Королева Марго

— Дочерях? У фей не бывает мальчиков?

— Может и бывают, но я о таких никогда не слышала. Знаю лишь, что безопаснее всего иметь дело с феей, которая еще не начала пристраивать очередной плод своей безумной любви.

— Любви?

— Ну, да. У них же все, не как у людей. Жена, дети, возраст — им без разницы. У нас даже ругательство есть такое: да, чтоб тебя фея полюбила!

А тетечки, оказывается, страстные особы и моралью не страдают.

— И часто они влюбляются?

— Слава Создателю, нет. Да и любовь у них, как цветок — быстро расцветает, но так же быстро и вянет. Месяц, полгода, максимум год, пока ребенка не зачнет, а потом — поминай, как звали. Любовь ушла, а фея вместе с ней.

И даже спрашивать не хочу, что происходит с тем беднягой, кого посетила любовь феи. Я имела возможность оценить вид этой смертоносной прелести. И могу себе представить, что после такой красивой, обаятельной, опытной, чувственной, умной, а главное не терпящей конкуренции женщины, он ни на одну другую и не взглянет. Так и продолжит жить воспоминаниями о тех коротких, наполненных безумством днях любви.

— Хорошо хоть, свой дар фея передает только одной из дочерей. Остальные рождаются обычными людьми. В первые годы фея — настоящая затворница, но когда ребенок вырастает — тут уж, берегись. Начинается настоящее безумие. Фея идет на все, лишь бы пристроить дитятко получше, чтобы было потом, чем похвастаться перед остальными. Троны, магистровские мантии, скипетры, короны — берется все по высшей планке. Большинство считает за честь породниться с феей. Что ни говори, а дочери, как правило, наследуют красоту матери.

Да, розовое облачко было довольно милым. Королевские семьи тоже можно понять. Породниться с феей, значит, получить хоть какую-то гарантию, что тебе не прилетит гадость из волшебной палочки. С другой стороны, обидишь такое розовое облачко — и прилетит гарантированно. Как говорится, избави нас от внимания высших мира сего.

Внезапно позади нас что-то оглушительно взвыло.

— Гномье племя, так и знала, что он нас засечет. Заболталась с тобой. Ну, да ладно. Потрачусь на щит, смотри.

Магичка ткнула пальцем куда-то в глубину моря. Ой, мамочки, на нас шла, все увеличиваясь в размерах сине-зеленая волна. Вот она метра четыре, пять, вот уже все десять.

Словно за стеклом я вижу огромную рыбину, едва шевелящую темными плавниками. Поднятая волной, она глядит на нас ошалевшими от происходящего глазами.

Щит? Какой к матери щит, когда над тобой нависает стена воды. И камень так больно в лопатку упирается, когда успела в стену вжаться?

Стихия дышит в лицо, первые соленые брызги дотягиваются до нас, оставляя на одежде слой водяной пыли. Сирена захлебывается визгом, и в тишине явственно слышится гул идущей волны.

— Давай, — меня ухватывают за рукав, втягивают за собой в проем и резко захлопывают дверь перед самым носом волны. Удар, дверь прогибается, принимая на себя злобу стихии, под ноги нам стекает пара ручейков воды и все.

— У, проклятый старикашка! — злобно грозит кулаком в дверь Альера. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а на затылке встали дыбом, зеленые глаза горят яростным торжеством, — что, съел? Никогда не достанешь, хоть все море на нас натрави. Чтоб тебе подавиться своим отшельничеством, когда уже только сдохнешь? — Она поворачивается ко мне. В глазах азартный восторг. На щеках мокрые разводы. С кончика носа свисает одинокая капля, готовясь упасть вниз. — Правда, здорово было?

Здорово? Вот, это здорово? Когда на тебя вот-вот обрушатся тонны воды, размазывая по скалам, и ты не имеешь понятия, насколько хватит хваленого магического щита, есть ли он вообще или его забыли поставить, а рядом лишь сумасшедшая девчонка, изображающая из себя крутого мага. Идиотка. Кто? Я естественно.

Рукавом вытираю мокрое лицо, мельком отмечаю едва подрагивающие пальцы. Хорошо погуляли, нечего сказать.

— Так чья это работа?

— Да, есть тут один, — недовольно морщится Альера, — из отшельников. Думаешь, нам нравится под землей ютиться, да гномов из себя изображать? Кто же знал, что его последний приют окажется на нашей территории? Отшельники они все такие... малость из ума выжившие и других магов на дух не переносят. Ну, он и начал... Сначала проходы обрушивал, потом камнями кидался, а когда шеф защиту на поверхность навел, стал волны на нас направлять. Морока, одним словом, а не житье.

— Найти новое место не хотите?

— Мы же Конвент! — зеленые глаза полыхают гневом. — Если от каждого бегать будем, кто нас уважать станет?

— А договориться?

Мы медленно идем по каменному проходу, погружаясь в недра горы.

— Ты его найди сначала, а потом договариваться пробуй. Он же отшельник. Забился в какую-нибудь пещеру и большую часть времени проводит вне тела. Маги так и умирают. Душа все дальше из тела уходит и все реже возвращается, а в один день — бзынь — рвется ниточка, и ты уже ничем не связан. Не знала? Ах, да, ты же из отсталого мира.

Позвольте, позвольте...

— Почему из отсталого?

— Почему? — Альера делает вид, что ей тоже это интересно. Останавливается, раскрывает ладонь, и прямо на коже вспыхивает маленький огонек.

— Я знаю, вы тоже так умеете. Пару раз была в вашем мире. Зажигалка, да? — она с трудом выговаривает сложное слово. Я киваю. — Но мы можем сделать вот так.

Пламя на ладони вырастает на полметра.

— Или вот так.

Огонь меняет цвет на синий, затем на зеленый и возвращается обратно в привычное оранжево-красное состояние.

— Все это несложно, но вам для этого нужны или машины или специальные вещества. Мы же, используя энергию, меняем структуру материи. Кому проще?

— Внешне — тебе, но я не уверена в этом. У нас работают машины, здесь — ты сама.

— Машины могут ломаться.

— У тебя может не хватить сил, справиться с энергией.

— Я вижу, тебя так просто не убедить. Станешь магом — сама поймешь, — принимает мудрое решение Альера, — кстати, нас ждут. Пошли?

Дальше идем молча. Как здесь все непросто, но первые выводы можно сделать и сейчас. Конвенту зачем-то нужна база на территории королевства, но строят её втайне от всех, на пограничной территории. А если вспомнить поддержку проекта феи, то логично предположить, что цена за эту помощь — отвлечение внимания короля от данного строительства. Что за этим стоит — пока не понятно.

В комнату, куда меня привела Альера, нас действительно ждут. Около очередной имитации окна стоит Найлс — исполненный мрачной красоты и притягательного негодования. Жесткая складка у губ так и манит подойти и разгладить ее пальцами. Я поспешно перевожу взгляд на второго. Средних лет, невысокий, худощавый — на голове настоящее птичье гнездо из тонких соломенного вида волос, цепкий взгляд серо-зеленых глаз, и легко читаемые в них предвкушение и азарт.

При виде меня незнакомец сразу оживляется.

— Я так понимаю, это и есть наша гостья, — с энтузиазмом говорит он, потирая ладошки.

И мне сразу становится нехорошо.

Горный монастырь, территория княжества Лахарии

А в это время где-то недалеко в горах.

Высокий седоволосый мужчина смотрел, как переливается изумрудным стеклом на солнце ледник. Летнее тепло уже подточило его основание, превратив глыбу льда в сползающую по горному склону черепаху, и сейчас было непонятно, кто же одержит верх: солнечные лучи, превращающие лед в воду или первые ночные холода, заковывающие ледник обратно в броню.

Стук в дверь оторвал Мастера от размышлений об их мелочной суете на фоне почти вечных гор.

— Брат Иден, заходи.

— Добрый день, Мастер. Да, пребудет с вами милость Создателя.

— С чем пожаловал? — Алькариус махнул рукой, приглашая сесть в кресло напротив. — Опять гостья? — прозорливо угадал он.

— Она, — со вздохом подтвердил Иден, — сегодня утром обошла охранную систему и пробралась к шальду.

— Не пострадал? — уточнил Мастер. Зверюшка была ценной и после карантина должна была занять почетное место в личном зверинце Алькариуса. Случись что с девушкой, он бы не так расстроился, как потере нового питомца.

— Слава Создателю, никто, — подчеркнул Иден, — не пострадал.

— А как успехи в изучении языка?

— Объясниться может, писать тоже. Она способная девушка.

— Это я уже понял, — усмехнулся настоятель, — даже не знаю, что и думать. То ли гостья так талантлива, то ли кто-то поленился поставить нормальную охрану на внутренний периметр.

— Мастер, — Иден резко поднялся, — обещаю, подобное не повториться.

— Ускорьте обучение. Княжеские служки выйдут к нам через неделю, и подарок должен быть готов ко встречи со своим господином.

— Слушаюсь, Мастер, — Иден с поклоном вышел за дверь.

За пейзажем, в широкой позолоченной раме, раздался шорох, затем картина отворилась, и через проем в стене в комнату шагнул еще один монах. Невысокий, с невзрачной внешностью и обманчиво мутным взглядом серых глаз брат Икандэр был правой рукой настоятеля, именно ему поручались самые сложные миры и самые опасные сделки. И он еще ни разу не подводил братию.

— Все слышал? — с легким укором произнес Мастер.

— Все, что вы мне позволили, — монах кивнул головой и без приглашения занял кресло напротив настоятеля. Долгие годы дружбы связывали этих двоих, и наедине они предпочитали обходиться без условностей.

— Что думаешь?

— Девчонка умна. Мы можем использовать её шире, чем планировали вначале.

— Полагаешь, она может быть полезна?

— Полагаю, да. У нее хватит сноровки шпионить за князем, хотя бы первое время, пока не исполнилось предназначенное.

— Хорошо, пусть будет так. Мы позволим ей не терять надежду вернуться к своим. А что слышно про наших прибрежных соседей?

— Без изменений. Обустроили базу, но активность не проявляют.

— Готов поспорить, они собираются с силами, чтобы напасть на нас.

— Мы можем сделать это первыми, — предложил Икандэр.

— Нет, ты знаешь закон. Мы не ведем никакой деятельности в мире-источнике. Слишком опасно. Для всех это место должно остаться уединенным монастырем и ничем больше. Усильте наблюдение. Добавьте еще искажателей на тропы.

— Слушаюсь, Мастер.

Икандэр откланялся. Открыто спорить с законом не стоило, хотя монах и подозревал, что на этот раз им не отсидеться в монастыре. Конвент явно что-то пронюхал, иначе не стал бы просто так заморачиваться на столь сложную операцию.

Икандэр был уверен, что проклятое королевство, в которое превратилось соседнее государство, дело рук Конвента. Еще прадед местного короля запретил магам появляться на его территории. Потом, правда, правило смягчили, сделав исключение для своих, но обустраивать гнездо этим змеюкам здесь явно не позволили бы.

А тут еще визит княжеских служек — молодой князь решил проверить, что за дивность такая в его владениях находится, да налоги не платит. Нашептали видать, указ о дарованной свободе подсунули. Каждый раз с этими правителями одна и та же морока. Спешат свою власть показать, а маленький горный монастырь как нельзя лучше подходит для этих целей.

Мастер, конечно, перестраховывается. Девчонку, зачем-то князю подсовывает. Слишком щедрый подарок, пусть чаша и показала их связанными судьбой.

Глава четвертая

База Конвента

— Маргарита, — голос едва пробивается сквозь туман, в котором плавает мое сознание. Ощущение удара пыльным мешком по голове усиливается с каждой секундой.

— Ей не должно быть так плохо.

— Она уже пять минут без сознания. Надо позвать магистра.

Ой, как же меня тошнит. Зовите сюда магистра, я ему продемонстрирую мой завтрак, а нет, не зовите, вроде полегчало. Тошнота отступает. Туман потихоньку рассеивается. Открываю глаза — на периферии маячат встревоженные лица моих истязателей, а перед носом бледный лик Найлса. Испугался, дорогой? А что у нас с приговором?

— Кхм, кр-р-р.

Чисто ворона. Скажите, хоть не зря мучилась? Я прислушалась к своим ощущениям — ничего специфического. Сердце бьется испуганным ритмом, желудок сжимается в спазмах, печень, слава Богу, пока не ощущается.

— Рита, как ты себя чувствуешь?

Машу рукой — мол, жива и хватит об этом.

— Лучше скажи, получилось?

Альера виновато отводит взгляд. Этот, который сумасшедший ученый, вообще куда-то пропал из виду, лишь сбоку доносится его тихое бормотание.

— Что же и так бывает. Не всем же магами быть. Жаль оно, конечно. Но тут против природы ничего не сделаешь.

— Рита, нам пора, — во взгляде Найлса беспокойство за меня и еще малая толика удовлетворения. Рад, что я оказалась пустышкой?

— Пора? — растерянно спрашиваю. — Куда?

Мне не отвечают. Подхватывают на руки, крепко прижимают и шепчут на ухо:

— Не забудь прикрыть глаза, моя королева.

И снова здравствуй, берлога без окон и дверей и мой заботливый тюремщик.

— Кушать будешь?

— Ты еще и готовишь?

От иронии в моем тоне маг кривится, словно ему лимон подсунули.

— Рита, не начинай.

Вообще-то, милый, я еще и не начинала. Лежу, отдыхаю на мягкой кушетке, в голове туман после неудачной попытки обнаружить во мне магические способности. Злости нет. Просто разочарование, словно внутри оборвалось что-то важное.

— Марго, — вяло поправляю.

Найлс раздраженно дергает плечом, но на провокацию не поддается. Молча уходит из гостиной. Я запускаю ему в след подушку, она отскакивает от двери и приземляется на пол. Остро жалею, что под рукой нет кирпича, но в черно-белой гостиной лишь куча подушек на ковре и диванах. Ах, да — в центре комнаты столик из блестящего черного стекла. На нем пара смешных кубиков с выемками, напоминающих головоломку.

— Не стоит этого делать.

Найлс стоит на пороге комнаты, рядом парит нагруженный едой поднос.

Поднимаю удивленно брови.

— Что именно?

Кубиков пожалел, гад. А я как раз подобралась к очень удачной комбинации.

— Рита!

Ну, точно, встали, как влитые, образовав прямоугольник.

А вот некоторым моя сообразительность пришлась не по душе. Маг рванул к столику, на ходу наткнулся на брошенную мной подушку, взмахнул по-птичьи руками, силясь, удержать равновесие. Промелькнуло удивленное лицо, взметнулись кудри волос. Бздынь — улетел к стене поднос, мастерски сбитый Найлсом. Наконец, хоть какое-то разнообразие на белых стенах. Яркие пятна соуса, сползающие вниз кусочки мяса, обгоняющие по пути потеки салата в масле — красотень!

Я так отвлеклась на падение, что не сразу обнаружила, как на столе ожила моя конструкция. Щелк — и кубики стали одним целым. Бзяк и они с тихим гулом приподнялись над поверхностью стола.

— Мама!

Я приготовилась сползти вниз.

— За спинку, живо, — откуда-то с пола воззвал к моему разуму Найлс.

Гудение нарастало. Я сама не заметила, как очутилась за спинкой кушетки, вот только что сидела на краешке и оп — уже на полу, прижавшись спиной к мягкой обивке. Слева подполз Найлс. С пола он так и не вставал.

— Я же просил не трогать, — укоризненно произнес.

— А нечего оставлять всякое, — огрызнулась, напряженно прислушиваясь к происходящему в комнате.