Витязи-клоны-1 Пасьянс смерти!

-Ярослав Мудрый говорил. Мудрое слово крепче булатной стали!

-Хорошо говорил, только где мудрость. Вас казнят, дары заберут, а припасы сожрет армия Бату-хана! А что! Повод для расправы найдут всегда, тогда зачем тебе даром гибнуть! У тебя Федя — разум медведя! Федор совсем растерялся. Аргументы у мульти-клона железные, да и не только ее. Нашедшие в Рязани приют половцы, с арабами не раз приводили примеры вероломного коварства монголов. В частности тридцать тысяч моджахедов и родной дядя Хорезм-шаха Тугай-хан, добровольно перешли на сторону монголов и были перебиты, а Тугаю сломали хребет, еще живого бросив на пожирание голодным псам, ужасающая смерть для правоверного. Пантера, тем временем прошагав по присыпанной снегом мостовой, вновь поддела ногой свиную тушку, затем слегка под футболила мороженую свинью, ловко подкидывая ногой, не давая ей завалиться в сугроб, ее белая стопа невероятно изгибалась, а длинные пальцы играли, князь даже почувствовал прилив желания. Какие точеные ножки у ангела, смертельная красота. Азазель разогнавший десять раз прокрутилась в прыжке, приземлившись на шпагат. Внезапная мысль озарила ее, глазки сверкнули.

-Эй вы, бездельники. Чего застыли, давайте быстрее сложите в возок свиные туши для монгольской армии.

Воины тут же ринулись исполнять приказание Пантеры.

-Я думаю лучше отправить туда ряженых. Ты нам здесь пригодишься князь!

Федор придал взгляду волевое выражение.

-Нет, я поеду сам. И пусть лучше погибну, чем кто ни будь, из потомков скажет, что он мог избежать войны, но и его трусость погубила мир!

-Меньше князей, больше порядка. Ладно, езжай, каган получит свою свинью!

Пантера недобро сверкнула глазами. Затем ее лицо обрело спокойное выражение, увидев, что белый ангел смягчился, один из самых молодых безбородых воинов, робко приблизился к Пантере. Поклонившись и молитвенно сложив руки, отрок обратился. — Великая воительница, святая дева. Впереди нас ждут смертельные схватки с коварным врагом. Благослови нас, обдай освященным снежком — И нас тоже, подхватили богато разряженные воины.

-С удовольствием. Стойте спокойно снеговики!

Мульти-клон широкими ладонями с радостью метала снежки, подняла настоящую пургу. Ратники подбегали и даже становились на колени, стараясь получить свою порцию ледяной "благодати".

-Со шланга было бы круче, обдать вас всей кучей! Ладно, на сегодня хватит с вас благословений. Они не помогут трусу, тому, у кого сердце зайца. Только смелый витязь, только храбрый воин сможет выжить и победить! Сражайтесь с врагами России, деритесь яростно, не отступая, не отдавая врагу даже микрона территории. Ибо каждый ваш шаг назад, это изуродованные трупы ваших матерей, поруганные тела ваших жены, обугленные косточки ваших детей, заживо сожженные в кинутых хатах. Пусть ваши клинки будут остры, рука станет твердой, сердце горячим, а воля непоколебимой! Воины дружно проорали. — Клянемся! Клянемся! Клянемся! Торжественный момент нарушили чьи-то всхлипывания. Пантера развернулась. — Не плач Еврасинюшка. Мой названый брат Лео надеюсь, позаботиться о твоем упрямом муже! А мы будем вместе готовиться к обороне!

Белый легион без боя пленил татарскую сотню, затем размеренной рысью двинулся на север. Хотя потери и были ничтожны, особенно на фоне ущерба нанесенного монгольской армии, всех воев беспокоила судьба невесть куда сгинувшего Леопардова. Искалеченный тяжелыми пытками Соколич был погружен на мягкую повозку, в пути изрядно поддатый мальчишка провалился в тяжелый сон. Ему снилось тиканье и движение состава, словно его сковали и погрузили в бронированный поезд. Ощущение неведомое для средневековых времен, стук и спиралеобразное движение с каждым шагов опускаемое все ниже и ниже в недра земли. Звучит противный голосок.

-Конечная остановка. Огненная геенна круг первый!

Слышится визг и шум копыт, в железную каморку вваливается целая куча рогатых чертей с искристыми копытцами. Они грубо заламывают руки и волокут мальчика по узкому коридору. С верху летят капельки раскаленной магмы. Они падают на кожу, каждая капля кажется живой с оскаленной смеющейся рожей, впиваясь клещами в плоть, вызывая страшное страдание. Затем бьют по голове, Соколич падает, и его бесцеремонно поддевают на двенадцати лопастный якорь, и волокут по острым камням, сдирая кожу. Вскоре дорога наполняется зловеще сверкающими огоньками. Боль просто ужасающая, ребра и хребет выворачивает, каждый вздох причиняет невыносимое мучение. Вот его дотащили до некоего подобия цирковой арены, и поставили прямо. Жгучие угольки пребольно изводят голые конечности, горят чувствительные пятки. Черти куражатся, бьют ребенка со всего размаха железными в звездочках цепями. Слышится тонкий комариный писк, терзающий уши.

-Прием в ад! Сдача экзаменов! Урок первый, набивка конечностей.

Цепи становиться раскаленными, страшные удары сотрясают тело. Мощное потрясение буквально раскалывает черепушку, затем пламенное железо вонзается в связки. Как это больно, кости сверлят тупым сверлом и с каждым движением боль нарастает. С верху льется пенистый кипяток: расплавленное масло, разъедающая жидкость выпаривает глаза. По скользким лужицам, плескаются громадные шестиглавые крысы с колючими крыльями. Острейшие зубы впиваются в тело, трещат прогрызаемые кости, слышится зуд исполинских насекомых, уродливые кровососы всаживают ядовитые жала в черепную коробку, виски надуваться, кажется, вот-вот лопнут. А огненно-красный крокодил, с кривыми, ядовито-зелеными зубами, перекусывает мальчика пополам, трещат сокрушенные кости хребта. Соколич кричит от невыносимой боли и просыпается. Хмельные пары уже давно развеялись, и наступает тяжеленный отходняк. Все тело трясет от холода, ожоги мучительно ноют, вернее, страшно изводят нервные клетки. Не выдержав, мальчишка срывается с носилок и окунает обожженные ступни в ледяной снег. Саднящие волдыри слегка притихают, зато начинает трясти от стужи. Товарищи пытаются удержать мальчика, но тот отбрыкивается. — Успокойся Марк. Сейчас станет легче, ляг, отдохни. — Тебе легко говорить! Вас бы так припалили! Козлы! Соколич отчаянно отмахивается, сильно горят сожженные бока, как это больно когда треть кожи обуглено огоньком. Особенно страшно гудят опаленные пятки, страдание судорожно дергает конечности, в довершение всех бед разболелась лихим бодуном многострадальная голова. Отходняк берет свое, даже не известно, что страшнее похмелье, наступившее впервые в жизни, или последствия пыток. Марк уже не в силах сдержать стоны и вой, контроль над собой полностью утрачен и если бы в этот момент татарин предложил бы предательство в обмен на прекращение страданий — не исключено что Соколич мог и не выдержать искушения.

-Дайте ему медовухи, тогда полегчает.

Предложил тысячник по прозвищу Белка. Полкан навалившись, попытался влить крепкий мед в горло, но расстроенный желудок не принял алкоголь. Бедного Марка перекосило, он весь, тряся, и корчился, кротом стараясь зарыться в снег, хотя и уцелевшая кожа и без того стала фиолетовой.

-Скрутить надо парня. И завернуть в теплое, а то откинет копыта.

-А если ему дубинкой по голове, что бы отключился.

Посоветовал командир самой младшей группы.

-Лучше врезать тебе!

Угрюмо прорычал Полкан.

-Тут есть лекарь — мулла, вот он пусть и полечит. А этого сотника может, прямо сейчас и поджарим. Око за Око, Зуб за Зуб!

Выволокли полупьяного муллу, тот попытался отвертеться.

-Я есть человек служащий Аллаху, врачевание не по моей части!

-Да врет он!

Рявкнул кипчак Демир.

-Он у нас все деньги вымогал. Обещал исцелить все раны, отогнать злых духов, заговорить от стрел. Давай лечи, вон целые списки заклинаний, или иглы тебе под ногти, ребята накалят.

Абдул-Расул начал бормотать что-то невразумительное. Затем проверещал.

-Я могу вылечить его, если он примет Ислам.

Пускай повторит трижды — Нет бога кроме Аллаха и Магомед пророк его.

-Замолчи бесстыжие твои глаза! Нельзя никому навязывать свою веру!

Кипчак Буги-бай, сжал увесистый кулак, грубо сунув мулле под нос.

-Исцели его, а потом сердце само подскажет мальчишке, принимать ли ему святую веру пророка Мухаммеда, или хранит верность Христу!

Мулла скрепя сердце согласился, руки у него тряслись, ведь в искусстве врачевания он был полным нулем, в медресе он больше интересовался поисками кладов или... Ну, нет, у него способностей лечить, хоть убей.

Став над Соколичем, мулла начал невразумительно бормотать, шатаясь и дергая головой, на толстой шее.

— А может пора прекратить издевательство! Оттащите муллу!

Негромкий голос, порази всех. Тут же уныние сменилось ликование.

-Лео белый ангел вернулся!

Иван Леопардов и впрямь возник, словно чертик из табакерки. Как всегда мульти-клон подходил к лагерю настолько бесшумно, что его замечали только когда, он сам начинал говорить.

-Мы знали, ты бессмертен!

От последних слов Леопардов содрогнулся. Вид у него менее всего говорил о бессмертии. От изрубленного и исколотого кимоно не осталось даже лохмотьев. Кожа как ежик была утыкана стрелами, порезами и даже ожогами, изукрашена, пожалуй: даже сильнее чем у Соколича. Правда, отличие от человека, все эти шрамы с каждой минутой бледнели и становились тоньше. Скоро они исчезнут и мульти-клоновская кожа, опять станет гладкой и лощеной.

-Где тебя так попалило!

С удивлением вставил богатырски сложенный Полкан.

-Это ваш — джихангир?! Я думал он старше и больше!

Неподдельным изумлением пробасил Демир. Мульти-клон небрежно ответил.

-Это пустяки, Беки баловался огненными шарами, несколько сотен монголов зажарились заживо. А насчет молодости, то я даже младше чем выгляжу. Ты из пленных половцев или кипчаков?!

-Это мой родной брат!

Достойно произнес Турган.

-Хочешь поступить мне на службу?!

-Мы уже зачислились!

Дружно гаркнули братья.

-Отлично! Принесите присягу на Коране, а займусь Соколом.

Леопардов достал аптечку, и принялся лечить измученного Соколича. Мальчик, увидев командира, сразу перестал стонать, глаза засияли от радости.

-Ты явился Лео!

-Да конечно! Ожоги не сильно глубокие, до следующей битвы заживут. Побегаешь за сайдаками! А вы тоже ишаки, у вас же есть аптечки, забыли, как лечат ожоги. За это вам назначаю марш-бросок пятьдесят километров и без коней! — Леопардов уколом пару раз Соколича в шею, немного помассировал за ушами. — Будем стимулировать регенерацию!

— Вот и не больно совсем! — Шепнул мальчик. — Ты Лео чудо! Круче архангела Михаила!

— Если победим врага, то может и будет мне чем гордиться. А пока похвальба только расслабляет и лишает нужной стойкости. Постоянно учиться нужно не только вам, но и мне. Я знаю что ничего не знаю! — Скромно произнес витязь-клон.

Турган философски заметил:

— Скромность сестра мудрости, хвастовство губит разум!

Рязанского посольства был нелегким, намело сугробы, и обоз пребывал в движении уже четвертый день. По пути встречались сторожевые заставы, и небольшие обзорные башенки. На четвертый день князь поставил шатер, до этого он спал на земле у костра, подстелив медвежью шубу. Бдительная охрана несла караул. Небольшие разъезды татар проникали все глубже, и дерзость монголов все возрастала. На последней русской заставе ему рассказали о недавней, кровавой стычке, где полегли целые тысячи монголо-татар. Показали также и пленных сотника Тюляг-Биргена, десяток коренных монголов и муллу Абдул-Расула. Белый легион, разумеется, продолжил движение, ожидая удобного момента для нанесения очередного удара.

Мулла тем времен вел хитрые беседы, с русскими ратниками осторожно пытаясь склонить к Исламу. Воины вели себя сдержано, а Абдул не особенно напирал, вследствие чего обходилось без конфликтов. Помимо военнопленных, на заставе находился и серьезно пострадавший Марк Соколич. Правда, он уже заметно окреп, раны и ожоги заживали как на собаке и вздорный мальчишка, не смотря на письменный приказ Леопардова, уже навострил лыжи. Конечно, хочется повоевать, порубить эту нечисть. Тюляг-Бирген был крепко допрошен, не знающий жалости мульти-клон сполна воздал изуверскому монгольскому сотнику. Князь с удивлением зачитывал сведения о монгольской армии. Затем произнес.

-Соколич настоящий орел! Жалую ему шубу соболью с княжеского плеча. Молодец этот малец, если бы все наши воины были бы такими!

-Да и не хуже есть!

Вставил бородатый богатырски сложенный ратник.

-Мы эти носатых косоглазых чертей в бараний рог скрутим!

-Оголец! Ребенок уложил десять ратников! Когда тебе было двенадцать ты, сколько мог положить?

Высоченный детина почесал затылок и прогнусавил.

-Вероятно, десятерых нет, но с тремя вполне справился! А может под горячую руку, уложил бы и пять!

-Хвастун! Ничего скоро порубимся!

Молвил князь. Послышался звон, острая стела вонзилась возле уха.

-Что такое!?

-Налет! Вот и посмотри княже в натуре, сколько я на сегодня завалю мугланов!

Громила, еще не видя противника, ринулся в бой. Мугланы видя, что урусов немного, яростно атаковали, несколько стрел отлетело от бронированного богатыря. Князь едва увернулся, одна стрела попала напротив сердца, но кольчуга выдержала, лишь прогнулась чешуйка. Федот суеверно перекрестил это место. Богатые обозы были слишком большим соблазном, сотни озверевших, давно не мытых заросших нукеров ринулись в атаку. Причем большая часть налетела обозы. Притаившиеся на телегах русские воины встретили врага меткими выстрелами из луков, а затем и добрыми ударами мечей и секир. Надо сказать, щиты у татар были послабее, сабли часто ломались, столкнувшись с увесистым боевым топором. И все же будь монгольские мародеры поорганизованнее, русским пришлось бы очень туго. Отборные ратники сомкнули ряды, построившись в подобие каре. Таким образом, каждый воин прикрывал плечом и мечом другого ратника, рубя заносчивого противника. Внезапно волосатая петля аркана обвила князю шею. Татарин был рослый и крепкий, резкое дерганье рукой едва не оторвало голову, Федор упал, над головой сверкнула, кривая сабля. Князь машинально шепнул молитву, как размашистый удар секирой снес высоченного противника.

-Вот, а ты говорил десятерых!

Богатырь ухмыльнулся с бородку.

-Как твое имя!

-Балдак!

-Быть тебе тиуном молодец!

Балдак со всего размаху перерубил ретивого монгола, от сильного тычка верхняя половина нукера пролетела десяток шагов, а ноги целиком зарылись в сугробы.

-А где твой смертоносный оголец! Небось, за печку спрятался.

-Балда ты Балдак! Он я думаю рубиться покруче тебя.

Марк Соколич и впрямь, услышав шум битвы, почти сразу же соскочил постели. Татары пускали саженые стрелы, и не известно где безопаснее внутри или снаружи. Выхватив два игольчатых пистолета, парнишка, не одеваясь, ринулся в густую толпу стрелявших монголов, снежок приятно холодил едва зажившие ступни. Видимо босоногий, почти безоружный мальчик, вычурный пистолетик мало напоминал знакомое татарам вооружение, не казался опасным или даже заслуживающим внимания. Побежав Соколич, нажал на собачку и аккуратно повел оружием. Ядовитые иглы скосили два ряда, прежде чем монголы переключила на пацана внимание. Несколько из них попыталось схватить мальчонку руками, но тяга волосатых рук, стоила протяжки ног. Запоздалые выстрелы, заставили Соколича совершить акробатический кульбит, едва увернувшись от стрел. Уже с разворота он расстрелял последние заряды, почти каждая игла находила себе жертву. Монголы шарахнули стрелами и мальчик едва успел, резво вращаясь уйти по настил. Пара касательных ранений, небольшая плата — монголов полегло больше сотни. Оружие будущего несмотря на простоту поражало своей эффективностью. Марк тем временем успел подхватить настоящий лук и поразить еще четырех, татары слегка растерялись. Затем послышался характерный крик, нукеры оголтелой стаей ринулись в атаку. Несколько русских воинов, уже ждали и обрушились с секирами. Соколич же успел подхватить мечи, и ринулся в гущу врагов. В ближнем бою да еще без коней монголы заметно пожиже урусов. Тактика Белого легионера, прыжки, удары ногами и вовсе способна выбить в буквальном смысле любого матерого бойца. Каждый удар особенно ногой отдается болью, но не останавливает маленького витязя, лишь увеличивает его ярость. Схватка затягивается, татары одолевают числом, а на Марка то и дело пытаются набросить аркан. Соколичу пока удавалось уходить, но число ран постоянно возрастало, порезы хоть и не глубоки, ослабляют недавно травмированный организм. Один из нукеров, видимо самый сильный и ловкий умудрился выбить меч, а другой закинул петлю на ногу. Марк успел ударить татарина по яйцам, но и сам получил по голове. Сознание замутилось, а острый клинок коснулся горла. Надрывный голос прохрипел.