2.18

— Превосходно. А ты что, ревнуешь?

— Вот еще, с чего бы?

— Сама же завела. Полонез был бы попроще.

Я почувствовала, что начинаю краснеть от пяток и до ушей. Значит, он еще и мысли мои читает, и то, что в моем воспаленном воображении было тоже...

— Ничего я не читал, у тебя и так все на лбу написано. Как сейчас.

— Ну и чем вы занимались? — все-таки я мазохистка, наверное.

Возникла неловкая пауза. По-видимому, Вэл обдумывал, как бы поделикатнее ответить.

— Как чем? Искушал. С соглашения обеих сторон. Ты разве не слышала?

— А я-то думала, что ты мой бес-искуситель, — я не успела закрыть свой рот. Язык мой — враг мой, это точно.

Вэл с нарочитой серьезностью посмотрел на меня, пробежался пальцами по своей гриве волос и с легкой насмешкой в голосе ответил:

— Вообще, это в мои планы не входило. Но, если ты настаиваешь... — растягивая слова, произнес он.

— Так. Хватит. Все замолчали, — помощь Камилла пришла как нельзя кстати, — Мне действительно надоело вас слушать, и ни к чему хорошему эта словесная перепалка не приведет. Поэтому пейте оба испону... да, вот эта жидкость в кружках, помогает не только от похмелья, но и от идиотских мыслей.

На какое-то время над нашим столиком повисла тишина. Все сосредоточенно пили испону (гадость та еще), заедали ее яичницей с ярко-зелеными желтками (или обозвать их зеленками?), с ветчиной и ломтем ржаного хлеба. Наше зыбкое перемирие нарушил гость, парнишка лет семнадцати со слегка знакомыми чертами лица.

— Мне Игода сказал, что вы в "У Краю" остановились. Вы в Андервилль на менестрельский турнир идете. Но у вас менестреля нет. Я — Зитар. Я уже все мелодии знаю, которым вы наших вчера на танцах научили, и слова к ним сочинил. Я — внук Сетара, того самого менестреля, который там пел, но пока он не умрет и мой папаша не умрет, ходить мне до седых волос в учениках. Возьмите меня с собой вашим менестрелем. Мы точно выиграем! И я тогда даже в Зале Старейшин смогу выступать, сам по себе, — тирада была произнесена скороговоркой.

— Нет, — покачал головой Вэл.

— Нет. Извини мальчик, мы будем присутствовать на турнире только в качестве зрителей.

Честно не знаю, какие помыслы руководили мною в этот момент. Боюсь, что чисто принципиальные.

— Зитар, а на каких инструментах ты играешь?

— На виариле , Миледи.

— А спеть ты нам можешь сейчас?

— Конечно. Что бы вы хотели, Миледи?

— Что-нибудь для души!

Мальчик улыбнулся и снял ремень, который перепоясывал рубашку крест накрест. О, знакомые гусли! Он присел на свободный стул и начал наигрывать мелодию из нашего вальса, и юный звонкий голос разрезал воздух в гостинице. Он пел о любви и страдании, неминуемой смерти и долгой памяти, жестокой жизни и вечном упокоении.

И виарила пела, кричала, завораживала гитарой и скрипкой, флейтой и фортепиано. Все больше и больше людей наполняло зал постоялого двора, кто-то уперся носом в стекло окна, а мальчишка все пел: с полузакрытыми глазами, перебирая пальцами по своему удивительному инструменту, не обращая внимания на толпу зрителей, возникшую ниоткуда.

— Ты очень талантлив, парень. И я надеюсь, что ты когда-нибудь покоришь Геодар. Но, к сожалению, мы не можем взять тебя с тобой. Удачи! — отчеканил Вэл.

У парнишки поникли худенькие плечи и рыжие вихры, он начал сосредоточенно рассматривать пол. А где же Свобода Выбора? Ну правда, мне дико не нравится, когда за меня пытаются что-то решить. Вот и сейчас...

— Зитар, я позволю себе не согласиться с моими спутниками, — я повернулась к Камиллу и Вэлу с каменной физиономией в надежде, что мой тяжелый взгляд остановит их попытку со мной спорить. Это моя миссия или как?

— Я думаю, что ты будешь прекрасным менестрелем для нашего выступления.

Лицо парнишки засветилось.

— Вы не шутите?

— Абсолютно нет. Мы согласились стать зрителями, поскольку наш менестрель отстал, — произнесла я, поддерживая легенду моих охранителей. — Но мне кажется, что с тобой у нас есть отличный шанс.

"И профессора этого увидеть будет, наверное, легче", — появилась первая за сегодня мысль, претендующая на здравую.

— А я и оруженосцем тоже могу. И за конями. И вообще, если что... — мальчишка чуть ли в ладони не хлопал — столько восторженной радости появилось на его конопатом лице.

— Доставлено к Леди Аля! — громогласно объявил мужчина. Мы обернулись. Хозяин постоялого двора помахал рукой по направлению к нашему столу. Посыльный, чье лицо закрывали многочисленные коробки и коробчки, поставленные друг на друга, как-то нашел нас.

— Доставлено к Леди Аля! — повторил он. — Пожалуйте. Распишитесь.

Коробки были поставлены около меня, и тонкий лист пергамента уже лежал на столе. Я посмотрела на здешнее уведомление о доставке и икнула.

— Вообще-то, я ничего не заказывала от дома Афинорома.

— Это подарок от мастера Афинорома, по вчерашней договоренности.

Я подняла полные мольбы глаза на Вэла и Камилла.

— Не помнишь? Риф Афинором и ты за несчастным кувшином вина обсуждали дизайны одежд для выступлений в Андервилле, — прояснил Камилл.

Помотала головой. Абсолютно не помню.

— И сколько я вам должна?

— Ничего-с, Миледи. По вашей же договоренности с Мастером Афиноромом. Если кто-то спрашивает о ваших одеждах в Андервилле, вы отвечаете, что все было сделано на заказ от уникального, никогда не повторяющегося, Мастера Рифа Афинорома в Эспетее.

— Зитар, не мог бы ты отнести их в мою комнату?

— Конечно, Миледи !

— А потом мы пойдем выбирать нам коней.

— Коней и у моего дяди можно! В Эспетее вы лучше не найдете. И о цене договоримся.

Довольный мальчишка посчитал себя принятым на работу и потащил мои подарки наверх.

— Ну и зачем он тебе? — Вэл недовольно покосился на меня.

— Затем! — язвительно ответила я.

— Вообще-то у нас есть определенная миссия, которую мы все-таки должны добросовестно попытаться выполнить. Мне не хочется портить тебе настроение, но я теряюсь в загадках, зачем нам нужна эта обуза. Если мы продолжим в этом духе, мы все провалим, — выдавил из себя Камилл.

Я вздохнула.

— Просто подумала, что так нам профессора легче найти будет. Вам не кажется, что в толпе мы будем искать его очень долго. А так можно будет надеяться, что, услышав знакомую мелодию и увидев наши танцы, его любопытство сыграет с ним дурную шутку, и он сам захочет с нами познакомиться, а тут-то мы его, голубчика, под белые рученьки... — я сделала кровожадную физиономию. Наконец-то мои ребята заулыбались.

— Очень ничего идея.

— А я думал, ты просто нам назло решила мальчика с собой прихватить.

Я пристально посмотрела на Вэла. Тот усмехнулся.

— Только с лошадями подумать надо.

— А что думать-то. Деньги у нас есть. Думаю, со своего племянника он не будет слишком много сшибать. А пешком мне надоело.

— Мы пешком и не собирались. Далеко. Но, поскольку ты изменила планы, придется изменять и транспортировку. Бери лошадей, двух. И если мы выедем не позже, чем через полтора часа, то успеем в Город к закату.

— Если ты не хочешь опять в лесу ночевать, то нужно постараться уехать как можно раньше. Городкие ворота на ночь закрывают.

— Да поняла я! Через сорок минут жду внизу!

— Что ты собираешься сорок минут делать? — с показным ужасом спросил Вэл.

— Как что? Наряды мерить! — я приятно улыбнулась им, выскочила из-за стола и взбежала по ступенькам, стараясь не замечать буравящих мне спину взглядов.

Зитар аккуратно сложил коробки около комнаты в коридоре, поэтому от двери мне пришлось тащить их самой. Я положила первую коробку на кровать и, затаив дыхание, открыла ее. Длинное серебристое платье из очень тонкого материала. Я с детским восторгом вытащила его, прижала к себе и закружилась по комнате. Не выдержала, побежала в ванную, скинула с себя джинсы и когда-то белую рубашку, и влезла в него. Ух ты, как вторая кожа! Молодец, Риф Афинором! Хоть в упор не помню, когда я с ним вчера беседовала, но платье просто замечательное, глухое спереди, но с открытой спиной, расклешенное от бедра, с правильно расположенными разрезами.

Я вылетела из ванной посмотреться на себя в большое зеркало и остановилась как вкопанная. У меня оказывается гости. Вэл и Камилл, как ни в чем ни бывало, сидели на кровати.

— Очень даже ничего. Скромненько, но со вкусом.

Я проигнорировалал Вэла и подошла к зеркалу. Кто-то присвистнул.

— Аля, это платье тебе очень идет, — с оттенком гордости заметил Камилл.

— Да уж! А может ей своей за...кхм...спиной совсем к зрителям не поворачиваться? А то мы на всех ухажеров бревен не напасемся.

— Ой, как же это у меня из головы вылетело! — я открыла рот.

— Подожди Аля. Сейчас мы торопимся. Но, обещаю, все объясним.

— Давай показывай другое!

Я улыбнулась и открыла вторую коробку. В ней было черное, с алыми вставками и широким поясом платье, с многочисленными воланами, такое же легкое, как и первое. Я схватила его и побежала в ванную. Улыбнулась своему отражению, открыла дверь и картинно прислонилась к ней спиной. Гости были в шоке. Медленно прошла по комнате на цыпочках и покружилась перед ними.

— Нравится?

— Необыкновенно.

Я ждала продолжения. Ничего. В какой-то момент я поняла, что хватит их дразнить, и переоделась в джинсы и рубашку.

— А остальное?

Остальным оказалось еще пара бальных нарядов, костюм для верховой езды, пушинка ночной рубашки, море белья, которое я им отказалась демонстрировать (правда, сама потом подивилась, как мастер смог все это исполнить, да по моим-то эскизам), перчатки, плащ, несколько пар туфель, сапоги, и еще куча всяких приятностей. Ко всему прочему прилагался мешок, чтобы всю эту нарядность в него запихать.

Я оставила себе черный с белыми манишками и кружевным воротником костюм для верховой езды, тонкие перчатки, сапоги, и так, по мелочам; остальное, как могла, аккуратно положила в мешок и добавила джинсы с рубашкой. Вдоволь накрутившись перед зеркалом, я послала Зитара передать мою благодарность мастеру Рифу Афинорому и, договорившись встретиться у конюшен через двадцать минут, я вместе с Камиллом и Вэлом покинула постоялый двор.

— Аль, бери только двух лошадей. Для себя и для мальчишки.

— А вы?

— А мы своим ходом, не бойся, мы вас из виду не потеряем.

— А почему на лошадях всем вместе нельзя, как нормальным людям?

Камилл с Вэлом обменялись долгими взглядами.

— Аль, мы с Вэлом не нормальные люди...Лошадям не понравится, — Камилл уставился на меня.

— Дошло! Подождите, а Охранители Зитара не будут против, что мы его с собой до Андервилля берем?

— У Зитара нет Охранителей. Как, впрочем, и у любого другого существа, кроме людей на Земле.

— Почему? Он же человек!

— Аля, охранители даются только людям на Земле. Там, где они действительно необходимы.

— Дорогие мои, мы за лошадями идем или под воротами ночевать будем? Давай все вопросы на потом, а? — Вэл умоляюще взглянул на меня.

Я пожала плечами и молча продолжила путь к конюшням. Не хотят ничего толком объяснять, ну и не надо. Охранители уныло плелись сзади, наверное, чувствовали мое недовольство.

Наконец, добрели. Зитар со счастливой улыбкой помахал нам рукой, но при виде наших угрюмых лиц улыбка сползла с его лица.

— Что-то не так, Миледи?

После нашего первого разговора парнишка понял, кто ему друг, а кто так, погулять вышел, и обращался ко мне, не пытаясь сблизиться с моей охраной.

— Да нет, все нормально. Ты как, в лошадях разбираешься?

— Конечно, — прыснул парень. — Я с ними всю жизнь.

Я усмехнулась.

— А всю жизнь — это сколько?

— Сколько, сколько... ну, восемьдесят один... Но я правда с ними каждый день! Вы в порядке, Миледи?

Это, наверное, реакция на мои выпученные глаза.

— В порядке. И перестань называть меня Миледи. Аля мне приятнее.

— Хорошо, — легко согласился мальчишка.

Поторговавшись с веселым дядькой, мы с Зитаром стали счастливыми обладателями двух спокойных меринов, которые, по свидетельству хозяина, обладали "мягким нравом, необычайным умом и быстрыми ногами". Вернувшись на минутку в гостиницу забрать мой мешок с добром, наша четверка отправилась в дорогу. По Эспетее мы шли пешком, держа лошадей за поводья.

— Мы за вами на отдалении. Скачите как можно быстрее. Глаз не спустим. Так что не волнуйтесь.

— Даже и не пыталась, — фыркнула я.

— А как же вы за нами угонитесь? — пискнул Зитар.

Вэл пристально посмотрел на него. Мальчик опустил глаза долу.

— Мы — маги.

Такое объяснение Зитара устроило.

Наша дорога до Андервилля прошла на удивление спокойно. Солнце скрылось за облаками, хорошо — не жарко. Лошади, и правда, оказались умными, добрыми и быстрыми. Никаких разбойничков в лесах. Охранителей я своих не заметила, хотя и задирала голову, всматриваясь в небо. Пару раз лошади беспокойно заржали, и между деревьев я мельком увидела двух необычных львов, черного и белого. Хотя не совсем уверена, что мне это не показалось...

По договоренности мы остановились около двух белых каменных столпов. Минуты через две на дороге показались Камилл с Вэлом.

— Остальной путь пешком, тут совсем ничего осталось, и лошади отдохнут.

— А к закату успеем?

— Успеем, всего полчаса пешим ходом.

Мы, лениво болтая, дошли до приоткрытых городских ворот. Ворота были еще те: громадные, кованые, с дивным орнаментом на створках. На белых стенах из такого же камня, как и столпы на дороге, стояла охрана с пиками. Мы смешались с народом, спешащим в Андервилль. Я крутила головой, восхищаясь архитектурой. Белый город. Улицы кишели людьми и не только ими. Все куда-то бежали, неслись. Как и в любой нормальной столице моего мира.

Отправив Зитара записываться на менестрельский турнир, Камилл повел нас в знакомую ему гостиницу. Расположенная в тихом переулке "Фимина Радость" выглядела очень прилично. Цветочки на балконах, свежая краска. Паренек в ливрее забрал у меня поводья лошади. Мы зашли в просторный холл с уютными креслами и фонтанчиком. Я улыбнулась — местечко напомнило гостиницу во Флоренции, где мы останавливались с Олегом в последний отпуск. Румяная кругленькая женщина взмахнула руками, приветствуя нас, словно старых знакомых. "Наверное, это и есть Фима", — подумала я.

Не заметив, как, я уже стояла на пороге своего номера. Ой, как симпатично! Огромная комната с балконом, утопающим в цветах. Кровать — чуть поменьше, чем в Эспетее, но со множеством подушек. Стол, стул, два кресла с журнальным столиком, шкаф. Я раскрыла двери балкона и вдохнула вечерний воздух Андервилля.

Постояв минутку, наслаждаясь сладкими ароматами цветов и вкусной еды, я прошла в ванную. Она поражала своими размерами, и там была джакузи! Мне хотелось заплакать от радости. Не-ет, это не Фимина, а Алина Радость. "Моя преллессс-ть!" — я поняла, что чувствовал Горлум, поглаживая свое колечко. Я открыла кран, вода, весело журча, начала наполнять ванную. Через час, абсолютно счастливая, я переоделась в одну из своих обновок, темно-синее шелковое платье с открытыми плечами, и спустилась вниз.