— И я приветствую тебя, уважаемый представитель.
Мнется что-то, собака страшная.
— Я не ожидал увидеть в таком мундире столь юного разумного.
М-дя. А кого ты ожидал увидеть в таком мундире? Мерлина Мэнсона? Темнишь, ушастый.
— Капитан первого ранга Магнус Пантир.— Я вскинул руку к козырьку.
— Алиик Тольти имя моё, инородец. — Он кивнул на висящие на моем поясе мечи. — Ты джедай, да?
Да, знаки различия у нас РККФ, но форма отличается. Правда, всё тоже чёрное. Сапоги, бриджи, подпоясанный китель, фуражка. Еще и две портупеи, как у царских офицеров. Кому как, а мне нравится.
— Падаван, а не джедай.
— Интересная у тебя прическа, падаван.
Не знаю, по-моему, ярко-оранжевый ирокез на голове смотрится вполне себе обычно.
— Для сефи, наверное, интересно.
Хы, зацепило. Вечно они носятся со своей ботвой, как хер пойми с чем.
Ничего так владеет собой, злобный блеск в глазах погасил.
— Моим руководством, падаван, было поручено сделать тебе предложение.
Многозначительная пауза. Но не на таких нарвался, ушастый.
— От которого нельзя отказаться?
— Именно.
Сурьезный какой.
— Хорошо, тогда после завершения маневров?
— Нет. Сейчас.
— Послушай, уважаемый, это у тебя ко мне дело. А не у меня к тебе. Так что принимай МОИ условия или проваливай к хаттам.
Сефи придвинулся поближе, нависая. Тело у меня крупное, можно принять за семнадцатилетнего, но два двенадцать, наверное, в нем все-таки есть. При моих метр восемьдесят два это многовато. Впрочем, товарищ Прокруст показал прекрасный способ нивелировать разницу в росте. Голову я не задирал, чтобы не выглядело глупо, продолжал смотреть перед собой.
— Если тебе надо удовлетворение, то я по женщинам, Алиик. Так что звиняй, твоя попка меня не привлекает.
Он аж зарычал. Не понравилось, наверное.
— Мне. Надо. Срочно. С тобой. Поговорить.
— Говори.
— Не здесь.
Хм, явно чуваку что-то нужно. Наверное. Ну не мог же он так страстно возжелать комиссарского тела? Надо всё-таки убедиться.
— А ты точно не из этих?
— НЕТ! — почти заорал сефи.
На нас стали оглядываться. Раскта возникла за плечом. Здоровенная дылда, в росте если уступает Алиику, то немного.
— Этот разумный волнуется, падаван. — Тоном прелестницы можно было резать бескар. — Ты чем-то его расстроил?
Годы, проведённые со мной, не прошли для мастера даром. Троллинг у неё был если не восьмидесятого, то шестьдесят девятого точно. А что? Вполне себе хорошее число. Если что, у нее отмазка: «Ты маленького роста, я не достаю.»
— Не знаю, учитель, мне просто показалось, что этот разумный решил поделиться со мной своими сексуальными пристрастиями.
Сефи молча исходил на говно. Мне показалось, или у него реально пар из ушей шёл?
Раскта поддержала троллинг:
— А он не мог их обсудить с представительницами противоположного пола?
Демонстративно пожимаю плечами.
Сефи зарычал и потянулся за бластером, но, повинуясь ментальной команде, замер. Хехе, чувак, я зря, что ли, столько времени с тобой базарил? Прокачал я тебя, родной.
Негативные эмоции — то, что надо для проникновение щупальцев чужого разума в сознание.
По ментальной связи учитель-ученик передаю предложение побеседовать приватно.
— Мы оставим вас ненадолго, — обратилась моя красавица к присутствующим. — Нам надо обсудить кое-какие вопросы с этим разумным.
И в сопровождении деревянно шагающего сефи мы покинули мостик.
Примечание к части
Дописал.
>
Глава 4-5
Орбита Номии.
Каюта у нас с Расктой весьма скромная — две крошечные спаленки, небольшая, квадратов двадцать, гостиная, санузел. Так что все заинтересованные товарищи, что решат проверить, как бытуют мастер с падаваном, легко убедятся, что спим мы в разных кроватях. А то, что диванчик в гостиной убирается вниз и из стены поверх него опускается траходром, который в моей прошлой жизни за размеры называли «Ленин с нами», знать никому и необязательно.
Настолько необязательно, что можно и напильник в печень схлопотать. А он должен быть у любого, чтущего традиции Анархии. Именно этот напильник я и вертел в пальцах перед глазами сидящего на диванчике сефи. Ритмичные движения помогают сознанию разумного впасть в транс, а дальше — разберёмся.
Не люблю, когда на меня давят. Ты, товарищ, изложи просьбу, а я сам решу, снизойти до неё или не снизойти. Как говорил Нестор Махно, «Твоя свобода заканчивается там, где начинается моя». Я не знаю, кто как, а я это понимаю, что не надо позволять своей свободе мешать свободе других.
«Хмурое утро» сефи явно не читал. Поэтому вести разговор в стиле Лёвы Задова будет моветон. Он ведь всё равно не поймёт пассажей типа «Я тебя буду пытать, ты мне информацию давать» или «Я с тобой сделаю то, что Содома не делал со своею Гоморрой».
Не поймет, изящество ситуации пропадет. Ладно, будем по-простому.
Сефи сидит на диванчике, и уже впал в транс. Раскта присела в кресло напротив, притянула телекинезом из бара бокал и бутылочку сока, налила и расслабилась.
А мне тоже можно не притворяться. Поэтому достал из кармана сигарету, прикурил от пальца. Пирокинезю потихоньку, правда, пока только вот так получается.
Подтянул стул, уселся наоборот, по старой привычке, положив руки на спинку.
— Ну, колись, болезный, что тебя так попёрло.
И болезный раскололся.
История стара, как мир.
Жил-был товарищ, президент целого сектора. И было у него три дочки. Умницы, красавицы, каких не видно, всё при них. Но похитили однажды красавиц, спортсменок, дальше по списку. И пока суть да дело, попали они на Зайгеррию.
Выкупил их в итоге папа-президент, но зайгеррианские мрази успели сломать им психику. Теперь всё желание этих девушек — угождать хозяину. Папе-президенту такое не понравилось и он затаил мстю. Одобряю, месть это не плохо и не хорошо, месть — это свято.
Демократия всегда хороша тем, что можно протолкнуть в массы любой бред, заставив с помощью СМИ поверить во что угодно. Вот и данный сектор после пары месяцев активной накачки журналистами объявил войну Зайгеррии. Причём не как Черногория Японии во время русско-японской, а самым что ни на есть натуральным образом.
Взаправдашним.
И закономерно, обломались. Зайгеррианцы не зря вели себя по всей Галактике так упорото-нагло. Могучие орбитальные крепости, многочисленное корабельное наполнение возле них, не оставляли даже тени шанса на победу «малой кровью, могучим ударом».
К тому же, как и любой избираемый на время разумный, президент мыслил категориями «от выборов до выборов», что заслоняло от него общую перспективу. Главным в этом деле были не флот и не орбитальные крепости. Сила и могущество Зайгеррии базировались не на том, что они торговали рабами, нет. Они базировались на том, что разумные из других миров хотели иметь рабов.
Вот и на его сектор посыпались обвинения в «нарушении вековых традиций входящих в Республику миров». Всякие там эмбарго, санкции прилагались. Им бы потуже затянуть пояса, да смести тварей, так нет. Всеобщая воинская обязанность для Далёкой-Далёкой была крайне редка, песню «Священная Война» тоже некому было написать, так что воевали только добровольцы, немногочисленные силы самообороны, ещё меньшие по численности армии планет, и вот, дошли до конкретики, ЧВК.
С обеих сторон, в составе действующих сил, наёмников было большинство. Правда, вот сюрприз, самые крупные ЧВК были как раз на стороне Зайгеррии.
Получив отлуп на орбите планеты работорговцев, объединённый флот сектора начал неорганизованное отступление, в переводе с русского на русский, повальное бегство. И сейчас бои происходили уже на «территории агрессора», как в СМИ соседи называли сектор Югуль. Рабы хлынули потоком, но это преподносилось как «компенсация» за ущерб, нанесенный орбитальной обороне Зайгеррии. Всё-таки, мясорубка там вышла знатная, половину космических крепостей как банта языком слизнула. Заинтересовало, согнём палец на память.
Всё это длилось уже месяц. А что привело уважаемого сефи в расстроенное состояние духа, так это то, что не все наёмники из ЧВК «Арда Тустра» погибли во время орбитального боя.
Некоторые были захвачены в плен и обработаны соответствующим образом. Так что среди прочих, родной брат владельца «Арда Тустра» и ещё один сефи, родной брат Алиика Тольти, стали пассивами «демократической» ориентации, страстно пристающими ко всем мужикам с предложением их удовлетворить. А головидео с их поведением было вчера получено всеми заинтересованными личностями.
Неприятно, я задел разумного за живое, причем неосознанно. Но всё равно, неприятно.
Но всё-таки, ярость не полностью затуманила мозги Алиику, он прошерстил лежащие в открытом доступе документы о повышениях в звании после последнего боя. Занна, конечно, могла своей властью назначить меня хоть генералом, хоть адмиралом, хоть придумать какое-нибудь идиотское звание, типа «адмираллисимус всея Вселенная», но не стала этого делать. Уважения среди её офицеров это не принесло бы. К тому же, для большей весомости, система званий, повышений и наград, существующих в «Чёрной Гвардии», была заверена в Ордене джедаев. За что отдельное спасибо мастеру Обарно.
Вот сефи и отметил, что некий капитан-лейтенант, «за применение уникальных тактических приёмов, приведших к решительному разгрому противника», скакнул через два звания. Канцелярщина, она и тут такая канцелярщина…
Звание подтвердили в Ордене, там «Чёрную Гвардию» курировал товарищ из «комиссаров» Керна, после боя приказ о повышении в званиях шёл длинным списком.
Алиик решил узнать, как разгромить флот супостатов столь малым числом и доколебаться до применившего «уникальные тактические приёмы», предложив за информацию любые разумные деньги. Но, в силу нехилого стресса, подкатил ко мне резковато.
Нехорошо получилось.
Отпущеный из Оков Силы, сефи сидел на диване и смотрел на меня. Раскта тоже молчала, выжидая. А я курил уже пятую сигарету и размышлял.
Рабство само по себе омерзительно. К тому же раб мечтает не о Свободе, он сам хочет стать рабовладельцем. Плюс, плодится чувство безнаказанности, которое испытывают уроды, дорвавшиеся до власти над живой вещью.
С этим надо что-то делать. Но делать нормально, а не как поступают джедаи, освободив рабов и ускакав в неизвестном направлении. Те, кто сейчас обитает в качестве раба на Зайгеррии, уже не заслуживают свободы, потому как понесут рабскую идеологию дальше. Плюс, даже такая акция должна послужить нашему делу. Так, теплее…
— Скажи-ка, Алиик, у тебя есть изображения дочек президента Хубаса?
Тот почему-то помялся, но под моим взглядом всё-таки кивнул и протянул датапад, запустив серию снимков. А ничего так, действительно красотки.
— Алиик, а есть их снимки в одежде?
Он ещё более застремался, помотав головой:
— После того, как их обработали зайгеррианцы, у них страх перед одеждой, они срывают всё, что пытаются на них надеть. Только украшения оставляют.
Понятно, снимки добыты нелегально, в армии и на флоте сектора Югуль такие вещи распространяются из-под полы. Неприятно, но не смертельно. Мои предки говорили, что нагота любима Богами, да и новые веяния моды никто не отменял. Продолжим:
— В секторе Югуль табу на наготу?
— Да, — склонил голову сефи.
Раскта заинтересовалась, притянула к себе датапад, оценила:
— Красивые. — потом тяжко вздохнула, и перешла к извечной джедайской теме — жалости. — Надо помочь бедняжкам.
— Поможем, обязательно. — Я прикурил следующую сигарету. — Комплексно. Алиик, дай мне расклад по сектору.
И пролевитировал датапад обратно ему в руки.
Следующий час ушел на анализ. Раскта несколько раз связывалась с мостиком, интересуясь ходом учений. Ей вроде как положено, как командующему космическими силами. Выслушивала бодрые рапорты, отключалась.
Я же, подключив не только свой датапад, но и вычислительные мощности Домика, просматривал информацию по установленным фильтрам, причем не только из датапада, но и из голонета.
В принципе, сектор мог самостоятельно выиграть войну, если бы зайгеррианцы не делали постоянных финансовых вливаний. Значит, надо устранить этот фактор.
Просмотрел данные о боекомплекте «Песца». Ага. Торпед осталось дофигища, есть даже в опечатанных Арсеналах Особого Хранения шесть тысяч с баррадиевыми боеголовками. В Армии Света были далеко не прекраснодушные мечтатели и вполне могли устроить геноцид планетке, особо упорствующей в верности Братству Тьмы. А мы, когда комплектовали ракетный монитор, прихватизировали некоторое количество столь полезных в любой жизненной ситуации предметов.
Попереписывался с Занной, она официально откомандировала «Песец» в «особое подчинение». Звоню каплею, отставить, уже каптри Микаэлю Кроу:
— Привет, братская печень.
Да, погудели после сражения мы с ним знатно. Он вообще тогда был в полном охреневании — командир корабля, уничтожившего больше всех, в описываемой истории, кораблей одним ударом.
— Здорово, тихушник. Что там? Только что пришел приказ на «особое подчинение». Опять мутишь что-то? Я участвую.
— Капитан третьего ранга Микаэль Кроу, — заметила официальным тоном с места мастер Лсу, — если ты думаешь, что тебе сойдет с рук попытка затащить моего падавана в бордель на планете, то ты заблуждаешься.
Кроу как-то посмурнел.
Пришлось примирительно поднять руку:
— Мастер, давайте чуть попозже, ладно?
Дождался неохотного кивка, обратился к сефи:
— Алиик, мне не хочется находиться в одной Галактике с Зайгеррией. Но я не вижу смысла афишировать участие «Чёрной Гвардии» в акции уничтожения планеты. Твоя ЧВК готова взять на себя ответственность за это?
Вместо ответа сефи показал на датападе документ с подписью владельца. Карт-бланш.
— Хорошо, сейчас отбывай на «Песца», каптри Кроу вышлет челнок. — Микаэль кивнул, распорядился. — Скинь на этот номер свой контакт, свяжетесь.
«Песец», как наше секретное оружие, находился достаточно далеко от системы, космические расстояния укрывали его почище любого маскировочного поля. Впрочем, экипаж не скучал. Его размеры позволяли не стесняться в габаритах помещений для развлекух, а состав экипажа был смешанным.
Сефи ошарашенно кивнул.
— Микаэль, вот тебе последние данные об орбитальной обороне Зайгеррии, там куча брешей. Думаю, сто залпов разом устроят всех. Применение спецбоеприпасов санкционирую. Все последствия принимает на себя ЧВК «Арда Тустра», так?
