Окрестности вокруг Северно-восточной таможни стали основной базой сосредоточения ополчения Донского края и Новой Праги. Сюда пребывали ополченцы и военные запасы. Бригада Мелехова стала как бы гвардией Донского края, Григорий Пантелеевич получил старшинство среди командиров бригад. И звание полковника он получил досрочно, так как ростовское начальство его дюже опасалось — вдруг начнёт фортели выкидывать.

Новая Прага выставила десять пехотных батальонов и почти две сотни грузовиков. Шатров подкинул две конные бригады из казаков Сальского округа. Каменский юрт — конную бригаду и две батареи, Егорлыкский юрт — конный полк и две отдельные сотни. Офицеров Ястребова раскидали командирами сотен по этим конным соединениям. А потом доставили Одесский полк, две Гасконские бригады, Греческую бригаду, Албанский эскадрон, Итальянский легион и Болгарский батальон. Ростов выделил три пехотных полка, две батареи, полевой госпиталь и отдельную роту металлистов, которой командовал мой земляк с Пролетарского депо-1968 — механик Волков Иван Филиппович, 1926-го года рождения. Это который владелец 'Горбатого'.

Князь Рустам на базе своих нукеров развернул конный полк, куда вошли "лица кавказской национальности", проживающих в Ростове и Гаскони. Полк назвали — "Диким королевским полком", я у князя и поселился.

И пока гордый князь гонял свой полк, я кейфовал в руках юных "массажисток", которые закармливали меня ещё и восточными сладостями.

За четыре дня скорого сбора ополчения, я ссудил командованию всего пяток совета — 1) поставить пулемёты на тачанки, 2) завести военную полицию, 3) использовать осветительные ракеты и 5) рыть окопы навесными агрегатами тракторов "Беларусь".

Пулемёты, которых было всего 51, на тачанки не поставили, но повозки нашли. Пришлось ругаться, и только десять тачанок обеспечили пулемётами и расчётами.

Военную полицию набрали из 80-ти спецназовцев Никиты, двадцати чехов и Муравьёв выделил тридцать жандармов. Никита переодел их в чёрный ночной камуфляж, пошили красные повязки с жёлтыми буквами "ВП" и добавили стальной горжет на шею. А потом Никита "удружил" военному "обчеству". Тройняшек забрал к себе регулировщицами дорожного движения. И чехословаки-шофёры разбили дюжину грузовиков, заглядываясь на сексапильных одинаковых блондинок.

Осветительные ракеты доставили чехи, "Беларуси" выцыганили у Аресова и Марсова.

— Эти директора совхозов, эти "боги войны", меня чуть седым не сделали! — чертыхался Зворыкин.

Но траншеи за каналом выкопаны были быстро. И все "зелёные" грузовики Зворыкин из совхозов забрал.

К вечеру четвёртого дня развёртывания корпуса обороны, прибыл "компьютерный гений" Макс Шувалов с сообщением, что неприятель подойдёт через три дня. Ополченцы замаскировали окопы и ходы сообщений. Бригады заняли позиции. Тренировались, стреляли на стрельбищах и учились кидать чешские гранаты.

На другой день, как приехал Макс, я чуть с ним и Никитой не поругался.

— Борн, где ты взял кадры старта ракеты и ядерный взрыв над Хиросимой?

— Я не брал, она, где-то нашла хронику, — кивнул на Лиэль, сидевшую рядом с Никитой. Лиэль, почему-то покраснела.

— Ты, Борн, заврался! У нас над Хиросимой ядерную бомбу не взрывали!

— Не понял? Тэкс! Ну тогда огласите весь список претензий, пожалуйста.

— С чего начать?

— А со Второй Мировой войны, плиз.

— А не было у нас такой...

— Как не было? А что было?

— Ну, это у нас все знают, 28-го августа 1939-го всех диктаторов Земли с приближёнными "переселили" в Антарктиду. И мировых войн у нас не стало.

— И кто это сделал?

— Андреевское братство. Кое-кто считает, что это добрые пришельцы сделали.

— А п-потом?

— А потом каждые пятнадцать лет они очищали Землю от всякой мрази. Правда, у нас локальные войны ...бывали, но воевали разные ЧОПы, частные военные кампании и "дикие гуси". Воевали с оглядкой на это самое братство, и не таким оружием, как у тебя. Глоков и САФов у нас нет, и ракет нет...

— А компьютеры есть.

— Да, есть. И спутники есть. Их нам Андреевское братство подвесило на орбиту. Целых 365-ть штук. Вот такие пироги, господин врун. Так, где ты взял старт ракеты?

— Лиэль, где? — вопросил. Лиэль стала ещё краснее. — Да ладно тебе краснеть, колись, давай. Ну!

— Из фильма, — Лиэль чего-то стыдилась.

— Какого фильма?

— "Глубокая глотка", — Лиэль это прошептала и убежала. А я от смеха сполз под стол. Макс и Никита недоумённо уставились на меня. Пришлось объяснять.

— Га-га-га, урок французского языка номер раз! Никита стал красным, как Лиэль две минуты назад.

— А ещё, я до Каменской по навигатору добрался, и под музыку спутникового потокового радио.

— Никита, он опять врёт!

— Пошли к машине, — пошли, посмотрели. — Видали. На эту машину, из-за её цвета, никто не позарился, а в ней есть и бортовой компьютер, и навигатор, и приличная стереосистема. Ручная сборка, оспода, — хвалился я машиной.

— Борн, тебе к фамилии надо добавить приставку — Удачливый, — Макс мне подмигнул, особливо. — А ещё — Суперпижон, Супернахал и Супертра....

— Но-но, без интимы!

— Поздно. У тебя уже и другие "поклонники" появились, — Никита вовсю давил улыбу. — Которые многоцветный флаг любят, ха-ха!

— Чего? — недоумённо уставился на Макарова. — Какие такие поклонники ...с флагом?

— А на мою квартиру, где живут Макс и Любомир уже можно вешать табличку — гей-клуб!

— Ну, уж если это скромняга Никита озвучил... — Макс вдел в левую мочку уха серёжку с алмазом. — Вуаля! Забьём стрелку, пр-а-ативный!

Я от Макса ажник шарахнулся. И на этом весь "экзерцизм" в прошлое Никиты и Макса завершился, а я скрылся в шатре "массажисток". Бежал тогда туда я быстро, млять!..

На следующее утро позвонил Борисов. Телефон мне подала одна из девушек, юная Клеопатра, понимаешь, хе-хе.

— Борн, мы тут вчера банду гоняли. Представляешь, двадцать гавриков с калашами, одвуконь, припожаловали к твоей таможне. Если бы не мой "слонобой" и М60 американцев, они бы тут делов натворили, .... А так, ..., ой, мы их, ой, к лощине у залива выдавили, а парни с катера эту лощину из гранатомёта накрыли, блин... Ой, они потом, на прорыв пошли к заливу, представляешь. Десять чертей, с двумя калашами в руках, бля, ой, пробились, и в воду, махнули.

— Не понял, ты, что ойкаешь?

— В залив ушли, бесследно! — договаривал новости Борисов; в трубке раздалось пыхтенье, а затем раздался плачущий голос Эльзы:

— Рома, они Ванечку ранили, в руку, и Шатрова ранили, серьёзно. Твой врач сейчас его будет оперировать. А Ванечку наградят? Ты, там шепни начальству, чтобы наградили. Ну, пока, пойду атаманшу успокаивать. И, берегите себя там!

Пришлось начальству шепнуть. Начальство, как и я, сначала встревожилось, а потом и смягчилось. И опять встревожилось, когда узнало, что нападения были на все города по левую сторону залива от Ясной. Албанцы выбивали агрессоров из предместья, потеряли сорок человек ранеными. И ушли бандиты в воды залива.

— Кто нападал, а, господин майор?

— Местные чертяки, господин генерал-лейтенант. 'Какой такой мой врач?' — терзался я.

— А, — трах-тибидох -, что б им пусто было! ...а наших героев надо наградить. Есаул, пишите наградные листы.

Отзвонился домой. Шатрову уже сделали операцию, пулю от АК-74 вынули, стабильно тяжёлый, пуля попала в кость левого предплечья. Помолился за атамана, и пошёл на офицерское стрельбище, где настрелялся до одури и вернулся в штаб.

— Господин Борн, я вас ищу. Сударь, я тут подумал, а, что, если комбригам и комполка дать ваши мобильные телефоны, для лучшей координации действий соединений? — идея, которая пришла в голову начальника Макса, профессора Новых, была очень даже ничего.

— Жуть и блеск, пан профессор! Мрак для неприятеля!

— Как трудно с вами разговаривать, господин Борн.

— А с Максимом Шуваловым?

— Жуть. Ой, простите.

С часик пообщался с профессором. Кладезь знаний. Энциклопедист, Знайка и умница, но его взгляд, ну очень тяжёлый.

Мобильники изъяли, наши попаданцы поехали объяснять, как ими пользоваться. Шарпу отвезли спутниковый телефон Макса. На Ан-3 Аресова.

А потом наступил день пред-Че. Неприятель, в шести вёрстах от моста, разбил, как всегда свой лагерь, и выслал вперёд сотню разведки. На расстоянии с километр, от этой сотни конных в красном, отделилась дюжина верховых.

Их и встретил пулемётчик тачанки, казак Антипов. Тачанка отъехала от моста метров на сто, развернулась, тррр, пулемёт, на тридцать седьмом патроне, заел. Разведка неприятеля, взъерошенная пулями, ускакала в лагерь, потеряв одного бойца. Это его же конь и сбросил.

От таможни выехала "шишига" со спецназовцами. Никита привёз сомлевшего пленного, который даже два раза стрелял из пистолей. С двадцати метров не попал в Газ-66, а потом Макаров ушёл от выстрела перекатом, три раза выстрелил из Глока в землю у головы разведчика, и всадник ушёл в нирвану от изумления.

Около таможни его оживили и попробовали допросить. Ноль откликов, незнакомый язык, как бы не шумерский. Пленный был одет в ярко-красный доломан, кивер, и бордовые чикчиры — гусар времён Наполеона-1812. Эполеты сбиты пулями, в середине кивера дырка от попадания Антипова. На вид роста невеликого, лицо — европеоида. Чуть заострённые к верху уши, полностью зелёные глаза, нос с горбинкой, невысокий. "Гусар" держался бесцеремонно, капризно изгибал тонкие губы, и цедил какие-то свои ругательства. Правда, при виде блиндированного "ЗИЛа" его стало трясти. ...в целом жалости к нему у нас не ощущалось.

— Его надо в клетку посадить, — порекомендовал Зогин, но пленного просто изолировали ... до клітки.

Наши части, рассредоточенные на протяжении двадцати вёрст, вдоль канала, ждали следующего шага неприятеля. На правом фланге эсминец, который как-то прошёл ростовские мосты, охранял Новый Дон от переправы неприятеля на незащищённый берег. Чуть дальше от него стояли самоходные баржи, для перевозки резервных частей. А по пустому берегу рыскали три сотни злых калмыков, отрезанные рекой от основных сил. Правда рыскали они не зря. Нашли круглое озеро со стоящим на берегу храмом с золотой полутораметровой статуей сидящего Будды. Помолились, получили по слитку серебра на брата, и успокоились. Серебро они в подвале отыскали.

Неприятель сделал следующий шаг. В вечерних сумерках, в полутора километрах от моста быстро установил вышку. На неё поднялись трое наблюдателей с подзорными трубами. Тррр из американской спарки. Башня завалилась, Васечкин постарался на славу. Неприятель затаился. У нас полковые священники, кроме бригады Мелехова, провели молебны.

Ночью над нашими позициями было светло от ракет, ждали ночной атаки. Спутник показывал пустое пространство. И в три часа дня "Ч", меня разбудил кто-то из военной полиции...

— Майор Борн, этот пакет отвезёте майору Цисаржу, на аэродром.

Козырнул, сел в машину и в сопровождении машины военной полиции доехал до аэродрома, размещённого перед Каменской. Там разбудил Вацлава, вручил ему фунтик, то есть пакет и свой мобильный телефон...

— Вацлав, а чем бомбить будешь?

— Пойдём, покажу.

Пошли к "Юнкерсу", и там я увидел две приличные "дуры", подвешенные под фюзеляжем.

— ОДАБ-500 ПМ "Nano-Т", — прочитал я на одной, а потом и на другой.

— Что это? — спросил Вацлав.

— Объёмно-детонирующая авиационная бомба повышенной мощности с использованием нано-технологий. ...привет из Сколково, что ли?

— Объяснил очень популярно, рванёт хоть сильно?

— Ато. Ты только в шатёр попади. А где ваши караульные? Никого не видно?

— Караул? Так у них правило — вдруге війни, а ми — втомлені... Зайду с полу-пике с нашей стороны, сброшу её, потом, если что, пойдёт не так, пройдусь бомбами по их пушкам. Потом полечу к баскам. Мы тренировались. Скажи начальству, что мой экипаж готов к вылету. И это, на смершевца ты совсем не катишь, ха-ха!

— Бебе! Удачи, парнишка!..

— Слушайте, майор, а чем вы занимались здесь всю неделю? — спросил генерал Зворыкин, когда вернулся к таможне.

— ...искал слабые стороны в нашей обороне.

— И что нашли?

— Майор сам самая слабая сторона! Особливо в отдельно стоящем шатре князя Рустама, — сдал меня Свечин.

— Береги тыл! — тихо от Никиты. Зворыкин недоумевающе посмотрел на подчинённых и промолчал, Макс принёс снимки.

— Они завтракать собираются.

— Давайте звоните вашему двойнику, майор Борн. Пусть доставит главное блюдо. От нас гостеприимных.

Конечно позвонил... За подлётом бомбардировщика следили с плоской крыши таможни, где причудливо присутствовали старые телефонные аппараты на столах, и мобильники в руках офицеров-операторов. Никита, испросив разрешения, отправил разведку на "шишиге" поближе к лагерю неприятеля. Снимать взрыв поехали спецназовцы, на фоне неспешно встающего над горизонтом, справа от нас Солнца. Кю.

И прилетел гостеприимный аэроплан. Вацлав над таможней крыльями покачал, и шустренько попёр на лагерь. Затаив дыхание смотрели, как 'железная птица' заходит на лагерь неприятеля.

БУМ. Бумкнуло прилично. Шувалов сразу же, предоставил раскадровку. Подлёт самолёта, полу-пике, отрыв бомбы, огненный блин закрыл весь лагерь и мы были поражены таким действием мощного боеприпаса.

Картинка мира мигнула...

— Грех, господа, мы допустили, — Зворыкин был удручён.

— А ля гер, ком а ля гер, господин генерал. Сами напросились. Стоп, господа. А где неприятель? — спросил Свечин. — Они исчезли, господа! Совсем исчезли! — снимок в руках полковника показывал отсутствие в неприятельском лагере солдат.

После этих слов Свечина, на крыше таможни, началось веселье. Сарафанное радио разнесло весть о большой нашей удаче по окопам, казаки Мелехова, размещённые перед мостом, бросились в плясовую.

Веселились, пока не прибежал взъерошенный спецназовец с "шишиги".

— Конница идёт к мосту! — снимок под нос Свечину. — Тысячи две будет!

— Комбриг Мелехов, давайте свои тачанки, — кричал по мобильному Зворыкин. — Григорий Пантелеевич, поставьте свои тачанки вразброс, за окопами. Кавалерия на нас идёт!

— Заводи! — я бросился к "ЗИЛу".

Только "ЗИЛ" переехал мост, показалась знатная конница — орки на огромных волках. Я глаза даже протёр от увиденного в бинокль. Казаки Мелехова уже сыпанули назад в окопы. Без мата-перемата, пошли команды сотников и взводных командиров. Тачанки разъехались по местам, а конница орков перешла в намёт.

— Мать честная, — Васечкин посмотрел на меня. Мелехов громоподобно скомандовал приготовиться.

— Пли! — чёткий приказ.

Грохотание пулемётов... От "лая" сдвоенного пулемёта я оглох, и хлестал воду из фляжки второго номера. Увидел, как над лавой нового неприятеля вспухли разрывы шрапнели. Раз, другой, третий. И от кавалерии орков ничего не осталось. Они как мыльные пузыри лопались. Пулемётчики в "ЗИЛе" выдохнули...