2.18

— У тебя есть основания им не верить? Скорее всего, в Эрго не так просто попасть. Ищут они тебя, ищут и найдут. А тебе надо расслабиться и воспользоваться шансом сделать этот мир более прекрасным, дать волю своему таланту, узнать что-то новое о себе.

Мне кажется, ты неправильно смотришь на свою ситуацию. Всего боишься, чувствуешь себя загнанной в угол... А это не так. Ну, скажи мне, сколько людей в твоем мире получили такую возможность? Сколько?

Пришлось признать, что АхТыКаг! была права.

— Ко всему прочему, у тебя есть возможность узнать какие способности ты получила после того, как Охранители поделились своей энергией с тобой. А я руководить буду! Я все-таки Божество. Да и сам Эрго тоже тебе не хилые дары даст. Например, летать... Я же знаю, тебе хочется! — продолжила она.

Я с энтузиазмом закивала головой.

Наверное, ученица из меня так себе вышла, потому что часа через два АхТыКаг! изможденно упала на траву и молча уставилась на небо. Я же продолжала стоять на большом валуне, время от времени судорожно подпрыгивая и взмахивая руками. 'Может мне похудеть надо...' — пронеслось в голове. Мысль сама по себе не нова. Я эту идею высказала АхТыКаг!, наверное, раз двадцать.

— Это у тебя не в попе вес, а в голове! — кричала она. — Мысли тяжелые. От земли оторваться не можешь! Ты просто не веришь, что можешь взлететь!

Сама она поднималась в небо легко, без взмаха рук, переворачивалась в воздухе, зависала вертикально, горизонтально без проблем. Я пыталась ей доказать, что она может летать, потому что Божество, Призрак — потому что крылья. А у меня ни крыльев, ни хвоста, ни Божественного дара.

"Рожденный ползать, летать не может", — тихо бубнила я, но упрямо подпрыгивала, валилась с камня, обдирала коленки, которые впрочем заживали у меня на глазах, забиралась обратно на валун и начинала снова.

АхТыКаг! с задумчивым видом попивала красное вино.

— Может ты отдохнешь? Поешь хлеба с сыром, вина попей. У меня в глазах уже рябит от твоих прыжков, — недовольно пробурчала она.

— Хлеб с сыром меня легче не сделает!

АхТыКаг! закатила глаза и застонала.

— Аль, будь человеком, прекрати! В конце концов, если тебе не нравится твоя внешность, твой вес, ты всегда можешь это изменить.

— Ага.

— Нет, серьезно, — Она даже напряглась на секунду. — Слушай, правда! Ты же в Эрго! Хочешь крылья, придумай себе крылья. Хочешь хвост, пусть будет хвост. Хочешь быть похожей на Божество — можешь меня скопировать. Вдруг поможет?

— Это интересная идея! — Я спрыгнула с валуна и призадумалась.

Засунув в рот бутерброд и запив его бокалом вина, я присела на траву рядом с ней и усиленно начала желать крылья. Нежно-розовые, пушистые, кружевные как у Сарафины. Я поняла, что они появились, поскольку оказалась на спине из-за их тяжести. О том, чтобы встать даже речи не шло. Как же мои Охранители могли так свободно на них передвигаться! Да еще со мной на руках! Хотя я вспомнила, когда Камилл говорил, что крылья на человеческом теле отнимают много силы. АхТыКаг! покатывалась от хохота, наблюдая за моими тщетными попытками подняться. Устав, я пожелала, чтобы они исчезли. Спина болела так, словно я мешки с картошкой грузила. Но тэнтаны не подвели, я почувствовала легкую щекотку на спине и боль исчезла.

— Так, какой второй вариант?

— Если не нравится вес и внешность, пожелай мой облик, может тебе и Божественный Дар перепадет.

Я закрыла глаза и пожелала выглядеть как АхТыКаг!. Открыв глаза от звуков аплодисментов, я поняла что фокус удался. АхТыКаг! с улыбкой до ушей громко хлопала в ладоши.

— Копия! Один к одному! Так замечательно! — Она провела руками перед своим лицом и передо мной оказалась... я. Смотреть на себя со стороны было очень странно. Я поежилась.

— А ты не могла бы этого не делать?

Ахтыкаг пожала плечами, тряхнула головой и наваждение исчезло. Я с облегчением вздохнула.

— Залезай на валун, — скомандовала она. — И верь, что ты взлетишь!

Я послушно залезла на камень и сосредоточилась.

— Получилось! Получилось! — раздалось где-то внизу.

Я раскрыла глаза и радостно завизжала, обнаружив что зависла над кроной деревьев.

Я лечу!!!

Глава 17

Чувство полета было захватывающим, необыкновенно волнующим и поначалу чуть-чуть страшноватым. Как только я оторвалась от земли, сердце ушло куда-то в пятки, а потом радостно застрекотало от восхищения. Длинные языки потоков воздуха охватывали меня и несли... несли... несли...

Мы все когда-то летали во снах, детьми... Я слышала, что взрослые перестают летать во сне из-за несбывшихся желаний, грехов, которые придерживают их на земле. Еще слышала что, если детям сниться, что они летают, это значит, что они растут... А мне уже расти некуда, грехов — воз и маленькая тележка, желания неисполненные тоже найдутся, но, несмотря на грустные факты, я крутилась и падала, и вновь взмывала над снежными шапками гор, под бурным водопадом, над хмарью болот — бескрылая, но быстрая и умелая.

Сначала я пыталась 'плыть' в воздухе брассом, как в моих редких снах, где я летала. Поэкспериментировав с 'плаванием' только руками, потом только ногами, потом замерев в 'звездочке' на спине, как в бассейне, я сообразила, что руками-ногами можно и не махать. Поэтому приняв позу Супермена ( одна рука вытянута вперед, вторая прижата к туловищу ), я счастливо металась по воздуху.

Ах-Ты-Каг! не решилась ко мне присоединиться, наверное, испугалась, что столкнемся. Вдруг я на таран пойду? Призрака тоже поблизости нигде видно не было.

Когда на небе высыпали первые любопытные звездочки, я перевернулась на спину, подставила лицо их нежному свету, заложила руки за голову и позволила легкому ветру нести меня туда, куда ему вздумается.

То, что у меня был внешний облик Ах-Ты-Каг! в тот момент, меня не тревожило. Тело по-прежнему чувствовалось моим, пусть и выглядило совершенно непривычным. Вот, если бы она была драконицей или василиском, тогда может бы я и задумалась о странных ощущениях, которые то внезапно появлялись, то исчезали: неприятная чесотка или маленькие взрывающиеся пузырьки под кожей.

Решив, что пилоту-испытателю требуется подзагрузка, я повернула к башне, в которую у меня не было ни малейшего желания возвращаться, и еще меньше настроя любоваться видами из окон, мною сотворенными. Я плавно опустилась около шатра Ах-Ты-Каг! и потянулась.

Божество, облаченное в нежно-голубой хитон, с уложенной темно-каштановой косой вокруг головы, закрепленной двумя, мерцающими в темноте, серебристыми обручами выглядело словно ожившая античная статуя, если бы не платок, из той же тонкой ткани как и хитон, закрывающий ее рот. Она протянула мне хрустальный бокал с гранатовым вином.

— Прими мои поздравления с первым самостоятельным полетом!

— Спасибо! Это ты по этому поводу такая красивая? — Я пригубила вино. А угадала-то я правильно: терпкий привкус граната отчетливо чувствовался в букете.

Ах-Ты-Каг! торжественно помотала головой.

— Нет? Тогда что?

— Я становлюсь сильнее. Меня славят чаще, чем когда-либо! И больше народа мне поклоняются! — она задрала подбородок.

— Поздравления! — Я обняла ее. Интересно, Орден Зелных Тарелок всех зрителей турнира обратить в свою веру решил? — Тогда это тебе наливать надо, а не наоборот!

Мы зашли в шатер и устроились на пуфиках друг напротив друга.

— Ты что, волосы покрасила? — спросила я ее и почесала голову, между делом заметив тугую бледно-рыжую прядь, обвившую мой указательный палец.

Ах-Ты-Каг! довольно рассмеялась.

— Нравится? Мне очень. Ой, а ты до сих пор в моем обличии. Давай развею! Или оставить?

— Нет! Развей, — Я испуганно замотала руками.

Она небережно взмахнула рукой, прядь волос на моем пальце окрасилась в привычный цвет, а я внезапно пожалела об отсутствии зеркала, чтобы проверить на месте ли все остальное, но промолчала.

— Фрукты... Вино... Сыр... Не стесняйся, угощайся.

Я запихнула пару виноградин в рот, отломила кусочек хлеба и протянула руку за сыром, когда Ах-Ты-Каг! внезапно подпрыгнула и насторожилась. Ее беспокойство передалось и мне, я вскочила на ноги.

— Что-то случилось? — прошептала я. Мое сердце застучало быстрее и быстрее, и непроизвольная улыбка заиграла на губах, к которым только что прикоснулся ветер, доставивший долгожданный привет и... уверенность в том, что из Эрго я выберусь скорее, чем надеялась. Почему-то этим откровением мне с Ах-Ты-Каг! делиться не захотелось.

Ах-Ты-Каг выставила ладонь вперед, прижала указательный палец к платку, моля о молчании, и незаметным движением очутилась около полога, закрывавшего вход шатра. Помедлив секунду, она высунула голову наружу.

Фыркнув, божество возвратилось на пуфик.

— Померещиться-же... — протянула она.

— Что? — я изнывала от любопытства, но виду не дала.

— Да... ерунда... Призрак галопом по полю скачет, а мне почудилось, что он умудрился вплотную к шатру подойти. Его зловонное дыхание... Ты что не унюхала? — она удивленно похлопала глазами. Поправочка. С чересчур показным удивлением.

— Не-ет...

Ах-Ты-Каг! прищурилась и недоверчиво уставилась на меня. Мне ничего не оставалось как пожать плечами и протянуть руку к грозди винограда.

Мы распили еще по бокалу вина, что, наверное, было чуть лишним. Меня неодержимо потянуло в сон. Ах-Ты-Каг! часто зевала. Проблема была в том, что в башню меня не тянуло. Идея ее построить была замечательной, а вот исполнение подкачало.

— А можно я себе другую башню построю? — тихо поинтересовалась я.

— Да кто ж тебе не дает?! — расхохоталась Ах-Ты-Каг! — Хоть башню, хоть замок, лично мне в шатрах нравится больше, если честно. Делай что хочешь. Хочешь, здесь оставайся...

Ее обсидиановые глаза внимательно наблюдали за моей реакцией.

— Спасибо, конечно. Но... мне не хотелось бы утомлять тебя своим присутствием, — улыбнулась я ей, попятившись к выходу.

Выбравшись на поляну, я отошла к березам окружавшим ее, оглянулась на лазоревый шатер и прошептала: 'Призрак! Иди сюда!'

Морда ингура внезапно уткнулась мне в лицо.

— Фу! Слюняво!

Ингур тихонько заржал.

— Ты его услышала...

— Значит, это не мое дурное воображение, — улыбнулась я до ушей.

Призрак мотнул головой.

— Совет хочешь? Не рассказывай Ах-Ты-Каг!. И я бы на твоем месте подальше от нее держался, да и с полетами заканчивай.

— Я подумаю над этим, — ровно ответила я. — От полетов пока отказываться не желаю... а с остальным проблем быть не должно.

— Тебе не предназначено летать. А судьбу не испытывают, — выдал конь.

Я задохнулась от негодования.

— А кто ты такой, чтобы мне об этом сообщать? А ты в курсе, что у меня судьбы нет? И что миссию своей жизни я я уже выполнила и перевыполнила? Я никому ничего не должна. И как хочу, так теперь и строю свою судьбу. Хочу летаю... хочу... Гномов создаю!

К своему вящему удивлению из моего сжатого левого кулака вырвался дым. Бородатый гном в коричневой рубахе с ремнем и начищенной бляшке, штанах в тон и сапогах с блестящими пряжками, держал лопату наперевес. Мое создание громко откашлялось, оглядело ингура и меня с ног до головы, пошарило глазами по полянке и грустно заявило: 'А поесть где?'.

Язык прилип к горлу, и я только руками развести смогла в международном жесте: 'А фиг его знает...' Не к Ах-Ты-Каг! же его вести. Сему визиту она навряд ли обрадуется. Гном недовольно фыркнул, закинул лопату на плечо и побрел по поляне.

— Эй, Призрак... Как это так у меня получилось? — прошептала я.

— Предупреждал же — поосторожнее с желаниями. Вот тебе результат. А будешь с Ах-Ты-Каг! подольше времени проводить, еще и не тому от нее наберешься. Будете как сиамские близнецы: одна не знает, что творит, и вторая туда же.

— Да ладно, — махнула я рукой. — Как в детстве, с этими дружи, с этими не дружи, плохому научат. У меня есть голова на плечах.

— Пока... — пробурчал ингур.

Я сделала вид, что не расслышала его.

— Спокойной ночи. Пойду шатер раскину.

Призрак, не соизволив ответить, бесшумно исчез за деревьями.

Я отошла на расстояние от шатра Ах-Ты-Каг! и создала в своем воображении его темно-зеленую копию, с простым убранством внутри: бархатном одеяле сочного-изумрудного цвета, покрывающем широкую кровать на низких ножках с кучей шелковых подушек, пару-тройку ковров с арабским орнаментом, небрежно брошенных на пол шатра, невысокий столик с хрустальным графином вина, бокалом рядом с ним, небольшую тарелочку винограда, персиков, и красной смородины.

На протяжении нескольких дней после моего первого полета Ах-Ты-Каг! и я проводили время в "боевых учениях". Ничего особенного у меня не выходило, несмотря на героические попытки Ах-Ты-Каг! обучить меня расстворять себя в возухе, становясь невидимкой, телепортировать стрелы в цель, создавать до зубов вооруженный отряд из своих двойников, выходящих из тела ( зрелище не для слабонервных ).

Летать я продолжала с огромным удовольствием. К сожалению, это у меня по-прежнему выходило только в ее обличии. Вот гномов я могла творить налево и направо. После моей первой демонстрации произведения их на свет, она долго и нудно просила меня закрыть рот платком и надеть перчатку на левую руку. Но, я также нудно и долго отказывалась, мотивируя тем, что ее платок от их создания все равно не защищает и предлагала ей от него избавиться. Ах-Ты-Каг! объяснила, что эта деталь туалета стала для нее настолько привычной, что она чувствует себя без нее неудобно.

Призрак оставил нас в покое, и на мои попытки докричаться до него, после того как Ах-Ты-Каг! отправлялась отдыхать, он никак не реагировал. Сначала я волновалась, что с ним что-то случилось, а потом, увидев его гарцующим по полю, перестала. Не хочет общаться, ну и пожалуйста.

В один из теплых вечеров Ах-Ты-Каг! решила, что настало время выяснить что же за способности у меня возникли после того, как Охранители поделились со мной энергией. Знав по моему рассказу, что после кувшина красного вина я смогла поднимать тяжелые предметы и бросать их на приличное расстояние, она предложила повторить опыт.

Два кувшина мне полюбившегося гранатового вина на двоих, — и валун с которого я привыкла взлетать, очутился у меня над головой. На нетвердых ногах с вытянутыми вверх руками, придерживающими булыжник, я была необычайно горда собой.

Ах-Ты-Каг! довольно воскликнула: "Получилось! Получилось! Давай другой напиток попробуем!"

"А чего же не попробовать!" — заплетающимся языком ответила я и отшвырнула в сторону валун. Камень запрыгал по поляне. Земля мелко затряслась подо мной.

Ах-Ты-Каг! и я распили по огромной кружке ледяного темного пива со вкусной густой пенкой и слабым привкусом шоколада. "Гинесс" отдыхает. А потом мы громко и буйно пели песни, распластавшись на траве.

Я научила ее паре русских народных, и наши нестройные пьяные голоса зазвенели в ночи. Особенно складно у нас получались частушки: что-то вспомнилось от бабушки, что-то собственного сочинения. Ах-Ты-Каг! выдавала такие похабные варианты, что мои щеки пылали, и я смущенно хихикала, представляя иллюстрации к ним.