2.18

— Вэлафар, когда-нибудь тебе придется объяснить мне, каким образом ты умудряешься находить приключения на свою... голову... — промурлыкала Сарафина.

— В этот раз они меня сами нашли. — зевнул Вэл.

— Мы тут с Камиллом посовещались... Что-то мне не нравится в вашей миссии, но не могу с точностью сказать почему и что именно... Интуиция меня обычно не подводит, поэтому что-то тревожно за вас... Жаль, не могу с вами подольше остаться. Стул охранять — это тебе не по мирам носиться... — усмехнулась она.

Меня так и подмывало спросить, что она имела в виду, но я решила не вмешиваться.

— И Совет этот тоже как-то совсем некстати... — продолжила она.

— Совет? — вскинулся Камилл. И Вэл напрягся словно пружина.

— Что это вы так взволновались? Неужели вы сомневаетесь, что эту миссию завершить не успеете? Не понимаю...

— Когда Совет? — мрачно спросил Вэл.

— Завтра по нашему времени, то есть дней пять по Геодаровскому центральному. — в голосе Сарафины слышалось удивление. — Вы что забыли?

— Нет, нам и забывать-то нечего, — хмыкнул Камилл. — Нас туда с Вэлом не приглашали.

— То есть как не приглашали? — она взвизгнула.

Все трое приподнялись, ну и я тоже. На пальцах Камилла задрожали голубые шарики, как тогда на озере. Тент осветился.

— Ребята — это просто невозможно. Я не понимаю... — прошептала Сарафина и приложила ладони к щекам.

— И я не понимаю. Совет общий? Военный? — Вэл приподнял левую бровь и затанцевал пальцами по моей руке. Она закивала в ответ.

Камилл присвистнул и добавил серьезным тоном, буравя взглядом Вэла.

— И что-же ты им такого сделал Вэл, чтобы Дюка, Приближенного к Трону, Командующего десяти!... десяти легионов, умного, замечательного во всех отношениях, Твои забыли пригласить?

— Я не знаю. — коротко ответил Вэл. Возникла неловкая пауза, потом он продолжил.

— Камаел, но ты, о лицезреющий Богов, ты-то, каким образом, не при делах?Насколько я помню, ни один Военный Совет без тебя еще не обходился! Там такое начнется... Сарафина потерла виски.

— Значит так... Раз никто никому не насолил так... значительно, по крепкому, типа убийства ближних сородичей Тронов? Никто? Ничего? — Она испытующе обвела нас всех глазами и остановилась на мне, улыбка заиграла на ее лице. Я улыбнулась в ответ, когда поняла, что Сарафина стралась включить меня в обсуждение проблемы и была благодарна ей за это.

— Никого. Ничего. — вздохнули оба Охранителя, почти одновременно.

— Тогда давайте думать... — продолжила Сарафина. Она попросила Камилла протянуть ей платье, оделась и встала.

Расхаживая по нашему тенту, она скрестила руки на груди, совсем как Вэл, и начала бормотать себе под нос:"Единственный слаженный тандем... отсутствует на Совете, почему? ... Совет общий, важный... Не найдем общего языка... все... Камаел необходим... Светлая девочка без записей переступает закон... Вэлафар...

— Она — от Света?! — взревел Вэл и отшатнулся от меня как от чумной.

— Способный двигаться между мирами... — продолжила без тени эмоции Сарафина, только прижала руки сильней к себе. Ее и без того бездонные глаза, казались просто огромными и устрашающе смотрящими в иное... — Почему не в архивах... Ее записей в архивах не было никогда! Последний раз когда это случилось... Яхве взялся за старое... Старому ослу... Понятненько... подпитывают оба... Камаел... Любимый... Вас подставили... Обоих... Вы должны появиться на Совете... Война! Любимый... Любимый... — Сарафина захрипела и схватилась за горло, словно кто-то невидимый душил ее. Камилл оказался рядом с ней, тщетно пытаясь расцепить ее руки, потом обнять, когда она стала превращаться в серебристую дымку.

— Силой, нами обретенной по воле всемогущественным всевидящим Ах-Ты-Каг!, властью Старейшинами даденой...

— Данной — автоматически поправила я.

Монах запнулся и злобно уставился на меня. и продолжил: ...властью Старейшинами даденой... — он выделил последнее слово и сделал короткую паузу. Проверить, наверное, хотел, если я его опять исправить решусь. Я промолчала. Хочет быть косноязычным — его право.

— ...нашему Ордену на время менестрельского турнира, мы объявляем в присутствие многоуважаемых Алехандро и Романеуса, что магиня, обвиняемая в склонении сына Алехандровского Себастьяна к побегу ее чародейством найдена и...

Я ахнула, когда монахи расступились, и мрачные лица Романа и его другана вампира Алехандро (в широкополой шляпе и до ушей замотанный шарфом) уставились на меня.

— ... арестована.

Значение последнего произнесенного слова до меня дошло только когда Охранители выдвинулись передо мной, пряча меня за своими спинами.

— Приплыли...

Глава 12

Последовавшие за обвинением косящего, брызгующегося слюной, плюгавенького монаха, события развивались с такой скоростью, что я даже удивиться по-человечески не успела. Только что, стоявший передо мной Вэл, в развевающихся на холодном ветру черных одеяниях, каким-то образом, оказался рядом с горе-ученым и крепко схватил его за неглаженый воротник грязной льняной рубашки. Камилл, успев протараторить: "Не переживай. Мы только на секунду..." — в одно мгновение проскользнул сквозь вооруженный медными тарелками отряд и вцепился в плечо Романа с правой стороны. Алехандро отступил на несколько шагов от приятеля, всей своей позой демонстрируя, что он здесь ни причем. Лицо Романа порозовело, на лбу выступили крупные капли пота. Он ничего не говорил, только глупо разевал рот и крутил головой то в сторону Камилла, то Вэла.

Неожиданно перед моими Охранителями возникла дверь в воздухе. Деревянная. С огромной, позеленевшей от времени медной ручкой. Монахи повалились наземь и начали неистово молиться, как и положено — с завываниями, поклонами, и битьем в тарелки. Бам. Баммм. Бамммммм. Бам. "Ах -Ты -Каг! Ах -Ты — Каг! Ах— Ты — Каг!"

Камилл потянул за ручку. Дверь распахнулась. Ученый как-то сразу весь обвис и даже не сопротивлялся, когда его ввели в портал. После того как троица переступила через порог, дверь сама собой захлопнулась и исчезла.

Тут до моей тормозящей головы наконец-то дошло, что меня бросили держать ответ перед представителями Ордена Зеленой Тарелки в полном одиночестве. Будем надеяться ненадолго. Я попятилась к палатке, придерживая накидку покрепче к себе, защищаясь от вонзающихся шариков града, и ветра, абсолютно разбушевавшегося. Надо как-то время потянуть до их возвращения. Только вот как... Сначала надо одежду на себя нацепить, а то в одной накидке очень неудобно. Если уж хотят меня арестовывать, то пусть в приличном виде.

Нет... В приличном точно не получится... Я разыскала свои грязные, до конца не высохшие бриджи и рубашку, и, морщась от неудовольствия, быстро надела их, краем уха заметив, что заунывные песнопения прекратились. Хорошо, если бы они убрались восвояси...

Не убрались... Алехандро появился в проеме, скалясь, показывая свои клыки. "Сама выйдешь или предпочитаешь, чтобы я тебя здесь выпил?" — презрительным тоном бросил он.

Я завернулась в накидку и, решив не отвечать ему, подошла к входу. Алехандро любезно приоткрыл полог, но, когда я попыталась протиснуться мимо него, он схватил мою кисть ледяными пальцами и процедил сквозь зубы: "Ты еще пожалееш-шь, что не захотела быть десс-c-ертом на моем празднике. В этот раз даже не надейс-ся, что это будет быстрым и безболезненным. С-сын у меня один... А таких как ты..." Он закашлялся.

Солнце, наверное, все-таки ему противопоказано, даже при столь замечательной шляпе. Я пожала плечами. А что на такое ответишь? "Не ешь меня злобный Серый Волк... О, пощади... О, пощади, ваше вампирское благородие?"

Фигушки... Я растянула губы в улыбке. На самом деле, по характеру я далека от стервы. Но если довести меня до ручки... Я начинаю отстреливаться всеми любыми средствами — до полной и основательной капитуляции противника, не задумываясь о последствиях. Как сказала Тамара, моя верная школьная, еще с начальных классов, подруга : "Никому не пожелаю быть твоим врагом... У тебя ж крышу сносит окончательно и бесповоротно." С годами я, конечно, поумнела ( надежда умирает последней ), да и случаев выпустить на волю мою темную сторону как-то не представлялось.

Вообщем, взрывоопасная смесь "секир-башка с запущенной стадией пофигизма" для меня является вполне адекватной реакцией в состоянии редкого бешенства, типа: "Ну, я вам сейчас такое устрое, дорогие мои, ненаглядные, а потом хоть потоп..." привела меня в самые что ни на есть радужные чувства. Всех приобнять, приободрить так захотелось, особенно душку Алехандро. А потом...

В тот момент просто стало наплевать, что со мной случится дальше. Нет, ни из-за Вэла, который даже не оглянулся, когда в портал уходил ( а я так искала его взгляд... дура... ). А если уж совсем честно, после ухода Сарафины он откатился от меня на середину тента и ни слова не произнес... И даже не из-за того, что оба Охранителя, которым по работе вроде с меня глаз надо не спускать, ушмыгнули в ту самую минуту, когда моя миссия была выполнена... Заграбастали Романа и увели его с собой, под белые рученьки, полные, потные, обвешенные амулетами...

По логике ( какая есть ), мне ничего плохого не грозит — как вернутся — они обязаны доставить меня живой и здоровой домой. Правильно?! Тогда какого черта у меня так сердце ноет... И почему застряла в голове фраза: "Не к добру..." А страшное слово "яарк" ледяным копьем вонзилось в мои мысли. И почему так явствено я услышала крик Вэла: "Не дури!". И вздох Камилла, легкое прикосновение потревожило волосы около уха: "Успокойся. Мы сейчас вернемся."

Пожав плечами, я вышла из тента. Вообщем, насколько я поняла, мне предписывается соблюдать спокойствие. И я совсем непротив — мне домой хочется вернуться здравой и невредимой. Но, когда мне грязным пальцем с обкусанным ногтем, начинает тыкать в грудь какой-то прыщавый юнец, пусть и в монашеской робе, и визжать дурным голосом, согласитесь, что оставаться уравновешенной может показаться трудным.

Вот поэтому-то я и схватила его за тощие плечики. И потрясла хорошенько. В процессе зубодробительной тряски, буквально — пыль от его крошащихся зубов, несмотря на ветер, прицельно попадала мне в лицо.

Вдруг я почувствовала, насколько устала и, обмякнув, отпустила плечи монаха, и упала на землю.

Они обступили меня, словно воронье, слетевшееся на похороны. Кто-то закричал: " Смерть!", кто-то прогундосил: "Двух магов упустили... Она виновата! Два прихвостня ее..." Кто-то заголосил: "Анокей жив, спасибо, Ах-Ты-Каг!"

"Дай ей выбор! Договор есть договор." — различила я каркающий голос Алехандро. И не смогла ничего произнести. Я просто была замкнута в черных, с кровавыми подтеками глазах монаха, высокого, худощавого, который не отрывал от меня своего страшного взгляда.

— За Черту или рабыней к Алехандро до той поры, пока Себастьян не появится. Выбирай. — сказал он тихо.

Да я у Алехандро и минуты не проживу, подумалось мне. И все еще не могла отвести мои глаза от монаха-предводителя стаи. Гипнотезер! Мать твою. Глаза... Большой нос и обруч на его седых волосах, с синим, с алыми прожилками, камнем. Накось выкуся.

— За Черту! — попыталась усмехнуться я. Такое ощущение, что мне в рот ваты набили.

Ой, а что это у Алехандро личико-то вытянулось. Настолько разочаровался, бедняжка? Предводитель обернулся к вампиру и злорадно отметил: "Выбор сделан. Договор есть Договор. Так что не вмешивайся." Он важно махнул рукой, и монахи выстроились передо мной в ряд. Алехандро за ними стало не видать.

"По закону Геодара, запрещающего применять магию на его территории во время менестрельского турнира" — продолжил он. — "этот маг будет наказан Орденом Зеленой тарелкой за несоблюдение оного. Она будет сослана за Черту, дабы не беспокоить мирных горожан Геодара еще когда-либо. Приговор огласен. Ритуал состоится..." — он выдержал драматическую паузу. — "Сейчас." Ярко-синяя с всполохами алого вспышка взорвалась перед моими глазами. Внезапно наступила ночь. Голова рассыпалась на мелкие осколки. "Отец, останови их!" — отчаянный крик было последним, что я услышала. Я умерла.

Мое тело извивалось в агонии и распадалось в пыль. Чавкающие рты рвали мою плоть. Я надрывно кричала, но некому было прийти на помощь. Сочные яркие огни мелькали перед моими глазами, складываясь в необыкновенные узоры. Карусельная музыка настойчиво барабанила по ушам. Такое ощущение, что я внутри калейдоскопа. И кто-то крутит его с бешеной скоростью.

Вдруг огни потухли. Музыка остановилась. Я почувствовала твердую землю под ногами и упала на колени. Меня начало безудержно рвать. Когда желудок более-менее успокоился, я откатилась в сторону и замерла на секунду, увидив в небе два рыжих месяца. Тяжело дыша, я принялась ощупывать свои руки-ноги. Вроде все на месте. Сердце бьется. Легкие работают. Может тогда я жива? Я откашлялась.

Скорее всего, предводитель вышвырнул меня из Геодара, и я просто нахожусь в ссылке в одном из их соседних миров. С другой стороны, вряд ли соседний мир обзовут "за Чертой". Значит, мир — отдаленный. Короче, я — у черта на куличках. Зато живая. Теперь бы только Охранителей дождатся без приключений. Я встала, отряхнула одежду и обозрела открывшийся мне пейзаж, купающийся в лунном свете. Из-за оранжевого цвета лун он выглядил зловещим. Мертвая равнина...

Равнина Потерянных Надежд... И для того, чтобы надежды и мечты смогли осуществиться, придется пересечь ее. Я уверена в этом, но не знаю, почему. Цветы не растут здесь, лишь трава, зелено-коричневая, высокая по грудь, питающаяся от путников, когда-то забредших в это место и навсегда здесь упокоившихся. Да мертвые деревья стоят, вон их сколько разбросано по равнине...

Я вижу Призрака, его имя отпечатывается в моей голове, навсегда... — огромного черного коня, почти упирающегося своей холкой в небо. И его копыта, все в запеченой крови — от моих предшествеников — бъющих, взрывающих сухую землю, копая свежую дыру для посадки нового дерева — меня? Он задирает свою морду и ржет, тихо и вполне безобидно, наверное, удивляясь настойчивости туристов в его область. Из его ноздрей выходит пар. Почему я знаю о нем, уже позабылось. Как завороженая, я не могу оторвать свой взгляд от его мерной вальяжной ипоходи.

Знаю, что как и все туристы, посетившие этот Богом забытый уголок, я буду сметена его напором через минуту, а пока он наслаждается охотой. Он рисуется. Убегает и вновь возвращается, снисходительно улыбается, выставляя зубы-клинки.

Мои останки будут погребены в пыли под его копытами, только для того, чтобы обратиться в мертвое дерево, скореженное от боли, с широко раскинутыми руками, и мучительно растянутыми пальцами, превратившимися в сухие мертвые ветки.

Кровавые дымящиеся глаза... как страшно видеть в них свое отражение... Я просто стану лишь новым мертвым, потерявшим свои мечты, деревом. Навсегда... Навсегда... Я почувствовала как тяжелеют мои веки, как истома наполняет мое тело, как хочется заснуть и никогда уже не проснуться... Я вздохнула настолько глубоко как я смогла... последний вздох... последний...