Планета двойников

— То почтовая машина. А это Борна и Зоси, — не мигнув глазом, соврал Николаич, и без перехода, — возьмёшь меня к себе личным шофёром?

— Та ну на. Я что — император? — отчеканил Шатров, и тоже без перехода, — а не хило живут работники почты.

— Где-то я уже такое слышал, — медленно произнёс Николаич. — Атаман, если что прикроешь?

— Ато. И мы вернулись к столу. Пару минут на короткий тост и заедание.

— Атаман, ты оружием болеешь? — уже коряво спросил Николаич. Шатров кивнул. И Борисов, радый, что нашёл такого болеющего соседа, подарил Шатрову "Иж-71". — Только, понимаешь, Рома, патронов к нему маловато.

— Сделаем.

Собственно говоря, услышал, что тёзка перешёл с почти правильного литературного русского языка, на какой-то "суржик" из смеси русского, украинского и нашего современного. Я это озвучил. Шатров засмущался, а Николаич, хлопнул атамана по плечу.

— Наш человек! — сделал вывод. — Борн, включи, плиз, музыку.

— Сделаем...

Включил записанные на мобильник хиты аля 80-е. Хиты Борна совпадали с моими хитами там. Нормально. Косяков по музыке не будет. Вечеринка покатилась дальше... Пол-одиннадцатого вечера Борисов с атаманом, обнявшись, уже спивалы что-то аля София Ротару, на олбанском языке. Мне было скучно, раут нужно было прикрывать.

Клацнул замок калитки, лёгкие шаги, и в свет переноски вступил мальчик лет так шести-восьми. Прижмурился на яркий свет, снял кепочку и произнёс:

— Здрасти. Папенька, маменька за тобой послала.

— Ага?! Кстати познакомьтесь. Э. Мой наследник. Э. Роман Романыч. Э. Проказник, конечно, — краткие фразы от Шатрова-старшего, — Но... И повисла пауза; атаман не договорил фразу. Пришлось заполнять паузу мне:

— Привет, тёзка, — протянул Ромке руку, казачок руку пожал и стал с любопытством разглядывать всё, что попадалось ему на глаза.

Синие глазёнки блестели таким любопытством, что пришлось, провести экскурсию, тем более что у Борисова и Шатрова-старшего начинался процесс прощания с обязательными стременной, закурганной, естественно-долгий процесс. Ромка закидал меня вопросами, как мы тут оказались, а потом, возле гаража, вдруг насупился.

— Э, парень, ты чего это смурным стал?

— Тут, у меня велосипед лежал в лопухах. И пропал. Папаня всыплет, — шмыгнул носом Шатров-младший.

— Да некрасиво получилось. Сим-салабим-абракадабра, велосипед появись!

Из гаража вывел детский велосипед. Ромка, засветился от такого фарта. Эльза, увидав мальчика, посюсюкав, вынесла в пакете всяких вкусностей, вручила Ромке, а мне дала пакет с гостинцами для жены и дочки атамана. Дошли до калитки домуса атамана. Света в окошках соседей не наблюдалось. Бла-бла-бла...

— ... Катенька, они же такие, как мы, — захваливал нас атаман, — А техника у них — о-о!

Красивая жена Шатрова, смущалась, отказывалась от гостинцев, пыталась увести мужа поскорее домой, загоняла домой и припоздавшего со сном Ромку, и сама пошла за ответными гостинцами. Принесла творог, сметану в кринке, шмат сала и корзинку с перепелиными яйцами. Борисов охнул, когда заглянул в корзинку.

— Атаман, давай дружить семьями! — напросился. — Будет, сёдня, Борисов Казановой!

— Ха-ха, давай, Николаич! — согласился Шатров. Очень дружелюбно распрощались.

'Есть контакт!' — подумалось... Борисова Эльза отвела спать. Затем вернулась.

— Зосю и Лиэль я поместила в спальню около столовой, — сообщила, — если вы, Роман Михайлович, не против?

'Надо же впервые за день по имени — отчеству?!' — Добро. Спокойной ночи, Эльза Густавовна.

— Спокойной ночи.

— А про 'Узи' — то мы забыли! И ПП с подсумками положил в обувницу.

Обмылся в летнем душе, надел красный халат, посмотрел на затянутое тучами ночное небо и пошёл в кабинет знакомиться с "утёкшей в небытие" действительностью Борисова и лялек. На книжных полках нашёл много классики, справочники по фармацевтике, медицинские энциклопедии. Открыл один фолиант, вчитался: 'Первый из нового поколения, clozapine (клозапин) — единственное лекарственное средство, которое показало свою эффективность там, где другие нейролептики оказались бессильны'.

'О, шизофрению лечит! ...Клозапин, ты наш клозапин. Эффективный, ты наш!'

Уселся в кресло. На компьютерном столе лежала стопка книг и документов семейства Борнов. Люльки расстарались, шмон провели. Взял листок с перечислением вещей. Посмеялся. Последними в списке значились — трусы. 'Трусы Борна, боксёры — много', было написано убористым почерком...

Полистал книжки. Монументально-исторического материала не нашёл. Но верхушек знаний нахватался. История ЕК с моей совпадала до 1949 года. После смерти — 23 августа 1949 — Сталина, в СССР руководили Берия (1949 — 1960), Шелепин (1960 — 1965), какие-то Кучерук (1965 — 1990) и Чаброгов (1990 — 1995). 17 мая 1995 года студенты московских вузов начали политическую забастовку, к ним присоединились рабочие ЗИЛа, других заводов, жители Москвы. И понеслось. Бастовали все в СССР. Войска перешли на сторону "широкой вольницы". "Черёмуховая революция", как её стали называть, была успешной. Гражданской войны избежали, но убитые были. Во главе государства встал Иван Иванович Ручкин, директор ЗИЛа — Завод имени Ручкина сейчас — который обладая, видимо сильным характером, провёл "точечные" реформы. Как вам, рубль ЕК, с 1 января 1997 года стал равен одной зелёной денежке США. Союзные республики вошли после референдума 18 октября 1995 года в новое государство — Евразийскую Конфедерацию, с предоставлением широчайших прав и свобод. КПСС была оптимизирована в СПЕК — Соцпартию Евразийской Конфедерации.

'Вступил в партию — СПЁКся'. Остались СЭВ и Варшавский договор, а в 2007 году к ЕК присоединились Финляндия, Болгария и Республика Корея. В Западной Европе и США кризис, а ЕК широко шагает к развитому социализму. 'Китайский путь развития? — заподозрил, — Афгана и Чеченских войн нет, в экономике расцвет. Дела... Хочу в Советский Союз!' Информации о культуре просто пролистал. Последним в кипе бумаг был географический атлас, не пропитый Борном-географом...

И страница физической карты Европейской части ЕК вызвала у меня огромадный интерес. По северу, в районе Мурманск — Архангельск — Воркута были высокие горы, с чудненьким названием — Задвинутые горы. Посидел, подумал и пришёл к выводам, что и климат здесь будет значительно мягче, и растительность гуще, и исторические события, в общем-то, совпадают. Только с большущим плюсом для трудящихся.

Пролистал документы Борна. Первым попался военный билет. Борн, как и я, отслужил в СА, и был старшиной запаса РТВ ПВО. То есть вахмистром, на старый лад. Дальше — дембельский альбом. Фото одинокого Борна, в майке, и татушка 'Люберцы. 1994— 1996 гг.' на правом бицепсе. Полез смотреть. Татушка выглядела выцветшей. В семейном альбоме посмотрел на семейство Борнов; на последней странице, на меня смотрела Лолита — эмо. Цыкнул зубом на такую вот её моду — фэнтези. Закрыл альбом.

Включил комп Борна. "Самсунг' был забит играми — "стрелялками", фото, видео приколами, музыкой ЕК. У Матильды — папка с документами по фармацевтике, папок Лолиты в ПК не было. Кликнул по значку "Scene", скорее всего аналогу "Опере". Интернет, ау, ку-ку, интернет — накрылся. Повздыхал. Включил "Тошиба" Ардальона. Ноут затребовал пароль. Нащёлкал — "1965" — ноутбук засветился рабочим столом. Порадовался удаче. Ноутбук Ардальона был реально делового человека; никаких излишеств, заставка "родная". Подключил первый внешний жёсткий диск. Тебифлешка — оказалась забита до отказа фильмами, мультиками, музыкой, играми типа "Русские рулетка и рыбалка"; во второй та же картина. Но...

— 'Опаньки, фильмы Тинто Брасса, папка "Любительское видео", игры для взрослых. Хо-хо. Прячем в скрытые файлы! Выключаем "Тошиба". А теперь бы нам технологию изготовления АК-47 в домашних условиях и золото-бриллианты'.

Поднялся с кресла и перепрятал 'Узи'. Получилось и комично и практично. Ибо ПП положил на полку с трусами, красными шёлковыми. И нащупал там ларец с 'брюликами' Матильды. Ку.

Осмотрел уютный кабинет и пару раз смачно зевнул. "Ролекс" показывал 00 — 55. Разложил диван в зале, постелил шёлковую чёрную простынь, и пошёл рассмотреть в зеркало своё новое тело.

Итак, мне досталось тело под девяносто килограмм веса, 180-182 см роста. Нигде не болит, не скрипит, гибкое, в меру загорелое, но мышление тормозит. И IQ близко к семидесяти баллам.

— 'Вот, уж этот учёный Вильгельм Штерн из 1912 года. Ай-ай, профессор' — сказал вслух. И в койку. Заснул моментально.

Утром проснулся рано. Примерно в два часа ночи припёрлись ляльки, сказали: 'Нам там страшно! У соседей и собаки не гавкают'. И улеглись по бокам, без разрешения и это самое. Под утро сложили на меня свои ноги-руки с двух сторон. Еле выбрался из-под их конечностей, с отёкшими своими. Желчный и злой выбрался.

'Добро берёт количеством, а зло качеством. Вчера, тебя, Михалыч, впихнули насильно в тело какого-то Борна, ...с утра пораньше оттоптали телу все "ласты". Непорядок!' Покосился на ляжки спящих ляль, надел халат и выглянул в окно. По улице местные гнали коров, активно разглядывая "дом джинна".

На улице — пастораль, мысли стали прояснятся. 'Начнём летнюю неделю добра!'

На кухне вскипятил чайник, в чашку с кофе добавил сахар и молоко, пошёл встречать восход местного солнышка. Прошёл к палисаднику.

Светило поднималось неспешно — монументально. Воздух был свежий — степной с примесью морского бриза...

'Прелестно! Потому мы и радуемся, попадая в природу, потому что тут мы приходим в себя. Не забывайте своих корней, клоны сынка моего Буратино'.

Кофе прекрасно вписалось в меня вместе с сигаретой. Станица медленно просыпалась. Кукареку, гав-гав, мяу, бее и буквы русского языка составляли главный "ландшафтный дизайн" утренних звуков Ясной. Лирика моих мыслей стала сменяться незамысловатой философией' 'Всё действительное в Ясной разумно, всё разумное действительно. А веления светил — Луны не видел — для нас темны.

— Ладно, будем искать смысл жизни в зависимости от её качества. И ещё, сегодня нужно постараться обойтись без голого энтузиазма.

Напротив, у атамана, Катерина Васильевна занесла, что-то в горшке в дом. Сосед атамана запрягал в телегу лошадь. Походил по палисаднику, рассматривая соседские дома. Поудивлялся — домики были в греческом стиле. Черепица, толстые стены, наличники покрашены в синий колер, богатые на цветы палисадники...

С начала нашего квартала послышался конский топот. Неосёдланный конь с юношей-казачком без головного убора застыл у двора атамана. С любопытством наблюдал за выходом Шатровой к гонцу. Потом за выездом атамана, махнувшего мне рукой. Гонец поскакал, видимо, к правлению с ЦУ атамана.

'И что за спешка?.. А может что-то случилось?' В непонятках вернулся в дом. Бриться не стал. 'Буду со щетиной, а то тут все усато-бородатые'. В кладовке нашёл три комплекта полевой формы австрийской армии и военные ботинки фирмы Beltes. Однако! В один комплект переоделся.

— Доброе утро, хозяин. Воевать собираемся? — из зала в свою спальню прошагали сони.

'Язва всё-таки Зося'. Вернулся в мужеску половину дома. 'Ночные ластотоптатели' диван сложили. Опоясался ремнём с кобурой и пошёл на кухню покрасоваться и позавтракать заодно вместе с Зосей и Лиэль. Завтрак приготовила Зося: яичница, бутерброды, сыр, апельсиновый сок и кофе. Мисс щеголяли в коротеньких розовых халатиках, умытые, невыспавшиеся и капризные; пахло от них вкусно, по-домашнему.

— Амазонки — это одичавшие домашние хозяйки, — озвучил увиденное.

— Фи, Борн, это пошло, ...султан вы наш! — отзыв от Зоси.

'... в рубчик! Видать не выспались девушки'. И в столовую влетел Борисов с шалыми глазами.

— Борн, там "белые"! Настоящие! — заполошно сообщил.

Побежали к забору, Борисов утренних капризуль из дома не пустил, наорав: — ...срамоту прикройте, мля!

По дороге, взаправду, двигался конный, сабель в сто, отряд, при трёх повозках с пулемётами "Максим". Мимо нас двигались удивлённые, загорелые, обвешанные оружием молодые люди с офицерскими погонами на плечах. Все датые. От головы отряда, оглянувшись, отделился атаман и прорысил к нам.

— Доброго ранку, господа!

— Доброе утро! Ты смотри, как огурчик, атаман! Как будто и не пил вчера!.. Атаман, а эти откуда? — восхитился-вопросил Николаич. А атаман изумлённо уставился на мою униформу.

— ...из августа 1920 года, полуэскадрон есаула Ястребова, 1-й Кубанской казачьей дивизии генерала Бабиева. Шли на Брюховецкую, а попали к нам! И не верят, черти, моему офицерскому слову! — Я покосился на Борисова. Тот увидел моё ехидное лицо, почесался, и:

— Не, Рома, я тоже поеду. Переоденусь только. Это же надо и им так к нам попасть, — сложно ответствовал Борисов...

— Роман, есть чем удивить Евсикова? — стребовал Шатров, — Твоя помощь нужна.

Нацепил на себя берцы, бронежилет, подсумки, американскую каску, солнцезащитные очки, в руки взял "Узи". Шатров всё моё милитари великолепие ощупал, поцыкивая зубом. Завели "Ниссан", опустили стёкла и поехали догонять отряд Ястребова. В машине произошёл удивительный разговор, шедевр непоняток:

— Эти черти ещё вчера вечером в станице очутились. Пьяные до изумления. Ну, Евсиков мне и удружил. А потом скажет, что забыл, блин.

— А у тебя с Евсиковым, что, проблемы?

— Агхи-пгоблемы, даю слово джедая, — ответствовал нам войсковой старшина. 'Ого!' Я и машину медленнее повёл.

— Ну, ты выдал, мля! — оторопел Борисов.

— У вас толковали: "Нет человека, и нет проблемы?" — от нас кивание. — Золотые слова. Кто это сказал? Питерские?

— Никак нет, один усатый кавказский дядька.

— А, знаю. Сталин, генсек ВКП (б). Ох. Ну и выверты у местной инфосферы! — Мы ахнули. — Это, что я отчубучил?

— Ты, дядя Пушкин, — 'почти литературно' отреагировал Борисов.

От атамана — много американских слов. "Фа-фа-фа", в переводе. Поглядывая на вопящего атамана, мараковал, что слушаю выпускника средней школы, успешно списавшего на ЕГЭ по английскому (?!) языку. Ученика начала 21 века. Мысль здравая, одинокая, и благополучно мною забытая.

— Атаман, ну ты выдал, ёшкин кот! Борн, паркуйся ...у поребрика!

У РДК уже собралась большая толпа, в которой успешно растворились офицеры Ястребова. Жители станицы, человек триста, в праздничной, яркой у женщин, одеждах, разбившись по кучкам, оживлённо делились впечатлениями.

— Это, что я последний об отряде узнал? Ну, кумушки! — пыхнул атаман и вылез из машины...

— Господа офицеры, становись в две шеренги!..

Офицеры построились. Станичники жадно стали ждать представление. Их взгляды и офицеров, и машину обжигали.

Шатров толкнул приветственную речь, потом местный батюшка, следом воинский начальник Евсиков. Офицеры были всем этим прилично ошарашены, а мы мирно сидели в "Ниссане", дожидаясь конца длинного "партсобрания", как выразился Борисов.

— Смотри, Борн, а в РДК кто-то есть! Вон личико видишь? — воскликнул Николаич. И, правда, на втором этаже, там, где находился танцзал, виднелось женское лицо.