Радужные Мосты - 1. Дженай

— Какие стражи? — отозвался алхимик. — Может, она путает нас с кем-то?

— Очень не хочется, чтоб эта приятная дама нас с кем-то спутала, — сказала Мили. — Давай уйдем, а?

— Мы не стражи! — громко сказал Брайт. — Я даже не знаю, о ком ты говоришь. Меня...

— Вот же дубина, — Мили закатила глаза и глубоко вздохнула.

— Ни-и-икто-о-о, кро-о-оме-е-е стра-а-аже-е-ей, не-е-е мо-о-оже-е-ет всту-у-упи-и-ить в зе-е-емли-и-и де-е-ете-е-ей Ве-е-ели-и-ико-о-ой Ма-а-ате-е-ери-и-и, — перебила алхимика хозяйка чертогов. Ее ноздри трепетали. Судорога, казалось, охватила все тело, которое начало дергаться и вздрагивать.

— Сложно спорить, когда тебя не слушают? — язвительно спросила чародейка. — А еще хуже, когда тебя не слушает существо, способное с легкостью копаться в твоих же мозгах. Правда?

Брайт даже не посмотрел в сторону Мили. Все его внимание сосредоточилось на вершине пирамиды.

— И-иди-ите-е ко-о мне-е, стра-ажи-и, — вновь послышался певучий голос. На этот раз слова уже почти не растягивались, словно бестия привыкала к новым звукам. — Я-я по-ока-ажу-у ва-ам, что-о та-аки-и-е-е, ка-ак вы-ы — сде-ела-али-и...

Тон, которым была сказана последняя фраза, очень не понравился Мили. В этих словах она уловил неприкрытую угрозу и сквозящую ненависть, презрение.

— Не к добру это, — протянула чародейка и сделала шаг назад.

На этот раз алхимик был полностью согласен с Мили. До него, наконец, начало доходить, что все происходящее разворачивается совсем не так, как ему недавно виделось. В него будто плюнули и изваляли в дерьме. Брайт, прошедший весь путь по старинному тракту и миновавший все заслоны, теперь страшился худенькой девчонки. Страшился того знания, которое она может дать ему, страшился той цены, которую придется заплатить. А даст ли она знания? С чего он вообще взял, что она собирается ему что-то дать? От этих мыслей на душе стало гадко и противно. Алхимик медленно поднялся и начал пятиться вслед за Мили. Он пристально смотрел на стоящую на пирамиде, ловил каждое ее движение. Сердце выпрыгивало из груди. Воин не мог понять случившейся с ним резкой перемены. Не мог осознать, что именно гонит его прочь, почему вдруг воздух наполнился опасностью.

— Не-е-е-ет! — разнесся по залу отчаянный вопль, и хозяйка чертогов сорвалась со стула.

Брайт, не ожидавший от нее такой прыти, оступился и чуть не упал. Он-то не видел молниеносной реакции на камни, брошенные Мили, а потому продолжал думать, что тварь должна передвигаться еле-еле, иначе попросту развалится. Однако существо приближалось почти грациозно. Оно все еще напоминало куклу — так неестественны были ее движения: ломанные, но в тоже время стремительные. Алхимик сглотнул и замер. Он сразу понял, что ему ни за что не обогнать маленькую бестию, а значит, оставалось лишь одно — сражаться. Вот только в исходе схватки Брайт не спешил бы ставить на себя... Верная цепь покоилась где-то в зловонной жиже за дверью этого зала. Какой непростительной глупостью сейчас виделась та охватившая его и Мили эйфория при первых звуках музыки. Что это было — гипноз, магия? Тогда ему было не до утерянного оружия, элементарных предосторожностей или капли здравого смысла. Вообще не до чего. И вот теперь он стоял, вооруженный лишь тонким трехгранным стилетом, спрятанном в левом рукаве. Алхимик попытался вытащить хотя бы его, но пальцы лишь скользнули по пропитанной жижей куртке. Выругавшись, он сжал кулаки и попытался очистить сознание. Спокойное сосредоточение не приходило. Казалось, уже и нет многолетних тренировок и жестоких сражений. Брайт чувствовал себя испуганным мальчишкой.

Он быстро обернулся, стараясь рассмотреть Мили. Девушка стояла от него шагах в десяти, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

— Беги! — только и успел выкрикнуть алхимик, когда на него налетел бледный ураган.

От первой атаки ему удалось увернуться. С огромным трудом он отклонился назад и пропустил смазанную тень мимо себя. Однако уже вторая попытка бестии достигла своей цели. Брайт только начал разворачиваться, когда почувствовал таранный удар в область солнечного сплетения. Мир кувыркнулся, и воин оказался на полу. Выбитый из легких воздух не торопился возвращаться. Алхимик раскрыл рот в тщетной попытке вздохнуть. Сжавшись в комок, он катался по полу. Из горла вылетали хриплые стоны. В глазах все помутилось. Появились черные точки, которые стремительно увеличивались, растекаясь чернильными пятнами. Откуда-то издалека раздался крик Мили.

Алхимик разглядел, как перед ним вырисовывается теряющая очертания тень. Ощущая в груди бушующее пламя от нехватки драгоценного воздуха, он в последний раз попытался вздохнуть. Жестокий кашель скрутил измученное тело, изо рта алым облачком вырвались кровавые брызги. Потом внутри него что-то взорвалось, воин выгнулся, застонал и обмяк, потеряв сознание.

Чародейку переполняли страх и злость. Первые мгновения схватки девушка еще надеялась, что Брайт сможет противостоять напору твари, но уже после ее первых стремительных движений поняла — шансов нет. Встреченная ими миниатюрная болезненного вида девчонка если и была человеком, то лишь когда-то. Сейчас же не надо обладать магическими способностями, чтобы осознать: тварь значительно превосходит алхимика в скорости.

Мили изо всех сил пыталась воззвать к утраченной силе. Магия — вот что сейчас могло им помочь. Девушка знала, что воздух вокруг пронизан незримыми нитями этой силы, что тварь легко пользуется ей. Но вот почувствовать нити, дотянуться до них и позаимствовать даруемую мощь не получалось. Словно в безбрежном океане, полном воды, которую нельзя пить, Мили стояла беспомощная среди сосредоточения магической энергии Радужных Мостов.

Чародейка могла бы поклясться, что на ожившем лице хозяйки чертогов блуждает презрительная самодовольная ухмылка. Бестия неспешно приближалась, полностью осознавая собственное превосходство.

— Те-ебя-я бу-уде-ет жда-ать Па-асты-ырь, — протянула она. — Ве-ерне-е э-это-о ты-ы е-его-о бу-уде-ешь жда-ать. О-он при-ине-есе-ет бо-оль, мно-ого-о бо-оли-и, по-ове-ерь мне-е. Я-я зна-аю-ю.

Нисколько не сомневаясь, Мили поверила сразу. А поэтому, что было сил, рванула к двери. Но оставленная оружием лича рана тут же отозвалась уколом острой боли, от которой нога в мгновение онемела. Девушка вскрикнула и упала, обдирая руки и колени в кровь.

— У-у те-ебя-я ее-сть вре-емя-я по-одго-ото-ови-иться-я к бо-оли-и, — услышала чародейка у самого уха тихий, словно змеиный, шепот. В лицо ей пахнуло смрадным дыханием, а потом на висок с силой опустился миниатюрный кулак. Перед глазами стало темно.

* * *

В себя он приходил долго и болезненно. Все тело болело так, будто его били долго и методично. Голова раскалывалась, а стоило попытаться открыть глаза, как мир вокруг начинал дикую пляску, вызывая нестерпимые приступы тошноты.

Брайт попытался пошевелиться — безрезультатно. Однако даже с закрытыми глазами он чувствовал, что не лежит, а висит. Руки и ноги не повиновались, погруженные во что-то вязкое и тягучее. Вокруг царила напряженная тишина. Казалось, она наполнена томительным ожиданием. Алхимик чувствовал на себе скользящий пристальный взгляд. Очень не хотелось рассеивать собственное неведение и открывать глаза. Вряд ли увиденное могло порадовать. Самое лучшее, что он мог себе представить — та странная девка, которая без труда свалила его первым же достигшим цели ударом.

— Я знаю, что ты очнулся, страж, — услышал он знакомый голос. На этот раз слова не растягивались, однако певучесть никуда не делась. — Не надо притворяться, ты же хотел окунуться в тайны этих мест. Зачем теперь бояться? Обратной дороги нет. И то, что должно случиться, вскоре случится.

Алхимик не спешил отзываться. Он подождал еще немного, пока голова перестанет кружиться и мир вернется в нормальное состояние, только потом открыл глаза. Вокруг достаточно светло благодаря все тем же летающим белым шарам. Брайт не ошибся, он действительно висел, хотя точнее было бы сказать — его вмуровали в огромную темную колонну. Ее материал показался алхимику очень уж необычным — пористый, мягкий и теплый. Будто бы поверхность живого организма.

Ноги и руки утопали в желеобразных переплетениях подрагивающих подобий щупалец. Сама же колонна, в прямом смысле этого слова, вырастала прямо из пола и устремлялась куда-то в темноту над головой Брайта. Только теперь алхимик смог посмотреть по сторонам. Он находился в относительно небольшом не то зале, не то пещере, и везде виднелись колонны, подобные той, к которой подвесили его. От каждой устремляющейся в бесконечность громадины во все стороны разбегались тугие, шевелящиеся пучки корней, как для себя окрестил их алхимик.

Внизу, у основания колонны, уставившись на Брайта немигающим слепым взглядом, стояла та самая пародия на человека — изможденная бледная девушка. Теперь она выглядела намного живее, нежели в тот момент, когда путники наткнулись на нее впервые. Она словно окончательно проснулась, сбросила оцепенение и неуверенность. Алхимик даже не удивился ей, только осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, попытался вытянуть одну руку из плена щупалец. Те пружинили, но хват не ослабляли.

— Вот молодец, страж. Ты уже осмотрелся? Знаешь, что это за место?

Больше всего на свете Брайту сейчас хотелось сдавить горло этой костлявой бестии и медленно сжимать пальцы. Или выдавить незрячие глаза, от одного вида которых передергивало.

— Не молчи, страж, — продолжала девушка. — Нет, конечно же, ты не знаешь, что здесь происходило. Никто из людей не покинул этих стен, чтобы рассказать о творящихся здесь таинствах. Но тебе повезло, — она зло улыбнулась. — Тебе я расскажу. Ты же новое Семя.

Брайт по-прежнему продолжал молчать. По всей видимости, от него не требовалось ответов, а попусту сотрясать воздух алхимик не видел смысла. Между тем, он не оставлял попыток высвободить руку, стараясь, чтобы лицо при этом оставалось бесстрастным и скучающим.

— Цени, страж, — девушка подошла к колонне и запрокинула голову кверху, — я сделаю для тебя то, чего ни одна из Обращенных не делала для своих Семян раньше. Кое-что ты увидишь своими глазами, кое-что расскажу я сама. Не благодари меня, страж. Тебе будет немного больно, но ты ведь потерпишь, правда?

Внезапно Брайт ощутил, что совершенно не хочет знать тайну Радужных Мостов. Что ему достаточно всего лишь вновь оказаться на поверхности — и этого хватит, чтобы чувствовать себя самым счастливым в мире человеком. Только вот быть услышанным алхимик не надеялся. Хотелось биться головой о столб и клясть собственную упертость. Чего стоят все эти знания, если он все равно тут же умрет? Даже если и протянет какое-то время в пришпиленном состоянии.

'Стоп! Мили. Где она'?! — среди самоуничижающих мыслей он совсем забыл о чародейке. Последний раз он слышал ее крик в зале. А потом? Что потом? Смогла ли она спастись?

— Где Мили? — прохрипел вслух Брайт. — Где моя спутница?

Обращенная загадочно улыбнулась, пожала плечами. Это движение было таким человеческим, что на долю мгновения алхимик забыл, что перед ним не обычная девчонка, а чудовище, исторгнутое заполненным мертвецами склепом.

— Она ожидает своей участи. У нее другое предназначение. Кстати, ее погибелью станешь именно ты, страж. Да, да, не удивляйся. Все свершится через тебя. Но не будем же терять драгоценное время, — она весело и звонко засмеялась, а потом коснулась ладонями поверхности столба.

Брайт почувствовал, как в голову настойчиво проникают чужие слова, перед глазами зажигаются яркие вспышки. Они лезли подобно червям, самозабвенно вгрызаясь и причиняя жгучую пронизывающую боль. Алхимик дернулся и закричал. Но он не слышал своего крика, который разлетелся по залу, многократно усиленный эхом. В голове воина начали формироваться образы — сначала нечеткие, но постепенно они складывались во вполне осмысленные картины.

Он видел необъятные просторы каких-то девственных лесов. Брайт парил над ними и на многие мили окрест не видел ни одного человеческого жилья, хотя удобных мест для деревенек, а также небольших городов — было предостаточно. Леса внизу полнились дикой необузданной жизнью.

— Страж, ты видишь земли, которыми владели те, кого потом люди нарекут феями. Пока еще никто не знал, что когда-то в эти места придут дикари и огнем и злым металлом станут прокладывать себе дорогу.

Леса подернулись дымкой, и Брайт оказался стоящим на берегу небольшой речушки. Через нее был переброшен уже знакомый сверкающий стеклянный мост. По берегам рассыпались прозрачные дома. Солнечные лучи, отраженные от множества разноцветных граней, наполняли это место волшебством и таинственностью.

— Это одна из сотен деревень, где в те времена жили феи.

Действительно, между домами то и дело сновали маленькие существа. Но не с палец размером, как рассказывали сказки и легенды, а примерно с предплечье взрослого человека. Существа парили в воздухе, поддерживаемые четверкой полупрозрачных крыльев, очень похожих на стрекозиные. Феи без труда зависали на одном месте, совершали головокружительные нырки и кульбиты. Почти никакой одежды Брайт на существах не заметил. Воздушные полупрозрачные, будто сотканные из искрящегося света, свободные туники. Они ничего и не скрывали, а вкупе со всевозможными украшениями — скорее даже подчеркивали. Грация и соблазнительные контуры женской части странного народа притягивали взор.

— Ты внимательно смотришь, страж? Запомни то, что видишь! Они жили в гармонии с лесом, а иначе попросту не могли. Лес давал им не только пристанище, но и силы. Без его покровительства они бы погибли.

Брайт вновь почувствовал, как поднимается над кронами деревьев и летит куда-то на лесную окраину. Там отчетливо слышались звуки не одного десятка топоров. Алхимик почему-то сразу подумал, что это первые появившиеся в этих местах люди.

— Они пришли сюда из неведомых феям земель — гонимые не то междоусобными войнами, не то какими-то природными бедствиями. Сначала их было совсем мало, но вскоре к тем, кто успел осесть и освоиться, потянулись другие. Им нужны были новые плодородные земли и богатые угодья.

Перед взором Брайта пронеслись выжженные или вырубленные участки леса. Древние зеленые гиганты оказались бессильны перед натиском пришлых. В небеса поднялись клубы дыма, а земля натужно застонала от выдираемых из нее корневищ.

— Феи никогда ни с кем не воевали и не знали, как противостоять новой напасти. Всей их силы хватало лишь на то, чтобы отпугивать особенно ретивых смельчаков от самых почитаемых лесных уголков. Но и это удавалось недолго. Люди расползались, подобно смертоносной заразе! Их неутомимые следопыты, не знающие ни покоя, ни страха, топтали исконные владения лесного народа. И пусть не все из них возвращались обратно, чтобы рассказать об увиденном, но хватало и единиц. Оказалось, человек не ведает чувства насыщенности. Он постоянно хочет жрать. А чтобы не поедать себе подобных, он, несмотря ни на что, идет дальше. Ищет. Изничтожает.

Брайт видел, как искрящиеся в легких одеждах феи отходили все дальше и дальше вглубь леса. Слезы не высыхали на их точеных лицах — теперь не беззаботных, а тронутых печатью невосполнимой утраты. Ведь уходя, они уничтожали свои деревни. Красивейшие дома и мосты, которые были сосредоточением солнечного света, без следа таяли в воздухе.