2. Ветра в зените

Девчушка с мольбой посмотрела на Лима снизу вверх. Тот покачал головой.

— Никаких комнат, — непреклонно заявил он. — В лазарет, Хмурик, в лазарет. Я всё равно не собираюсь молчать, так что не хнычь. Имела глупость сделать гадость — имей и смелость ответить за сделанное. Ступай.

По щеке девчушки скатилась слеза, однако настаивать она не стала. Встав, она при помощи кинезиса подхватила Тирета и медленно убрела с ним в гущу "леса".

— Тяжёлый случай, — вздохнул Лим, садясь и берясь за ложку. — Я про Хмурика. Вообще-то её зовут Лида, но прозвище подходит ей больше, чем карточное имя. В отличие от нас с тобой, у неё имеется врождённый дефект мозга, на грани биохимии и генетики... отсюда — и редкостный талант, и столь же редкостная нестабильность. Вне Группы она бы жила (если вообще жила) на психокорректорах и на транквилизаторах, а у нас справляется без лекарств. Вот только не всегда удерживается в рамках.

— Ты не оправдывайся, а ешь, — посоветовал Клаус.

Глава 4

Внешнее время погружения — 00.00.00:10.03.29 / 18.09.110 г. ЭпА (812 г. НЭ)

Внутреннее время погружения — с 18 по 25 дни Верхней трети 4534 цикла;

Седое Взморье, старый маяк на Клюве и другие места.

11

— С пресловутыми Ключами всё просто до изумления. Когда мы выбираем при погружении Седое Взморье, то закладываем в виде параметров не только точные координаты точки появления, но и все до единого принципы местной физики. Пси-физики в том числе. Нужно просто знать, по каким параметрам осуществляется погружение, а дальше дело за малым: освоить правила этой конкретной игры. Давай, дерзай.

— Погоди, Рокас! Если всё это верно для Седого Взморья...

— В точку, Клаус. Быстро соображаешь. В любом ином мире, включая, к слову, наш родной, это тоже действует. Погружаться — значит знать правила. А знать — значит уметь использовать... или, по крайней мере, иметь возможность со временем научиться этому. Местные разумные, если такие есть, нередко имеют перед нами преимущество, поскольку играли в свою игру всю жизнь. Которая может быть очень, очень долгой. Но и у нас есть кое-какие козыри. Впрочем, об этом позже. Попробуй для начала... ну, хотя бы Ключ Дальновидения.

— Это который?

— Ты ведь уже умеешь вызывать Справку? Смотри ссылки, помеченные двумя звёздочками. Все названия — там. Или не смотри, а сразу вызови Ключ номер шестнадцать...

Во втором погружении Клауса уже не сопровождал никто. Начавшееся разбирательство по поводу того, что сделала Лида-Хмурик, поручение, полученное Лимом от Наставницы в связи с какой-то Карой — в общем, дела удерживали его вдали от зала саркофагов. Но, как заявил он ложащемуся в хирургическую сетку Клаусу, — "ничего страшного. Тебе помогут".

И действительно, Рокас вызвался обучить его "азам и глаголам" с искренним энтузиазмом. Клаус окончательно убедился в том, что заподозрил ещё в первом погружении: Седое Взморье для него и Алии-Ведьмы — любимая игровая площадка. Совершенно необъятных размеров, сложная, зачастую непредсказуемая, населённая как будто бы не вполне настоящими, но всё же реальными и живыми людьми игрушка. Внутри которой можно без особого труда представить себя героем, великим магом, а то так даже небольшим таким божеством. Благо псионические возможности пришельцев это позволяют.

Свобода!

Есть ли в карточной колоде иллюзорных миров магнит более мощный?

— ...что ж, достаточно хорошо. А теперь — пятый Ключ. Пора научиться скольжению сквозь пространство.

Выполняя задания Рокаса, Клаус с лёгкой горечью вспомнил своё бессилие перед лицом Всадника. Но горечь вышла бледная, неубедительная. Тогда Клаус понял, что уже простил этот эпизод Лиму с Наставницей; и даже более того: примирился с тем, что случилось. В конце концов, прошлое изменить нельзя. А изменить своё отношение к данному конкретному куску своего прошлого... ну, этого Клаусу тоже не хотелось. Хотя он подозревал, что со временем станет гордиться тем, что с честью прошёл через такое испытание.

"Но рискну ли я когда-нибудь повторить нечто подобное — уже по собственному выбору, чтобы подкормить демона гордости и, возможно, пробудить ещё какую-нибудь из спящих граней своей души?

Добровольно — вряд ли..."

— ...теперь двадцатый Ключ. Будь предельно осторожен, начни с минимального уровня энергии...

Как заявил Рокас, предваряя первый урок, освоение магии Седого Взморья при наличии кое-каких основ даётся очень быстро и просто. Конечно, если голова работает, как положено. Таково общее свойство любой магии, управляемой аналитически. Вот дома — другое дело, там аспекты сенса управляются синтетически, причём разум не занимает место дирижёра и даже не играет в оркестре первую скрипку. Именно поэтому для обретения новых способностей требуются глубокие душевные потрясения, сознательный риск на грани гибели и умение принять перемены, как нечто естественное и нужное.

Потом Рокас добавил: "Здесь всё куда проще. Есть Ключи, есть Потоки, есть кое-какие общеупотребительные связки. А если стандартный набор по каким-то причинам тебя не устраивает, можно запросто сочинять собственные приёмы. Основные принципы искусства композиции я тебе тоже преподам".

— ...отлично сделано! Устал?

— Не так, чтобы очень, но от перерыва не откажусь.

— И правильно. — Рокас энергично кивнул. — Пусть в мозгах всё как следует утрясётся. А я пока займусь активной медитацией.

— Это как?

— Смотри, если интересно.

Отойдя на несколько шагов, Рокас выхватил то, что до этого Клаусу казалось просто одним из декоративных элементов костюма. Название этой штуки вспомнилось сразу: меч, — но вот её назначение вспоминаться не хотело. А потом Клаус начисто забыл обо всём, кроме того, что на его глазах вытворял Рокас.

Отдалённо его экзерсисы напоминали акробатические упражнения, но более слитные и естественные: сразу было видно, что все эти прыжки, перекаты, вольты, развороты и шаги — не самоцель, а средство для достижения чего-то иного. Ещё это могло бы напоминать странный, без чёткого ритма танец; вот только и эстетика движений была здесь далеко не главным. Клаус был покорён и очарован. И начисто забыл о времени.

Под конец Рокас замер, обратясь лицом к востоку, и медленно поклонился. Когда он успел убрать меч, Клаус так и не заметил.

— Что это было?

— Обручение земли и неба. А если по-простому — тренировка.

— Тренировка чего?

Рокас посмотрел на Клауса искоса.

— Не чего, а в чём. Неужели не догадываешься?

Тут Клауса озарило. Часть ответа пришла из воспоминаний Всадника, часть — из памяти Анжи, и объединение дало результат... неоднозначный.

— Зачем вам это?

Рокас словно и не заметил враждебного тона. Ответил ровно, не маскируя спокойствием напряжённость, а действительно спокойно:

— Во-первых, отличный способ держать себя в форме. Во-вторых, вырабатывает крайне полезные навыки. В-третьих, это — Путь.

— Я не об этом!

— А я — именно об этом. Кроме того, не обязательно пить вино, даже если в твоём подвале стоит тысяча бочек разных сортов. Я ни разу не убивал, Клаус. Ни в одном из миров. И знание того, как обручаются земля и небо, помогло мне в этом.

Клаус нахмурился.

— Похоже, я чего-то не понимаю.

— И это пройдёт, — мягко улыбнулся Рокас. — Продолжим наш урок.

Во время очередного перерыва Клаус попытался продолжить разговор об убийственных навыках. И для начала, излагая голые факты, рассказал Рокасу об эпизоде в столовой. Тот едва заметно поморщился:

— Ты опять? А впрочем...

Под испытующим взглядом Клаусу стало немного не по себе, но он не опустил головы. И в конце концов Рокас кивнул, словно ставил пометку на одном из полей мысленного блокнота.

— Ладно. Похоже, ты уже дозрел до этой темы. Но для начала скажи: чем закончился бы твой плен у Всадника, если бы ты уже тогда знал Ключи?

Клаус мотнул головой.

— Прошлого не отменить. И вообще, при чём тут?..

Рокас молча смотрел на него.

"В самом деле, не надо долго думать, что бы тогда было! Да я бы, даже трюма не дожидаясь, смылся от господ похитителей. Это и Всадник сообразил. А если бы, чувствуя себя в безопасности, я решил выждать и посмотреть, кто заплатил за меня похитителям...

Стоп! В безопасности?!"

Понимание настолько явственно отразилось на лице Клауса, что Рокас не выдержал и улыбнулся.

— Сообразил, да? Это только звучит, как парадокс, но умение убивать на самом деле делает человека более уравновешенным. Если осознаёшь, что обладаешь силой такого рода, начинаешь куда лучше контролировать себя. Это ведь не шутки, верно? Местные недаром носят с собой оружие. Напасть на беззащитного — это одно. Напасть на вооружённого, притом, возможно, умелого бойца, готового оказать самый решительный отпор — совсем другое. Кроме того, в конфликтной ситуации оружие, которым обладает только одна сторона, сдвигает равновесие настолько, что спор может быть разрешён без крови. Бывают случаи патологические, бывают исключения, когда безоружный побеждает вооружённого благодаря выучке и хладнокровию, но основная идея именно такова. В мире, где мало кто умеет читать мысли и никто не ощущает чужую боль, как свою, всё равно нужны какие-то средства обуздания агрессии.

— Оружие — как намордник для насилия?!

— Почему бы нет? Люди способны решить одну и ту же задачу самыми разными средствами. И потом, не забывай, что наши предки в эпоху до анкавера поступали точно так же. У жителей Седого Взморья просто нет лучших способов.

— Так почему бы нам не дать им лучший способ?

Рокас хмыкнул так выразительно, что Клаус покраснел. Он и сам сообразил (увы, уже после того, как необдуманные слова сорвались с языка): анкавер стал возможен, так как это позволяют законы природы. В мире Седого Взморья законы другие, значит, и анкавер неосуществим. Так что сказанное им — просто глупость...

"Глупость? Глупость?! Люди способны решить одну и ту же задачу разными средствами. Самыми разными..."

Это Клаус не поленился транслировать Рокасу при помощи Ключа Единения Мыслей. Тот не отбросил возникшую идею, а сразу и не на шутку задумался.

Минуты через две, глубоко вздохнув, Рокас тряхнул головой так, что косы хлестнули его куртку, и сказал:

— Знаешь, ты опасный человек, Клаус Метцель. И не спорь, а прими это как данность. Есть старая, очень старая мудрость. Она гласит: "Жаждущий творить добро отворяет врата бездны". Посмотри сначала закрытую статистику времён анкавера и первых десятилетий постанкавера, посоветуйся с Юргеном и Анжи, а уже потом спроси себя: надо ли переделывать ещё один мир по образцу нашей родины. Потому что — хотя от этой мысли меня просто знобит — я думаю, что такая переделка возможна.

Клаус пожал плечами.

— Ладно, посоветуюсь. Продолжим?

12

Спускаясь по лестнице в башне старого маяка, Клаус столкнулся с Ари.

— Привет!

— Привет.

Встреча вызвала в душе Клауса лёгкое смятение. Поспешно ревизовав толпящиеся мысли, он решил завязать разговор с какого-нибудь нейтрального вопроса.

— Куда ты идёшь?

— Наверх. На самый верх, — и, словно это могло что-то объяснить, Ари добавила. — Вечер наступил, и скоро стемнеет.

Заметив реакцию Клауса, она улыбнулась своей половинчатой улыбкой:

— Хочешь посмотреть, что я буду делать?

— Ну...

— Иди за мной.

Ари миновала его, на секунду погрузив в облако своего собственного аромата: соль, ветер, влажное дерево и едва уловимый на этом фоне запах человеческой кожи. Плюс что-то ещё более тонкое, неясное, но притягательное... Может, так пахнет тайна?

Клаус повернулся и поплёлся следом.

Подъём продолжался достаточно долго, чтобы он успел неоднократно проклясть своё неуёмное любопытство — мысленно, конечно. Однако из чистого упрямства он не воспользовался каким-нибудь подходящим Ключом. Он уже однажды выставил себя перед Ари слабаком, и этого раза более чем достаточно. Она, правда, не осудила его, но это сочувствующее понимание... нет уж, лучше потерпеть.

А потом подъём закончился. Клаус огляделся и моментально забыл о ноющих мышцах ног и одышке. Он даже об Ари забыл. Холодный резкий ветер высек слёзы из глаз, вцепился в одежду множеством невидимых, но цепких лапок — Клаус не замечал этого. Он смотрел.

Небо.

Море.

Далёкая-близкая линия, где небо и море сливаются воедино.

Высота. Ветер. Крики птиц и слабый шум прибоя. Башня под ногами кажется незыблемой, как твёрдая игла, по пояс вбитая в каменную плоть земли; но ещё через мгновение ветер задувает по-иному, и кажется, что она тихо раскачивается, словно ствол одинокого дерева.

И снова, втрое острее: небо, море... ветер и древние камни внизу... вдох и выдох...

Свобода.

— Я люблю смотреть на мир отсюда, особенно в сумерки, — негромкий голос Ари был на удивление внятен. — Здесь становишься такой лёгкой, что душа болит. Но это — целебная боль.

Клаусу потребовалось нешуточное усилие, чтобы вернуть подобие привычного настроя и вслушаться в себя.

— Никогда не воспринимал высоту так... остро, — сказал он.

— Почему? — тут же спросила Ари.

Клаус задумался и ответил лишь через минуту.

— Не знаю. Может, потому, что дома я совсем её не боялся?

Бровь Ари — та, которая живая — поползла вверх.

— А здесь — боишься?

— Это не то слово, но... — Отвернувшись, Клаус снова посмотрел в дымчатый простор. — Там я постоянно чувствовал, что мой сенс готов подхватить меня. В любой миг, что бы ни случилось. А здесь летают по-другому. Умом-то я знаю, что могу вызвать Ключ Безвесия, уйти в скольжение или сделать ещё что-нибудь; вот только это знание пока не вошло в привычку. Оно не помогает чувствовать себя в безопасности. Понимаешь?

— Понимаю.

Клаус обернулся и обнаружил, что Ари сноровисто складывает "колодцем" странноватого вида бруски — очень длинные, метров полутора самое малое, и угольно-чёрные притом. Штабель этих самых брусков, освобождённый из-под плотного брезента, возвышался слева, около низкого парапета. Несмотря на ветер, срывающий и уносящий прочь все запахи, бруски всё равно пахли. Резко, смолисто, чуть кисловато. Этот аромат оставлял на языке слабый неприятный привкус.

— Никогда не видел "огненных" кирпичей? — спросила Ари, полуобернувшись и улыбаясь. Под таким углом правая, изуродованная половина её тела была не видна, и Ари легко можно было принять за обычную девушку.

Красивую. Вот так, с лукавой улыбкой на губах — даже больше, чем просто красивую.

Клаус сглотнул и поспешно укрепил внутренние барьеры, ограждающие рассудок от лишних эмоций. Оттеснил прочь собственные бунтующие желания, подавил их. Теперь он мог даже это.

Вкус облегчения был горек.

— Не видел. Они... эти кирпичи... чем-то пропитаны?

— Да, конечно. Горючей смесью моего собственного изобретения. — Ари снова повернулась к штабелю и продолжила возводить "колодец", ловко орудуя руками в перчатках. — Обычные дрова, знаешь ли, прогорают, и быстро. А вот кирпичи в пламени не разваливаются... точнее, разваливаются не сразу, только спустя пятнадцать-двадцать пропиток. Смесь даёт более жаркое и устойчивое пламя, чем любые породы дерева. Есть и ещё кое-какие плюсы.