Витязи-клоны-1 Пасьянс смерти!

О том, что может их ожидать в случае поимки, не хотелось и думать.

Полкан или как его нарекли при крещении Петр, не без содрогания вспоминал тот день, когда в их село ворвались разъяренные мохнатые люди с жирными как у злых ведьм лицами, узкими глазами и крючковатыми носами. Страшные мугланы, по сравнению с ними прежние кипчакские или половецкие набеги казались детской забавой. Убив и изнасиловав всех, кого они только смогли застать в селе, бандиты спешно разграбили нехитрый селянский скарб, особенно жадно примериваясь к роскошным мехам. Его тоже едва не убили, но командир "мугланнов", приказал захватить и пленных. Участь последних такова, что в пору завидовать мертвым. Так как он Полкан был еще мальчиком, его просто запихнули в мешок, предварительно отключив сознанье крепкой дубиной. Что стало с его родителями, ребенок не видел, может быть, им повезло, и они успели уйти, а может быть и ...

Когда "мугланы" так называли в селе новых захватчиков монголов, уселись на привал, устроив мерзкий сабантуй, с его отчаянно ноющей головы сняли колючую мешковину. Предводитель монголов сотник Канулабай, издевательски подмигнул пленному огольцу.

-От такого удара, ты не умер, значит, крепкий будет воин. Может усыновить тебя?

И вот страшный "мугнал" протянул грязную, липкую не отмытую от крови лапу, что бы погладить Полкана по светлой головке. Но тут малец и проявил характер, цапнул бандита зубами. Укус был болезнен, верзила охнул, нукеры взмахнули, было, саблями, но повелительный жест остановил их.

-Нет, это мальчика я выпорю сам. А убивать не надо, пускай до полных краев изопьет чашу рабства.

Канулабай бил тяжелой плетью семихвосткой, так что маленький Петр потерял сознание, дальнейшие воспоминания были смутны. Более, менее отчетливо вспоминался грязный зловонный трюм, куда сгрузили большое количество детей, и мальчиков и девочек поместив к ним словно издеваясь голодных лисят. Лисята кусались, подобно крысам терзая кожу, а некоторым даже отгрызли конечности. В отчаянии Петр и некоторые мальчишки покрепче устроили мини-облаву и, не смотря на категорический запрет, голыми руками передушили назойливых животных. Наказание было страшным, их всех мальчиков и даже не причастных к "зачистке" девочек безжалостно пороли вымоченными в морской воде колючими прутьями, а затем окровавленных и нагих оставили, жариться на солнцепеке. Двадцать детей умерло сразу, еще двадцать чуть позже, до порта довезли менее половины. Множество кораблей, высокие красочные минареты, могучие слоны поражали воображение четко отпечатавшись в памяти. Особенно запомнился эпизод когда слон по ошибке раздавил женщину, кровавое месиво еще долго плыло перед глазами. В порту их слегка откормили, для придания товарного вида намазали дешевым маслом и выставили на торг. Для того, что бы торговля шла веселее, самых крепких невольников заставляли подымать тяжелые камни. Полкан с удовольствием принял участие в этом аттракционе, и легко поднял вдвое больше своего веса, поразив покупателей. Когда он сказал что ему идет девятая весна, то есть только восемь лет ему не поверили, и все же купили. Так он был не по годам силен, его отправили на строительство большой от Исшагана до Басры дороги. Путь был крайне тяжел, их было свыше трехсот человек, в том числе около сотни детей и подростков. Вот тогда он и познакомился с Турганом, их приковали общей цепью и, хотя они были самыми младшими в группе, грузили их не меньше чем остальных. Впереди каравана и сзади гордо шествовали верблюды с монгольской охраной. Переход был — болезненно ужасаюсь, острые камни и раскаленный песок под босыми ногами, тяжелая поклажа и натирающие конечности и шею цепи, удары плетью. Вдобавок скудное питание и мучительная терзающая внутренности нехватка воды. На первом же оазисе, несмотря на категоричный запрет, мальчики бросили поклажу и, гремя цепями, завалились в прохладный ручеек. Никогда в жизни Полкан не испытывал такого блаженства, обожженные ступни сразу утихли, да и почерневшей, но еще с непривычки саднящей от пустынного солнца коже стало намного легче. Из ручья их выгоняли ударами остро заточенных копий, а после зверски выпороли, избивая колючими цепочками, после густо посыпали свежие раны солью. Это было очень больно, когда на разъеденные язвы падают солнечные лучи. В этих условиях даже хорошо, что руки скованы в колодке железом, расчесанные раны могли воспалиться, вызвав общее заражение крови. Естественно, что в таких бесчеловечных условиях до места добралось меньше сотни невольников, а их детей выжило только двадцать. Затем пять лет монотонного ада, боль во всех мышцах от хронической усталости. Спазмы в животе от недоедания, распухший язык мучительная жажда от обезвоживания. Каждый день плети, побои работа от зари, до зари страшный солнцепек в полдень и леденящий особенно зимой ночной холод. Спали под открытым небом за железной оградой, что бы было теплее, они в стиле пустынных ящериц зарывались в песок. И трупы, трупы товарищей умирающих каждый день, пустынные шакалы довольно выли, получив очередную порцию. Мало кто дожил до конца стройки, а они с Турганом выжили, окрепли и даже сохранили все зубы. Когда спустя пять лет, строительство дороги закончилось, немногих выживших вымыли, построили в шеренгу и вывели на торг — что бы окончательно решить незавидную участь. В этот момент базар и посетил половецкий хан Баяндер. По команде надсмотрщика рабы подняли тяжелые камни. Хан был не тороплив, потягивал охлажденный кумыс и с большим интересом рассматривал голоногих ясырок танцовщиц, надзиратели щелкали сыромятным кнутом по обнаженным золотисто-смуглым телам, подхлестывая движения. Намазанные маслом круглые груди невольниц, крепкие бедра, точеные с налипшим песком ножки заманчиво блестят на солнце. Рабыни как змейки изгибаются в танце, приковывают взгляд, половецкий сановник на остальной товар не обращает внимания. Практически все невольники в измождении уронили свой груз, а Петр и Турган продолжали стоять в напряженных позах, держа над головой тяжеленные валуны. Наконец хан бросил на них небрежный взор и кивнул пальцем.

-Кутума, возьми из их рук камешки и принеси мне.

Крупный араб вырвал, было, валуны из рук Петра и Тургана и тут же уронил один на грудь, другой на песок едва не отдавил себе ногу.

-Они слишком тяжелые повелитель, я лучше снесу их по одному.

-Вот как, а эти батыры их держали над головой. У вас еще нет даже усов, сколько вам лет юноши.

-Нам обоим идет четырнадцатая весна.

-Вай, а вы сильны как мангусы, и рост уже не мал. Вай крепкие мальчики, а такие на вид худющие и чем вы их держите, колдовство?

Они и впрямь были очень сухие, но жилистые, с выступающими венами. В прочем, вкалывая по шестнадцать-семнадцать часов на солнцепеке, не один раб жирок не нагуляет, обгоревшая на солнце почти угольная кожа по-особому оттеняет глубокие плитки рельефного пресса, острые пучки стальных мышц. Красивы, но при этом суровы, как спартанцы, мальчишечьи серьезные, но в них нет злобы, улыбаются, добро скалясь белыми крупными зубами. Пока Баяндер присматривался к невольникам, песок внезапно раздался, и крупная рептилия высунула хищную ужасающую пасть с тремя рядами зубов. Половецкий хан даже не успел испугаться, крупный валун, ловко брошенный Турганом, поразил хвост, а Петром голову омерзительной твари. Попадание вызвало небольшой взрыв, а когда пыль развеялась, на месте бесовского наваждения остались лишь кровавые ядовито-фиолетовые брызги.

-Шайтан! Это воплощение смерти.

Еле слышно промямлил хан.

— Вы мощные джигиты! Быть вам у моего сердца!

Далее все пошло как в сказке, их приняли в тумен сформированный ханом Баяндером, вручили добротных коней и справное оружие. Хан присоединил свою армию уже после взятия Батыем Итиля, по этому на его золотой пайцзе красовался всего лишь золотой сокол.

А что было далее? Все просто — история стара как мир: доброта наказуема! Отказались убить безоружных пленных, насиловать и грабить женщин, срезая перстни вместе с пальцами, выдирая серьги с ушами. А не достаточно крепких детей, разбивать головами о пни или бросать в огонь. Вот их самих подвесили на позорных столбах, аккуратно, чтобы не покалечить пробили руки гвоздями. Видимо хан еще не забыл, как ему спасли жизнь, и рассчитывал, что после пыток вздорные мальчуганы примут правила суровой военной игры. И все же монголы их недооценили, с трудом, но им удалось бежать, постепенно испытывая при этом страшную боль, расшатав и вырвав гвозди. Минуло несколько суток, теперь они пешком, кони от истощения пали, пробираются на Русь. Оборванный кипчак Турган прошептал Петру на ухо. — Все же не следовало нам брать, яхонтный перстень. Чувствую Полкан, не просто так он лежал под столбами.

-Я тоже так думаю, но нельзя на свою родину возвращаться без дувану.

-У тебя хоть есть родина, а у нас мугланы сожгли все аулы, вырезав непокорных, я клянусь, что буду вечно сражаться с эти детьми Иблиса!

Гомон "Детей Иблиса", стал гораздо громче, монголы, изменив тактику, принялись крутиться вокруг дуба, явно окружая дерево, и хотя у них и не было собак, согласованность их действий была такова, словно они точно знали, где искать беглецов и, создавая кольцо, им как бы отрезают путь к отступлению. И вот послышалась заунывная песнь и стук бубна:

-Яростно хлещет в вулкане огонь

Тень Чингисхана встает над землей!

Размалеванный в шкурах чародей дико визжит и трясет бубном. Голос словно из-под толщи мутной, болотной воды:

Кровь раскрашен хмурый закат

Пест указует — спрятался гад!

Дико подпрыгнув, шаман выкинул длинный когтистый палец, указав на дерево, причем острие пальца оказалось направленным прямо на беглецов. Монгольские воины, словно по команде устремились на штурм, а часть нукеров натянула тетивы. Петр и Турган выхватили сабли, хотя ясно, что против такой силы их булавочные уколы не преграда. Нукеры резво вскочили на толстый дубовый ствол, однако сам факт, что им пришлось ползти по коре, затруднил атаку. Взмахнув саблями, беглецы мощными ударами разрубили первых двух наиболее ретивых нападавших. Последовал бросок из дюжины арканов, одна самая удачная петля захлестнула шею Полкана, массивный нукер резко натянул веревку. Лицо Петра посинело, и лишь удар сабли Тургана спал юного батыра от удушения. Меткие монгольские лучники, дали прицельный залп, целя в конечности, хотя Турган и Петр ловко сместились, одна из стрел пробила половецкому юноше руку, а Петру ногу, да еще и пригвоздив бедолагу к дубу. Точный бросок аркана захлестнул раненую руку Тургана, но на сей раз, четко сработал Петр. Он не только отсек веревку, но и умудрился выдернуть из ноги полутора саженую стрелу, ответным броском прошибив нукеру глаз.

Колдун пронзительно провыл.

Их не убейте вы сразу

Спешка бойцу не к лицу!

И повинуйтесь приказу

Верьте шаману отцу!

Опытные монголы, стремясь избежать потерь, принялись рубить ствол, а часть воинов заняла соседние деревья, что бы дать уйти по ветвям.

-Если мы попадем в плен Турган, то сдиранием живьем кожи на большие шаманские бубны дело не ограничится!

-Понятно брат, тогда помолимся Аллаху или Христу и примем достойную смерть! Истина в том, что смерть в отличие от женщины всегда, верна, а жизнь сплошная измена!

Произнеся краткую молитву, юноши с разбегу запрыгнули на соседнее дерево, и вовремя подрубленный дуб рухнул, свалив с коней трех преждевременно расслабившихся монголов. Как не старались мальчишки, им пришлось туго, отборные воины в кольчугах были неплохо обучены и их кривые ятаганы разили наповал. И, тем не менее, еще четыре трупа свалились с ветвей, прежде чем монголы захлестнули свои арканы. Оба юноши были тяжело поранены, правда, монголы их щадили, видимо готовя более мучительную казнь. Мальчиков раздели донага и привязали к спешно вырубленному самодельному жертвеннику. Чернокнижник, надев на руку перстень, приступил к ритуалу. Его острейший ножик коснулся голой еще гладкой и безволосой груди Петра, аккуратным движением слуга преисподней нацарапал кружок и исходящие лучи. Чародей нахмурился, рассечение от острой монгольской сабли портило рисунок, затем он проделал то же самое Турганом.

-Словно с аллигатора снимется с вас кожа...

-С силой терминатора будет бита рожа!

Резкий бросок отбросил шамана, выскочившие на поле белоснежные единороги распороли веревки связывающие пленников. Стоящие в оцеплении монголы были поражены и не сопротивлялись, а вдруг это вызванные шаманом боги? Слишком стремительно они ворвались и сумели проскакать бесшумно, обрушившись как снежный ком наголову.

-Ты сдери с него кольцо!

Прошептал Турган.

-Отобью ему яйцо!

Взвизгнув Леопардов, прыгнул на чаровника, но тот уже успел потереть перстень пальцем. И все же острый как нож рог поддел волосатую, когтистую руку, кольцо взлетело вверх, а Пантера ловко его подцепила. Ее голос журчал игривым ручейком.

-Ты долбанула нечистого варвара ловко, нет, не пройдет у шамана уловка!

Леопардов слегка растерялся, хотел обидеться, ему показалось, что к нему обратились в женском роде, в прочем раскатистый рев прервал все мысли. На поле с грохотом выскочило чудовище, подобие смеси двуглавого волка, пираньи и кобры, размерами с хорошего слона. Развернувшись Леопардов, подцепил острием шамана, и с силой швырнул злого колдуна в раскрытую пасть. Тот пролетел как тряпичная кукла, только успев ойкнуть. Челюсти монстра вытянулись, став втрое больше чем у бегемота, волшебник был перекушен, причем тело целиком исчезло во рту, и лишь голова откатилась откушенная полуметровыми зубами. Даже видавшие виды нукеры пришли в ужас, громадный язык огненным гейзером вылился из бездонной глубины, подхватив все еще дергающеюся с зевающим ртом голову.

Хлоп и голова исчезла в пасти, монстр издал такой ужасающе пронзительный рев, что у большинства воинов лопнули барабанные перепонки, из ушей и носа полилась кровь, а испуганные кони сорвались с места в галоп, сбрасывая окосевших всадников. Единороги и оба юноши в момент дикого крика открыли рты, избежав поражающего воздействия. Затем Леопардов исполнил резкий прыжок с разворота, всадив копытами в раскрытую пасть. Хоть они и стали животными, но скорость и реакция по-прежнему многократно превышала человеческую. Чудовище впрочем, не осталось в долгу, уйдя в яростный прыжок, но прирожденный мульти-клоновый воин сумел нырнуть вниз, полоснув острым, как бритва рогом по мохнатому пузу. Удар был хорош, полилась кровь, но чудовище не замедлило хода. С бешеным исступлением дикий зверь совершал яростные прыжки, не смотря точные попадания, монстр не терпел ущерба, поврежденная кожа затягивалась прямо на глазах. Пантера тоже не стояла на месте, соединив усилия, они синхронно ударили рогами в багрово-огненные глаза магического зверя. Удар на мгновение ослепил противника, но лишь на мгновение, в следующий миг глаза вновь вспыхнули, извергаемое ими неукротимое пламя выпаливало все внутренности. Отбросив единорогов взмахами могучих лап, чудовище схватило одного из поверженных монголов, подбросило вверх, целиком заглотнув волосатого в тяжелых латах нукера. Практически сразу и без того не малый зверь вырос в размерах.