— Ваши корабли равномерно войдут в штурмующие формации из наших кораблей. Десант тоже предоставляем мы — полтора миллиарда наёмников. Оборонительные порядки противника придётся нащупывать в бою.
— Самое главное, — дроид начал переводить слова хатта, — операции присваивается высший уровень секретности. Поэтому никто из присутствующих не покинет борт этого судна до окончания операции.
Седой прищурился:
— А как нам оперативно руководить операцией?
Хатт снова хохотнул.
— Отправимся в зону операции вместе. На «Республике». Символично.
Глава 6-10. Интерлюдии.
Приблизительно это же время.
Корусант.
Тонкий усик миниатюрной камеры повернулся на девяносто градусов и изображение на внутренней части визора шлема подтвердило — это они. Умный интерфейс шлема уже сопоставил свои данные с данными шлемов других солдат отряда, распределив цели между собой.
Выдохнув, лейтенант Фёст скомандовала:
— Начали!
Полетели ионные и светошумовые гранаты, бойцы открыли огонь, не высовываясь из-за угла, а выставив только винтовки и прицеливаясь по изображению с прицела, проецируемого в шлем.
Понадобилось меньше минуты, чтобы камеры беспилотников показали отсутствие шевеления охраны. Повинуясь команде Лики, солдаты выдвинулись вперёд, производя контроль штыками. Сама она неторопливо подошла к слабо шевелящемуся «клиенту», привычным жестом вогнав и чуть довернув вибролезвие штыка винтовки во лбу начальника его охраны.
Вытянувшийся из левого наруча щуп кольнул щёку начальника коллекторского агенства «Гарант-возврат», делая анализ ДНК, рука в перчатке оттянула веко, сканер пробежался лучом по глазу.
— Это он, — проговорила она через вокабулятор прикомандированному к её отряду детективу корусантской полиции. — Пакуйте и на базу.
Спустя пять минут, когда полицейский спидер уносил полубессознательную тушку в смог корусантских кварталов, детектив спросил:
— Дальше что?
— Дальше ждём новых вызовов.
— Да нет, — досадливо дёрнул щекой Рикардо, — с ним что будет?
— А, — легко махнула рукой Лика, — вколят сыворотку правды, он расколется, потом актируют.
— Актируют?
Лейтенант посмотрела на него как на непонимающего прописные истины, даже открыла лицевой щиток:
— Расстреляют, значит.
Детектив начал неуверенно озираться, даже потянулся к кобуре, но, перехватив взглядом почти неуловимое смещение оружия солдат в его направлении, сделал вид, что поправляет пояс.
— Но это… незаконно… должен быть суд…
Фёст покивала:
— Адвокаты, прокуроры, присяжные, да? — дождалась неуверенного кивка собеседника, потом усмехнулась. — Это же в вашем секторе начальника полиции расстреляли позавчера за коррупцию?
— Ну-у… да, — потянул время Рикардо. — Но ведь есть установленные Законом нормативы…
— Бред. — Лика отряхнула наплечник от пыли бронированной ладонью. — Закон только лишь позволяет правящим классам безнаказанно грабить работающих разумных. Все эти ваши адвокаты, прокуроры и прочие содомиты предназначены только для одного — позволить укрыть хитрого подонка от возмездия . Мы делаем проще — сыворотку правды и вперёд. Ускоренное судопроизводство прозволяет сэкономить нервы и время для всех.
— А как же ваши собственные руководители, чиновники? — у Рикардо начался взрыв мозга.
— О, тут всё просто, — Лика отвлеклась, вызывая труповозку. — О чём это я? А! У нас для руководителей и чиновников действует презумпция виновности.
Пока отряд грузился в бронированные спидеры, Рикардо напряженно думал. Презумпция невиновности — это понятно. А вот чтобы наоборот…
Когда отряд вернулся в расположение — бывший склад рядом с полицейским участком — лейтенанта Фест сразу окликнули и она умчалась по своим делам, помахав бойцам отряда. Бойцы постепенно разбрелись кто куда, перед центральным входом с развевающимся на фасаде чёрным флагом осталось всего шестеро разумных, отошедших покурить к стоящей невдалеке урне. Детектив направился вместе с ними. Курить не курил, но разговоры послушать — святое дело.
— Да, дела, — попытался почесать затылок через шлем седоватый солдат с тремя полосками на наплечниках. Рикардо, потеревшись с ними уже несколько дней знал, что три полоски на наплечнике означают "сержант". — Мамку нашу совсем заездили с документами ентими, только с нами на вызовах и отдыхает душой. Енто ей не на гражданке истории писать для деток малых.
— Истории? — Рикардо Санчес сделал стойку. Профессиональная деформация, однако. Узнавать как можно больше подробностей. — Какие историй?
— Вестимо какие. — Сержант солидно закурил, сплюнув на дюрабетон. — Сказки детские. Малышня моя, внуки, значить, сказками ентими зачитываются. Кожья Боровка там, злоключения Дуратино, Отуран там, да ещё про алкоголиков мелких, во! «Хроники Харнии»!
Он снова сплюнул.
— Кабы я имел талант к гражданке, нешто сержантом бы сейчас чалился? Майором был бы, как пить дать.
Для детектива в очередной раз наступил разрыв шаблона. Но и профессиональная привычка брала своё. Расслабившийся простоватый сержант, да в окружении проверенных товарищей — наше всё.
Девушка в тактической броне, стоявшая слева, согласилась:
— Точно. Вон, Димитр вернется с гражданки — уже прапором будет. Образование получил — пишет, каталитическая химия, вроде. Месяц ему в учебке остался до погон.
Санчес рассмотрел девушку повнимательнее. Нет, с появлением Цветов Жизни женщины вообще похорошели, но собеседница просто блистала какой-то диковатой, завораживающей красотой. Сглотнув, он попытался вспомнить, о чём шла речь.
— Талант гражданке? Ничего не понял. — Детектив реально ничего не понимал. — При чем тут химия и звание?
— Э-э, мил человек… — Сержант, затянувшись, снова сплюнул, — Энто у вас, под буржуями, всё не как у людёв. У нас всё правильно. Хочешь жить по-простому, ну там, ферма, али мастерская какая, отслужи год службы в ополчении да и живи себе, никого не трогай. Тольки месяц в году вынь да положь на подготовку на сборах ополченских, чтобы жирок растрясти, значить.
— И это свобода? — детектив почувствовал, что приближается к тайне.
— А как ты енту самую свободу собрался защитить, не умеючи-то? — резонно возразил солидно сплёвывающий на дюрабетон сержант. Он вообще, судя по всему, всё делал солидно и обстоятельно. — Свобода, она, енто, как девка ветренная, ежели ей потакать, так сверху сядет и ноги свесит. А ежели правильно енту девку уважить, так со всем её расположением пользовать можно.
— Хм, — девушка в броне внимательно осмотрела сержанта, — а про попользовать с моим расположением вечером сможешь объяснить детально?
Вокруг заржали.
— Не, вечером мне на ремень, служба, значить. А с утра, так ты на дежурстве будешь. Не судьба, значить. Да и по возрасту ты помладше моей дочурки будешь. Нешто со своим на гражданке рассталась?
Девушка внезапно приложила указательный палец правой руки к уху, выслушала какую-то команду в микрофоне шлема, выдохнула: «Есть!» и умчалась.
Все автоматически посмотрели ей вслед.
— Хто такова? — бросил сержант в пустоту.
— Ванда Тарус, вчера закончился отпуск по ранению, зачислили к нам. — Докладывающий солдат просматривал датапад. — Ого! Да она на гражданке фотомодель! Триста миллионов подписчиков!
Датапад пошёл по рукам. На фотосессиях девушка пренебрегала одеждой, но была в снимках какая-то трогающая душу невинность.
— Так-так, — листал информацию сержант. — Дочка у неё, тоже красавица, каких нет, будет.
Когнитивный диссонанс. Это выражение детектив смог познать только сейчас.
— Простите… Я не совсем понимаю… А как гражданка влияет на военную карьеру?
— Во даёт! — сержант прикурил сигарету от предыдущей, — Тут просто всё! Вот решил я опчеству послужить после года службы в ополчении, значить, — так пишу, значить, начальству — так, мол и так, примите любезного. Оне, значить, посмотрят, потом тебя к тестам разным подключут. Ежели не подходишь ты — скажуть, звиняй, милай, иди на гражданку с миром.
— Порядок у нас такой, — вмешался молоденький солдат. — Три года в армии отслужил — иди на гражданку на три года. Профессии полезные приобретай, трудись, семью заведи. Потом опять три года в армии послужи, потом опять гражданка. И так постоянно. А звание от образования зависит — смог на гражданке отучиться — значит, если хочешь, полгода на подготовку — и прапора дадут. Потом на каждое звание тоже отучиться, экзамены сдать. Но только после гражданки. Или за подвиг какой.
Сержант добавил, доверительно наклонившись:
— Я вот на гражданке егерем работаю. Так не поверишь — скука смертная, аж скулы сводит. Теперь, эвон, пираты к нам почти не залетают, у меня даже станковый гранатомёт на спидере в гараже заскучал. Волнуеться за них, стал быть, можа случилось у них чего. Последние сто дней до приказа о зачислении в строй, значить, не поверишь, как на иголках был — в календаре дни зачёркивал.
Прдошли ещё вернувшиеся с вызовов солдаты, разговор прервался.
Рикардо задумался о беседе, но выводы пока не напрашивались. Следующую неделю он после вызовов лазил по сети, выискивая подробности государственного устройства своих неожиданных сослуживцев. И понял одно — голосовать за какое-то глобальное решение у них могли только армейцы, но только находящиеся на гражданке. Равно как и занимать какие-либо руководящие посты. Ничего не понятно. А голографии Ванды Тарус украсили его холостяцкую квартирку.
Он даже почти набрался храбрости её пригласить на свидание, но со своего последнего вызова она не вернулась. Раненую, её захватили в плен и она привела в действие то, что эти странные армейцы называли «Устройство Славы» — встроенную в скафандр бинарную взрывчатку.
Опять Корусант, но в другом месте.
Крепость синдиката «Чёрное Солнце».
Пенелопа Доу рассматривала укрепления. Визор шлема то приближал, то отдалял нужные ей виды. Картинки с беспилотников, со спутников — проецируемая астродроидом голограмма дополнялась и корректировалась. Рыцарь наконец откинула забрало, и обратилась к генерал-майору Мрирркрмау Мррау, легату шестого легиона:
— Мрир, твоё мнение?
Катар, по застарелой привычке, начал чесать кончик правого уха левой рукой, заодно включив режим дурака:
— Ну, что мр-р-сказать… Крепость хор-мр-рош-ш-шая, с виду пр-рмр-рочная…
— Котэлло! — Пенелопа решительно взяла, хм, кота за все подробности. — Давай без твоего идиотского акцента, я не хочу терять парней и девок из-за твоей игры в деревенщину!
Уши катар прижал, но вибриссы вперёд не пошли. Одобряет, значит. Только вот кончик хвоста неуверенно поводится из стороны в сторону. К слову сказать, свой хвост катар не закрывал бронёй, его великолепное роскошество всегда демонстрировало врагам могучую пушистость, на зависть многим, не обладающим подобным сокровищем.
— Мр-р, хорошо. Выдвижение штурмующих отрядов тут, тут, вот здесь, — указка скользила над трёхмерным изображением, — и вот тут. Усиливаем их непрерывным напором стрелков, но это в том случае, если ты откроешь нам ворота, прекраснейшая…
Штабные Шестого покивали, соглашаясь. Рыцарь отвернулась от них, советуясь с голокроном. Над пирамидкой в её ладони возникло изображение джедая:
— Пипка! Чего опять вызываешь? Снова забыла, в какой позе Хавьеру давать?
— Учитель, — укоризненно произнесла молодая женщина, — ты, как всегда, непереносим.
— Да ладно, дело нужное, — махнуло рукой изображение. Потом дурашливость исчезла. Совсем. — Говори.
— Учитель, эта техника, я её проверяла только в тестовом режиме, а тут у меня почти две тысячи разумных под командой.
— Пипка, ты состоявшийся рыцарь. С хорошими мозгами, решительная, правда сиськи всего второго размера, ну да не об этом. Ты знаешь, что делать. Я в тебя верю. Это ТВОЙ легион. Начинай!
— Хорошо.
Пенелопа отключила голокрон и повернулась к штабу. Потянулась к ближайшим разумным и почувствовала — да, они её любят. И это чувство любви начало наполнять её, повышая уровень возможностей.
Сейчас она начала понимать, для чего великие ситхи древности строили себе храмы. Обратная связь — так назвал это дополнение к Боевой Медитации учитель. Теперь, как он и пояснял, она щёлкнула тангетой циркулярной связи со всеми задействованными в операции бойцами легиона:
— Шестой, это я. Вы лучшие из лучших, те, кто заставляет остерегаться даже грозных мандо’а. Вы здесь для того, чтобы вскрыть гнойник Республики — в этой цитадели засели остатки тех, кто посягал на жизнь, имущество, достоинство и свободу разумных. Сегодня не станет «Чёрного Солнца», товарищи. Я не приказываю вам, мои хорошие, я прошу — пусть этим тварям будет больно. Я люблю вас!
С каждым произнесённым ей в эфир словом рыцарь чувствовала, как всё усиливающаяся волна направленных на неё позитивных эмоций увеличивает её потенциал, как горизонт её возможностей растёт и ширится. Вот как раз тут, как говорил учитель, надо не нежиться в волнах любви, а оседлать их. Иначе крышу может снести от открывающихся перспектив. Учитель ещё говорил, что не все возвращаются даже из учебного полёта воображения. И усмехаясь, поминал какого-то Палпи.
Контроль дыхания, руки окутываются светящимся ореолом, добавить Силы, почувствовать препятствие и… Бойцы легиона, задействованные в операции, выдохнули единым рыком свой боевой клич:
— Ай! — невидимый глазу водоворот закружил вокруг цитадели, из него начали змеиться щупальца.
— Эм! — вихрь уплотнился, сосредотачивая свои щупальца напротив входов в крепость. Кончики щупальцев уплотнялись, воплощаясь в реальность.
— Кроган! — даже сверхскорость джедая не позволила увидеть стремительный бросок. Просто все бронированные двери и ворота срывало, сминало и швыряло внутрь, убивая и калеча подготовившихся к обороне бандитов.
Пенелопа открыла глаза, осмотрелась. Такая разрядка не позволяла прийти в себя сразу.
— Мр-р, крошка, — легат снова задумчиво почёсывал ухо, — ты бы хоть предупреждала, что так умеешь. Я расчитывал максимум на перекошенные створки трёх главных ворот. А ты даже самые мелкие бойницы внутрь забросила. Интересно, что там внутри? Проверим?
