|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
МАЛЬЧИШ-КИБАЛЬЧИШ И ДРУГИЕ
1. УДИВИТЕЛЬНАЯ СКАЗКА, ПОХОЖАЯ НА ИСТОРИЮ
Аркадий Петрович Гайдар и его книги расположены так заметно на возвышенном месте в центре советской детской литературы, что всякому хочется подойти и потереться спинкой, как носорогу о баобаб.
Вершиной тут, конечно, является пелевинское эссе о детях-убийцах в произведениях Гайдара — "Полет над гнездом врага". При всей эпатажности оно не скрывает сыновней преданности современного классика классику довоенному. Конечно, в этом чувстве слышны отчетливые подростково-нигилистические критиканские ноты, как и положено повсеместно с момента изобретения Generation Gap и сердитых молодых людей. Но это именно любовь, что особенно заметно на фоне нудных и бездарных попыток всевозможных буровских-куняевых как-то обгадить известного писателя, его книги и биографию.
* * *
Некоторым исключением в списке этих хулительных текстов является солоухинский как бы документальный роман "Соленое Озеро". Я, скажем, с детства принадлежу к числу поклонников таланта автора "Капли Росы" и здесь тоже ясно вижу следы того же пера. Однако плодовитому владимирцу, повидимому, повредила именно его писательская талантливость и набранная в предыдущих книжках o грибах, травах и подледной ловле природоописательная инерция. Он чрезвычайно художественно, но сомнительно по достоверности изобразил горнотаежных хакасов и чалдонов в виде грибов с глазами, которые безответно глядят, как их ни за что ни про что мучает жестокий шестнадцатилетний серый волк в знаменитой по иллюстрациям папахе.
Даже самая первичная проверка приведенных Солоухиным ужасных фактов, показывает, что эти факты в большинстве сочинены на скорую руку самим же Солоухиным. В прочем же являют собой часть картины всеобщей жестокости и захлестнувшего в ту пору по Божьему попущению Светлую Росию безумия, где чекисты расстреливают заложников, казаки брата-атамана Анненкова засекают и насилуют непокорные села, романтические вертинские юнкера устраивают погромы, а сибирские основательные мужики раздевают белых офицеров и красных комиссаров догола, чтобы выставить их в комарином болоте. Не дай Бог, когда безумная Велга вырывается из клетки на российские просторы!
* * *
Впрочем, нападки на дедушку-писателя, по большей части, связаны еще и с желанием сказать что-нибудь особенно обидное в адрес его внука-экономиста. Егор Гайдар, конечно, глубоко виноват перед населением РФ уже тем, что зайдя по долгу службы в кладовку и обнаружив там пустоту, он не стал, в отличие от своих предшественников, обнадеживать публику, что все образуется, а бесцеремонно объявил, что в Закромах Родины нынче ничего нету и рассчитывать не на что.
Но вот конкретно я, к слову, и так догадывался, что там — мыши, замаскированные утешительными цифрами на сберкнижках. Так что в тот раз у меня на Егора Тимуровича обиды не возникло. Хотя был период, когда у меня это имя, буквально, навязло в ушах и я иногда желал не подозревающему о том молодому ученому ... ну, ничего такого уж страшного, но, по меньшей мере, исчезнуть из поступающих на мою голову сообщений.
Сообщения эти исходили от тетушек моей жены, милых интеллигентных дам из танкостроительной сферы, к тому периоду уже на пенсии, которых связывала полувековая дружба с бабушкой экономиста — вдовой детского писателя Лией Лазаревной, по-семейному — Ралей. Той самой, которая в образе Маруси из "Голубой Чашки", как помните, сильно загуляла с приехавшим из Арктики летчиком, что, собственно, и вызвало сюжет знаменитого рассказа. Даже в восьмидесятилетнем возрасте дама не вызывала сомнений, что в свое время — могла! И не только с летчиком, но, при случае, и с капитаном ледокола, чемпионом-шахматистом, укротителем тигров или членом Центральной Контрольной Комиссии. Ближайшей аналогией я, пожалуй, мог бы подобрать известную Елену Сергеевну Нюренберг-Шиловскую-Булгакову. Да, были люди и до нынешнего времени — просто не было тогда 1-ой программы у телевизора, чтобы следить, не отрываясь, за их интимной жизнью. Но ко времени нашего знакомства она уже, конечно, укаталась и проводила пенсионную жизнь с последним мужем, известным тренером по фигурному катанию. Ну, сын — контр-адмирал по газетной части. Внук-аспирант.
Она делилась с приятельницами, а те неуклонно сообщали мне каждую новость об успехах бабушкиного внучека. Что, пока я валяю дурака, изображаю из себя Смока Беллью на просторах Ханты-Мансийского округа, скандалю из-за газовых факелов и лишаю ихнюю любимую племянницу и обожаемого внучатного племянника прелестей московской жизни:
— Егор в крайне юном возрасте окончил аспирантуру и защитил кандидатскую;
— Егор поступил в докторантуру;
— Егор закончил докторантуру и защитился на доктора экономических наук;
— Егор то, Егор сё ... .
Прекратился этот поток информации только после того, как я, наконец, задал встречный вопрос — не связаны ли такие блестящие успехи ихнего знаменитого Егора с тем, что он более удачно, чем я, женился? Тема была мгновенно закрыта. Тетушки, на самом деле, были очень милые. Они любили, в том числе, и меня, и эти поучительные истории рассказывали без всякого злого умысла. Просто в порядке пробуждения духа соревновательности.
* * *
Постепенно я про него позабыл и был крайне удивлен, обнаружив знакомое имя в газетных заголовках и в качестве объекта искренней, хотя, может быть, и не до конца обоснованной, ненависти со стороны множества людей. Но вообще — это к тому, что считаю себя находящимся в зоне объективности как по отношению к внуку, так и по отношению к дедушке. Стало быть, имеющим право тоже подойти и потереться о монумент.
Меня как раз интересует не "Судьба Барабанщика" и не "Школа", а "Сказка о Мальчише-Кибальчише". Когда-то меня чуть не выкинули с одного довольно высокого совещания за заявление о том, что техническая политика нашего отраслевого министерства по обсуждаемому вопросу стоит на позиции именно этого персонажа — Нам бы день простоять да ночь продержаться. Нынче же очень хотелось бы разобраться со всей сказкой — что, кто, куда, откуда?
Если помните, сказка находится в качестве вставного элемента в повести "Военная Тайна". Первая публикация Сказки, правда, была на два года раньше, чем повести, в достаточно приметном 1933 году, но мы не можем оставить в стороне и рамочную повесть, обстоятельства, при которых сказка рассказывается. Вообще, повесть эта сама по себе примечательна. Начнем с того, что лично я такого лихого начала вообще нигде и никогда не встречал — "Из-за какой-то беды поезд два часа простоял на полустанке ...".
Ну, девушка, которая едет в Артек, чтобы отдохнуть и заодно провести там сезон пионервожатой на подмену внезапно заболевшего коллеги — где-то мы недавно читали нечто подобное из жизни, помнится, вампиров. Однако беда на третьем слове от начала текста ... нынешние такого, пожалуй, себе не позволят при всей отвязанности. Но на слове дело не кончается. Идут вдоль сюжета достаточно трагические события, отчасти связанные с неминуемым обострением классовой борьбы в реконструктивный период, а отчасти с проходящей за кадром международной борьбой классов. Жертвой этого всего и оказывается трогательный дошколенок Алька, у которого сначала румынские бояры замучали мать-комсомолку, а под конец повести его самого убил брошенным камнем на горной тропке замаскировавшийся классовый враг. Не будем сейчас обсуждать — с чьей стороны был круче террор на самом деле. Альку в любом случае очень жалко.
А пока он жив, но уже сирота, Алька рассказывает вожатой Натке Шегаловой странную, по собственному определению автора, сказку про Мальчиша-Кибальчиша. А та пересказывает ее октябрятам из своего временно отряда. Сказка, конечно, из ряда вон. Помимо всего прочего — она, при всех сказочных атрибутах, производит впечатление невыдуманности. То есть, конечно, очень заметно, что она прошла по пути к нам через несколько сильных эмоциональных и идеологических фильтров: отставного красного командира, переквалифицировавшегося в советские писатели, одинокого, лишенного материнской заботы, романтического дошкольника и девушки-активистки, находящейся в периоде полового и политического созревания. Это не могло не деформировать исходную историю из Реала по принципу популярной, во всяком случае, на детских вечеринках моего времени, игры в "глухой телефон". Но не до неузнаваемости, так что попробуем сообразить — что же там было сызначала. Если убрать по возможности упомянутые возрастные, гендерные и политические девиации, то в сухом остатке от сказки остается вот что.
* * *
В "дальние-дальние годы, когда только что отгремела по всей стране война", закончившаяся, как известно, победой красных практически с сухим счетом, на одну из окраин Советской России снова нападает "из-за Черных Гор" буржуинское войско. На этой окраине, назовем ее пока Кибальчишией, не определяя точно ее местоположение и административный статус, нет гарнизона регулярной Красной Армии, ее ближайшие части находятся за горами на удалении двух-трех суток конной почты, то есть трех-четырех сотен верст. Да, кажется, у кибальчишей вообще нет никаких стандартных форм тогдашней советской жизни — военкоматов, ЧК, комсомола, райисполкомов, отрядов ЧОН, коммун и совхозов. Максимум — товарищества по совместной обработке земли и потребительские кооперативы. Такая вот мужицкая идиллия. Беловодье. Опоньское царство. Понравилось бы, думаю, моему деду А.Д. Кузьминых и Александру Чаянову. Мужику и теоретику мужицкого социализма. Даже страшно спросить — а есть ли там и партячейки? Весь партгосаппарат в сказке представлен единолично Всадником (конь — вороной, сабля — светлая, папаха — серая, а звезда — красная). То есть, человек безусловно наш, но конкретно должность его не раскрыта.
Соответственно, против вторгшихся белых реваншистов действует местное крестьянское ополчение. Важную роль в военных действиях, как помните, сыграл юный Мальчиш-Кибальчиш, оказавшийся в критический момент главным военным начальником у местных мужиков. Простим рассказчику-малышу некоторое преувеличение молодости этого персонажа. Естественно это желание приблизить возраст героя к собственному, но если послушать Альку — то Кибальчиш переходит к военному предводительству у красных непосредственно от игры в чижа. И в известном мультфильме он изображен девяти-десятилетним мальчиком, что, все-же, плохо вяжется с командирством. Конечно, не так давно Кампучия, а ныне Уганда с ее "Армией Спасения" из насильно уведенных деревенских подростков, показали наглядно, что пацан 12-13 лет может, в принципе, управиться с АК-74. Но ведь не с трехлинейной винтовкой?! Она же весит в полтора раза больше, отдача у нее больше раз в десять, а длина со штыком два с половиной аршина — метр семьдесят в нынешних ценах. Больше среднего роста призывников по Российской империи на два вершка. Ясно, что на деле наш Мальчиш молод — но, все-таки, никак не дитя.
— — — — — — — — —
Примечание: Мы полностью отбрасываем идею, что на вооружении мальчишей состоят более легкие и доступные для переноски и стрельбы драгунки-кавалерийские карабины, либо японские винтовки Арисака. Слово "карабин" звучит так значительно и романтично в любом языке, кроме, может быть, китайского, что оно никогда не исчезло бы при трансляции. Скорей, им для красоты слога называют иногда самые обыкновенные неурезанной длины винтовки (См. Фенимора Купера с его катахрезой "Длинный Карабин"). Тем более — японское оружие. Такое не забывается.
Несомненно, что "винтовки" из сказки — это трехлинейные "мосинки" обр. 1891 г., так же, как упоминаемые в любых текстах о той же Гражданской войне "револьверы", если не указана конкретная система — это почти наверняка солдатские несамовзводные наганы обр. 1895 г..
Можно, конечно, возразить, что конкретно Мальчиш-Кибальчиш и не обязан самолично управляться с винтовкой не по росту. Он — командир, его дело — давать указания, а для этого, как и для ношения и стрельбы из нагана и даже маузера, особенное физическое и умственное развитие и не требуется. Как объясняет в известном анекдоте своему ординарцу другой легендарный командир той же Гражданской войны: "Не, Петька! После ведра работать не смогу. Вот руководить — смогу!"
* * *
Собственно, я и сам привел однажды собственному отцу примерно этот довод по поводу как раз Аркадия Гайдара.. Дело было именно, что в 1961 году, когда я достиг сакраментального для тогдашней воспитательной пропаганды возраста, в котором классик советской детской литературы командовал полком. По итогам табеля за четверть, украшенного единственной тройкой по поведению, отец проводил со мной домашнюю педагогическую работу. Ну, естественно, дошел до пункта, что вот Гайдар в моем возрасте ... а я более увлекаюсь драками после уроков на пустыре и изощренной травлей на уроках учительницы литературы Маргариты Николаевны. Этой-то я никак не мог простить хулы на обожаемую Анну Андреевну, произнесенной, конечно, в рамках учебной программы для восьмого класса, но от этого не менее кощунственной.
До момента, когда прозвучало имя юного комполка, я предпочитал рассматривать ближайшую половицу и не возражать, зная по опыту, что возражения сильно затягивают воспитательный процесс. Но на этом месте не удержался и задал встречный вопрос, что-де: "Ладно, Гайдар командовал полком в 16 лет, а я — нет. Не дорос пока. Но вот государь-цесаревич Алексей Николаевич в значительно более раннем возрасте был назначен атаманом всех казачьих войск и шефом кучи полков. В этом качестве ездил с отцом на фронты империалистической войны. А вы ж с мамой Митьку (младшего брата) его примером не корите?!"
В общем, как можно было бы предположить сразу, климат нашей беседы это не улучшило. Еще Когелет заметил, что во многом знании много печалей ... Вот и в этом случае.
Договоримся на том, что Мальчиш-Командир вряд ли моложе своих воинов и всем им не меньше, во всяком случае, ненамного меньше, чем те самые шестнадцать лет — возраст получения советского паспорта.
* * *
Кроме Всадника и заглавного героя отдельно поименован также Мальчиш-Плохиш, каким-то образом предавший своего вождя. По сказке он случайно наткнулся на место складирования на грунте в ящиках черных бомб, белых снарядов да желтых патронов. Взорвал это все, да и подался к буржуинам за гринкартой ("записали поскорее Мальчиша-Плохиша в свое буржуинство") и конкретной гуманитарной помощью в виде целой бочки варенья да целой корзины печенья. И этот эпизод тоже очень сомнителен, поскольку у грунтового склада боеприпасов, даже с учетом крестьянской анархической вольницы кибальчишского ополчения, обязательно должен был находиться часовой, как и у тоже малодисциплинированных пиратов возле крюйт-камеры. Но что-то такое, очевидно, было. Какую-то козу своему командиру Плохиш, все-таки, устроил. В ходе нашего расследования постараемся разобраться и с этим.
И еще один проименованный персонаж — это предводитель белого воинства Главный Буржуин. Про него из текста известно вот что: происходит он из несколько загадочного Горного Буржуинства, желания лично допрашивать пленного Мальчиша не выказывает, подсылая для допроса буржуинов более низкого ранга (возможно, по плохому знанию языка?). Его интерес к кибальчишеской Военной Тайне нельзя, конечно, посчитать каким-то индивидуальным, характеризующим лично его — это интерес родовой, его, конечно, обязаны были бы выказать в сложившихся обстоятельствах и Тугарин Змеевич, и Собака Калин-царь, и султаны Махнут Турецкий и Махнут Персидский, и злобный империалист Лорд Черчилль, и даже исказитель марксизма Председатель Мао.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
