2. Ветра в зените

— Но зачем вообще жечь здесь что-либо?

— Ну, это ведь не просто башня, а маяк.

— Хм. Это я понимаю. Но зачем жечь? Неужели нет других способов получить яркий свет?

Ответила Ари не сразу.

— Способы есть. Но огонь — это самое простое и не требует долгих объяснений. — Помолчав ещё, она добавила. — Я не хочу привлекать внимание коллег Всадника.

— О!

Закончив выкладывать "колодец", Ари поднялась, отступила на шаг и едва заметно повела рукой. Клаус и не обратил бы внимания на это движение, если бы не ощутил активацию Ключа Огня и Льда. "Колодец" вспыхнул снизу вверх и сразу весь, но не потому, что Ари вложила в Ключ много энергии; просто горели не сами кирпичи, а пары жидкого топлива.

— Так ты тоже... — осёкшись, Клаус замолчал и мысленно отвесил себе хороший щелбан. Ясно ведь, что Рокас с Алией не поселились бы у человека, недостойного доверия; а таить от того, кому доверяешь, собственные умения — недостойно и попросту глупо.

— А ты не догадывался? — насмешливо спросила Ари, проникнув в его мысли безо всякой телепатии. — Да, я тоже маг. Только редко пользуюсь силами. Да и специализация у меня не та.

— Не та — это какая?

— Проклятия.

Клаус отвесил себе ещё один виртуальный щелбан.

— И как успехи? — осторожно поинтересовался он. Через барьеры самоконтроля прорвались хлопья чужих воспоминаний: договор с высочайшим, ехидные догадки колдуна, элементы чар... — Я... ты знаешь, что тебя проклял именно Всадник? Нет? Так вот, во мне сидит занозой часть его сути и памяти. Если хочешь, я могу помочь с подбором античар.

Ари улыбнулась. И странной была эта улыбка.

— Спасибо, Клаус. Но помощь мне не нужна: проклятье Всадника я расплела давным-давно.

— Расплела? Но тогда...

Улыбка стала строже.

— Три цикла назад, когда я впервые увидела одного из вас (это был Рокас) и поняла, какую власть вы имеете, я немедленно взмолилась об избавлении от моего проклятия. — Деревянная рука Ари дёрнулась в коротком неосознанном жесте. — Но у Рокаса ничего не вышло. И у всех остальных — тоже. Дошло до того, что я начала утрачивать веру в искренность пытавшихся мне помочь. Тогда меня саму провели через ритуал Принятия Ключей, а потом сказали: пробуй! Тогда-то я и занялась изучением проклятий. Сейчас я понимаю в них больше, чем кто бы то ни было во всём Седом Взморье. И знаю, почему моё проклятие не могли снять.

— Почему?

— Оно стало частью меня. Не просто искажённой плотью, а частью моей сути. И знаешь, — сказала Ари хрипловато, почти шёпотом, немного наклонившись вперёд, к Клаусу, — я ведь действительно могу его снять. Только я, никто иной. В любое время. Почти без усилий. Снять и наложить снова. Но вся штука в том, что я не хочу его снимать. Я к нему привыкла. Оно словно помогает мне быть мной. Понимаешь?

Клаус активировал Ключ Единения Мыслей. Потянулся к Ари своим сенсом сквозь призму непривычной магии.

...и контакт — мимолётный, поверхностный — обернулся шоком. Жаркая лава чужих эмоций опалила его, короткие злые разряды интуитивных догадок ужалили сознание. Острые грани чужих воспоминаний (ярко! тонко! резко!) ранили холодом и болью. Накал ощущений поражал насыщенностью. Ари жила не в мягкой сумеречной полутьме, а в резком полдневном сиянии. Слух, обоняние, осязание — она всё воспринимала так, словно нервных окончаний в её теле было втрое больше, чем у других людей. Сам Клаус никогда не умел ощущать настолько ярко, и никто из его знакомых не умел. В этом даже Наставница заметно уступала Ари...

Ключ погас. Вокруг Клауса сомкнулась уютная внутренняя тишина.

— Понимаю, — выдохнул он.

Девушка подошла ближе. Протянула левую, живую руку. Осторожно — очень осторожно — коснулась кончиками пальцев щеки Клауса. Он замер, и глаза его расширились.

Неужели это — на самом деле? Здесь, сейчас? С ним?

— Что мне всегда в вас нравилось... — Ари вздохнула, мотнула головой. Замерла на миг. И шепнула, пряча взгляд. — Унеси нас отсюда.

— Унести? Куда?

— Куда хочешь.

Она подняла правую руку, и Клаус ощутил прикосновение — не жёсткое, царапающее, а мягкое и нежное касание самой обычной кожи. Живой, почти горячей. Ари в самом деле отлично управлялась со своим проклятием. Пожалуй, момент изменения можно было поймать, только приложив специальное усилие.

Посмотрев в ставшие одинаковыми глаза, Клаус шепнул:

— Спасибо.

По восстановившему цельность лицу пробежало хмурое облачко.

— Хоть ты и ментат, а всё равно дурак изрядный. Долго мне ещё ждать?

— Сейчас. Я... вот.

Смотровая площадка маяка опустела.

13

Сначала был пляж — один из многих укромных пляжей Клюва. Клаус не знал местности и выбирал наугад, ставя перед сканирующим Ключом только три условия: место должно было быть труднодоступным с суши и моря, замкнутым в кольце скал — так, чтобы не было сильного ветра — и ещё чтобы над пляжем в данный момент не было туч. Хотя Клаус выбирал наугад, он не прогадал. Место действительно оказалось уединённым, тихим, солнечным. Диковатым, словно неотшлифованный горный хрусталь.

И красивым.

Впрочем, достоинства пляжа он оценил не сразу. Поначалу важны были только нагретый солнцем песок, сладость солоноватых губ и тепло рук, становящихся всё смелее и смелее. И ещё — то, что прибоем омывало сознание, врываясь через открытые Ключом ворота. Накал сдвоенных ощущений даже не ошеломлял, а попросту сбивал с ног и волок за собой — как конь тащит своего всадника, вывалившегося из седла и зацепившегося ногой за стремя. Клаус не был девственником — только не в его возрасте, только не воспитанный на моральных нормах культуры постанкавера. Нет, он не был лишён сексуального опыта... но помогало это слабо. Во всяком случае, контроль над происходящим он утратил очень быстро. Ари же просто не умела — и не хотела — что-либо кон-тролиро-вать.

Поэтому безымянный пляж запомнился обоим на всю жизнь.

...Клаус возвращался в сознание постепенно. Шаг за шагом. Первыми стали простые ощущения: тепло нагретого песка, шуршание моря, свет солнца сквозь веки, сонное марево, угнездившееся в теле. Потом начала просыпаться память. Клаус услышал стон — и с запозданием понял, что стон этот его собственный.

Наркотик!

Нет, намного хуже. Никакой наркотик не даст такого эффекта.

Смешно и пытаться получить от химии так много всего сразу. Не должно быть человеку настолько хорошо. Не должно. Этак и разум отбросить недолго...

— Хэй, Клаус! Давай ко мне! Вода тёплая!

Он не отреагировал. К удовлетворению маленького узелка мыслей, сидящего внутри и называющего себя "я", в данный момент ни один из Ключей не работал, поэтому Клаус находился в благословенном одиночестве. Он не пропускал через себя бешеный накал ощущений и эмоций Ари — и мог оставаться спокойным, как стоячая вода в ванной.

И хорошо. Хорошо.

— Клаус! Ты ведь не спишь! Где ты там?

А может, и не хорошо. Парень, включи мозги. Ведь весь остаток своего существования будешь горько жалеть, если сейчас её оттолкнёшь...

Её — это кого? Ари просто призрак. Тень, симуляция, красивая фигурка на трёхмерном холсте рисованного мира! Причём это даже НЕ МОЙ мир!

И кого ты пытаешься убедить в этом? Ты думаешь, что...

Что хочу, то думаю! Моё дело!

Ну и дурак!

...нить внутри натянулась до звона. Пока она не натянулась, он даже не знал о том, что в нём есть что-то подобное. Но нить ожила — и под её тонкий вроде бы звон взвихрились густые столбы пыли, осевшей на стеллажах с тёмными томами своих и чужих воспоминаний. Пространство сознания тихо щёлкнуло, расправляясь и сглаживая некоторые углы. Воссиял свет. Загустели тени. Поднятую виртуальную пыль смело виртуальным ветром...

И, как ни банально это прозвучит, всё кончилось, едва успев как следует начаться.

"Страховка. Вот что это было. Автономная программа контроля состояния. Инсайт с Анжи дал мне куда больше, чем я мог догадываться прежде. Но я чуть было не пошёл вразнос, и страховка привела меня в порядок... вроде бы.

Чтоб мне упасть! Я сам могу себя контролировать!

Неужто? Тот недавний шизофренический спор с самим собой — это что, и был признак высокого самоконтроля? Включи наличные мозги, лобзик чересполосный!"

— Клаус?

Открыв глаза, он обнаружил над собой лицо Ари. По-прежнему цельное, не помеченное проклятием. Обеспокоенное.

— Спасибо тебе огромное, Ари... милая.

Беспокойство на её лице слегка рассеялось. Совсем чуть-чуть.

— С тобой не всё в порядке, ты знаешь?

— Да. Но я выздоравливаю. Шаг за шагом, взгляд за взглядом, рука к руке. Ты знаешь, каково в моём мире быть шейдом? Тебе рассказывали?

Не ожидая ответа, Клаус закрыл глаза и продолжил говорить. Медленно, запинаясь. С трудом подбирая слова. Буквально несколько суток тому назад по своему личному счёту времени он искренне считал, что время для такого рассказа не наступит никогда. Что ЭТО — вообще не для рассказа. Словами ли, мыслями и образами ли, самому себе или другому человеку... неважно. И рвать печать молчания, словно присохший к больной плоти окровавленный бинт, оказалось непросто. Иногда он открывал глаза, чтобы увидеть лицо Ари, и тогда рассказ давался легче. Ненамного, но легче.

Заканчивая его, Клаус уже не жмурился.

Ари выслушала его, ни разу не перебив. Он это оценил. Немного помолчав, она предложила, как ни в чём не бывало:

— Окунёмся?

Это Клаус уже не просто оценил; ему захотелось подхватить её на руки и расцеловать.

"Да какого беса? Кого тут стесняться?"

Ари засмеялась, когда он осуществил желание. Она успела поцеловать его первым. И шутливо отбивалась, пока Клаус волок её к морю, перекинув через плечо.

...потом они снова валялись на песке пляжа, слегка касаясь друг друга голыми боками, глядя в небо и полуобнявшись. В момент блаженной расслабленности Ари как будто небрежно, так, словно эта тема не имела для неё ни малейшего значения, поинтересовалась:

— Так меня, значит, проклял Всадник?

— Да. — Желая поддержать игру, Клаус вполне легкомысленно добавил, — Уж теперь-то он больше никого не проклянёт.

— А кто меня... заказал? Это ты знаешь?

Держать шутливую интонацию стало невозможно. Помедлив, Клаус остановился на сухой деловитости:

— Знаю. Если я что-нибудь понимаю, тебя "заказал" твой отец.

Ари вздохнула. За неимением соответствующего личного опыта Клаус мог бы пропустить этот тихий звук, но чутьё, доставшееся вместе с осколками чужой памяти, шепнуло: такими вздохами глушат всхлипы.

— Папа... пусть будет светло твоё небо, отец!

Клаус моргнул и повернулся к ней лицом.

— Ты что, благодаришь его?

— Конечно.

Встречный взгляд Ари был безмятежен и спокоен. Космос ведает, чего ей стоили эта безмятежность и этот покой.

— Ты ведь не знаешь предыстории. Если совсем кратенько, мой папа, высочайший князь Пятиградья, Пролива и Тёплых Островов, обладал какой-то реальной властью только в Туманах, Замостье и Рыбачьем. Причём и в этих городах, если можно назвать Рыбачий городом, его власть слабела. У меня было три брата. Ни один не выжил. Яд, смертные чары, "несчастный" случай на море... Денежным мешкам не нужны были княжьи наследники, и они устроили так, чтобы отец стал последним князем. Я — женщина, по закону наследования я не могла бы претендовать на Чашу, Венец и Трезубец. Но мой жених получал неоправданно большие преимущества в политической игре, а мои сыновья стали бы законными наследниками княжеского рода. Я тоже подлежала устранению. И отец сам устранил меня — так, чтобы я осталась жива. Кому нужна жена, изуродованная проклятием, способная родить лишь таких же уродов? Никому. И маяк на Клюве стал местом моей ссылки. Спустя неполную треть цикла мне сообщили, что папа погиб. Оступился и упал с крепостной стены. Нашёлся же златолюбивый идиот...

Нахмурившись, Клаус осторожно уточнил:

— То есть... ты хочешь сказать, твоего отца столкнули, чтобы он упал и разбился?

— Конечно. Пустая бутылка из-под "крови моря", разбившаяся вместе с ним — просто чья-то неумная ложь. Папа слишком дорожил ясностью ума, чтобы напиваться, как рыбак в сезон бурь.

Клауса передёрнуло.

— Но зачем вообще было убивать? Кому мешала ваша семья?!

— Я же сказала: купечеству. Торгашам и менялам. Этим двуногим свиньям, насосавшимся золота, как пиявка — крови. Пятьсот циклов назад, когда на морских путях свирепствовали западные пираты, им была нужна крепкая княжеская власть для защиты их интересов. Триста циклов назад, когда мы воевали за свою свободу с империей Хони, князья тоже были им нужны. А теперь, когда северян держат в узде флотилии молодых княжеств Запроливья и от грозной империи остались лишь разрозненные провинции, купцам стало жаль тех средств, что шли на содержание сильного военного флота и сухопутной армии. Они не умеют смотреть в будущее на срок более ста циклов, они не понимают, что сами открывают ворота для будущего завоевателя, власть которого будет совсем не такой мягкой, как власть коренного князя. Воистину — свиньи! Довольные жратвой и не понимающие, что сами вскоре станут трапезой.

Уверенный тон Ари леденил Клаусу внутренности. Она так легко управлялась с жизнью и смертью, странами и веками, словно была младшим божеством. Одной из ипостасей всесильной Судьбы. Неуют, который Клаус ощущал рядом с ней, вызывало ощущение, что его возлюбленная поднялась над временем и пространством на высоту, для него недоступную. Даже не верилось, что совсем недавно эта женщина (назвать Ари девушкой не получалось даже мысленно) играла, дурачилась и хохотала наравне с ним, как ребёнок.

"Каков мир, таковы и люди. Тебе немало досталось в последнее время, сначала как шейду, потом — из-за знакомства со Всадником. Но Ари окуналась в боль раньше тебя и глубже тебя. Потому она существенно старше... и, к несчастью, не только годами".

— Послушай, я недавно говорил с Рокасом...

— Да? — рассеянно отозвалась Ари.

— Ты знаешь, чем отличается моя родина от твоей? Ты меня вообще слушаешь?

— Не сердись, любимый.

Клаус улыбнулся.

— Я нисколько не сержусь. Но ты должна выслушать меня. Это важно.

Словосочетание "ты должна" заставило Ари встрепенуться и слегка нахмуриться — впрочем, без всяких следов неудовольствия.

"Настоящая принцесса. Как она сказала, коренная. Лишь у потомственной владычицы в кос-мос знает, каком поколении может быть такое чувство долга.

Да ты просто счастливчик, Клаус!".

— Так вот, я говорил с Рокасом. И по ходу дела всплыла одна возможность, пока чисто гипотетическая...

Ари выслушала чуть сбивчивую речь, не прерывая. И, помолчав, переспросила:

— Ты хочешь сделать мой мир похожим на твой?

— В точку. Правда, я пока с трудом представляю себе детали, но если модифицировать Ключ Единения Мыслей таким образом, чтобы...

— Постой. Это пока не важно.

— А что важно?

— Сначала надо решить, нужно ли изменять мой мир.

Клаус вздохнул. Вот и Ари туда же... можно подумать, они с Рокасом сговорились!