Сидевшим в ней людям жить оставалось около минуты. На них бандгруппа готовилась сорвать зло за свои бесславные отступления. У проезжих не было времени, чтобы сообразить, откуда ведется огонь. После расправы братва привычно отправилось обыскивать тела и машину, но вернулись они налегке. Как понял Саша из разговоров, разжиться удалось только мелочью вроде сигарет и патронов двенадцатого калибра да двумя дешевыми одностволками ИЖ-18.
Серьезные люди с таким не ездят. А значит, те, кого они вначале приняли за коллег, везущих хабар, оказались обычными селянами. А их отечественный "вездеход", как оказалось, был забит под завязку... мелкой незрелой картошкой, которую явно выкопали, оттого что ботву убило морозом.
— Колхозники, мать их, — поморщился Горб, — Чего им дома не сиделось?
Эти потусторонние существа жили по принципу: "Умри ты сегодня, а я — завтра". Они были обречены и, похоже, понимали это и принимали, но хотели напоследок урвать от жизни последний глоток свободы, власти, богатства. Все их богатство умещалось на заднем сиденье нового, но уже успевшего покрыться частыми вмятинами "Крузера", который они, скорее всего, угнали, выписав прежнему владельцу, какому-нибудь буржую средней руки, пропуск в лучший мир. Там, в потрепанной дорожной сумке, как понял Данилов из обрывков разговоров, лежали доллары и евро на общую сумму около пяти миллионов. Сколько народу умерло из-за этой груды туалетной бумаги, никто не узнает. Да и кому теперь какое дело?
Своими действиями трое жалких неудачников не могли оказать на статистику никакого влияния. Там, где игра шла по-крупному, где кто-то оставшийся неизвестным за один час пустил в расход целый мир, их деяния казались чем-то пустяковым, даже смешным, наподобие похищения крема с бисквитных пирожных.
Также в сумке находились какие-то ценные бумаги, акции, облигации, все, что попалось им под руку, когда они ограбили машину инкассаторов через два часа после ЧП. Саше приходилось прикусывать губу, чтобы не улыбнуться, когда они всерьез рассуждали о том, как заживут припеваючи на Кипре.
Да существовал ли он еще, этот Кипр, или разделил судьбу Атлантиды вследствие попадания одной атомной боеголовки подводного базирования?
Они были вооружены до зубов. Два автомата, пулемет незнакомой Саше марки, без патронов, как он узнал потом, минимум полтора десятка гранат и море патронов к "калашам". Все-таки они оставались солдатами, пусть и солдатами апокалипсиса. А весь искалеченный ландшафт вокруг был их полем боя. Им было накласть с прибором на то, что будет завтра. Они просто воевали со всем, что еще дышит, и остановить их могла только смерть. Похоже, вовсе не добыча и даже не выживание были их главной целью. Глядя на них, можно было подумать, что они просто развлекались.
Сначала Александра это удивляло, пока он не вспомнил об одном факте.
"Они же дети! Года на три меня младше. Хоть этого и не скажешь, глядя на их морды, но призвали-то их явно сразу после школы". Прав был Уильям Голдинг в своем "Повелителе мух", ой прав. И как только парень стал воспринимать их как заигравшихся малолеток, все встало на свои места. Хотя ненависти к ним у него стало только больше.
Сами они не чувствовали к Саше особой неприязни. Его больше не били, разве что толкнули пару раз от скуки или для того, чтобы он не скучал от одиночества. Похоже, он им был в тягость, так как заставлял постоянно быть настороже. Но они терпели его как небольшое разнообразие.
Из размышлений Александра вывел голос Основного прямо над ухом.
— Так чего у тебя там?
Саша моргнул, думая, что обращаются не к нему.
— В тайнике, баран, — несильно встряхнул его бандит. — Давай, типа опись имущества сваляй. Жратвы сколько? Только смотри, ничего не забудь. А то... — он провел ребром ладони по горлу. — Мементо уморе.
— Да разное есть, — начал парень вроде бы безразличным тоном. — Муки килограммов десять. Гречки пять пачек по кило, лапши столько же...
И снова Александр поразился, как складно у него получается врать. Когда помнишь, что от ответа зависит твоя жизнь — это здорово мобилизует. Все заложенные в детстве моральные запреты типа "обманывать нехорошо" облетают как шелуха.
— Сахара мешок початый, печенье, консервы разные... довольно много. Не считал.
— Ого, живем! Запасливый, бляха-муха, — уже потирали руки "младшие" дезертиры, но "босс" их оборвал:
— А ну тихо, пусть дальше лепит. А я у него заместо детектора лжи буду. Давай, фраер, про барахло расскажи. Противогаз лишний есть?
— ГП-7 старый, патронов к нему пять штук
— Молодца. Дальше попер.
— Ну... фильтр для воды, — продолжал Александр, делая вид, что каждое слово приходится вырывать из себя с болью. — Фонарика два.
— Мало что-то. Еще.
— Аптечки, штук двадцать. Я их не смотрел, мужики, только насобирал по тачкам на трассе.
— Мужики на лесоповале, баран, — главный бандит. — А мы теперь почти в законе, весь район держим, ха-ха. Много лекарств-то?
— Антибиотики там, "колеса" всякие, бинты-пластыри. Как обычно. Сигнальные ракеты еще нашел. Отсырели только маленько. Да и на кой они сейчас нужны?.. Кому знаки-то подавать?
— Давай дальше, не отвлекайся.
— Одежды смена. Осенней, правда, я к зиме не готовился. Спальник теплый. Палатка одноместная. Батарейки разные. Бензина литра три. Газовая плитка, пара баллонов.
Они чуть оживились, когда он дошел до алкоголя и сигарет.
— Спирт медицинский — две канистры по пять литров. Вино красное — четыре бутылки. Водка — две. Девять блоков "Мальборо", четыре "ЛМ"...
— Харе, блин, — прервал его Основной. — Верю, не гунди. Не пойму только, на хрена столько бухла и курева набрал? Ты же по-любому сам не употребляешь. По роже видно.
У Данилова лоб покрылся испариной. "Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу". Легенда шла прахом из-за страсти к преувеличению. Да, если бы он на самом деле устраивал тайник, то обязательно собрал бы там все перечисленное. Такой уж у него характер. Но не слишком ли он раскатал губу? Чтоб перетаскать все это на горбу, понадобилось бы ходок двадцать. Даже если использовать тележку или волокушу, за десять еле управишься. И главное, Саша ума не мог приложить, как объяснить, за каким хреном некурящему такая гора сигарет.
— Это он, видать, барыжить собирался, — невольно выручил его здоровяк, — Видать, не совсем лопух.
— Ага, — поддакнул Вадим, — Через пару лет он за них бы втридорога содрал. Новых не наделают, и будет народ самосадик курить, а он со своими сигаретами реальную деньгу поимел бы.
— Кто ему заплатит? — отмахнулся Основной. — Только лох вдвойне. На фиг покупать, если можно взять так? Да еще грохнуть суку, чтоб не отсвечивал. Да и какие на хрен деньги? Баш на баш только если... Но "калаш" по-любому лучше бартера.
Он тоже не был законченным идиотом, иначе ему бы не стать лидером даже этой крохотной группы. Налицо были зачатки стратегического планирования. Вот только вряд ли он проживет достаточно долго, чтоб эти планы реализовать, подсказывало что-то Александру.
Ему на плечо опустилась тяжелая рука, в нос ударил запах перегара и еще какой-то дряни, похожей на жженую тряпку.
— Да, накрылся твой бизнес, брателло. Мы тебя от этого богачества избавим. Грабь награбленное, хе-хе.
И все трое расхохотались смехом довольных жизнью людей.
ЧАСТЬ 3
ГОРЫ ТРУПОВ
Всюду тьма, им всем гибель — удел.
Под бури пронзительный вой
На груды трепещущих тел
Пал занавес — мрак гробовой.
Покрывала откинувши, рек
Бледных ангелов плачущий строй,
Что трагедия шла — "Человек",
И был Червь Победитель — герой.
Эдгар Аллан По
Глава 12. Бойня
Уже пятый час они двигались через бескрайнюю серую равнину, покрытую убитой морозом травой. Для Саши время тянулось медленно, хотя обычно в предчувствии недоброго оно летит как стрела. Быть может, дело было в общем однообразии окружающего мира. Складывалось впечатление, что кроме них в этой стране мертвых не осталось ни души.
Андрею приходилось не только крутить баранку, но и выполнять работу штурмана, находя кратчайший маршрут через заторы, завалы и заносы. Путь, который две недели назад занял бы час, растягивался на сутки.
Наконец, они сделали долгую стоянку рядом с поселком, который на первый взгляд выглядел абсолютно нежилым. Данилов имел смутные представления о географии района, не говоря уже об области, но некоторые соображения у него имелись. Если они так спокойно останавливаются рядом с крупным населенным пунктом, не боясь нарваться на пулю, то, скорее всего, людей здесь нет. Ушли, наивные, еще в те дни, когда самой страшной опасностью казалась радиация. Ушли, когда верили в помощь государства. Когда думали, что худшее миновало.
Так что перед ним может быть и Красноглинное, и Левобережный, и даже Толмачево. Нет, последнее вряд ли. Так близко к городу дома должны "лежать", а эти выглядят нетронутыми, хоть заселяйся. Впрочем, это тоже не показатель. Ведь Саша не знает ни мощности, ни типа, ни даже количества взорвавшихся ядерных боеприпасов. Вдруг их было больше двух? Дьявол теперь разберет.
Но то, что эти дуболомы были воспитаны на голливудских фильмах, где от воздействия радиации вырастала вторая голова, играло ему на руку. Они не понимали, что угроза получить смертельную дозу миновала, если, конечно, не прогуливаться по эпицентру босиком. Иначе поперли бы напрямик через городские кварталы и уже были бы на месте. А так они объезжали Новосибирск по широкой-широкой дуге, чтобы в конечном итоге выйти почти к самому берегу Оби десятью километрами южнее.
— Слышь, Шурик.
Казалось, Данилов не расслышал его, продолжая смотреть на стены панельных домов, темневшие в свете фар. Огни их автомобиля были единственным источником света на многие километры вокруг. Он меланхолично жевал бутерброд с колбасой, который ему вопреки воле товарищей сунул в руки водитель.
Сами бывшие солдаты где-то запропали, отправившись осматривать фуру с прицепом, брошенную посреди нетронутого снежного целика. В этом был смысл — в магазины-то еще в первые дни только ленивый не наведался, а вот в грузовике вполне могло что-то уцелеть. Саша втайне надеялся, что их там уже успели прикончить, но, скорее всего, они просто нашли что-то интересное и теперь потрошили содержимое ящиков и коробок.
— Э, алле! Я к тебе обращаюсь.
— Что? — Данилов оторвал глаза от ландшафта и взглянул на своего надсмотрщика.
Андрей устроил ему настоящий допрос с пристрастием. То ли этот мародер был выраженным экстравертом и не мог прожить десяти минут, не завязав разговор, то ли ему было настолько хреново, что он был рад любому собеседнику. За полчаса он выведал у Саши почти все, начиная от его оценок в школе и заканчивая музыкальными вкусами. Конец этого катехизиса был, похоже, еще далеко.
— Ты, Шурик... это... женат? Нет? Ну, хоть баба у тебя есть?
Казалось, прозвучавший вопрос поставил Данилова в тупик. Пару секунд он просто тупо смотрел перед собой, не зная, что ответить. Перед его глазами пролетели его последние два года жизни в Новосибирске, институт, потом аспирантура; скучная и нелюбимая работа, маленькая неуютная квартира на самом последнем этаже хрущевской пятиэтажки, где в подъезде можно было нос к носу столкнуться с килограммовой крысой, а из мусоропровода всегда тянуло запахом помойки. Это был его мир, вроде бы знакомый и привычный, хоть и холодный и бесприютный.
Саша всегда подозревал, что какой-то важный сегмент в его жизни отсутствовал, но только сейчас в полной мере понял, какой же. В погоне за призрачным идеалом он так и не постиг того, что нормальные люди постигают в девятом классе средней школы. Жизнь действительно прошла мимо, но жалеть об этом сейчас было поздно и глупо.
— Ну так как? — вопрос громилы был задан серьезно, без иронии. — У тебя вообще кто-нибудь есть?
— Есть, — равнодушно соврал Данилов.
— В Новосибе?
— Да.
Услышав такой ответ, Андрей сразу притих и помрачнел.
"Неужели соболезнования выскажет? — пронеслось у Саши в голове. — Или поделится своей печалью утраты?"
Но Андрей ничего не высказал и ничем не поделился, зато замолчал, и за долгих десять минут не произнес ни одного слова. Хоть какой-то прок.
Кем он был он до часа икс Данилов так и не узнал. Да его это и не интересовало. Главное, что сейчас этот человек был компаньоном убийц и мародеров. Пусть он сам ни разу его не ударил, никого не убил и даже не брал в руки оружия, а только крутил баранку и ухаживал за машиной, но был в Сашиных глазах ничуть не лучше остальных.
— Эх... — вырвались у водителя по окончании долгой паузы. — Вот так...
Затем он потянулся в багажник, выудил из сумки со стеклотарой бутылку виски "Джонни Уокер", открыл ее и начал осушать жадными глотками. Он предложил и пленнику, но тот, как всегда, отказался, хотя потребность забыться никогда еще не была у него такой сильной. Парень знал, что ничего из этого не выйдет. По странной прихоти его метаболизма алкоголь никогда не помогал ему расслабиться, зато даже малые дозы вызывали самоубийственную депрессию.
Андрей от такого явно не страдал, поэтому и вылакал чуть не полбутылки. Постепенно лицо его становилось все более расслабленным.
— Скорей бы рассвело, — бандит зажевал выпивку здоровым куском копченой колбасы. — Как думаешь, сколько еще?
Данилов пожал плечами — это могло означать и "не знаю", и "иди к черту" — и опять отвернулся к окну, словно не воспринимал его как часть своей реальности.
— Чего молчишь? Мент родился? Так скоро или нет?
Саша промолчал. Ему не хотелось озвучивать ответы на этот вопрос, которые уже неделю вертелись у него в голове. Их было два: "не скоро" и "никогда".
— Да ладно тебе! — почти дружески двинул его в бок локтем Андрей, которому никак не хотелось затыкать фонтан своего красноречия. — Чего надулся? Я лично против тебя ничего не имею. Мне от тебя ничего не надо. По мне, так вали на все четыре стороны, больно ты нам нужен, только хавчик на тебя переводить.
— Тогда почему не отпустишь? — без особой надежды спросил Саша, надеясь, что его вопрос прозвучал дерзко, а не жалко. — Корешей своих боишься? Ну?
— Баранки гну, — беззлобно произнес здоровяк. — Ни хрена я не боюсь. Я ж не заложил тебя, когда ты про нычку порожняк гнал. Я хоть и из Саратова, но у меня бабка тут в Октябрьском районе жила и дача была в Огурцово, так что места я тут знаю неплохо. Нет там ни будки, ни знака. Там вообще железной дороги нету. Один лес густой.
Данилов переваривал услышанное, а водила, продолжал:
— Да и не кореша они мне. Волки тамбовские им кореша, понял? В другое время я бы с такими уродами на одном гектаре срать не сел. Просто в одиночку меньше шансов выжить, чем втроем. По одному мы бы уже неделю назад ласты склеили.
Он еще долго пытался его вытянуть на разговор, но Данилов оставался глух и нем. Ему хотелось посидеть в тишине.
