| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тут Мили, ухватив суть желания лекаря, радостно пискнула и стала что-то напевать и чертить в воздухе причудливые фигуры. Они вспыхивали радужным светом и не гасли. Через мгновение ценные зелья были спасены. Девчонка подняла с земли уже целёхонький ящик и протянула поражённому целителю.
— Да, первый раз вижу подобные чудеса, — выдохнул эрн Нимирэль, — и какой же специализации надо быть, чтобы прокручивать такие фокусы?
— Сын, ты совсем распоясался. Вам же читали курс про разные расы нашего мира и их способности. Значит, ты вообще пропустил этот курс, суд по такому глупому вопросу, — ледяной взгляд отца не предвещал сыну ничего хорошего. Как минимум, хорошая порка ему обеспечена.
Феечка, кокетливо захлопав ресницами, открыла недорослю страшную тайну:
— Видишь ли, в нашем роду у всех фей вне зависимости от пола больше всего развит дар Грёз. Так что, обращайся, отфеячу, как положено, — при этом сам тон ясно предупредил, что его согласия никто не собирается спрашивать и что месть ещё даже толком не начиналась. Мальчишка побледнел и скрылся в доме, пробормотав про себя что-то сильно похожее 'Сама ты дура!'. Милька не удержалась, скорчила забавную рожицу и показала язык сбежавшему с поля боя противнику.
— Эрна, пройдёмте в дом, — Старший Лекарь вежливо пропустил девчонку вперёд, — давайте посмотрим книги для вашей курсовой.
Нимирэль притаился у приоткрытой двери, с ужасом ожидая, что мерзкая феечка сдаст его отцу с потрохами. Ничего кроме шелеста страниц и замечаний по поводу плана будущей работы он не услышал.
— Спасибо большое, этого вполне хватит, — вежливо поблагодарила девчонка и вышла, держа под мышкой толстенную книгу в бархатном зелёном переплёте. Она сделала вид, что не заметила мерзкого эльфика, спеша куда-то по своим личным делам.
Тут пацан услышал рассерженный голос отца:
— Хватит прятаться в коридоре, Нимирэль. Зайди в кабинет.
Бледный как полотно мальчишка кулём осел на диванчик рядом с письменным столом.
— И когда ты уже повзрослеешь? Неужели тебе не понятно, что из-за тебя я могу лишиться этого места. Нынешняя Главный Лесничий не чета той дриаде, которую она сменила. Фермопену я знаю уже давно, твой счастье, что эрна Милисандра не просветила её на счёт затруднений с тобой и твоими дружками. Печально, что и мне ничего не удалось выведать. Советую рассказать всё самому, иначе наказание будет намного суровее всех предыдущих. Ты уже достаточно взрослый, чтобы перестать прятаться за материнскую юбку и научиться отвечать за собственные слова и поступки. Не дождавшись ответа, лекарь устало махнул рукой, отпуская шалопая восвояси. Паренёк решил судьбу не искушать и мигом сгинул с отцовских глаз.
Взошла полная Луна. Утар, тихонько хихикая себе в кулачок, выскользнула наружу, облачённая только в лёгенькое белое одеяние. Девчонки и Церберус отпускать её одну отказались. Лунная Фея Утар неслась по белому снегу босиком, голос звенел как потревоженная ветром льдинка.
— Ночь, звёзд нет,
Лишь Полная Луна
Серебрится медальоном
Силой снов полна.
Вмиг вплету я в паутину Снов
Из Кошмаров стылых Кисею,
Крепко моё слово, не сниму,
Пока правду не откроешь ты!
Всё что дремлет в самой глубине,
На границе Призрачных Основ,
Тот, кто весь во власти своих Снов,
Сам не разорвёт моих Оков...
Выдохнув последнее слово, Утти простёрла полупрозрачные ручки к светилу и прошептала магическую формулу, вливая лунную силу в заклинание. Нимирэль не будет спать спокойно до тех пор, пока сам не сознается своём проступке.
Так же тихо интриганки проскользнули обратно в дом тётушки Фермопены, постаравшись не потревожить её чуткого сна. Они весело переглядывались и на их лицах застыла одинаковая озорная усмешка, при виде которой беспокоиться начинала даже невозмутимая Онэриль Дар Нериаяль.
Девчонки так и ходили по деревне весёлой ватагой. Однажды утром они увидели Церберуса, увлечённо размахивающего лапами и что-то стрекочущими. Любопытство пересилило, потому феечки бесшумно подкрались поближе.
Варф, опять с кем-то повздоривший, с унылым видом колол дрова. Радостно пискнув. Громовой бельчонок просвистел последнюю часть заклинания. Полено, которое собирался одним точным ударом располовинить орк, непонятным образом переместилось на пару сантиметров, и топор дровосека глубоко увяз в дубовой колоде. Как парень не пытался вызволить инструмент, у него ничего не вышло. Плюнув в сердцах, он приволок ещё одну и отправился в сарай за заменой.
Довольно потирая лапки, хвостатый интриган подскочил и что-то сделал, а потом снова притаился за поленницей. Что-то недовольно бурчащий себе под нос орк появился не скоро. Хлипкий топорик, который он сжимал в руках был не чета первому. Тяжело вздохнув, он размахнулся и со всей дури рубанул по несчастному полену. То жалобно скрипнуло и распалось на острые лучинки, которые сложились штабелем и весело заполыхали. Вскоре и от колоды тоже остались одни уголья. Помянув недобрым словом мелких фей, парень решил ещё раз попытать счастья. Он с удивлением заметил, что кто-то аккуратно извлёк пленника и положил рядом. Как известно, особым умом зеленокожие не блещут, потому несчастный не заподозрил никакого подвоха.
Как только его пальцы коснулись рукояти, с неё сорвался рой разноцветных огоньков. После этого Варф споткнулся о заботливо подставленный корень и полетел навзничь, получив обухом по голове. Сколько он провалялся в беспамятстве, орк не понял, ясно было только, что не очень долго. Покачиваясь точно после попойки, молодой человек поднялся далеко не с первой попытки. Выругавшись в сердцах, бедолага решил, что на сегодня чудес уже хватит и решил вернуться домой. Зажав лапкой рот, чтобы не выдать себя пронзительным писком, который у громовых белок был аналогом человеческого смеха, церберус катался по мёрзлой земле. Варф ещё не добрался до зеркала, чтобы увидеть, что его голову увенчали солидные лосиные рога под цвет весенней листвы.
Конфуз случился лишь тогда, когда массивные роговые наросты не дали орку попасть в собственный дом. Когда на его горестные вопли выглянул отец, он взял сына за ухо и повёл на консультацию к эртэ Тавиэлю. Феечки, пройдя коротким путём, успели раньше и забросали Старшего Лекаря целым ворохом вопросов с учётом выбранной тематики курсовой работы.
— Гхыррр, понятия не имею, откуда у твоего сына такое украшение! — На лице отца Нимирэля застыло такое выражение, словно его заставили съесть раздавленного клопа, — одно знаю: фейской магии тут нет. Не наговаривай на девочек, в данном случае они не причём. У меня и так хлопот по самые уши: сына мучают кошмары, он может спать, только выпив ударную дозу снотворного. Чувствую, что расплачивается за очередную гадкую проказу. Увы, как в рот воды набрал. Наверно, если признается, то ужасы из его снов пропадут. Надеюсь, это у него совесть проснулась, а не просто решили по носу щёлкнуть за наглость и мерзкий нрав.
— Отпиливать их, что ли теперь? — поскрёб в затылке старший орк.
— Не советую, — со вздохом отозвался Тавиэль, — Вы же не хотите, чтобы он истёк кровью? Да и не поможет, у лосей они по весне отпадают и к осени опять заново вырастают. Это не выход.
— Варф, попроси феечек помочь. Другого выхода я не вижу. Эльфийская магия, как и современная медицина тут бессильны... — эльф устало осел кулём в кресло и задумался.
Гхыррр бросил всего один свирепый взгляд на сына, тот побледнел и глухо, точно вырывая из себя каждое слово, выдавил:
— Разрази меня Царь-Баба! — взвыл подросток, — батяня, даже если ты меня выдерешь, я не смогу скрыть в своей груди правду! Нам понадобится помощь этих трёх куриных гузок! — Не дав девчонкам справедливо возмутиться, он продолжил свою пламенную речь. Сидевший рядом с Кри на лавке Медный Лоб, самодовольно хмыкнул и, не обращая внимания на окружающих громко высморкался на кожаные постолы. Молодой орк занёс было испоганенную ногу для доброго пинка, но Церберус с испуганным стрёкотом запрыгнул на голову его отцу, крепко вцепившись когтистыми лапками в густую шевелюру. Удостоверившись, что никто не видит очередной мерзкой выходки, он вытер измазанную соплями мордочку об тронутую сединой прядь. Крисиг тут же покраснела, а молодой орк, видя учинённую проказу начал глупо хихикать. Пудовый кулак хозяина кабинета с грохотом врезался в добротную дубовую столешницу, отчего та жалобно заскрипела.
— Вы что себе позволяете? — рявкнул лекарь, — Чтоб всякое отродье улитки и дариола смело насмехаться над светлым эльфом! — и железные пальцы схватили Церберуса за хвост и сдёрнули с приглянувшегося насеста.
Разъярённый Тавиэль в два шага достиг двери и рывком распахнул её. Выйдя на крыльцо, он отправил наглую белку в свободный полёт, придав левой ногой изрядное ускорение. Удар метко пришёлся по тому самому месту, которое всё мужское население старается хранить в неприкасаемости. Пока Церберус ласточкой мелькал в воздушном океане и зарывался в глубокий сугроб, глаза его были выпучены до предела. Когда ушибленное место слегка остыло, и непередаваемые ощущения отступили в сторону, Медный Лоб, хромая поднялся на задние лапки и, обернувшись в сторону эльфийского особняка, где и проживал зарвавшийся лекарь, кулачком. Затем Церберус поудобнее уселся на пушистый зад и, быстро орудуя передними, покрыл пульсирующее от пинка место пушистым снегом. Вскоре оттуда донёсся такой звук, какой бывает, когда на раскалённую сковороду попадает ледяная вода. Пострадавший в неравной схватке герой, довольно вздохнул и откинулся на спину.
Вернувшись в кабинет, разъярённый хозяин прорычал:
— А теперь, пигалицы, выметайтесь вон. И не забудьте рассказать госпоже Фермопене, о том, какое поношение вы здесь устроили. — И не обращая больше внимания на феечек, шагнул к ухмыляющемуся сыну. Звонкая затрещина разогнала тишину, — А с тобой я, ехидный дятла, я позже поговорю.
Как не удивительно, досталось от тётки Фермопены только Церберусу:
— Ещё раз так подведёшь девчонок, я тебя в родной лес ушлю к братьям и сёстрам. Можете там вместе безобразничать, сколько душе угодно!
Проказник не издал ни звука даже тогда, когда его отстегали дворовой метлой и заперли в сарае для хранения сена без ужина.
Никто и не заметил, как порскнул прочь Варф, который притаился за поленницей и всё видел и слышал. Нимирэль, которому дружок всё тут же выложил, самодовольно ухмыльнувшись, озвучил свой приговор громовому бельчонку:
— Самих девчонок трогать не будем, больно уж связи у них солидные, а Крыску они тоже в обиду не дадут. Поступим вот как: запалим сарай, где заперли наглую зверушку. Только дождёмся, пока все уснут.
Крисиг металась в полубреду, ей снился лесной пожар. С диким криком девчонка села на кровати, в её голубых глазах плескался почти животный ужас. Подойдя к окну, она приоткрыла створку, чтобы сделать глоток морозного воздуха, чтобы успокоиться, и только тут увидела, что один из углов сарая, куда посадили бельчонка, ярко полыхает.
— Церберус! Пожар! Горим! — завопила она во всю мощь своих лёгких, накинула на ночную рубашку плащ и, сунув ноги в тапки, бросилась вон.
Когда подруги через несколько минут тоже появились во дворе, горела вся дальняя стена, цветочная феечка, вооружившись суком, сбила засов и исчезла в клубах дыма. Пламя быстро распространялось даже не смотря на то, что Утар напустила влажного тумана внутрь и снаружи, а Мили раздобыла где-то увесистое ведро воды и пыталась залить огонь.
Тётка Фермопена, мрачно сверкая синими глазами, тащила багор и еще два ведра. Вручив одно Утар, велела удвоить усилия:
— Если через минуту не появятся, придётся придумывать, как их вытаскивать будем. Это у кого ж рука-то поднялась на поджог? Я всё равно узнаю, кто виноват, если никто сильно не пострадают, год в Конюшнях им обеспечен, а если хоть что-то плохое приключится, буду писать Королеве, чтобы наказали по всей строгости наших законов, — в голосе женщине звенела сталь, такой её девчонкам видеть ещё не приходилось.
Когда занялась крыша, из проёма вывалилась Кри, сжимающая в объятьях потерявшего сознание Церберуса. Слабо вздымающаяся грудь говорила, что он ещё жив. До полусмерти перепуганная и зарёванная девчонка уже не понимала чего от неё хотят, только с ужасом смотрела на полностью охваченное пламенем деревянное строение и тихонько всхлипывала.
Фермопена велела отвести погорельцев в дом и вызвать Старшего Лекаря. В правой руке феечка сжимала чуть обгоревший обрывок эльфийского плаща, к которому непонятным образом приклеился кусок от кожаных орочьих штанов. Забрать у неё улики так никому и не удалось.
— Девочка, отдай мне Церберуса, эртэ Тавиэль должен его осмотреть. Тебе лучше присесть, не дай бог, голова закружится, — разжать руки девчонки удалось только с помощью фейской магии, улики перекочевали на стол к старой Фее, которая и продемонстрировала главную улику Старейшине Соснового Бора, а потом и показала сгоревший сарай.
— Мне говорили, что это тихое место. Только в лесу временами нежить шалит. Я сюда сдуру племянницу привезла с подругами на каникулы. Что происходит во вверенном вам поселении уважаемый Таргар? Вы, надеюсь, понимаете, что я обязана написать обо всём Королеве в ежемесячном отчёте?
— Госпожа Главный Лесничий, мы найдём виновных. Надеюсь, госпожа Крисиг Дар Ваниль не сильно пострадала, как и Церберус. Он, конечно проказник, каких поискать, но в этом суть громовых белок. Они не прочь устроить кавардак.
— На ваше счастье, пострадал только сарай, в основном. Когда я узнаю, кто в этом виновен, несчастный будет минимум год конюшни чистить... — голос Феи больше напоминал шипение разъярённой змеи.
Оказав первую помощь погорельцам и, отправив обоих спать, влив в них изрядную порцию успокоительного и снотворного, Тавиэль отозвал хозяйку дома в уголок и попросил показать ему улики:
— Эйна Фермопена, я знаю, чьих это рук дело и прошу вашего снисхождения. Они оба понесут заслуженное наказание.
— Эртэ Тавиэль, давайте договоримся так: минимум год хорошего физического труда в Конюшнях, чтобы вся дурь из глупых голов вышла, а там посмотрим, что дальше делать с этими безголовыми пацанами.
— Я не стану защищать сына и его приятеля. На этот раз он переступил грань дозволенного.
— С Кри и бельчонком всё в порядке?
— Не буду скрывать, пока не ясно. Они наглотались угарного газа, придётся следить за их состоянием днём и ночью. Уверен, моя жена прекрасно справится с этой задачей. Сарай вам завтра же новый поставят, за мой счёт, естественно и сено завезут.
— Надеюсь, всё обойдётся. До конца каникул осталось четыре дня. Не хотелось бы, чтобы у девчонки возникли проблемы с практикой из-за того, что мы за двумя идиотами не уследили. Идите, эртэ Тавиэль. Сегодня же отправьте обоих в Конюшни. С теми, кто посмеет возражать, я сама поговорю, лично, — эльф поёжился под колючим взглядом женщины и торопливо откланялся.
Крисиг не приходила в себя дня три, чем до полусмерти перепугала тётушку Фермопену и подруг. Старший Лекарь Соснового Бора Тавиэль поспешил всех успокоить, что поправляться Церберус будет долго. Он слишком много угарного газа наглотался, но жить будет и полностью выздоровеет.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
