живого — лицо в маске. Раскрытые двери, какие-то брошенные вещи, и снова — тела... Старики.
Это — мор? Вот это? А я еще шутила, дура...
Ужас, ужас..
Рик... Где ж ты...
Вон, вон там кто-то живой!
Какие неудобные тут улицы, узкие... кривые.. от дыма в горле что-то царапается... душит.. нет, нет. Не сейчас... нельзя, успокоиться надо.. старик же говорил — драконов не тошнит.. Черт..
— Рик!
Мне отозвались сразу несколько голосов, но я застыла, когда наконец увидела.
Обычная площадь — точь-в-точь как та, с которой я только недавно вспорхнула. А на площади..
Человек пятьдесят-семьдесят лежали в несколько рядов на каких-то тряпках. Метались и бредили, кто-то плакал... У всех связанные руки. И ноги.. Между рядами ходили три человека. Укрывали, поили, что-то приговаривали. У одного были светлые волосы.
— Рик!
Шаман быстро повернулся:
— Александра...ну что ж ты..
Кажется, Рикке хотел еще что-то сказать, но ко мне бросились сразу человек пять:
— Дракон!
— Хвала богам!
— Ты ведь сможешь всех? А?
— Господин! Умоляю! Моя девочка!
— Не надо.. — голос Рика был усталый-усталый.. — Она не сможет. Ее еще не учили..
— Почему они связанные? — я старалась перестать реветь, но как-то плохо выходило. Надо поговорить, разговор помогает... Ванна с ромашкой тоже, но где ее взять.
Да тут, на скалах, вообще пусто.
Поискать внизу? Что за чушь в голову лезет. Лишь бы не думать, не думать..
..Они не верили, что я не могу помочь — упрашивали, плакали, кто-то даже на колени встал.
— Госпожа...
— Госпожа, ну хоть детей! Помогите... Все отдадим, что ни попросите! Госпожа.. Хоть деток бы..
И так пока я не расплакалась, и Рик не утащил меня на гору, чтоб я не сожгла этот несчастный поселок своими слезами к чертовой матери...
— Они себя не помнят. Не знаю, что это за болезнь, но начинается она одинаково — у человека начинает сильно болеть голова. Так сильно, что они теряют способность думать. Потом начинается жар. И бред. А в бреду собственный ребенок может показаться чудовищем.. Перестань плакать, а? Ты же не виновата, что не умеешь. — Рик осекся и потер виски, — Успокойся...
— Да-а.. — у меня все еще дрожал голос, — Успокойся.. Я не могу. Ты же слышал, что они кричали!
— Они просто сильно напуганы, — Рик поморщился и снова потер виски, — Странный мор. Слишком быстро... Позавчера еще все были здоровы. Слишком быстро. И отвары не помогают.. Как наведенный...
— Что?
— Нет... Ничего. Ты только человеческий облик не принимай. Кто знает, может...
Он вдруг замолчал.
Слезы высохли в момент, а в живот словно ледяная глыба рухнула. Не может быть...
Он сказал... он сказал — у человека начинает болеть голова...
— Рик?
Молчание.
— Рик, у тебя... голова болит?
— Быстро действует.. — пробормотал шаман и замолк совсем.
— С ума сойти... — проговорил за спиной чей-то голос.. — Александра, ты что вытворяешь?
Да пошел ты!
Плачу я, плачу! Отвяжись ты!
Эй.. а кто — ты?
Я прищурилась, но от слез глаза видели только туман. Кра-а-асный... я чуть не разревелась снова.
— И что здесь происходит? — спросил еще один голос, — Простите, девушка, вы не могли бы перестать так... давить? Мы ведь уже здесь.
А?
— Александра, глотни чего-нибудь. И успокойся. А то у нас уже скоро головы расплавятся..
А?
— Вот наказанье...— вздохнул знакомый голос, и чье-то крыло легло мне на спину.. — Тихо, маленькая, не плачь. Все хорошо, мы тут...
Гарри?!
— Ты что тут делаешь? — я кое-как управилась с голосом.. Но вышло все равно как-то по-детски. Правда, как у маленькой.
Дракон вздохнул:
— Ну вот... Пап, я ж говорил, она ничего не знает. Как ребенок. Ты сама нас позвала. Причем так, что не отозваться невозможно..
Позвала? Я? Стоп... Ребенок? Стоп-стоп.. Папа?!
— Дебрэ эддо Мейтек. С Южных вершин, — представился второй дракон, — Какая вам нужна помощь?
Оказывается, Гарри с его папой и правда прилетели сюда на мой зов. Точней, плач. Когда дракон расстроен очень сильно, это вполне сходит за зов. И те дракошики, кто близко, это слышат.. И не просто слышат. Гарри выразился так — "как солнцеядом изнутри жжет". Кто этот солнцеяд, я потом спрошу... Ну не до того мне!
— Так что вас так расстроило, юная девица? — второй дракон осмотрел площадь, — Впрочем, вижу. Кого сначала? Этого странного мага?
А?
— Вот этого человека? — дракон для верности ткнул лапой в сторону шамана. Тот не шевельнулся.
— А... а что начнем?
Драконий папа задумчиво изогнул шею..
— Вы совсем ничего не знаете?
— Про что? — всхлипнула я.
— Хорошо. Про избирательность нашего огня вы в курсе?
— Что?
— Понятно. Так вот, наше пламя легко регулируется и может служить многим целям...
— Как это?
— М-м.. — дракон встал над шаманом, — Ну вот представьте: я могу дохнуть так, что пламя сожжет человека в пепел, а могу так, что на нем только одежда сгорит, а сам он останется цел..
— А, это я поняла! Меня Гарри учил с чудищ шерсть снимать!
Дракон с чего-то покосился на притихшего Гарри:
— Лучше б чему путевому научил! — упрекнул он, — Ладно, потом поговорим... Так вот. Могу сделать так, что человек останется цел, а обуглится земля вокруг него.. а могу так, что в его крови сгорит все лишнее.. то, что вызывает болезнь. Мы все способны на тервейс, но..
— Тервейс — это лечение, — полез с уточнениями Гарри. — Я узнавал!
Лече... Лечение?
Я заорала так, что больные бредить перестали:
— Вы можете его ВЫЛЕЧИТЬ?
— Да что ж ты так кричишь, — простонал бедный папа Гарри, тряхнув головой, — Можем и вылечим. И ты сможешь потом. Вот смотри.. нет, глаза сузь. Еще немного.. вот.... Видишь — в крови примесь? Нет, вот эта... желтоватая... Видишь? Это она и есть. Сейчас дохнем.. Готово.
— И все? Он выздоровеет?
— Он уже выздоровел. Поспит пару часов и встанет. Пойдем других лечить?
— Александра! Нет, не... — дракон осекся, потому что опоздал и теперь в оторопи рассматривал мою работу.. — Ты что вытворяешь?
— А что? — я, по правде сказать, и сама была удивлена тем, что получилось — вроде делала все, как объясняли... Нет, я правда все делала точно! Но почему-то на пациенте, лысоватом мужике предпенсионного возраста сгорели не злобные заколдованные микробы, а штаны и рубашка...
— Ну кто ж так фокусировку делает! — простонал Гарри, и снова (в пятый раз) принялся объяснять про то, какой именно тут нужен фокус. На этот раз я уже даже смогла понять почти половину. Остальное тонуло в тумане... А что вы хотите? Я раньше стихи зубрила на раз, задачки лихо раскусывала... Пока папа не разбогател так, что учителя мне пятерки стали ставить только за то, что я с парты встать снизошла! Ну... я и перестала выеживаться — толку-то? Все равно поставят же.. А не поставят — папа других наймет.
— Поняла? — переспросил Гарри.
— Ну...
Серебристик глянул затравленно. Если б у него и у папы оставалось хоть немного сил, мужик бы точно не у меня лечился. Но лучше у меня, чем копыта откинуть — так, нет?
— Поняла?
— Э-э...
Серебристик помянул какое-то там божественное Пламя и снова стал объяснять, как правильно вдохнуть и какие связки задействовать...
— Поняла-поняла! — перебила я этого... учителя. И я хотела с ним попробовать? Наверное, у меня на тот момент мозги взяли отпуск... — Счас попробую.
— Ты только поосторожней...
— Да помню я!
Вот доставучий же...
Я пошире расставила лапы — по обе стороны от неодетого теперь мужика, наклонила голову, распрямила такую прозрачную штучку за ушами (Гарри ее как-то называл, но драконий язык хуже французского, честное слово — пока повторишь первую часть слова, вторая уже вылетела из головы, к тому самому Пламени, наверно), и постаралась увидеть те самые черные точки, про которые талдычили наши драконьи врачи. Так... Увидела. Теперь надо правильно вдохнуть и правильно выыыыдохнуть — так, чтоб пламя было красненькое, без дыма и тоооооненькое такое... счас-счааааас....
— Ну?
Ой!!!!
Зараза, что ж ты мне под руку-то говоришь?! То есть под лапу?
Мужик подскочил, как мой охранник, когда я его застукала с очередной гувернанткой! И задрыгался. Е-мое... Ну как это вышло? Вместо черных точек я дохнула на... э ... короче, сделала я мужику полную эпиляцию. Во блин! Ну.. в смысле я б на его месте была б рада (ну, он же все равно почти лысый был!), но кто их тут знает, с их дикими нравами..
Я расстроилась.
Гарри тоже. Причем так, что почему-то перешел на драконий.
— Я не нарочно!
— Аррррррр....
— Я счас еще раз попробую!
— Аррррррррр!!!! — и Гарри, кое-как на человеческом языке объяснив, чтоб я ни в коем случае больше не лезла к несчастному ар... рррр... старрроосте... смылся к озеру и сунул туда голову по самые крылья.... Я даже не успела сказать, что это он виноват! Ну, нечего было меня торопить.
Подумаешь!
Ну и сиди там в своем озере. Может, лягушку отловишь, Рику на радость..
Я снова принялась за жертву эпиляции.
Так... точки. Уй, а мельтешат-то, мельтешат... Как американцы под Рождество, когда скопом подарки ищут. Фе... Так, распрямить эту драконью типа-фату... Вдохнууууууть... Красненькое... Вот, вот так... как моя любимая помада... и оп!
О!!! Получилось, получилось, получилоооооось!
В мужике не осталось ни точечки! Ой, какая я молодец!
Давай, дядя, открывай глазки. Ну-ну, спящий некрасавец, давай, давай, ты уже выздоровел... И это я тебя спасла, учти..
Мужик и правда зашевелился.. дернулся.. потер лицо рукой (брови осыпались) и открыл глаза. Я засияла улыбкой:
— Привет! То есть это... доброе утро.
Ну, три часа ночи — это уже утро или еще не совсем? Со своим первым спасенным мне хотелось быть очень, ну просто очень хорошей и доброй!
Но мужик почему-то моей улыбке не обрадовался.
— Х-ээээ? — выдавил он. И попытался отползти. Эй, чего он? Я придержала его лапой — аккуратно так.
— Ну, как самочувствие?
— А-ээээ?
— С тобой все нормально?
— А-а-о-н...
Может, я мозги ему спекла, а?
Но тут мужик драпанул так, что обогнал бы наверно, даже папину охрану. Или кенгуру — похоже прыгал...
— Дракон! Дракон! Дракоооооооон!
И че спрашивается, так орать? Ну дракон... так симпатичный же! Тоже мне, благодарность за спасение! Или он уже эпиляцию заметил? Так это ж мелочи... Ему даже идет. Ну, пошло бы, если б похудел.
— Александра? — вымокший до последней чешуйки Гарри с удивлением рассматривал пустое место. Ну, место, где лежал этот нервный лысик, — А где он?
— Кто? — я старательно рассматривала ночное небо — а что, красиво. Как выставка алмазов у Тиффани...
— Где больной?!
— А он уже здоровый, — попробовала успокоить я этого слабонервного.
Гарри почему-то не успокоился.
— Я ж должен был его посмотреть!
— Зачем? Здоровый он... Знаешь, как бегает?
— Ррррр!
Староста еще бегал где-то по деревне (слышно было, как надрывается), пока папа Гарри не сцапал его и не уложил поспать рядышком...
Рик все еще не просыпался — я пару раз подходила на цыпочках, посмотреть, но он ровно дышал и был такой тихий и симпатичный. Я его даже накрыла чьим-то пальто. В смысле, это было не пальто, а какая-то одежка типа того, меховая такая, я ее с веревки у какого-то дома стащила...
