'Тэкс, тут — новая мода'. Тренды — причёски улёт, белая блузка, юбка в цветочек, средний каблучок и мониста с массивными серьгами. Мода, конечно, шагнула на надцать лет вперёд, но осталась консервативной, и прямо на этой улице. Юбки были до середины колена, миди и в пол.

'А где мини? Где брюки? Где? О, брючки!' Поднял глаза и встретился с глазками миссис Стеллы Степанковой...

Пришлось идти знакомиться с содержанием брюк-галифешек в свой номер...

— Стопудово, бабы — стервы!' — шептал тихо утром четверга. — Спать не давали, пить не давали и на тебе — у меня комплекс Казановы! Каково, а? Его у меня — нет!

Посмотрел на разгуливавшую по номеру Стеллу. На пани не было и нитки, и солнечные зайчики причудливо игрались по телесам любительницы всенощных утех. И какая-то шустрая пташка подглядывала в открытую дверь, ведущую на балкончик.

— Щур тебя! — ввернул. Птичка улетела, а Стелла замерла и пошагала прямо на меня.

— Ром, я всё слышу, ...Борн, ты — противный! — капризно проговорила менеджер департамента, и уселась на меня сверху, сдёрнув преграду — простынь... а потом пришлось быстро-быстро одеваться, кормить завтраком подвернувшуюся подружку и довозить её до работы. При этом, не запамятовав, вручил бомбине веник гладиолусов и маленькое драгоценное под цвет глаз из запасов секретного чемоданчика. Стелла помахала ручкой и истаяла в дверях присутствия.

— А истай так на полгода, ненасытная! — проговорил, разворачивая джип. — Всё. Денёк будет ещё тот!..

В ДК я катастрофически опаздывал, ещё не туда свернул, там — одностороннее движение, светофоры эти, обоз поселенцев на пути. Пых-пых, и — приехал.

— Вона как!?

На порожках ДК стояла толпа представительниц слабого пола со свёрнутыми транспарантами. Забыв фуражку в машине, стал пробиваться через этот 'цветник'. Мода-то — вчера виденная, дамочки — всевозможные. Селянки, мещанки в шляпках, аристократки с зонтиками. Четвёрка разбитных девиц, дождавшись меня, стреляя лупилками, распахнули блузки и тряхнули сиськами перед моим носом.

— Свят-свят. И группа FEMEN здесь? Эва как вас, дивчины, пре!

'Радикальный эксгибиционизм' мазнул меня сосками и остался позади. Это я ужиком заскользил, под задорно-издевательский смех фемин. Вот тебе и борьба против сексдомогательств ...и чуть не наскочил на мужичка с плакатом: 'Бирегите прероду — ммать вашу'.

— И этого пре! (нахватался я укромовы от Шатрова)

— Мужчинка, вы ошибки-то исправьте, — уловил обращение к мэну от толстушки с цветочным венком на голове. Голоском таким и зовущим, и отталкивающим одновременно. Мужик отмахнулся, я пробился к двери.

'И чё им надо? В смысле, что у них на плакатах написано? А там должно меня уже и не ждут-с'.

Фойе ДК химиков встретило прохладой и похожестью интерьера нашего РДК. Слева было шубохранилище, справа — непонятный кабинет. Вроде не опоздал, из глубин дворца, вместо тишины, доносился гул голосов. Пошагал вперёд и заметил блондинистую барышню, которая из лейки поливала какой-то фикус.

— Вау! Наука и мини-юбка!

Сердце тренькнуло, девушка, увидев меня, лейку отставила и зацокала походкой манекенщицы к хлипкому столику ресепшен. Мисс была в белой блузке, тёмной юбке и туфельках на высоком каблуке, ...длинноногая. Девушка в это время дошагала до стола, присела, блеснув белыми трусиками, когда закидывала ногу на ногу и отдалась работе.

'Тэкс. Уже, хе-хе, сдаётся!' Пригладил пятернёй волосы, поздоровался и учтиво кивнул. В ответ — хлоп-хлоп длиннющими ресницами блондинки и взгляд из разряда предупредительный, а потом сразу — контрольный. Назвал себя и углядел ФИО блонды на бейджике — Жанна Эдмондовна де Эппле, секретарь.

'Где-где нашли, да в Париже и нашли', — про себя сделал вывод. Мадмуазель меня записала, выдала бейджик и выпросила визитку...

Вместо пятка минут приватной беседы с панночкой, пришагал жандарм. Хмуро козырнул и забрал кобуру с пистолетом. И остался у столика.

Пришлось идти дальше по стрелочкам на полу. Путеводная нить довела до 'предбанника' залы симпозиума. Там были группки из приглашённых и техперсонал, который, скоречко, устанавливал столы-стулья передвижного пункта общепита. Потолкался в группах среди прессы, капиталистов и научной братии. Заметил, что маститые журналисты обзавелись видео операторами. И — визитки туда, визитки сюда, бла-бла-бла за погоды-с, 'мы вас ждём-с, любезный господин майор' и другие нонсенсы ожидания.

Звякнул сигнал призывающий зайти в залу, я и занял отведённое место — восьмой ряд, первое место. Осмотрелся. Сцена, украшенная как к съезду партии 'Единая Россия', имела совсем другое название конференции — 'Наука и магия'. А у меня в методичке было записано — 'Достижения НТР в Донском краю'. Поделился с соседом непонятками по теме. В зале зашумели, в президиуме занервничали. Рабочий сцены выкатил интерактивную доску, два других что-то доподсоединяли и председатель произнёс:

— Господа, мы начинаем. Господа, ...нам пришлось, в свете изменений по текущему моменту, переменить тему нашего симпозиума, — в зале — шум. — Вы поймёте, почему, попозже... Слово представляется доктору Аэ Гуну.

Хлопки из зала, и к микрофону трибуны подошёл невысокий врач из расы накнан, я приготовился поспать. Но.

— Здравствуйте, коллеги. Я с большой радостью хочу поделиться с вами нашим вчерашним открытием. Оно, господа, имеет колоссальное значение для всех нас. Коллеги, мы раскрыли миг перехода нашего разума и тела на эту планету. Господа, мы взяли десять добровольцев, — проговорил ол Аэ, вытащил микрофон из гнезда и пошёл с ним к доске.

— У доктора носимый голо-процессор на руке, — заявил сосед. Присмотрелся, и точно, какие-то прожилки голубого цвета пробивались сквозь ткань лёгкого пиджака. А ол док дойдя до доски, после трёх пассов, предъявил залу десять письменных, заверенных нотариусом, разрешений на проведения опытов с использованием директивного гипноза. — Юрист, мля, прикрыл тылы, — от соседа. Ол Аэ продолжил:

— Смотрите, господа, что мы предприняли...

А сделали накнаны, и это было отражено на экране, вот что. Добровольцев, усыпив, довели вопросами до 'Точки У'; момента копирования мозга и тела индивида на объект — планета Х, где-то в Галактике. Сосед хмыкал. Десять раз показывали заставку проигрывателя Windows Media, со зрительным образом — 'Алхимия'. И арготизмами от кого-то чудовищно могущественного; ол Аэ, этого даже не упомянул: 'Переезд мозгов' и 'Тело предоставлено корпорацией DoGulag Ltd' (девять раз) и разок — 'PoslяGulag Ltd'.

— Фигасе! И в зале, после показа последней послойной томозаписи мозга, стало тихо-тихо.

— Господа, мы имеем дело с необъяснимыми предметами ненаучного происхождения. Ибо в начальные дни нашего здесь пребывания, активно использовались лекарства седативной группы, гипноз и магию воздействия на состояние материи. Материалы имеются.

Соседи и я кивнули этому утверждению. За ночь навезли чернозёма, и здания подвигали. И в тишине ол доктор зачитал, что вся научная братия 'должна искать и находить неопровержимые улики сущности бытия и сосуществования науки и магии'.

'Закруглился ол', — подумал.

— Выдал пипеткой новину, а за здоровьем приходите сами и денежку приносите, — злобно от соседа. А зал проводил ола накнана растрёпанными аплодисментами.

Следующим 'первый на селе' пригласил мастера сталелитейного цеха завода 'Аксай' Кряжистого Ивана Михайловича. Передо мною поднялся названный камрад, плотного телосложения, в куцем пиджачке, и пошагал к микрофону. Вслед за ним двинулась гора из коридора. Детинушка был ещё больше, чем мастер Михалыч. Типа подмастерья, молодой беловолосый тяж, тащил звякнувшие железки в ... авоське.

— Сыскал тару, баклан.

Михалыч, годков так пятидесяти отроду, взгромоздился на трибуну. Уверенно плеснул в стакан воды, как пьющий — мастер разливания. И зашёл опоздавший, которого я где его видел.

— Господа, э, господа, — Кряжистый замялся под взорами сидящих. 'Ха, он же привык по-простому: эту хрень на ту хрень, а ту херь принеси сюда. Бегом'. — Господа, изрекать словеса я не умею складно. Но, надоть, — подтвердил мою догадку дядя Ваня. — Судари, я уж сорок лет варю железо. Как начал с шешнадцати годков, кода мине батя привёл на завод, и варганю вот до сих пор; и ещё могу токарем, инструментальщиком и исчо слесарить научили. Умелец я на все руки на заводе. Оказия с премией там какие, или ещё чего... Магарыч и все дела. Да-а. А вчерась, мне директор и инженер и заявляют, ехай, Михалыч, без тебя никак. Сюда значит. Ты, грит, наша надёжа и опора. Я грю, што дашь? А мне бы день простоять, да ночь продержаться... Дам выходной, грит, и премию... — дядя вещал без бумажки, 'растекаясь по древу', хотя застывший Эверестом, подручный и тянул ему листок с заготовленной речью. — Вот, а сталь, у меня рука лёгкая, глаз — алмаз и все дела, получается аху... кхе-кхе, — чуть не проговорил словечко Михалыч.

Зал заржал.

— Ох, извиняйте, господа; я грю, сталь у меня выходить зашибись, — дядька почти исправился. — А, да. Стёпа, а где моя речуга от инженера? — стребовал пропажу виртуоз словечек и забрал мятую бумажку.

— А, Стёпа, на неё уже глаз положил, коричневый, — насмешливый голос из зала. Гы-гы-гы.

— От жеж у него какая какава, — обмолвился Михалыч. Ха-ха-ха. — Стёпа, почему тут джирное пятно?

— Там не читай.

'Там не играй. И. Поезд мчи-и-и-тся в чистом по-о-о-ле', — вспомнилось. А от дяди Вани, в полный голос:

— Волк позорный. Млять. Бац. Звяк. Стоявший под правой рукой докладчика стакан от удара кулаком по трибуне от разозлённого мастера, подпрыгнул и опрокинулся. — Ууу, — от мастера.

Зал лёг. Дальше вокруг трибуны летали члены президиума, успокаивали мастера; Стёпа затирал носовым платком воду и оправдывался. Его бас попадал в зону действия микрофона, и мы услышали:

— Михалыч, ты чё, распетушился. Я не хотел. Ей-ей. Переволновался я. Живот прихватило, ... а измял нечаянно, речугу твою, ... да руки я помыл после тувалета...

Зал ржал. Минут пять уже нас успокаивали, Михалыч на коленке разглаживал бумажку. Многие в зале вытирали выступившие слёзы от нежданно подаренной забавы.

— Итак, судари мои, читаю, — продолжил мастер. И бу-бу-бу о технологии производства стали и т.д., и т.п.

Лекция получалась длинная, Михалыч два раза пил воду, устал и бумагу отложил.

— Но, вот что я хочу сказать, господа, после пятого и двадцатого, технология становится не в пи... кхе-кхе, не в пику как вчерашняя.

Гы-гы-гы... Рецидив ржачки в зале. Стёпа прямо расстроился от нового фортеля наставника.

— Извиняюся, господинчики. Нас чё пригласили. Знамо чё, — Михалыч снова перешёл на отсебятину, — чугунку нас одну попросили сделать, вот.

— После двадцатого, ха-ха?

— После тридцать второго, — с издёвкой в голосе, врезал мастер. — Стёпа, давай нали... это самое, собирай изделие.

Опять — ха-ха в зале. Красный Стёпа вывалил железки из авоськи и стал их шустро составлять. Мастер бубнил ЦУ работнику. Подбежал оператор. На экране мы увидели, как из стальной груды слагаются бруски на колёсиках. Минута делов, и получился шарж на пассажирский поезд метро. Вагончики были сантиметров двадцать в длину. Сцепки — из медной проволоки.

— Стёпа, давай, — скомандовал мастер.

— Чё?

— Икс через плечо!

— Фух, — Степан принялся вытирать пот, Михалыч: Ну?

— Поезд ехай по кругу — гуднул таки Стёпа и состав бодренько покатил по кругу... — А моторчика тама нет! — сказал пролетарий, при абсолютной тишине зала...

Михалыч, соколом осмотрел зал, и торжественно изрёк: — Сию игрушку дарю Ростовскому музею магии и колдовства. И под крики 'бис' и 'браво' они удалились.

Следующим докладчиком выступил мой сосед — Артур Валентинович Матохин — инженер 'М-фона'. Увидал на экране: 'медный провод = суперпроводник постоянного тока', 'скомканная бумага = наушники телефона'. 'Бумажка = аккумулятор для ноутбука или мобильника'. Чёткий доклад. И ИТ-инженер отдал два образца для музея магии.

Потом выступил профессор филологии, с размышлениями о том, что заурядная речь казаков бойко меняется на речь из XXl века плюс заклинания от казачек и мещанок.

А затем за трибуной оказался ... Элиасен Жак Франсуа Мари Паганель, доктор ботаники. Со скучным докладом о пестиках-тычинках и прерванными пищевыми цепочками. Но.

— Здоровеньки булы, дорогие россияне, — вначале заявил ботан. — Я хочу, вам, розповисты о сделанных мною сенсационных открытиях. Господа, хто бачив пласты чернозёма? — я поднял руку. — Ось, деревня бачила!

'Сам ты — селюк!' — зло подумал и свою руку тут же укоротил. А доктор Паганель, погнал нам текст на украинско-русском смешанном языке. Мои негодования, к тому времени сошли на нет, я заскучал, собрался вздремнуть — и мне стало не до сна.

Позади президиума прошагала милейшая леди. Забыв дышать, смотрел на незнакомку. Фигура, взгляд, стать... Я с ней затанцевал танго, зашептал нежности, прижал её чарующую руку к своему сердцу, ...а она исчезла.

'Это как понимать?' И сидел минут двадцать пять, соображая, что это мне с переляку пригрезилось. Жаль. Уже и ботаник ушёл со сцены и докладчик-астроном, а я всё восседал деревянным человечком. Ажник, закручинился, ибо незнакомка была чарующе восхитительна своей божественной красотой...

— ... магия погнала меня, с перепуга видно, в парк имени Вити Черевичкина, — услышал середину фразы. Или речи. — И там я встретил свою жену. Живём душа в душу...

— Ну, ты, муженёк, смотри сёдни ночью не опозорься, — циничный возглас из зала. Докладчик мигом сдулся. Шум, гам, склока от соседей циника. И влез председатель симпозиума:

— Это недопустимо! Что говорит милейший Акакий Акакиевич, чистейшая правда. Сердца соединяются. И не на небесах, а на грешной земле. Даже в программе 'Давай поженимся' на первой кнопке, режиссёры жалуются, что нельзя провести передачу. Миряне знакомятся и идут под венец до эфира! — с апломбом закончил фразу председатель.

— Да вы ему ещё свечку подержите, — изрёк наглец, и его погнали из конференц-зала. А я выпытал у Матохина, что докладчик — полицейский эксперт. Хлипковат был спец. От докладчика ещё услышал, что появилась новая секта неоязычников — верят в богиню планеты — и о двух смертных случаях, которые завершились помещением праха сразу в урны. Плюс бумага от врача о причинах несчастия.

Батюшка отец Денис, молодой, и в джинсах под рясой это же подтвердил. Бла-бла-бла — объявили перерыв.

'Можа ну его... говорильню!'

Вышел -слинял из зала, получил назад свой грозный 'Глок' от жандарма и под руку сунулась Жанна, как говорится по-нашенски. Да и уходить одному было убыточно.

— Господин майор, вы уже освободились?.. Вы на машине?.. Подвезёте до квартиры?.. — дежурные вопросы от незамужней девушки. Кивнул. Жанна тут же уцепилась за мою левую руку военного.

Вышли из ДК и увидав нас, пикет от неоязычников, организованно развернул свои транспаранты. — Да здравствует, даёшь, не позволим, вступайте... — гласили передовицы. Посредине дамочек стоял тот самый помятый мужичок, с исправленным губной розовой помадой, плакатом. Форпост новой религии загомонил и понял, что обманулся с выходом основной массы научной братии.