| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Силы Красной армии таяли не только от дезертирства, но и от бесплодных боев. Генсек КПК — Бо Гу — выдвинул лозунг "Ни пяди советской территории врагу !" — вот красноармейцам и приходилось стоять под градом снарядов и бомб. К тому же военным советником у Бо Гу был немец Отто Браун, присланный Коминтерном, которого некоторые китайские коммунисты обвиняли в том, что он ничерта не смыслит и не принимает в расчет явного неравенства сил. Мао же с начала весны практически отошел от дел, разъезжая по южным районам и знакомясь с обстановкой, а к осени он и вообще снова слег с малярией. Поэтому все решения 1934 года были прошли фактически без него.
В том числе и решение оставить Центральный советский район, которое было принято еще в мае. Летом шла подготовка, в июле на север был отправлен один из корпусов Красной армии, чтобы отвлечь на себя силы гоминьдановцев и заодно создать промежуточные базы. Из-за малочисленности и плохой вооруженности сделать это не удалось, и позднее — в начале 1935 года — эти силы были окончательно разбиты. В начале августа 1934 года начался основной этап. Теперь уже на запад в качестве авангарда вышел другой корпус Красной армии, который прорвался в соседнюю провинцию и соединился там еще с двумя корпусами Красной армии, действовавшими в том красном районе. Одновременно велись переговоры с губернатором одной из китайских провинций, в итоге к октябрю была достигнута договоренность о прекращении огня и создании для Красной армии коридора для выхода — после объявления коммунистами войны Японии они стали симпатичны не только простому люду, но и некоторым патриотично настроенным местным правителям, особенно в сравнении с Чан Кайши, который палец о палец не ударил, чтобы вернуть Маньчжурию Китаю. И сразу же по достижении этой договоренности основные силы двинулись на запад. В свете договоренностей с милитаристами провинций Гуандун и Гуанси коммунисты просто пересекли их оборонительные линии из блокгаузов — войска милитаристов смотрели в другую сторону и в упор не видели маршировавшие мимо них колонны. Вторая оборонительная линия блокгаузов, которую держали уже войска Чан Кайши, была прорвана с боем в конце октября, а в начале ноября прорвали третью — недостроенную — оборонительную линию. В начале декабря прорвали уже четвертую линию — армия наконец вырвалась из блокады. Далось ей это ценой тяжелых потерь — из восьмидесяти тысяч человек основной колонны через два месяца и пятьсот километров по труднопроходимым горным дорогам осталось всего тридцать тысяч. Какие-то милитаристы просто пропускали коммунистов через свои территории — лишь бы убрались куда подальше, какие-то — наоборот — устраивали засады, через которые приходилось пробиваться с боем. Большие потери наносила авиация центрального правительства, к тому же часть пути пролегала через земли народности мяо, которые издавна враждебно относились к китайцам — то есть к ханьцам. Распространяли они свою вражду и на китайских коммунистов. В общем, поход дался нелегко, и только железная дисциплина помогла через год довести войско до северных советских районов. Ну и еще навыки в криптографии — китайские специалисты прошли в СССР отличную школу, поэтому могли расшифровывать сообщения гоминьдановских войск.
А ведь эти 500 километров на запад и два месяца пути были лишь первым этапом великого похода китайских коммунистов. Первая остановка после прорыва блокады была в провинции Гуйчжоу — к западу от бывшего Центрального советского района. Там коммунисты смогли отдохнуть, пополнить запасы, получить пополнения людьми. А самое главное — там были сброшены с руководящих постов представители Москвы и Коминтерна — ведь именно под их руководством Красная армия была вынуждена и оставить Центральный советский район, да и потом понесла тяжелые потери. В итоге Мао снова становится политкомиссаром Красной армии, Чжу Дэ, покаявшийся за свои промахи Чжоу Энлай и опять же Мао — членами Военного комитета, а вскоре и Бо Гу был сменен на посту Генсека КПК Чжан Вэньтянем — он хотя и был тоже из "московских", и именно он сменил Мао на посту главы правительства, но он же выступал против военной политики предыдущего руководства КПК, и именно поэтому он вошел в так называемую "группу трех" — вместе с Мао и Эньлаем — которая и стала определять военную политику китайских коммунистов в ближайшие годы. И до начала 1943 года именно Чжан занимал пост генсека КПК, несмотря на то, что нередко вступал с критикой мелкобуржуазной крестьянской идеологии Мао и вообще стоял на интернационалистических позициях. Лишь в 1943 Мао наконец смог окончательно перебороть "московских", но об этом расскажу позднее.
Во второй половине января 1935 года коммунисты наконец двинулись на север — их целью была Сычуань, где находились коммунистические отряды Чжана Готао — одного из основателей КПК, который создал еще один советский район к северу от Сычуани с населением 3,5 миллиона человек и армией в 45 тысяч — в 1933 году ему пришлось перебазироваться южнее — в Сычуань — под давлением войск Чан Кайши. Но Мао как-то не спешил на соединение с ним — сейчас армия Готао, его положение — были прочнее чем положение Мао и его армии. А может действительно мешали войска Гоминьдана, которые были переброшены в провинцию чтобы перехватить отряды Мао — кто его знает. Как бы то ни было, коммунисты четыре раза форсировали реку Чишуй, за два месяца проштопав ее туда-обратно по два раза — их не пускали на север гоминьдановские войска и войска сычуанского губернатора. Формально. В итоге коммунисты пошли еще дальше на запад и обогнули Сычуань по ее западной границе, прорвавшись через заслоны националистов у моста Лудин — этот висячий (!) мост длиной 100 метров был построен еще в 1706 (!!) году из железных цепей. Далее последовал еще двухнедельный переход по предгорьям и болотам Тибета, и в середине июня 1935 года отряды Мао наконец соединились с отрядами Чжана Готая.
К этому моменту центральная колонна, возглавляемая Мао, имела всего десять-пятнадцать тысяч человек — много погибло и дезертировало, особенно досаждали постоянные бомбардировки, из-за чего приходилось передвигаться только по ночам. В частях же Чжана Готао было 80 тысяч человек. Поэтому неудивительно, что именно он стал генеральным политкомиссаром объединенной армии, а Чжу Дэ — ее командиром, тогда как Мао так и остался политкомиссаром своей 1й фронтовой армии. Причем новоприбывшие считали, что надо двигаться дальше на север, тогда как Чжан Готао считал что и тут хорошо и надо обосновываться в этом районе. Но район был малоблагоприятный — тут и гористая местность, в которой мало площадей для земледелия, и враждебные и воинственные бирманские народности — "и", "сифаны" — которые также плохо относились к китайцам. В итоге в конце июня-начале июля все-таки было принято решение идти дальше на север — на стык провинций Ганьсу и Шэнси. То есть с момента выхода, даже если считать по прямой, коммунисты отмахали пятьсот километров на запад, затем еще тысячу километров обходного маневра до Западной Сычуани сначала на запад и затем на север, и теперь им предстояла еще тысяча километров на северо-восток. В итоге если ранее они были в полутора тысячах километров почти на юг от Пекина, то теперь окажутся в восьмиста километрах от него, но почти что на запад. Конечно, Пекин не был их целью — коммунисты проводили свой поход под флагом борьбы с японскими милитаристами (да и надо отвлечь японцев от южных границ СССР), и на севере Кита до захваченной японцами Маньчжурии было явно ближе. Тем не менее, еще топать и топать.
Выдвинулись в середине июля 1935 года, причем двумя колоннами. Западная — самая крупная — возглавлялась Чжу Дэ и Чжаном Готао. В восточной находился Мао и Чжоу Энлай. Западная колонна из-за разлива рек и нехватки продовольствия через пару недель повернула обратно, при этом приказ повернуть обратно был отдан и восточной колонне, которая также испытывала серьезные трудности — ее путь пролегал на высотах в четыре тысячи метров — там даже летом, когда шел этот поход, часто выпадали холодные дожди, а по ночам шел снег. Деревьев и кустарника не было, приходилось пить сырую болотную воду, поэтому дизентерия косила людей десятками каждый день. Путь пролегал по топям, покрытым густой травой — чуть свернешь в сторону с тропы — и трясина сразу засасывала в свои глубины. Поэтому впереди пускали табун лошадей — животные инстинктивно выбирали проходимую тропу. Так и шли. Поэтому поворачивать обратно — это значит повторять все и сейчас, и потом. В итоге обратно отвернула только часть войск, которые ранее были под командованием Чжана Готао. Остальные продолжили путь на северо-восток — Мао и Чжоу остались без опеки готаевских командиров и по сути стали военачальниками своей колонны. К началу сентября в ней оставалось 12 тысяч человек.
Дальнейший поход в советский район на севере провинции Шаньси проходил через горные перевалы. Коммунистам приходилось отбиваться от мусульманских отрядов клики Ма (причем все это происходило на трети расстояния от самой западной границы Китая до моря — западные районы Китая — довольно дикая и малонаселенная местность), вскоре колонна Мао соединилась с 25м корпусом Красной армии, действовавшим в северо-западном Китае, а в Шэньси их ждали новые напасти. После захвата японцами Маньчжурии в Шэнси были оттеснены 50-тысячная северо-восточная армия маршала Чжана Сюэляна — того самого "молодого маршала", сына главы фэнтянской клики, и 17я армия губернатора Шэньси. Эти войска не вели активных боевых действий против советского района в той провинции — все мирно уживались друг с другом несмотря на неоднократные приказы Чан Кайши уничтожить коммунистов — милитаристы ему подчинялись, но лишь формально. В конце же сентября Кайши самолично прилетел в этот район, подчинил себе местные войска (оставив их командиров своими заместителями — без них никто ничего все-равно делать не будет) и организовал северо-западный штаб по истреблению коммунистов (от был Северо-западным только по отношению к густонаселенным районам Китая — географически это был самый центр страны, даже чуть ближе к восточным окраинам, то есть к морю).
И все-таки несмотря на все эти преграды 1й фронт Красной армии с боями прорвался в северную Шаньси — более чем через год после выступления из Центрального советского района в Цзянси они наконец вступили в советский район Шаньси. Туда прибыло менее восьми тысяч человек, причем только половина из них вышли из Цзянси. За плечами осталось несколько тысяч километров пешего марша с учетом обходов и отступлений, красноармейцы пересекли двенадцать провинций, преодолели 18 горных цепей, форсировали 24 только крупные реки. Поход был героическим, но они дошли. Судьба остальных войск — под руководством Чжана Готао — была еще более драматической. Лишь через год — осенью 1936 — они смогли вырваться из блокады, причем Чжан большую часть увел на северо-запад Китая, вопреки решению ЦК КПК, и там они были разбиты мусульманскими войсками милитаристов клики Ма, и лишь небольшая часть — 800 человек — достигла советского района Шэньси-Гансу.
На волне этой победы, смахнувшей с руководящих постов некоторых из "московских", с их неправильной военной тактикой, наконец начинался поворот в сторону прагматизма и в области идеологии. Левацкие идеи бывших руководителей КПК были заклеймены на очередном пленуме КПК, и отныне вместо ставки только на рабочий класс коммунисты решили опираться прежде всего на крестьянство, причем не только беднейшее, он и середняков, и даже зажиточное. Более того — даже крупные землевладельцы теперь были "братьями", если поддерживали борьбу против японских захватчиков (а кто ее в Китае тогда не поддерживал ? ведь японцы вынудили правительство Чан Кайши убрать войска даже из Пекина и его окрестностей — там было недалеко до Маньчжурии, и японцам не нравилось такое соседство — неслыханное унижение). Да что там говорить ? Даже крупная буржуазия теперь рассматривалась китайскими коммунистами как союзная сила, если они были против японцев. На этой волне Советская Китайская Республика, в полном наименовании которой была еще приставка "Рабоче-крестьянская и солдатская", была переименована в Народную Советскую Республику, так что теперь она могла стать домом и для представителей высших классов, если те разделяют идеи коммунистов. Заодно рабоче-крестьянские советы были переименованы в народные советы, что открывало их двери и для других классов. Причем инициатором этих идей и их проводников через Пленум был вовсе не Мао, более того — во время пленума он отошел в тень. Но при этом все знали и помнили, что именно Мао проталкивал эти идеи уже несколько лет. Ну и он сам не преминул напомнить об этом — "Марксизм-ленинизм выступает резко против "детских болезней" в рядах революционеров. Как и любая форма общественного сознания, революция тоже идет не торной дорогой, зигзаги обязательно будут и на ее пути... Политика "закрытых дверей" всего лишь "загоняет рыбу в омут, а зверя — в чащу". Миллионные народные массы она толкает на сторону врага".". Вот и я подумывал — как бы у нас в республике проскочить мимо стадии окончательного раскулачивания, и, более того — сохранить мир с представителями других формаций — бывшими фабрикантами и лавочниками, поэтому и подыскивал в зарубежном коммунистическом опыте сходные ситуации. Благо что немцы Восточной Пруссии вполне так нормально работали на наших предприятиях и в торговых точках — даже их же бывшие владельцы были там не на последних ролях — зачастую они же и оставались там управляющими, хотя сами предприятия и переходили в народную собственность — по типу артелей в СССР. Так что опыт интеграции людей с иной идеологией был, теперь надо было это обосновать теоретически да на примерах, а то пока наши леваки не сильно бузили из-за такого положения только потому, что шла война. Но когда она закончится — к тому времени требовалось иметь для них уже другие аргументы.
Вместе с тем, требовалось упрочить положение Советского района. По его западной границе шастали отряды мусульманской конницы, с востока находилась провинция Шаньси под руководством белого правительства Янь Сишаня, к югу — в провинции Сиань — квартировала выдавленная из Маньчжурии армия "молодого маршала" Чжан Сюэляна — она оставила Маньчжурию по приказу Чан Кайши, который не хотел затевать прямой конфликт с Японией, поэтому эти войска не горели желанием сражаться с коммунистами, которые провозгласили безоговорочную борьбу с японскими оккупантами вплоть до полного освобождения Маньчжурии. Всиани было и много беженцев из Маньчжурии, которым также были близки призывы коммунистов о создании единого антияпонского и всекитайского фронта. Было тут и много пленных гоминьдановкой армии, которых коммунисты отпустили домой, уже изрядно распропагандированных. Более того — именно японские диверсанты убили отца Сюэляна — "старого маршала", так что у Сюэляна был к японцам и личный счет. Поэтому уже с конца ноября 1935 года Мао начал наводить мосты с Сюэляном и его армией на тему "нам делить нечего" и "надо бить японцев — так давайте бить их вместе". В марте 1936 года была достигнута договоренность о перемирии с его армией, хотя на открытый разрыв с Чан Кайши Сюэлян также не пошел. Но и это было немало — на южной границе советского района больше не стреляли, более того — гарнизоны армии Сюэляна стали считаться дружественными коммунистам и наоборот. Сюэлян даже позволил направить в свою Северо-восточную армию пропагандистов из Красной армии. Между красным и белым районом на юге установилась торговля, более того — Сюэлян согласился пропускать отряды коммунистов через свою территорию и даже помогать им оружием. В общем — если ты не полный отморозок, союзники найдутся везде. И это меня радовало.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
