Никита с наганом подошёл к окну и выставил ствол в форточку. Щёлк, щёлк. Осечки. И так восемь раз. Никита крякнул. От досады, наверное. Револьвер закинул в ящик стола. А я решился поспрошать Никиту с разных сторон:

— Э, Макаров, а Романовых тоже ты?

— Нет.

— А, э, князя Георгия?

— А оно мине надо.

— Так, так. А когда на дело шёл, трусы поверх трико не надевал, Бэтман?

— Он не надевал, — влезла Лиэль.

— Вау, так вы вдвоём сие правосудие учинили?

— Да, вдвоём, — Лиэль не отпиралась и грудью стала на защиту супруга, выпустив пару-тройку десятков обличительных предложений.

— И где вы их нашли? — влез в её моноречь.

— С Аэлиты сняли, — сказано было в ответ, и Лиэль была сама строгость.

— Представляю, — я развалился на кресле. — Ховер у Вацлава тиснули, фьють на крышу президента. Охрану вырубили, и давай шариться по спальням. Нашли "котов", "дело" у них сбили, оттащили к ховеру, в авоську их и айда к динозаврам. Я прав?

— Охраны там не было.

— А ховер, значит, тиснули и бедную Аэлиту до жути напугали. Ай, ай, ай.

— Опаньки. Вот именно, — выдали по очереди Никита и Лиэль.

— Что это за — именно, вот, опаньки? — спросил я невпопад.

— Борн вспомнил о подружке. Дошло со второго раза. И что он в этой соске нашёл? — Макаровы меня типа осуждали.

— Ой, ой, ой. А кто у том годе говорил: "зависть — это грех. Правда, мама?". Амазонка приключений и сексодромов.

Лиэль покраснела, Никите это не понравилось. Он поднялся с кресла и прошёлся по своему кабинету. Посмотрел свинцово-стальным взглядом на меня и отвернулся.

— А я вот поражаюсь с тебя, Борн. Наглый, самоуверенный, иногда до тошнотиков. А потом раз, и ведёшь себя, как старикан-алкаш, со склерозом и маразмами. Как будто бы тебе лет пятнадцать жизни подкинули, — чётко проговорил. Тоном железного приговора.

— Мне ещё четыре года до пенсии осталось, — влез с правдивыми комментариями в суровую отповедь Никиты.

— Борн, что ты мелешь! Макаров, да он над нами издевается! — возмущённая Лиэль повернулась к супругу.

— А может барон правду говорит, миледи.

Я даже подпрыгнул на стуле. Голос-то от двери шёл. А я её на пол-оборота ключа затворял.

'О! И потеряшка!' — Ба! Знакомые все лица. Рад приветствовать вас, господа. Тоже уши грели?

— Борн, это кто? — спросил Никита. Осведомился спокойно, по-хозяйски, даже.

— Это, господа Макаровы — Йон Небуло, врач из Сан-Себастьяна. И есаул Евсиков, бывший военный руководитель Сальского округа.

— Как они зашли? Ты же дверь замкнул, — вспомнила щелчок ключа Лиэль.

— А для местных "ангелов" нет закрытых дверей. Один, правда, падший, — внятно произнёс и указал на Евсикова.

— Как по писанному шпарит, собака, — восхитился Евсиков. А

— Ато, — перед моим носом появилась шпаргалка. Виртуальная. — И будет сказано, в анналах сей истории о том, как Евсиков Иван Иванович довёл до дурки князя Георгия, подсунул бомбу царевичу из дома Романовых, пребывал, две недели, восточным "Наполеоном". А намедни пиратствовал, — глаза Евсикова всполошено забегали, он побледнел, переступил с ноги на ногу и поморщился. — Что ножка бо-бо? От ...ховера Вацлава прилетел снарядик?

— Я больше не буду, — пролепетал "ангелок" и увял.

'Одного уел!'

— Браво, Михалыч! — проговорил Йон.

— А вы, любезный доктор, пулю из Шатрова доставали, потом шторку, обратную сторону телепорта, передо мною опустили; и приехали сюда по вызову из Агры. Я прав? — шпаргалка кончилась.

— Браво, — повторился Йон.

'Второй сам сдался'.

— И зачем, вы, здесь, господа-ангелы? — полюбопытствовал Макаров.

— Как зачем? Вот решили навестить самых действенных субъектов этой стороны материка, — от пана Йона. Я с Макаровыми переглянулись.

— А как же, например, сир Монтекки? — Лиэль заинтересовалась.

— Мон, нет. Он все дела Агры переложил на министров, а сейчас, э, развлекается, — промямлил Йон и покраснел.

— Че, правда? — Евсиков ожил и достал планшет ...два паса над экраном... — О, о, ого он как умеет! Не желаете-с взлянуть-с!

До нас долетели девичьи охи-ахи. Но до змея-искусителя Ваня не дотягивал. Простота сквозила в нём.

— Ах, оставьте, — произнесла Лиэль.

Смеялся даже железный Макаров. Юмор-то объединяет людей. Выходка "ангелов" была подзабыта и вновь просочившиеся сели за стол.

— И о чём будет беседа, господа-искусители? — лицо Никиты снова стало стальной маской. 'Прямо, Бэтман, местечковый', — подумалось.

— А что, вам не интересно узнать, как и откуда сюда попали субъекты вроде вас? — чуть улыбнувшись, осведомился врач.

— Ладно, пан Йон, излагайте. Вкратце.

Макаров задымил трубкой. Я с Лиэль хмыкнули. На Сталина Никита стал смахивать. Йон уселся поосновательней. Бла, бла, бла пролога и пошла основная часть лекции нашего сюда попадалова.

— Баски, как первые поселенцы, попали сюда с Земли-2, казаки — с Земли-3, жители Новой Праги — с Земли-4. Городки залива — с Земель — 5,6,7 и 8. Динозавры с мезозоя Земли-11. Клеар был с Мира-Кольца-3.

— А Любомир? — припомнила одиночного гомо Лиэль.

— Сей капрал попал с Земли-13. Скажу вам прямо — бусорная планетка у капрала была.

— Почему сразу бусорная?

— А у них там почти 6000 гособразований, воют между собой почём зря. А Любомир из непонятных пруссаков, и он из Львова. Ещё есть один юный вундеркинд...

— А почему вы о девушках ничего не говорите? На десерт нас оставили. Да, пан Йон? — перебила Йона Лиэль. 'Как шпионка чётко работает!'

— Овшем, пани Лиэль, — по-польски согласился пан Небуло.

— А ещё персоналии будут? Из бусорных — скрип вопроса от Никиты. Мне показалось, что Макаров напружился до ломоты.

— Так есть, пан полковник. Барон Борн, вон имеет тело человека с Земли-21, а мозг людина Земли-Главной. Правда, Михалыч?

'Здорово подловили'. Почесался под взглядами Макаровых, но разоблачаться я не возжелал. 'Чего спешить-то'.

— Я, пас. Эта, ещё госпожа удача отвернётся, да и не в суде я, — оправдался пред честной компанией.

— С вами всё ясно. А вы, мистер Икс? Он же товарищ из Андреевского общества, — спросил Йон.

'Во как! В Макарове, что тоже "сидит чужой"? Все уставились на Никиту. Похожесть на товарища Джугашвили у полковника усилилась. 'Всё счас они биться будут. Джедай Дарт как бы Сталин против джедая Доброго Айболита'. Счас. Кино закончилось после короткого поединка взглядами.

— Через астрал ушёл, собака, — восхищался деянием некоего фантасмо Ваня Евсиков.

— Макаров!? — возглас Лиэль. Такую растерянность и оторопь на лице я у Лиэль не видал. 'Печалька, однако'.

— И что это было? — спросил. 'Не, не тянет ещё Лилька на Бэтманшу' — додумал.

— Внеплановое вторжение чужого разума, в тело умеющего быть антикиллером человека. Вмешательство без злонамеренных мотивов. Да, Ваня? — Йон взглянул на Евсикова.

— А я, э, завязал, — нашёлся тот. — Да не переживайте, пани. Супруг ваш мигом оклемается. Ага, Йон?

Все уставились на манекен. То есть Макарова. У того были расширенные пустые зрачки и добродушное, до полной простоты, лицо. Потом манекен смигнул и...

— Ой, извините, господа, отвлёкся. Пан Йон, давайте десерт.

— Фух! — шумно выдохнула Лиэль. Евсиков подал ей стакан с водой. 'Ишь, какой заботливый'.

— Русских дам у нас шесть.

— Как шесть? Пять. Вы, пан Йон, ошибаетесь, — Никита сходу стал замечать нестыковки. Как будто бы и не был вытеснен из сознания чужим разумом. Йон отрицательно махнул рукой и смолчал. — Их же пять! Моя тёща, Лиэль, Стелла, Регина и Аэлита. Тот самый обычный Никита показывал нам пять пальцев.

— И кто эта шестая незнакомка?

— Матильда. Жена Борна...

'Ну и тормоз ты, Михалыч! Почти жену не распознал' — корил я себя под хохот почти невиноватой компании...

— А вот и хозяйка Сковородки проявилась, — загадочно промолвил Евсиков.

Взоры сидящих обратились с меня грешного, на что-то за моей спиной. Обернулся. В метре от меня висел розовый голографический экран. Экран мигнул, и по нему заскользили слова:

"Господа. Перестаньте. Фоните на всю Галактику. И грим тщательнее накладывайте".

Экран опять мигнул. Появилось яркое изображение сочных женских губ. Пухлые губки чмокнули сочным поцелуем и исчезли вместе с экраном. Я обернулся к, э, гримируемым, э, попаданцам.

'И чего это они на меня уставились и ржут, как кони?'

— Да, когда ж вы реготать перестанете? — вопросил, и злыми глазами оглядел всех. Дольше всех смотрел на Лиэль. Та, увидев такое к ней внимание, зашлась в новом кольце хохота.

— Иди, умойся, Казанова, — чуть ли не по буквам проговорил Евсиков.

Недоумевая, пошагал в "дамскую комнату". 'Мама дорогая! На мне поцелуи таинственной повелительницы планеты (!) проявились!' Намылил лицо мылом и смыл все следы, э, недочёта. Потом я, душевно взъерошенный, вернулся в кабинет. Там веселье утихало.

— Быстречко ты управился, — один Евсиков продолжал скалить зубы.

— Ну вот, можно и не ужинать, — и Никита, улыбаясь, пошёл открывать дверь. И чуть этой дверью и не получил в лоб, когда её открыл. Его отодвинула, как мешающую помеху, твёрдой рукой заявившаяся... Матильда.

'Матильда? А правое ухо-то до сих пор болит!' — сразу вспомнил и удары и почти жену.

— Здрасте. Не ждали? — спросила без малого моя жена. Полотно с изумлёнными нашими физиями и называлась — "Не ждали". Кратче, последовала немая сцена.

Матильда была решительно, на что то, настроена, но не спешила с активными действиями. Вид у неё был амазонский. Макияж боевой. Одежда — аховская. Майка-футболка ядовито-жёлтого цвета, зелёные шортики с боковыми прорезями. Василькового цвета ботфорты также с боковыми прорезями. В руке сумочка-клатч. И в позе — я тута хозяйка.

За её спиной стоял Никита и смущённый ординарец. И все её недоумённо-заинтересованно разглядывали. Э, с разных проекций.

— И куда вы запрятали эту Соньку? — вопрос был вопрошающий. Матильда обвела всех решительно-боевым взглядом.

— Мадам, вы бы хоть подсказали, кто эта Сонька, — нашёлся Евсиков.

— Это одна ...дама, которая собиралась подарить Борну "Ford Kuga". И судя по всему, подарила.

— Мадам, Соньки здесь нет, — проявил инициативу Йон, — давайте присядем и всё обсудим. Чтобы не было недопонимания.

'Дипломат, мля'.

— А давайте, — согласилась Матильда и посмотрела на меня. Догадался всех представить, затем Никита с ординарцем вышли.

'Взгреет полковник парня. Трёх посторонних-то запустил без ведома начальства'.

Следующие полчаса мадам Борн слушала и смотрела за моими похождениями. Я полчаса лелеял ухо. И мозг мне прострелили картинками. Не моими. И бездумно сидел, слушал, как сказал Йон — 'чтобы не было, недопонимания'. Ангел Йон ей объяснял, простой Евсиков показывал видеоряд по планшету и очень злился. Йон умело редактировал видео, убираю из док фильма сценки для взрослых и видео выходило по сюжетам: "А вот, Борн, детский утренник провёл. А тут старушку через дорогу переводил".

— Если то старушки... Так значит, Соньки тут нет? — осведомилась Матильда. Так на всякий случай.

— Бог миловал, — туманно изъяснился Никита. И никто не стал говорить о моём истинном лице.

— Ладно, разберёмся, спасибо, пардон, всего хорошего, чмоки-чмоки. Матильда подхватила меня под руку, и мы убыли в станицу на Ауди.

— Лихо.

Матильда водила машину круто. На колени мне возложили две сумки с продуктами. И я боялся с ними вместе вылететь на крутых поворотах. 'А как Борн к ней обращался? И что я с ней делать буду. У меня жеж вечером кооперативчик! И вообще, я морально ни к чему не готов. Прикатила, когда я безработным бароном стал. Тоже, небось, с Земли-21. И оборвала "ангелов" на самом интересном месте'. Покосился на леди. Губки мадам были твёрдо сжаты.

'И кто мне поможет?..'

Помог Кабаша. Кот сидел на кухне, куда я занёс пакеты с накупленными в супермаркете, на мою карточку, провиантами.

— Ой, какой миленький котик, — засюсюкала Матильда. — Борн, где ты его нашёл?

— Сам нашёлся, — ответил, наблюдаю за новыми-старыми персонажами.

— Я его буду называть Казанова, — заявила Матильда, от решительно-наступательного взгляда уже ничего не осталось.

'И это — гут'. — Его зовут Кабаша, — заупрямился. 'Надеюсь, больше драться не станет'.

— Нет, Казанова.

— Кабаша, иди сюда, — кот ко мне и пошёл. Кота заграбастал руками. — И это правильно...

— Борн, а ко мне на ручки он пойдёт?

— Тщись, баронесса.

Кабаша мяукнул, просясь с моих рук на землю. И баронесса старалась. Сю-сю Матильды коту не понравилось:

— Ладно, киса... Борн, а где мои халатики? — донеслось из дальней спальни.

— А я знаю. Я сегодня только с фронта прибыл.

Матильда надела мою рубашку. Я переоделся в кабинете...

— Борн, а почему холодильник пустой?

— Смотри пункт номер один.

— А почему прислугу не завёл?

— Мадам, это соблазны. Я боюсь поправиться.

— А во флигели, что никто не живёт? — спросила Матильда, стоя уже в прихожей.

— Возьми ружжо и проверь. И, вообще, как ты меня нашла? — задал самый важный вопрос текущего момента.

— Увидела, как ты ехал на иномарке, по Клеару. С твоим Борисовым и его любовницей — Эльзой.

'О! Так она их знает!' — Ага. С ними. А сама где была?

— Маникюр поправляла. Красиво? — прямо нашептала, показала ухоженные пальчики, и добавила: — ну, ещё кое-что купила...

— Очень. Это ты об амазонском наряде? — спросил, Матильда поддакнула и скрылась на кухне.

— Мальчики, я буду сейчас вас кормить.

С Кабашей пошли к заявившейся хозяйке. Матильда собралась ладить какой-то салат и побежала за зеленью в огород. 'Ну-ну. Старайся, соседи — вот только такой наряд вряд ли одобрят'. Я, усевшись за обеденный стол, развернул газету. 'Тэкс, и почём у нас овсы'? Минут пять листал газету.

— Борн, иди сюда. К нам Снегурочка пришла, — донеслось вдруг с порожков.

— Какая ещё Снегурочка?

Недоумевая, вышел на крылечко. С одной стороны, увидел полуголую Матильду с пучком петрушки (это она правильную травку сорвала), а с другой стороны стояла девака в норковой шапке, пальто и зимних сапогах. В правой руке держала тяжёлую хозяйственную сумку. И припорошённую снегом. И меня припорошили на всю голову. Передо мною стояла моя жена из прошлой жизни, наивно-розовощёкая Инга.

— Милочка, вы к Борну?

— Здравствуйте. Нет. К своему хорошему знакомому. А куда я попала? — Инга удивлённо оглядывалась. -Тут всё такое... и лето в придачу,

— Я тоже удивлялась сегодня. Чуть не уписалась. Ехала в Париж, а попала в Монако. И, в придачу, Ясная в четырёх километрах от княжества оказалась.

— Так, где я? — Инга ещё больше глаза округлила. — И где мне искать Егора Зейца?

Я, в это время, лихорадочно соображал, как себя вести с почти женой номер два. Ингу перебросило из 31 декабря 1998 года. С сумкой вкусностей от мамы для посиделок. А я её по норковой шапке узнал. После той зимы она её больше не носила. Да, и встретив Новый год, я с ней разругался, чтобы начать с нуля новые, уже семейные, отношения через десять месяцев. Так, что выходила почти жена.