— Право слово, Борн... а это ты о работе дворников сказал, — сам себе проговорил свою догадку атаман. — Умеем санитарию блюсти. Ибо... И атаман перешёл на бессловесную распальцовку российских братков.

'Эва, да он, что тактильно, что ли набрался этих жестов убиённых братков?' — у меня и лицо удлинилось. 'Счас и по фене что-то скажет'. И дождался:

— Опаньки, Ромыч, а ты какой масти? Свояк или пацан? А где рыжьё и бочата стырил? Это был гоп-стоп? Не западло? А фирму бомбил? Ты сколько смотрящему и в общак башляешь?

— Атаман, ты так разговаривать и с начальством будешь? Атаман заткнулся.

На Среднем проспекте остановились у Государственного банка. У новенького здания банка стояли несколько пролёток, "Форд Транзит" и Audi A6. Взял чемоданчик со слитками, спортивную сумку и в сопровождении атамана, Борисова и Лиэль зашёл в новое здание. Пять минут разговора с клерками, и мы вошли к управляющему банка — Перегудову Николаю Осиповичу, приятному во всех отношениях человеку. Через полчаса, мой счёт пополнился до 12000 рублей золотом, а банк заимел систему видеонаблюдения с беспроводными видеокамерами и видеорегистратором фирмы "Plaudit". Я думал, что со своими видеоништяками, я первым спонсором банка буду. Ага, счас. У господина управляющего я застал двух колоритнейших особ — аудиторов Счётной палаты господина Степашина. Их двое пребывало. Похожи они были ...на лису Алису и кота Базилио. Но в костюмах от Кардена, и с хитрой аппаратурой, которая за пять минут выдала заключение обо всех моих драгоценных запасах, вплоть до седьмого деления за запятой. Поражённый всем увиденным в банке я вышел из оного.

— Борн, послушайте, может тут осталась моя квартира? — это Никита озаботился.

— Давай, Никита, проверим, — ответил согласием.

Шестиэтажный дом по Рублёво-Пушкинской здесь наличествовал. Новёхонький дом был в окружении толпы зевак. В квартиру Никиты, попали благодаря Шатрову, который молча, сдвинул с дороги двух городовых. Квартира была на третьем этаже, куда доехали на лифте.

Сорок минут на мытьё-бритьё-одевание, и к нам в зал вышли два джельтемена. Лиэль, даже в ладошки захлопала. Шувалова Никита и подстричь успел.

Когда Никита закрывал квартиру, на лестничной площадке показались ещё две персоны. Александр Тупакович Тарапунька в форме таможенника, и Людмила Соросовна Штепсель в домашнем цветасто-затрапезном халате.

— Салют, соседи. У, бухаем? Людочка, вы так форму потеряете, — укор от Никиты.

— Саша, теперь нам не так страшно будет. Правда? — Лица соседей, загорелые от природы, стали прояснятся, — Салют, господа, — колоритные соседи скрылись за металлической дверью...

Топ-топ вниз и с улицы послышался вопли сигнализации. Спустились. Ошарашенный городовой с ужасом, глядел на "крякающий" джип. Человек двадцать зевак, давали ему советы. Дали рубль за испуг, и поехали в присутствие — Гордуму.

Оставили машины рядом с ГАЗ— 233036 "Тигр" с надписью — ОМОН, тремя ВАЗ-2121 "Нива", пролётками и городовыми. Вытащили заготовки — подарки и пошли искать "точку приёма".

— Подождите, господа, — тормознул у кабинета городского главы — Бучкова Модеста Витальевича — его личный помощник.

Помучились минут двадцать. Шатров расспросил о текущем моменте у своих помощников, которые приехали в Ростов ночным поездом. Те выдали прямому начальнику инфу, что Ростову достались: два моста, два асфальтобетонных шоссе, два стадиона. Плюс торговый комплекс "Темерник", дом Никиты, заправка "Роснефть", в авангардном стиле исполненный офис "М-фона". И на станции пять платформ с легковыми машинами.

'Хо-хо. Ростов-то рулит!'

— А на блокпосте, господа, остановился тот "Тигр", что внизу увидали. А ещё тут вместо Нахичевани город Гасконь!

— Да?! А чей это тогда вообще Ростов-на-Дону? — задал такой вот вопрос без вразумительного ответа.

— Господа, кто из вас — Борн Роман Михайлович? — сделал шаг вперёд. — Прошу.

Ладони у меня сразу вспотели, по спине пробежал холодок. Шагнул за порог, где в ноздри шибануло духами.

'Оу, сколько пафóса!' В кабинете, где-то шесть на девять метров, за большим столом, сидело восемь человек. И только один в цивильном костюме. Городской глава. Зато остальные! Кремлёвская новогодняя ёлка проиграет сразу. Вицмундиры, ордена, монокли и набриолиненные головы с надменными лицами. Я прошёл и остановился у стола. Коротко кивнул.

— Господин Борн? Вы утверждаете, что вы из будущего? — вопросил главный тут Вицмундир.

— Да, утверждаю — спокойно ответил.

Со стула подорвался, какой-то невысокий мужчина, замахал руками и стал орать. По-французски. С грас-с-с-сированием-с. Понимал я с пятое на десятое, и получалось кратко это так: — да этот, субчик, гонит!

'Ему бы к Кащенко надо, нервы подлечить'. Мне стало скучно. Пооглядывался вокруг, углядел стул, взял и уселся. "Вицмундиры" ошарашенно смотрели на меня. Городской маковка заулыбался. Дальше разговаривал только с ним.

— Модест Витальевич, у меня есть документальные подтверждения, что я из 2012 года. В приёмной находятся мои люди с техническими устройствами.

Модест Витальевич, нажал на звонок. Зашёл помощник, получил от шефа поручения и в кабинет зашли "мои люди". Переставили стол, поставили на него видеодвойку "Тошиба", подключили, и мне Лиэль подала пульт. В кабинет зашло ещё семь человек, видимо помощников главы. Далее больше часа шла нарезка из личного видеоархива Борнов, фильмов — художественных и документальных. Это Эльза придумала, а Лиэль технически постаралась. И пришлось отвечать на вопросы. Лиэль, Никита и Макс помогали. Когда просмотр закончился, глава отвёл меня в сторонку.

— Борн, вы меня заинтриговали.

— Чем?

— Многим. Я бы хотел, чтобы вы получили какое-то поприще для приложения ваших талантов.

— Да, до пенсии нам ещё далековато.

— Вот-вот, завтра будет заседание управляющих, обещаю вам место, и вашим людям тоже.

— Окей, сэр. А вот это чудо техники позвольте у вас оставить, — и пожали руки.

Вышли в приёмную, дожидаться исчезнувшего Шатрова. И мне было, почему-то неловко.

— Борн, а чё это ты всё раздаёшь? — Максу стало жалко видеодвойку.

— Борн дипломата в себе растит, мля, — Борисов мне подмигнул. 'Просто я побыл сегодня Буратино, который по ошибке или не досмотру не попал на "поле чудес"', — это про себя.

— А, что там за павлины сидели? — от Макса.

'Ба, Макс своих не узрел!' Но ответить Шувалову я не успел.

— Господин Борн, я вызываю вас на дуэль!

'Я ж о тебе, соколик, уже забыл!' — подумал, когда обернулся. "Пациент Кащенко" с вызовом смотрел на меня. Карие его глаза сверкали.

— Выбор оружия за мной? — осведомился при полном молчании 'моих людей'.

— Да! — каркнул любитель дуэлей.

— Не разумно. ...Я выбираю рукопашный бой. Немедля!

— Где? — апломба стало на порядок меньше.

— Да на задворках этого присутствия.

Шустренько выбрали секундантов, и пошли искать закуток. Нашли. Разделся до пояса, попрыгал и огляделся. В закутке стало тесно от желающих посмотреть поединок. 'И тут любят Макс файт эм-один?!'

— Ромыч, ты этого курёнка сделаешь?

— Должон, — ответил с ленцой и посмотрел на не-мономаха.

— В лицо не бей, — советовал Борисов.

Бледноватый противник снял вицмундир. Затем Борисов, посовещавшись с товарищами любителя французского грассирования, огласил правила поединка. Секунданты "вицмундира" закивали согласием на бой. —

— Господа, бой.

— А кого я бить-то буду? — дуэлянт мой, себя не озадачил представить. — Э-о, пионер, — "пионеру" было лет тридцать, — ты хто?

— Князь Георгий Горюнов-Горячев.

— Ты смотри, тройное "гэ"!

Толпа радостно заулюлюкала. Лицо у князя стало злым, но в драку он не ринулся.

'Боишься. Ну, тогда лови'. Левой ногой без замаха врезал в правое плечо князя. Лёгкий князь улетел в толпу. Его радостно так вытолкали обратно.

— Что, князь, плечико — бо-бо?..

Князь нерешительно сделал шаг левой мне на встречу. Бац, бац, бац. Два лоу-кика правой ногой по левому бедру князя и скрытый удар левой ногой в печень. Князь отлетел и упал на спину, а потом замер в позе эмбриона.

Действо заняло секунд десять. Зрители разочарованно стали расходиться. Секунданты князя потащили тело к его пролётке, а мне Борисов подал рубашку и пиджак.

— Неинтересно, ты его просто ногами замесил, — Борисов чуть не зевал от скуки.

— А кто советовал в лицо не бить, — и рассказал, что и как было в кабинете мэра.

— Расист, какой-то, этот князь, — сделал странный вывод Борисов. 'Блин, придётся с МП везде ходить', — подумалось, — цельного князя-то отмудохал!'

Вернулись в приёмную. Заполнили анкеты, поданные помощником. И откуда такие порядки тут завелись? А радостный Шатров известил, что его приглашают на приём к императору. Лиэль, Макса и Никиту позвали в офис "М-фона" для консультаций.

— А мы? — вопросил Николаич. Скуки у Борисова я уже не увидал.

— Николаич, минуточку подожди.

Секретарю мэра вручил один мобильник с подзарядкой, объяснил, что да как, кивнул на какого-то техника с 'М-фона'. И с Борисовым поехал обедать...

— Ну, по ходу, Лиэль в Ростове останется, — отобедавший Борисов был ленив на слова.

— Останется. А что мы делать будем?

— Давай заселимся в гостиницу, а потом по Ростову походим.

Заселились, походили, попили чешского пива на набережной, а под вечер поехали на извозчике смотреть Гасконь. Как будто не набрались впечатлений. Проехали Театральную площадь, и наша пролётка резво побежала к двум одинаковым футбольным стадионам.

— Полюби народ российский наш футбол. О как! — прочитал рекламу на первом стадионе Борисов.

— Захвати на матч больше валидола.

Возница покосился на нас, но смолчал. А дальше у нас с Борисовым шеи гнулись во все стороны. В Гаскони, каких только архитектурных стилей домов мы не увидели. Таунхаузы, лейнхаузы, арабский стиль, испанский, средиземноморский, шале, керала, русский, китайский. На улицах было множество людей всех цветов кожи. — Маленький Вавилон налицо.

А после этого Николаич тихо пообщался с извозчиком, и мы поехали в одно изумительное заведение.

Самолёт летел по небу. Самолёт был военным. Номер 14011 был сделан в последний день 1944 года; в конец месяца, квартала и отчётного года проигранной войны. ОТК самолёт пропустила, так как не было выявлено существенных дефектов, но командир бомбардировщика Фриц Гофнарр 'Юнкерс' Ju 88A-5 называл не иначе, как 'ведро с гайками'. Капитан перегнал его с завода Авиа на полевой аэродром под Кошице, и попал под бомбёжку. Мелким осколками посекло весь экипаж и техников. У Ю88 покромсало передние стойки и оба 1410-сильных Jumo 211J. И до окончания войны техники так его до ума и не довели, и бросили вдобавок.

Новые хозяева самолёта девять месяцев ходили вокруг ржавеющего 'военнопленного' и таки заставили летать. Ю88 совершил шесть вылетов; два были боевыми, удачными и секретными. Экипаж, втихую, наградили советскими орденами и медалями. Командиру, капитану Вацлаву Цисаржу присвоили очередное звание и к нему стали присматриваться полит органы. В ВВС ЧСР майор Вацлав перебрался в августе 1945 года из 311 эскадрильи ВВС Великобритании.

Восьмой вылет был обратным. Кошице — Прага, завод Авиа. Нужно было сделать срочную диагностику моторов. Экипаж позавтракал и взлетел. И до Пардубице летели, молча, затем стрелок Зденек Поливка спросил командира:

— Пан майор, а что это вы не поёте? Пять раз — лала-лала, а сейчас — молчок. Или пан 'бабочка' заморился за ночь? Ха-ха — от экипажа. От майора — бурканье.

Бац. Всем по глазам ударило темнотой. 'Чёрт, что это было?' — подумал командир. И чёрта вспомнили все. И как не вспомнить, если изменилась вся обивка кабины, за остеклением был туман, а в руках радиста Дана Шилгана оказался чудной короткоствольный пистолет-пулемёт — Famae S.A.F, сделанный в Чили в 2001-м году. Три таких же обнаружились за спинками кресел. Потом штурман, надпоручик Пецен, полез к прицелу бомбометания, и власть наматерившись, позвал Вацлава:

— Пан майор, лезьте вниз, я тут нашёл неведомую зверушку — электронный прибор 'Euro Hofnarr FF011 — называется! Он показывает, что мы летим над рекой Новый Дон к городу Новая Прага.

Майор и полез. Слазил, посмотрел, стёр холодный пот с лица и стребовал ответ:

— И кто это с нами сделал?

Штурман хмыкнул. Майор вернулся на своё место. Самолёт летел точно на запад, на высоте 3400 метров, моторы работали ровно и тихо-тихо, топливо докачивать было рано.

— Смотрите! — закричал Зденек под охи экипажа, — туман исчезает!..

Туман, поделившись на квадраты, стал, играя всеми красками спектра скручиваться в прыткие спирали и таять на глазах, чтобы показать новый странный город. Почти Прагу, но старую, не разрушенную авианалётами союзников. И в добавок украшенную флагами; плюс кварталы всех довоенных городов ЧСР. Это Зденек разглядел в бинокль.

Майор не помнил, потом, как он сделал три облёта Города, Зденек и Дан осипли, вопя от переполняемых их чувств, а штурман, сориентировавшись, указал на взлётную полосу с ангаром на севере Праги. Новой Праги. Надпоручик настоятельно посоветовал Вацлаву приземлиться. ПВО, даже её крохи, здесь отсутствовали напрочь. Зденек, вместе с Даном, и это разглядели.

— Садимся, — выговорил командир и сосредоточился на посадке 'капризули'.

Шмяк. Самолёт тяжело пробежался и застыл в тридцати метрах от ангара. 'Если что, взлетим и улетим, как, как Карлсон!'

— Экипаж, покинуть самолёт, — скомандовал майор.

Личный состав, взяв автоматы наизготовку, покинул бомбардировщик. Автоматы не понадобились. Из ангара вышли механики самолёта майора, и два молодых лётчика из эскадрильи Вацлава. Сонные.

'Так-с, ещё пять рыл. Наших. Нормалёк!' Майор почитай успокоился.

— Во дела! Пан майор, вы ж в Прагу улетели. Горючее кончилось? Или поломка?..

Прапорчик Любош Оцасек, старший механик эскадрильи, козырнув, удивлённо смотрел на майора. А остальные — Карел Бржихачек, Карел Новак, Мартин Тламка и Томаш Кулганек — не знали вообще куда смотреть. Толи на странные бомбы под фюзеляжем свежеокрашенного Ю-88, толи на автоматы в руках экипажа, толи на сам экипаж.

— А мы все и оказались в Праге. Новой Праге.

— Чего? В какой такой новой Праге?

— Панове, мы все в Новой Праге, все. Поверьте, на слово.

Встречающие озабоченно стали переглядываться, смотреть так подозрительно на экипаж бомбера.

— Так, майор сказал, что мы в Новой Праге, значит так и есть, мы, все, в Новой Праге. Три круга над ней сделали, — внёс путаницу Пецен. Озабоченности у встречающей стороны стало больше.

— Ладно, Любош вызывай психиатров, — с бесцеремонностью в голосе произнёс Зденек. Лыбился в лицо техника и освобождался, заодно, от парашюта.

— Ты, Зденек, любого психиатра надуришь. Шут!

— Но-но, без оскорблений. Видал, какой мне автомат Серафимы подарили!

Техники окружили Зденека, автомат пошёл по рукам. Посмотрели ПП, и младшие техники, по приказу майора, быстренько обследовали окрестности, удивились; затем стали оживлённо обсуждать "новое место службы":