| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
... <весной> Н. Н. Волохова мне говорила, что Блок хотел ехать с нашей труппой, чтобы не расставаться с ней. Наталья Николаевна тогда запротестовала, находя, что это недостойно его — ездить за актерами. Кроме того, она не хотела показываться Блоку в будничной обстановке, между репетициями и спектаклем, когда приходится возиться с тряпками и утюгом. Она хотела уберечь его от вульгарного. Наталья Николаевна говорила мне, что сказала это Блоку нарочно в очень резкой форме. Однако он не понял ее и обиделся...
...На четвертой неделе великого поста некоторые из наших товарищей поехали в Москву, в числе их были и мы с Волоховой. Блок не выдержал и тоже явился в Москву. Наталья Николаевна получила от него письмо с посыльным. Поэт умолял ее прийти повидаться с ним. Они встретились и говорили долго и напрасно. Он о своей любви, она — опять о невозможности отвечать на его чувства, и на этот раз также ничего не было разрешено.
...Александр Александрович ждал Волохову с нетерпением в Петербурге. Но когда, по окончании мейерхольдовских гастролей, она явилась туда, он ясно увидел, что Наталья Николаевна приехала не для него, и отошел от нее окончательно. Впоследствии Блок отзывался о Волоховой с раздражением и некоторое время почти ненавидел ее.
...Единственное стихотворение, а именно: "У шлейфа черного...", написанное в тот же период, он скрыл от нее. Очевидно, оно вылилось в момент мучительной досады на холодность Натальи Николаевны. Последующие стихи опять говорят о рыцарском поклонении и преданности. "У шлейфа черного..." было напечатано позднее. Ссылаться на это стихотворение и утверждать, что год, проведенный "у шлейфа черного", Блоку ничего не дал, как это сделал кто-то из критиков, никак нельзя. Среди многих других стихотворений того периода оно случайно.
Впоследствии Наталья Николаевна встречалась с Блоком раза два и всегда замечала волнение и смущение, которых он не мог скрыть. В последний раз она увиделась с ним в Художественном театре в 1921 году, незадолго до его смерти. Волохова заметила в нем какой-то порыв навстречу ей. Они условились встретиться в следующий антракт, но когда окончилось действие и Наталья Николаевна стала искать глазами Блока, его не оказалось в зрительном зале. Дама, с которой он был в театре, сказала Наталье Николаевне, что он заметно нервничал во время этого действия, плохо слушал и потом вдруг попрощался с ней и ушел.
...Кончился зимний сезон, мы уехали в последний раз, затем чтобы после поездки разлететься в разные стороны. Кончилась пленительная фантастическая игра юности. Блок всегда вспоминал о ней с нежностью и грустью: "Прошла наша юность, Валентина Петровна", — повторял он впоследствии. [908 год. Блоку — 28 лет]"
СНЕГА
Снежное вино
И вновь, сверкнув из чаши винной,
Ты поселила в сердце страх
Своей улыбкою невинной
В тяжелозмейных волосах.
Я опрокинут в темных струях
И вновь вдыхаю, не любя,
Забытый сон о поцелуях,
О снежных вьюгах :вкруг тебя.
И ты смеешься дивным смехом,
Змеишься в чаше золотой,
И над твоим собольим мехом
Гуляет ветер голубой.
И как, глядясь в живые струи,
Не увидать себя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?
29 декабря 1906
— " Забытый сон..."
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
В ЗК21 [ЗК1-62 — записные книжки А. Блока (1901-1921).] стихотворение записано в апреле 1908 г. (спустя почти полтора года после его создания) как продолжение записей, касающихся отношений Блока к Н.Н. Волоховой... вслед за текстом: "Зима возвращается. Впервые."... Под текстом пометы: "О, возвращается!", "То и другое"
"
То есть нечто подобное уже было? "То и другое" расшифровке поддаётся легко: "то" — это то, что "возвращается", то есть то, что было, а "другое" — это сегодняшнее. Но вот что возвращается?
...Может это? —
"Я вижу блеск, забытый мной,
Я различаю на мгновенье
За скрипками - иное пенье,
Тот голос низкий и грудной,
Каким ответила подруга
На первую любовь мою.
Его доныне узнаю
В те дни, когда бушует вьюга,
Когда былое без следа
Прошло, и лишь чужие страсти
Напоминают иногда,
Напоминают мне — о счастьи.
12.12.1913"
Низкий и грудной голос был у К.М. Садовской. Да и в следующем стихотворении, тесно связанном с этим ("Ты говоришь, что я дремлю..." )звучит:
"...Твой южный блеск, забытый мной,
Напоминающий напрасно
День улетевший, день прекрасный,
Убитый ночью снеговой.
12.12.1913"
И сравните, "Через двенадцать лет" с прямым посвящением "К.М.С":
"Синеокая, Бог тебя создал такой.
Гений первой любви надо мной,
...О чем-то шепчущие струи,
Кружащаяся голова ...
Твои, хохлушка, поцелуи,
Твои гортанные слова...
Bad Nauheim 1897-1909"
Украина для питерских поэтов — это юг. Помните Лермонтов? —
"На светские цепи,
На блеск утомительный бала
Цветущие степи
Украйны она променяла,
Но юга родного
На ней сохранилась примета
Среди ледяного,
Среди беспощадного света..."
Но тогда летнее приключение Блока так и осталось — эпизодом, а "первая любовь" к ней разразилась потом — среди вьюг зимы.
Возвращаясь к исходному стихотворению. Пожалуй, впервые "шелка и веер" появились в 904-ом году, в цикле "Город":
"...Но, взлетая к двери ложи,
Рокот смутно замирал,
Где поклонники толпились...
В темном зале свет заёмный
Мог мерцать и отдохнуть.
В ложе — вещая сибилла,
Облачась в убор нескромный,
Черный веер распустила,
Черным шелком оттенила
Бледно-матовую грудь.
Лишь в глазах таился вызов,
Но в глаза вливался мрак...
25 сентября 1904"
— "И вновь, сверкнув из чаши винной... — это цитатные мотивы из Незнакомки: "И всей души моей излучины // Пронзило терпкое вино...//...Я знаю: истина в вине". 24 апреля 1906
Эти строки и далее:
— "...ты... // Змеишься в чаше золотой"
И:
— "...в темных струях ...живые струи..." -
всё о том же: "струи" — струи доливающегося в чашу вина, и отражение лица героини при этом в чаше — колеблется, "змеится".
— "И как, глядясь в живые струи, // Не увидать тебя в венце... // Твои не вспомнить поцелуи... — "О возвращается!.." — вот, что Блоку вспомнилось. И зря Волохова возмущалась: какие такие поцелуи?! — к ней этот пассаж не имел отношения. Это из той "зимы", которая "возвращается".
— "Я опрокинут... На запрокинутом лице..."
Термин "опрокидывание" у Блока — он о переходе в другую реальность (подробнее об этом у меня в примечаниях к стихотворению "С каждой весною пути мои круче..."). И первоначальном варианте было ещё явственней:
А.А. Блок. "Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ":
"
...На опрокинутом лице...
"
Для меня это стихотворение перекликается с одним из первых примеров опрокидывания, — одним из первых явлений двойников:
Ал. Блок. Из дневника 18-ого года о весне-лете 901-ого:
"
...К ноябрю началось явное мое колдовство, ибо я вызвал двойников [выделение Блока]("Зарево белое...", "Ты — другая, немая...").
"
"Будет день - и свершится великое,
Чую в будущем подвиг души.
Ты - другая, немая, безликая,
Притаилась, колдуешь в тиши.
Но во что обратишься - не ведаю,
И не знаешь ты, буду ли твой,
А уж Там веселятся победою
Над единой и страшной душой.
23 ноября 1901"
То есть сюжет стихотворения: герой сидел над чашей, но его опрокинуло, и из "тиши" явилось вот это, "обратившееся": та, другая — безликая паучиха обрела женский лик, немая обрела дивный голос.
А в нашей реальности поэту пришлось оправдываться:
Н. Н. ВОЛОХОВА. ЗЕМЛЯ В СНЕГУ:
"
Когда Александр Александрович принес мне первые листки из цикла "Снежная маска" и просил позволения прочесть мне написанные за эти дни стихотворения, — я была очарована их исключительной музыкальностью, несколько смущена звучанием трагической ноты, проходящей через все стихи, и очень удивлена отдельными оборотами речи и выражениями, которые не соответствовали реальному плану. Когда Александр Александрович, прочтя строки:
И как, глядясь в живые струи,
Не увидать себя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?
взглянул и увидел крайнее изумление на моем лице, он, несколько смутившись, с сконфуженной улыбкой, стал объяснять, что в плане поэзии дозволено некоторое преувеличение.
— Как говорят поэты: "sub specie aeternitatis", что буквально означает, — сказал он с улыбкой, — "под соусом вечности".
Он словно просил прощения за некоторые поэтические вольности.
Пришлось простить."
Волохова напрасно считала, что Блок нафантазировал о поцелуях с нею. "Соус вечности" имел другие ингредиенты:
"И вновь, сверкнув..."
"И вновь вдыхаю...[казалось бы ] забытый сон о поцелуях..."
То есть "всё это было, было, было... и вот, намеревается повториться опять:
И как, глядясь в живые струи,
Не увидать себя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице...
...."живые струи" — это "тяжелозмейные власа"... и два образа — этой живой, и той, из зимы, где она была в венце... уже путаются: поцелуи называются "твоими".
Может, "поцелуи с венценосной" — это воспоминание о неописанном в "Распутьях" приключении с одной из царевен Северных королевств? Что наверху, то и внизу, а тогда Любочка совратила-таки поэта... ("...Молодость все же бросала иногда друг к другу живших рядом. В один из таких вечеров, неожиданно для Саши и со "злым умыслом" моим произошло то, что должно было произойти - это уже осенью 1904 года." Л. Д. Блок. "И быль и небылицы о Блоке и о себе") И это домашнее происшествие должно было отразиться и там... Но в книге ничего нет.
Снежная вязь
Снежная мгла взвила'сь.
Легли сугробы кругом.
Да. Я с тобой незнаком.
Ты - стихов моих пленная вязь.
И, тайно сплетая вязь,
Нити снежные тку и плету.
Ты не первая мне предалась
На темном мосту.
Здесь - электрический свет.
Там - пустота морей,
И скована льдами злая вода.
Я не открою тебе дверей.
Нет.
Никогда.
И снежные брызги влача за собой,
Мы летим в миллионы бездн...
Ты смотришь всё той же пленной душой
В купол всё тот же - звездный...
И смотришь в печали,
И снег синей...
Темные дали,
И блистательный бег саней...
И когда со мной встречаются
Неизбежные глаза, -
Глуби снежные вскрываются,
Приближаются уста...
Вышина. Глубина. Снеговая тишь.
И ты молчишь.
И в душе твоей безнадежной
Та же легкая, пленная грусть.
О, стихи зимы среброснежной!
Я читаю вас наизусть.
3 января 1907
— "Да. Я с тобой незнаком... — перед ним один из образов Незнакомки.
— "Ты смотришь всё той же пленной душой...// В купол всё тот же... И в душе твоей...// Та же... грусть — это опять: "О, возвращается!", "То и другое" — герой никак не может разделить давний образ той — "в венце" и другой — "тяжелозмейной".
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
— " Ты ( ... )мне предалась // На темном мосту. — Ср. встречу героев на мосту во "2-м видении" драмы Блока "Незнакомка" (дата окончания — 11 ноября 1906), а также в позднейшем, 12 апреля 1907, стих. "Зачатый в ночь, я в ночь рожден". В мифологии и фольклоре мост часто трактуется как граница по тем или иным признакам противопоставленных миров. В статье Блока "Творчество Вячеслава Иванова" (апрель 1905) символика моста раскрывается как место, где происходит "борьба стихий с духом и духа со стихиями". Возможно, что мотив встреч на мосту имеет и автобиографическое происхождение. Ср. описание прогулок по Троицкому мосту, по мостам Петербургской стороны и т.д. в воспоминаниях В.П. Веригиной о Блоке "Земля в снегу"...
"
"Незнакомка":
"
ВТОРОЕ ВИДЕНИЕ
Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
