| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ГЛАВА 11.
Вообще же роль артиллерии в операциях Красной Армии была очень высокой, как и предполагалось еще по довоенным меркам. Так, в сентябрьском контрнаступлении РККА подготовили более пятидесяти участков прорыва, из них тридцать были удачными, и в этих тридцати лишь в пяти артиллерия не внесла решающего вклада в успех, на остальных же именно она прокладывала путь наступающим подразделениям. Но чтобы этого добиться, советские командиры учились применению артиллерии более двух лет.
Так, в начальные периоды войны длительность артподготовки составляла 5-20 минут. Причем количество стволов было невелико — 10-15 на километр, в лучшем случае 40 стволов на километр с расходом снарядов не более трети боекомплекта — говорить о каком-то существенном подавлении немецкой обороны не приходилось. Да и действовала артиллерия издалека — до рубежа атаки было 5-6 километров, что снижало точность огня, увеличивало рассеивание. К тому же командиры старались размазать артиллерию равномерно по всему фронту наступления, а ее удаление от линии фронта в пять и более километров снижала точность стрельбы. Да и разведка оставляла желать лучшего. Зимой сорок второго длительность артподготовки составляла пару десятков минут и на глубину до полутора километров при плотности как минимум 20 стволов на километр. Далее в сорок втором эти параметры только наращивались — длительность артподготовки была уже более часа, причем и ставилась артиллерия ближе к линии фронта, а часть стволов вообще выделялась для стрельбы прямой наводкой — самого точного, хотя и опасного для артиллеристов. Мы-то только прямой наводкой и действовали — боеприпасов просто не хватало, но зато мы сразу применяли самоходки, а не буксируемые орудия, поэтому риск существенно снижался. И сразу же шли в атаку, а для подавления тылов у нас были штурмовики. РККА же могла позволить себе такие длительные артподготовки — в сорок третьем они достигали уже двух и более часов, что с учетом массирования артиллерии на участках прорыва — до 90% всей артиллерии, выделенной для наступления дивизиями, армиями и ставкой, более близкого расположения артиллерии — в 2-3 километрах от переднего края, а также увеличением количества боеприпасов, позволяло давить оборону противника на глубину 3-4 километра. Причем для сопровождения пехоты, а не просто для подавления немецких тылов, выделялось уже до 15% орудий. Батальонам придавались одна-две батареи, которые шли вместе с ними в боевых порядках и давили огневые точки прямой наводкой. Переход пехоты в атаку до окончания артподготовки или артналета, создание огневого вала — все это способствовало тому, что пехотинцы достигали немецких траншей под меньшим огневым воздействием из стрелкового оружия и артиллерией — потери резко уменьшились. Ну а в последнее время все больше пехотинцев начали пересекать нейтральную полосу на наших БМП и вездеходах — каждому полку первой линии советское командование придавало как минимум по десятку таких машин — они либо добрасывали под прикрытием артподготовки первую волну пехоты метров за сто до немецких окопов и затем возвращались за следующими, либо, наоборот, постоянно подбрасывали к атакуемым немецким позициям все новые и новые порции пехоты, чтобы усилить нажим.
Перестройка работы советской артиллерии получила новый импульс после полугода войны, когда командование обобщило опыт боевых действий и на его основе 10 января 1942 года издало директиву 03 Ставки ВГК, где говорилось следующее:
"... нужно заменить в практике наших армий и фронтов действия отдельными дивизиями, расположенными цепочкой, действиями ударных групп, сосредоточенными в одном направлении, и, во-вторых, необходимо заменить так называемую артиллерийскую подготовку артиллерийским наступлением.
... Наши войска наступают обычно отдельными дивизиями или бригадами, расположенными по фронту в виде цепочки. Понятно, что такая организация наступления не может дать эффекта, так как не дает нам перевеса сил на каком-либо участке. Такое наступление обречено на провал. Наступление может дать должный эффект лишь в том случае, если мы создадим на одном из участков фронта большой перевес сил над силами противника. А для этого необходимо, чтобы в каждой армии, ставящей себе задачу прорыва обороны противника, была создана ударная группа в виде трех или четырех дивизий, сосредоточенных для удара на определенном участке фронта. В этом первейшая задача командования армии, ибо только таким образом можно обеспечить решительный перевес сил и успех прорыва обороны противника на определенном участке.
... У нас нередко бросают пехоту в наступление против оборонительной линии противника без артиллерии, без какой-либо поддержки со стороны артиллерии, а потом жалуются, что пехота не идет против обороняющегося и окопавшегося противника. Понятно, что такое "наступление" не может дать желательного эффекта. Это не наступление, а преступление — преступление против Родины, против войск, вынужденных нести бессмысленные жертвы.
Под артиллерийской поддержкой пехоты у нас обычно понимают артиллерийскую подготовку перед наступлением. Обычно артиллерия ведет огонь перед наступлением пехоты полчаса, час, иногда два часа и больше, а потом артиллерия перестает действовать, предоставляя пехоте наступать, несмотря на то, что оборона противника еще не разрушена на всю ее глубину, а артиллерийские точки и пулеметные гнезда противника еще не подавлены. Это называется "артиллерийской подготовкой". Не трудно понять, что такая артиллерийская поддержка недостаточна, а наступление при такой недостаточной поддержке не может дать желательного эффекта. Этим, собственно, и объясняется, что наши наступательные операции против обороны противника довольно часто выдыхаются, несмотря на наличие "артиллерийской подготовки", причем для того, чтобы наступление сделать эффективным, приходится несколько раз повторять так называемую "артиллерийскую подготовку".
Из этого следует, что так называемая "артиллерийская подготовка", как средство артиллерийской поддержки наступления пехоты, уже не отвечает требованиям войны, отжила свой век и должна быть отброшена.
... артиллерия не может ограничиваться разовыми действиями в течение часа или двух часов перед наступлением, а должна наступать вместе с пехотой, должна вести огонь при небольших перерывах за все время наступления, пока не будет взломана оборонительная линия противника на всю ее глубину.
... пехота должна наступать не после прекращения артиллерийского огня, как это имеет место при так называемой "артиллерийской подготовке", а вместе с наступлением артиллерией, под гром артиллерийского огня, под звуки артиллерийской музыки.
...
артиллерия должна действовать не вразброс, а сосредоточенно, и она должна быть сосредоточена не в любом месте фронта, а в районе действия ударной группы армии, фронта и только в этом районе, ибо без этого условия немыслимо артиллерийское наступление.
Любая наша армия, как бы она не была бедна артиллерией, могла бы сосредоточить в районе действия своей ударной группы 60-80 орудий, обратив на это дело армейский артиллерийский полк и взяв у своих дивизий, скажем, по две батареи дивизионной артиллерии и десятка два-три 120-мм минометов. Сформированная таким образом группа артиллерии была бы вполне достаточна для того, чтобы взломать оборону противника и оказать таким образом неоценимую артиллерийскую поддержку ударной группе армии. Если этого не делают наши армии, то это происходит потому, что они недооценивают великое значение массированного артиллерийского огня для наступления пехоты.
Любой наш фронт, как бы он не был беден артиллерией, точно также мог бы сосредоточить в районе действий ударной группы фронта 150-200 орудий, обратив на это дело свой фронтовой артиллерийский резерв и взяв у ряда своих армий их армейские артиллерийские полки и хотя бы одну треть их дивизионной артиллерии. Сформированная таким образом группа артиллерии была бы вполне достаточна для того, чтобы взломать оборону противника в районе фронта. Если этого не делают наши фронты, то это происходит потому, что они недооценивают великое значение массированного артиллерийского огня для наступления пехоты.
"
Ну и далее выводы:
"
4) Чтобы взламывать и рвать оборону противника, надо нам научиться действовать ударными группами в районе армии, в районе фронта.
5) Чтобы ударные группы имели успех, они должны иметь серьезную артиллерийскую поддержку за все время прорыва обороны противника на всю ее глубину.
6) Чтобы обеспечить пехоте такую артиллерийскую поддержку, нужно перейти от практики " артиллерийской подготовки" к практике артиллерийского наступления.
7) Чтобы артиллерийское наступление стало эффективным, командующие армиями и фронтами должны сосредоточить основную массу артиллерии в районе действия их ударных групп.
8) Только соединенные действия ударной группы пехоты и массовой артиллерии могут обеспечить успех наступления.
"
И вот, получив таких руководящих и направляющих звездюлей, командиры частей и соединений РККА наконец-то начали думать. Да и снабжение снарядами постоянно улучшалось, так что эти мысли стали все чаще подкрепляться и материально. Длительность артподготовок увеличилась до часа, полутора и даже до двух часов, плотность стволов возрастала до 50, 80 а к осени сорок третьего — порой и до двухсот стволов, все больше времени работы артиллерии стало выделяться не просто на стрельбу, а на огневые налеты — короткие, но интенсивные — на пределе физических возможностей расчетов — удары по немецким позициям. Например, сейчас, при наступлении под Саратовом по немецким позициям сначала совершили огневой налет длительностью всего в пять минут — немцы встрепенулись, вылезли из нор и стали ждать наступления. А его нет. А немцы ждут. В окопах. Десять минут, двадцать, двадцать пять — и тут наши начали стрелять вразнобой, и что это — непонятно — на артподготовку непохоже, но и не беспокоящий огонь. А это, оказывается, была сорокаминутная пристрелка батарей, после нее наши и зарядили артподготовку на 70 минут, под конец завершив дело пятиминутным залпом реактивной артиллерии. Вроде бы все — ан нет — фашисты, выжившие в прокатившемся по немецким позициям аду, повылезали из своих схронов, и тут их снова начали гасить огневым налетом. В общем, наша пехота и танки дошли до первой линии практически без выстрела. На других участках оборона прорывалась либо так же, либо другими методами — и разведкой боем, и артподготовкой с последующей поддержкой стрельбой прямой наводкой — все больше орудий стало выделяться именно для такой стрельбы — порой до сорока стволов на километр. Конечно, это число не дотягивало до наших значений — у нас-то могло быть и сто стволов, выставленных на прямую наводку, ну так мы не применяли ни артподготовку, ни огневые налеты — их у нас заменяла штурмовая авиация. И, замечу, мои командиры уже не роптали "без артподготовки никак нельзя наступать" — очень даже можно. РККА тоже постепенно отказывалась от длительных артподготовок — короткие огневые налеты, поддержка прямой наводкой, штурмовиками — и вперед. В другом месте вообще — устроили два ложных переноса огня — сначала огневой вал вроде бы передвинулся на следующую позицию, вглубь немецкой обороны, фрицы на первой линии повылезали — тут их снова начали гасить, они спрятались, огневой вал снова сдвинулся вперед, фрицы опять повылезали, и тут огневой вал снова вернулся, и когда он сдвинулся в глубину во второй раз, то немецкие пехотинцы ждали когда пойдет следующий вал на позиции вышли значительно позднее, когда советская пехота была уже на дистанции гранатного броска. Командиры РККА все больше отходили от шаблонов, примеряясь к конкретной обстановке.
Для взлома немецкой обороны у командования РККА были и другие инструменты — например, штурмовые инженерно-саперные бригады.
Инженерное обеспечение войск было у русских развито еще в стародавние времена — "пешцы с огнем и топоры", "порочные мастера" (и это вовсе не бракоделы, а строители осадных машин), "городники", "мостники" — эти и другие инженерные специальности широко применялись еще в тринадцатом веке, а скорее всего и раньше — штурмовать города и обустраивать пути для перемещения войск требовалось всегда. Стены Казани поднимали на воздух также мастера минной атаки — русским некогда было сидеть месяцами и даже годами под стенами крепостей и ждать, когда их защитники сдадутся от голода — климат у нас не тот.
Финская война оказалась суровым экзаменом и для РККА, и для ее инженерных подразделений, и хотя к концу декабря 1939 года уже намечались некоторые успехи, было решено приостановить активные боевые действия и осмыслить полученный опыт — войсками все чаще проводились частные операции по уничтожению конкретных оборонительных сооружений — снять мины, сделать проходы, подобраться, взгромоздить на крышу несколько десятков, а то и сотен килограммов взрывчатки — и подорвать — саперно-штурмовые группы формировались почти что сами собой, силами отдельных командиров, не желавших посылать своих бойцов во фронтальные атаки на стены пулеметного огня. И начавшиеся действия мелкими группами начали приносить плоды, но эти действия пока не были еще увязаны в единый план наступления, поэтому и результаты были не такими уж большими — один дот уничтожен, но соседние ведут огонь и все так же не дают советской пехоте возможности взломать финскую оборону. Так что после неудачного начала войны, когда наступило затишье, по результатам этой тактики в батальонах были созданы штурмовые группы, которые раз за разом прогонялись на учебных полигонах — обезвредить "мины", сделать проходы в проволочных заграждениях, подорвать бетонные надолбы, подобраться со взрывчаткой к доту — и так раз за разом. Через такое обучение прошли несколько дивизий, в которых организовывались штурмовые группы — по три на каждый батальон — собственно, еще Суворов отрабатывал штурм Измаила на специально построенном учебном городке, так что пример такой учебы уже был. В итоге линия Маннергейма была прорвана в феврале 1940 года всего за 18 суток. По окончании боевых действий автор этого плана — начальник инженерных войск Северо-Западного фронта полковник Аркадий Федорович Хренов — получил заслуженную звезду Героя Советского Союза, а несколько месяцев спустя — и звание генерал-майора. В дальнейшем именно он заведовал инженерным обеспечением обороны Одессы и Севастополя.
По результатам войны под руководством того же Хренова было создано Главное военно-инженерное управление РККА, которое было реорганизовано из инженерного управления РККА — смена названия отразила тот факт, что инженерные знания становились важны не только для обеспечения обороны и перемещения войск, и но и в наступлении. И строительство инженерных войск развернулось во всю ширь. Перед войной было организовано 18 инженерных и понтонно-мостовых полков РГК, а кроме того переформированы инженерные батальоны дивизий. К началу войны большинство из этих частей и подразделений оказались на границе — 174 инженерных батальона стрелковых корпусов и дивизий, 9 инженерных полков и 70 строительных батальонов были заняты возведением укреплений на новой границе — они также приняли первый бой, и сильная строительно-инженерная составляющая нашей "партизанской" армии и промышленности была обязана именно этим людям, которые попадали к нам либо при отходе их котлов, либо из плена — при освобождении лагерей или при обмене на немцев. РККА же, наоборот, лишилась и этих подготовленных кадров, и громадных запасов инженерного обеспечения, накопленного в приграничных округах (большая часть также досталась нам), поэтому им пришлось фактически заново воссоздавать эти части. Но зато масштабы просто поражали.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
