2.18

Наконец обозленные племена собрались на Костер, и были выбраны двенадцать Старейшин — по количеству собравшихся племен. После того, как мудрецы обсудили их довольно... неприятную... ситуацию, они нашли и плюсы в своем злополучном местоположении. На все известные порталы были навешаны листовки, в которых объяснялось, что мирные торговцы из соседних реалмов будут освобождены от налогов и пошлин, что вводится покупательский налог.

Старейшины Геодара также объявили, что купцам будут предоставлены палатки на ярмарке Андервилля за счет государства, снижена оплата за съем постоянных торговых помещений, а для тех, кто желает остаться в Геодаре, будут предоставлены скидки на покупку земли и постройку жилища.

Маленькими буквами внизу было приписано, что для того, чтобы получить все эти льготы, предприниматели обязуются поклясться, что они поддерживают Републику Геодар, который отныне является вольным государством и государством нейтральным. Геодар запрещает продавать на своей земле любое оружие в массовом количестве и запрещает продавать оружие, опять таки в массовом количестве, на родном реалме предпринимателя, если оно будет направлено на Геодар.

Предприниматели потянулись, сначала очень медленно — только отчаявшиеся и авантюристы, потом все больше и больше; многие прибывшие оставались в Геодаре, соблазнившись отличной погодой десять месяцев в году (как я поняла, геодарский год был немного длиннее земного).

В общем, в настоящее время Геодар представлял собой настоящее экономическое чудо. Да и военную силу, тоже весьма неплохую: старейшины из столетия в столетие медленно закупали вооружение отовсюду (конечно не за один раз и не в массовом количестве, а потихоньку), но за столетия арсенал накопился значительный.

О духовных ценностях сего реалма меня тоже просветили: ежегодно устраивался турнир менестрелей, и они прибывали со всех уголков Вселенной поучаствовать в этом трехнедельном пире сердца, ума и желудка. Мои спутники надеялись, что мы туда попадем вовремя, потому что профессор ни за что не пропустил бы это зрелище.

Еще я узнала, что официальной религии в Геодаре не было, но благие места могли быть построены всеми желающими, конечно же с их собственным финансированием и с согласия Палаты Междуреальных Отношений.

В самом же Геодаре намеком на официальную религию был Орден Зеленой Тарелки. Желающие подались в монастырь, построили себе высокую каменную башню, которая до сих пор нехотя расстраивалась, но все же занимала довольно приличный кусок земли. По ночам монахи спали там, а в другое время суток бродили по Городу, били в медные тарелки, покрашенные зеленой краской, и твердили о Конце Мира; о том, что единственная надежда геодарцев спастись — вступление в Орден, пожертвование всех их накоплений тому же Ордену, абсолютная вера в то, что Зеленая Тарелка является воплощением Бога Ах-Ты-Каг!, который и позволит всем спастись, и желание бродить по мирам, воспевая его славу. Ходили они все осипшие, ни на минуту прекращая воспевать Ах-Ты-Каг!, большинство народа крутило пальцем у виска и перебегало на другую сторону улицы, едва завидев их. Да, столицей Геодара был город Андервилль, в котором мы и надеялись отыскать профессора.

В процессе прослушивания занимательной лекции о Геодаре у меня возник вопрос. Я остановилась на тропинке и подняла руку, как школьница-отличница.

— Есть вопрос.

— Какой?

— А у вас деньги есть? У меня, например, нет.

Вэл и Камилл переглянулись и недоуменно уставились на меня.

— А зачем?

— А чем мы за ночлег расплачиваться будем? И одежду, наверное, нужно купить, и оружие, и за покушать тоже заплатить придется...

— Практичная ты наша!

— Она права, Вэл. И почему это нам с тобой в голову не пришло? Отвыкли.

— Ничего, не волнуйся, Аль. Что-нибудь придумаем, — Вэл огляделся.

— Давай ненадолго свернем с этой тропинки.

— Зачем?

— Затем!

Проблуждав минут десять по лесу, продравшись через кусты с большими круглыми фиолетовыми ягодами и высокими, мне по грудь, растениями с маленькими зелеными цветочками сверху и тонкими острыми шипами на стеблях, мы остановились у большого дерева с серебристой кроной, нависшим над ручьем.

— Вот. Копай здесь! — скомандовал Вэл.

— Чем и зачем?

— Руками и затем!

Я жалобно посмотрела на Камилла, надеясь на его разъяснения и помощь. Он пожал плечами.

— Ах вот вы какие! Я что, одна должна всю грязную работу делать?!

Ругаясь себе под нос, я опустилась на коленки, и начала руками разгребать листву, потом нашла палку и принялась ковырять землю, кидая в их сторону злобные взгляды. На самом деле не так уж и трудно было. Земля — мягкая, поэтому продвигалась я довольно споро. Но сидящие неподалеку Вэл и Камилл, тихо ведущие беседу вместо того, чтобы помогать — вот что меня раздражало.

"Отдыхают... Моя подруга Эдриан права: мужчины — свиньи. За исключением Олежека". Я наградила Охранителей еще несколькими нелестными эпитетами.

"О, я — за равенство между полами, но так или иначе женщинам в наши дни только дырка от бублика и достается'. Я думала о моих долгих часах на работе в качестве маркетингового директора; о жертвах, которых я принесла, чтобы получить эту работу в моей компании, традиционно управляемой мужчинами.

После того, как я получила должность, мне пришлось постоянно доказывать, что мой босс, вице-президент Всего и Вся сделал правильный выбор. 'Не позволяй мне сомневаться в тебе, Алина! Крайние сроки есть крайние сроки. И они поджимают... Кстати, я сегодня играю в гольф с потенциальным клиентом, а ты, будь другом, доведи эту рекламную кампанию до ума. А завтра я сделаю презентацию Самому".

Сколько круглосуточной работы до полного измора — до того, когда уже второе, третье и десятое дыхание выдохлось — я должна была тянуть в течение прошлого года, в то время как он был занят, обсуждая по телефону последний футбольный матч, или рано уезжая в бар на happy hour, и, конечно, его непрекращающиеся игры в гольф. Я думала о выходных и отпусках, испорченных из-за моего ноутбука и дурацкого сотового. О, как я ненавидела свой мобильник!

Иногда я мечтала быть наследницей суперобеспеченных родителей, или родиться в другом веке (как принцесса, конечно) и проводить дни за чтением, скачками, занятиями живописью, в то время как мои слуги заботились бы обо мне. И никогда не работать на кого-то, а если и работать, то только на себя. Как же так, что даже оказавшись в другом реалме, в компании двух сверхъестественных молодцев, я сижу на коленках и копаюсь в грязи в гордом одиночестве?

Мои руки с грязными ногтями наткнулись на что-то мягкое. "Мамочки, труп!" Мой внутренний фонтан красноречия заткнулся на мгновение. Я только приготовилась заорать, как мои руки, уже по инерции, продолжили копательные работы, и я выудила небольшой мешочек с прощупываемыми в нем кругляшками.

— Клад! Клад! — закричала я во весь голос. И, развязывая дрожащими руками мешочек, я поняла, что была права. Золотые монетки весело поблескивали под солнцем, пробивающимся через густую листву.

Вэл заглянул в мешочек.

— Я думаю, что нам здесь и на постой, и на многое другое хватит.

— А откуда ты знал, что он здесь?

— По нюху нашел, — усмехнулся он и отправился обратно к Камиллу. Я поняла, что мне из него больше ничего сегодня не вытянуть.

Мы вернулись на тропинку. Я с неудовольствием оглядела свои руки, но промолчала. Это я им еще припомню. Перед глазами пронеслись возможные варианты мести, вернувшие улыбку на лицо. Где-то минут через двадцать мы вышли из леса.

Перед нами расстилался бесконечный зеленый луг, полный алых маков и белых ромашек, слышалось жужжание пчел. Порхали бабочки самых невероятных оттенков. Кажется, недавно прошел дождь. На траве еще виднелись капельки влаги, и сладкий аромат цветов наполнял воздух. Сельская идиллия. Неподалеку под бугром виднелась приличных размеров деревенька с яркими домиками. Эспетея.

Смотря на избы, воображая людей, живущих там, мне пришло в голову, что у нас может возникнуть небольшая проблема.

— На каком языке здесь говорят? Я сомневаюсь, что на русском или английском...

— Официальный язык — Геодарский, и большинство людей говорит на нем, если они не из какого-нибудь отдаленного племени. У других рас есть собственные языки, но обычно они тоже знакомы с Геодарским, — просветил меня Камилл.

— А что мне делать, если придется селян о чем-то спросить, или они с разговорами потянутся? Молчать?

— Ты практиковала свой Геодарский весь день. Что, не заметила?

Я покачала головой.

— Как такое возможно?

— Ну... у меня и Камилла всегда найдется пара трюков, — улыбнулся Вэл. — Всего лишь немного волшебства...

Глава 3

На окраине деревни мы нашли постоялый двор с красноречивым названием "На краю". Решив, что лишние глаза нам ни к чему, мы остановились на ночлег здесь, хотя гостиница выглядела не самым лучшим образом: свежая краска ей точно не помешала бы, да и забор поправить стоило, а запущенному палисаднику требовалось немного любви от армии садовников.

Хозяин гостиницы, пожилой человек в добротном сером костюме, при ремне и подтяжках, в меру упитанный, узнав, что мы собираемся снять у него аж три комнаты, неимоверно обрадовался, разулыбался и предложил нам самые лучшие апартаменты.

— Самые наилучшие для вас, дорогие мои. И завтрак бесплатный. И если, что нужно — сразу ко мне. Сразу ко мне, — его полные руки дрожали от восторга.

Мы поднялись по кряхтящей лестнице на второй этаж. Я надеялась, что она не развалится под нами. Площадка была покрыта грязно-серым в розовых разводах ковролином. В ее углу стояла массивная терракотовая ваза с печальными сухими ветками.

Вэл занял первую комнату, Камилл пошел по направлению к третьей. Мне ничего не оставалось, как занять одну оставшуюся, между ними.

— Какие мы оригиналы! — пробурчала я.

Я прошла в комнату и осмотрелась. Очень даже мило. Светло. Окна с раздвинутыми зелеными плюшевыми портьерами. Бледно-желтые стены. Посередине стояла большая кровать с деревянными набалдашниками и пологом. Она была такая высокая, что я порадовалась, когда увидела маленькие ступеньки, ведущие к ней. Небольшой шкаф в углу, зеркало в тяжелой золотистой раме. В номере даже имелась своя отдельная ванная комната — с огромной деревянной бочкой в углу, туалетом и рукомойником, напомнивших мне бабушкину дачу.

Меня не покидало чувство, что этот захламленный постоялый двор когда-то процветал, но что-то внезапно изменилось и бизнес покатился под откос. Память услужливо нарисовала картинку милого маленького отеля в горнолыжном городке Вэйле с развевающимся на ветру полотнищем "Under the New Ownership!". Новые владельцы значит. Перемена была совсем не к лучшему, как выяснилось после двух ночей, проведенных в нем с Олегом. Бывшие владельцы, пожилая пара, продали свой бизнес громадной гостиничной сети и ушли на пенсию. Качество еды и сервиса исчезло вместе с ними.

В дверь постучали. Я открыла. На пороге стояла миловидная девушка в холщовом платье, белом переднике и кокетливой голубой бонетке. Она сделала что-то похожее на книксен.

— Меня хозяин прислал. Может, вы хотите после дороги ополоснуться? — сказала она застенчиво.

— Конечно, хочу! — идея посидеть в горячей воде, пусть даже и в этой бадье, была замечательной. — И скажи спасибо хозяину, очень заботливо с его стороны.

Мне было неудобно стоять и смотреть, как тоненькая девушка таскает тяжелые ведра с горячей водой и наполняет "ванну", поэтому я притворилась, что задремала. Вот и представился случай почувствовать себя, как принцесса, каждый каприз которой выполняется слугами, но что-то мне не очень понравилось. Я решила, что следующий раз, когда я буду мечтать о роскошной королевской жизни, вместо слуг всю работу будут выполнять невидимые импы.

Через полчаса я залезла в ванну и с наслаждением зевнула. Божественно! Девушка даже добавила ароматические соли с запахом лаванды. Я наклонила голову налево, потом направо, расслабляя мышцы, потянулась за сказочно пахнущим земляникой кусочком мыла и от души намылилась им.

Сначала я просто мурчала как кошка, потом начала слегка напевать, а потом, окончательно расслабившись, затянула по полной. На фразе "Напою коня..." в ванную ввалились мои Охранители. Я от неожиданности завизжала.

К Охранителям добавилась девушка, сделавшая мне ванну, и хозяин постоялого двора — с одинаковыми обеспокоенными выражениями лиц. Я попыталась прикрыться руками и послала их всех туда, откуда они пришли, причем единственными печатными словами из всей моей тирады, кажется, было "проваливайте" и "я". Мне показалось, что прошла вечность перед тем, как они все же соизволили удалиться.

Завернувшись в тонкое белое полотенце, я выглянула из ванной. Ага, не все убежали. Мои умники сидели на кровати, как ни в чем не бывало.

— Ты в порядке? — заботливо поинтересовался Вэл.

— А почему я должна быть не в порядке? И почему вы врываетесь в комнату без приглашения? Это что, привычка такая дурацкая?

— Но ты же кричала! — тихо сказал Камилл.

— Я пела!

Пауза. А потом раздался гомерический хохот.

— Я ведь и обидеться могу!

Утирая слезы, и все еще посмеиваясь, Вэл и Камилл соскочили с кровати и направились к двери.

— Мы тебя ждем на ужин внизу, — сумел выдавить из себя Камилл.

— Хорошо! А теперь убирайтесь! — я схватила подушку с кровати и кинула им вслед, чуть-чуть промахнувшись мимо затылка Камилла.

Они закрыли дверь, но я слышала их сумасшедший смех в коридоре.

"Ну и что, что не могу... Я же для себя пела... И неплохо... Кажется...". Как-то стало обидно. Но есть хотелось, поэтому, одевшись, я все-таки решилась спуститься.

Камилл и Вэл сидели за столом, перед ними в горшочках и на блюдах стояла вкусно пахнущая еда. Мой желудок взвыл, и идея отсесть от них подальше испарилась. Я села на свободный стул и молча начала накладывать ужин на свою тарелку. Ммм. Вкуснотища! Молодая картошечка с укропчиком, куриные ножки с запеченной розовой корочкой, соленые помидоры, огурцы, грибочки... "Карась жареный! Иди ко мне!" (Это не я, это мой желудок.) Все пахло так замечательно, а я была такая голодная... но не набрасываться же мне на еду в их присутствии... Я пыталась сохранить спокойное, слегка скучающее выражение лица, несмотря на подвывания желудка, и продолжала игнорировать Охранителей.

— Прости, Аля. Мы не хотели...

Я искоса взглянула на Вэла. Ага, думаешь, если жалостливые глаза сделаешь, растаю и прощу? Фигушки. Я продолжала сосредоточенно жевать.

— А мы решили тебя в клуб пригласить, чтобы ты на жителей здешних посмотрела. Разработали культурно-развлекательную программу... — протянул Камилл.

— Это, определенно, интересней, чем сидеть в комнате одной и на нас дуться, — добавил Вэл.

— Хорошо! — рявкнула я. — Но если вы продолжите смеяться надо мной, обещаю, что приложу все усилия, чтобы сделать это приключение для вас особенно неприятным.