Ровно двадцать два часа назад в списках согласившихся поднять разрядность, набив ненавистную морду капралу, оказалось ровно сто голов. Семеро самых авторитетных пиратов (по-видимому, доверяя намёкам Риксана) не стали пополнять собой списки желающих подтвердить правило: "бесплатный сыр находится в основном в мышеловках". Когда Риксан отнёс бумагу с рядами имен ненавистному экзаменатору, Клещ взглянул на них и почему-то улыбнулся.

— Сорок восемь боев. Почти как на третий дан кумитэ, — сказал новоиспечённый капрал очередное полу-дурацкое полу-магическое никому не понятное заклинание, после чего глуповато хихикнул.

В самом деле, желающих побить капрала один на один набралось всего двенадцать голов. Двадцать пар пиратов решились получить на халяву значки второго разряда, и аж шестнадцать осмотрительных "троек" без особого риска собирались спокойно наказать зарвавшегося представителя унтер-офицерского сословия. То, что последовало за этим, всех немного удивило. Оказывается, чуть в стороне имелась окружённая невысокой оградой площадка, на которой и должен был состояться приём внеочередных экзаменов на разрядность. В середине площадки гордо возвышался орк Риксан, взявший на себя обязанности какого-то там "судьи на ринге", который должен будет следить, со слов все того же Клеща, за неким "соблюдением правил". Что сие означает — ни один из пиратов конкретно не понял, но в целом все согласились с тем, что главный абордажник в этой ситуации мешать не будет (в случае невмешательства в драку на стороне капрала). Неподалёку расположились гильдейский глава, в окружении четырёх "внесписочных пиратов" — как опять же пояснил ненавистный Клещ, это являлось "группой первой медицинской помощи". Оставшиеся трое "не записавшихся" занялись проведением пиратского сборища в аккуратную очередь, выстроившуюся перед площадкой согласно всё тем же спискам.

— Риксан, запускай, — распорядился вдруг резко подобравшийся Клещ, на что главный абордажник лишь улыбнулся и махнул рукой, разрешив тем самым выйти на площадку стоящим в списке за номером один паре претендентов.

То, что произошло вслед за этим дракой назвать было сложно. Впрочем, и на избиение это тоже не походило ни в коей мере — больше всего сие действие напоминало провал на экзамене. Что сделал Клещ никто толком не понял — после каких-то резких, казалось даже механических движений, произведённых капралом, один пират сел на землю держась за правый бок, а второй перелетел через невысокую изгородь и растянулся на мягкой травке, где так и остался лежать не в силах подняться на ноги. Всё это было проделано настолько быстро, спокойно и естественно, что это действие совершенно не напоминало молодецкую драку в понимании пиратской вольницы, при этом всем было абсолютно ясно, что капрал не собирался избивать ребят — они просто оказались неподготовленными к сдаче нормативов. Команда "первой медицинской помощи" расторопно забежав на ринг подняла и унесла держащегося за правый бок пирата, освободив площадку и подготовив ее для дальнейшей сдачи экзаменов. Временно нетрудоспособного бойца аккуратно положили под пальмой неподалеку, давая тому отдышаться и прийти в себя. Перелетевшего через изгородь перенесли туда же чуть позднее. В дальнейшем всё напоминало конвейер: единицы, двойки и тройки согласно спискам выходили на ринг, где и пытались получить внеочередную разрядность. Нормативов никто так и не сдал — соответственно, под пальмой побывали все согласно все тому же злополучному списку.

Надо отдать должное капралу, глумиться над не сдавшими экзамен пиратами он не стал. Назначив на завтрашнее утро следующие занятия по прохождению полосы препятствий, Клещ чётко и как-то по-казённому со всеми попрощался, объявил о завершении сегодняшних занятий и отбыл, как он выразился : "В распоряжение главного катапультщика".

— Не век же мне тут куковать с вами неумехами. Нужно иногда и серьезными делами заниматься... — пробормотал капрал и отбыл на восточную оконечность острова, где располагались мастерские светлокожего варвара Корвана, главного мастера катапульт.

Несмотря на то, что на следующий день пираты постоянно жаловались друг другу на каждую мышцу своего многострадального тела, занятий по прохождению полосы препятствий не пропустил никто. Последующая пара недель для абордажников Риксана слилась в череду дней, заполненных потом и болью. Как только все более менее научились проходить полосу препятствий и выполнили "пиратов третьего разряда", получив соответствующие значки, въедливый Клещ тут же усложнил задание — теперь, помимо индивидуальных нормативов, пираты сдавали прохождение полосы препятствий всем десятком, да ещё и при полном вооружении. Если хоть кто-то из десятка не укладывался в сроки, то Клещ гонял всех дополнительно, называя эти бесчеловечные мучения в своей любимой полу-магической полу-дурацкой манере "факультативными занятиями".

— Групповое прохождение полосы препятствий является одним из основополагающих пунктов в воспитании бойца, — вещал Клещ, прохаживая строевым шагом перед вымотанными пиратами.

— Повторяю, групповое прохождение полосы препятствий воспитывает коллективный дух, взаимовыручку и "чувство локтя", соответственно, преимущества слаженной группы не смотря на трудности в процессе обучения, скажутся в реальном бою исключительно положительно. Как сказал один великий полководец, которого вы естественно не знаете, — Клещ ещё раз скептически оглядел понурых пиратов, как будто не знание этого человека в мире Ворк являлось исключительно их виной, после чего многозначительно произнёс: — Тяжело в учении — легко в бою.

Единственной отдушиной являлись вечера в таверне, где абордажники и катапультщики, впервые за время существования гильдии ОПа, не бахвалились друг перед другом силой и умениями, а также своей ценностью для гильдии, а горестно пили ром и в один голос ругали проклятого Клеща. Единственное теперь из-за чего возникали споры — кому приходится труднее.

— Вас бы всех на полосу, да побегать в полном вооружении, да чтоб тащить на себе "раненых"... — горестно говорили абордажники.

— А вас бы всех на учебные стрельбы, да с получасовой сменой мест дислокации... — в ответ возмущались катапультщики.

Впрочем, такие споры теперь были недолги и ни о каком выяснении правоты спорщиков, при помощи реслинга или мордобоя, речи не велось — к вечеру сил у пиратов почти не оставалось.

Не так давно корабль привез на берег благословенного самой природой и местными богами острова безумного белого человека. В то время остров напоминал рай не только пасхальными пейзажами, но и безмятежностью местных жителей. Даже рабы и те тащили свое вполне посильное ярмо размеренно и неспешно. Сами же пираты, находясь на острове, вели расслабленный образ жизни, если же ходили, то медленно и с достоинством, а то и вовсе валялись на травке и в гамаках. Главным занятием являлось вечернее времяпрепровождения в таверне, где наиболее авторитетными слыли те, кто мог проявить свои таланты на почве потребления неимоверного количества рома.

Прошло чуть менее полутора месяцев и ситуация коренным образом поменялась. Утро начиналось со всеобщего сбора, построения и поднятия гильдейского флага. Далее производилось награждение и поощрение. После производились наказания и взыскания. Вслед за тем следовала всеобщая легкая трехкилометровая пробежка, после чего пиратский контингент следовал на теоретические занятия. Заметить где-либо медленно бредущего, а уж тем более лежащего пирата было невозможно — все спешили куда-то, двигаясь быстрым шагом, при этом рядовой пиратский состав в основном бегал.

Члены гильдейского совета, незаметно для себя, тоже оказались втянутыми в этот бешеный круговорот. Главный абордажник орк Риксан, кстати, первый на острове (естественно, после Клеща) сдавший прохождение полосы препятствий на оценку "отлично" , во всю занимался общей физической подготовкой своей боевой абордажной группой. Первое время капрал Клещ вместе с Риксаном по-прежнему занимался абордажниками, как на полосе препятствий, так и на плацу, где пираты занимались как индивидуальным фехтованием, так и обучению боевому взаимодействию в группе. Вскоре капрал понял, что орк действительно является ветераном армии Той Стороны, после чего переложил всю ответственность за подготовку абордажников на могучие зеленые плечи, и стал проводить время в основном в компании светлокожего варвара, мастера катапульт.

Корван, поначалу не одобрявший тягу капрала к различным дальномерам, планкам и рамам прицеливания и даже немного побаивающийся сложного, сконструированного самим капралом оптического прибора наведения, после невероятных успехов своих подчиненных на учебных стрельбах полностью проникся всеми идеями Клеща. После обеда , во время дневного перерыва, когда основная масса пиратов отсыпалась после утренних трудов на почве самосовершенствования в плане боевого и политического воспитания, Корван и Клещ на прибрежьем песке рисовали непонятные никому кроме них схемы и чертежи, до хрипоты о чем-то споря. Вечером их споры воплощались в учебных стрельбах, тяжким трудом ложащимся на плечи рядовых катапультщиков, которых капрал почему-то называл непонятным для пиратов словосочетанием "бравые артиллеристы". Обычно после таких стрельб мастер-катапульт Торван имел вид удивленный и озадаченный, а Клещ ехидно усмехался в свежеотпущенные усы. На следующий день всё повторялось и светлокожий варвар вновь до хрипоты спорил со спокойным белым атлетом, а вечером в таверне, за бутылкой рома Корван опять во всеуслышание гудел: "Ну, на этот раз точно думал, что не сработает, а ведь сработало!", после чего с размаху хлопал улыбающегося Клеща по плечу.

Единственным человеком, не принимавшим активное участие в бурной жизни острова, оставался гильдейский глава. На ежедневном сборе все члены совета гильдии отчитывались перед ним о проведенном в ратных трудах дне, и Торвартин Гюрерс кивал на все это с умным видом. Постепенно старый пират начал понимать, что нити правления как-то незаметно выпали из его цепких пальцев, но это странным образом совершенно не волновало одноглазого Торва, который все больше времени проводил дома, погрязнув в хозяйственных хлопотах, которые с радостью свалила на его толстую шею любящая жена.

— И куда ты вечно торопишься, — часто спрашивал старый пират у капрала, который взял моду ежевечерне являться в дом с белыми колоннами для, как он непонятно выражался, "текущего отчета".

— Время нас поджимает, товарищ начальник, — то ли отшучивался, то ли на полном серьезе в своей непонятной манере обычно отвечал Клещ.

С тех пор как Дельфин стал Клещом, весь его искрометный юмор, в свое время доставивший столько удовольствия всем пиратам на острове, никуда не исчез, а как-то незаметно переродился в непонятный, но от того не менее жгучий сарказм, которого все бойцы гильдии слегка побаивались — пираты по-прежнему частенько впадали в ступор от непонятных высказываний строгого капрала.

— Куда спешить-то? — пряча улыбку в прищуре глаз поинтересовался Торвартин Гюрерс.

— Политическая ситуация настораживает, — отвечал капрал. — Зажимает нас Альянс и Союз. Пока они в сваре ещё держимся кое-как, а объединяться — как быть?

— А с чего им объединяться-то? — удивился одноглазый пират. — Постоянно они друг к другу цепляются.

— Политическую ситуацию надо понимать, а не путать с политической про... — тут Клещ прервался, хитро посмотрел на старого пирата, удивленно внимающего непонятным словам собеседника, и скромно добавил: — Словом, готовым надо быть.

— Ты лучше вот что скажи, господин капрал, — вернулся к своей любимой теме одноглазый Торв. — Почему ты не хочешь в совет гильдейский входить? Аль не устраиваем мы тебя чем? Годик-другой, а там , глядишь, и меня сменишь. Устал я главенствовать.

— Встречное предложение, — тут же бойко отреагировал Клещ. — Может меня снова в рабы, а?

Торвартин Гюрерс хохотнул, не до конца поняв просьба это или шутка, встал из-за стола, стоящего во дворе, махнул рукой Марте, мелькнувшей в окне и в сопровождении своего любимого капрала направился в таверну.

Впрочем, не все шло так уж и гладко. В таверне все чаще и чаще озвучивались мысли, красной нитью через которые проходило одно: "Зачем нам все это?". Любое сборище людей держится вместе только по одной причине — наличие общих интересов. Если общих интересов нет — то как бы не были близки люди , их жизненные пути расходятся. Чем сильнее воинский дух и дисциплина армии, чем лучше подготовка каждого отдельно взятого бойца — тем нужнее вещь, без которой невозможно ни одно воинское подразделение, а именно — наличие врага. Как бы ни была хороша войсковая единица, отсутствие противника (хотя бы предполагаемого) развалит ее гораздо быстрее, чем любой удар извне. Возможно, два месяца напряженных трудов по превращению пиратской гильдии в серьезное воинское формирование прошли бы зря, не случись одного на первый взгляд незначительного события.

"Птичка" и "Рыбка" бороздили океанские воды неподалеку от острова в поисках добычи. Когда из-за рифов показался потрепанный призрачный корабль, пираты оживились. Впрочем, оживление практически тут же спало, добыча оказалась при ближайшем рассмотрении в громоздкую подзорную трубу, сконструированную совместно Клещом и Корваном, непригодная для грабежа. Как уже упоминалось, тактика ведения боя кораблями-призраками во всех Вольных Морях не отличалась разнообразием: противника сначала обстреливали из катапульт, разбивая как можно большее количество бестолково толпившихся на палубе мертвяков, а только потом грабили беззащитный корабль-призрак. В данной ситуации эти действия были практически невозможны — данный корабль бороздил берега Вольных Морей уже очень давно и морские волны, ветер и время готовы были вот-вот отправить порождение некромантических сил обратно в пучину океана. Естественно, ни о каком обстреле речи идти не могло, корабельные требушеты первым же залпом отправили бы эту утлую посудину на дно вместе с предполагаемой добычей.

Разворачиваемся по ветру и ходу, — отдал команду гоблин Скар, скептически глядя на устремившийся к ним корабль-призрак, у которого догнать быстрые гильдейские корабли не были ни единого шанса.

Команда засуетилась , натягивая снасти, и все забегали — и только капрал Клещ, возглавивший в этот раз абордажную группу, по-прежнему разглядывал призрачный корабль с беснующимися на палубе мертвяками в свое громоздкое оптическое сооружение. Сделав для себя какие-то выводы, Клещ взбежал на капитанский мостик и в чем-то начал негромко убеждать капитана корабля. Авторитет капрала к тому времени достиг небывалых высот, но гоблин Скар все равно в чем-то явно сомневался. В конце-концов, после непродолжительного бурного спора, капралу удалось убедить капитана раздать резкие команды и быстрое судно начало разворачиваться навстречу едва плетущийся по морю полуразвалившейся призрачной шхуне, полное мертвяков.

— Новая тактика, тактика... — прошелестели слова над головами, и пираты начали заинтересованно поглядывать в сторону капрала.